Позволить больше

Тёплым оранжевым подтоном льются лучи закатного солнца. Они проходятся по пастельных оттенков кашпо, листьям немногочисленных растений на подоконнике, смысл существования которых можно описать одной фразой их владельца: «так, для кислорода». Ярким маревом хозяйничают в небольшой комнате, играя с тенями и принимая формы от чёткого квадрата до размытого пятна. От спонтанной картины, неаккуратного наброска света дыхание слегка перехватывает. Жизнь резко ощущается как «здесь и сейчас», а особо впечатлительных людей вроде Никиты тянет к какой-нибудь камере — у него есть даже старые винтажные мыльницы — чтобы сохранить момент, оставить далёким воспоминанием в галерее. Сейчас парень не может отдаться творческому порыву: он в квартире не один. Совсем рядом ходит Юра с мокрыми растрёпанными волосами, оставляя маленькие капли по всему полу, спрашивает про полотенце, ругает местную котельную, наполняет пространство едким юмором и сам же от него заливисто смеётся, периодически поглядывая на лицо Никиты в поисках ответной улыбки. Пришёл поздно: останется на ночь. Юра не говорил, Никита думает наперёд. «Ну я же не виноват, что у меня горячую воду рубанули», — на этих словах держится пребывание Юры в чужой квартире и отсутствие в галерее Никиты фотографии комнаты, наполненной закатным солнцем. На Юриных словах, на самом деле, много чего держится. На его взглядах, поступках, касаниях — ещё больше. Никита по себе знает, на себе испытывает.

***

Пока Никита заваривает фруктовый чай, Юрин любимый, и горячий шоколад из пакетика — себе, в ванне незаметно затихает фен, а лучи в комнате тускнеют. У Никиты в руках две горячие кружки, у Юры — расчёска. Они разные, но монолитно соединены общим, словно две ветки по противоположные стороны ствола. Один хочет позволить себе больше, чем можно. Другой хочет позволить себе больше, чем было. Они сидят на балконе, солнце скрылось. Никита не заметил, у него есть своё. Непокорная звезда находится за миллионы километров от него, а Юра — рядом. «У тебя на голове полный бардак. Волосы распушились», — Никита знает, что не сможет помочь. «Заплети мне косу», — Юра знает, что Никита не умеет. Перебирать чужие волнистые пряди для Никиты непривычно. Особенно — Юрины. Чувствовать в своих волосах чужие руки для Юры непривычно. Особенно — Никитины. У Юры мягкие кудри и тихое дыхание. У Никиты аккуратные пальцы и громкий стук сердца. Юра не сразу замечает лёгкое прикосновение — Никита стянул с его запястья резинку, чтобы закрепить небольшую косичку на конце.

***

Юра забывает спросить о том, где ему ложиться спать. Никита не стелит на диване. Пока Юра вертится у зеркала в ванной, рассматривая чужое творение в своих волосах, Никита оставляет за дверью две обрывистые фразы: «ложись со мной» и «если хочешь». Вторая в голове Юры почти не задерживается. То, что он хочет, знают оба, и отблески этого желания навсегда останутся и в кружках с фруктовым чаем и горячим шоколадом, и в резинке в волосах. Никите нравится ночной прохладный ветер, разгоняющий духоту квартиры с приоткрытого балкона. В эту ночь он полюбил его особенно, потому что спать с обнимающими со спины горячими руками — жарко. Никита соврёт, если скажет, что дело было только в Юриных руках. Юра соврёт, если скажет, что дело было только в Никитиной спине.

***

Юра больше не сетует на местную котельную. Никита уверен, что проведёт следующие дни в поиске причёсок для средних волос. Нереализованную фотографию вчерашнего заката заменяет фотография сегодняшнего рассвета — на фоне сонного Юры с полураспущенной косой. Никита позволил себе больше, чем можно. Юра позволил себе больше, чем было.