Про нежность, любовь и заботу

Когда Авантюрин на протяжение нескольких недель настойчиво уговаривал Веритаса съехаться, он думал, что жизнь с доктором под одной крышей будет лучшим решением в его жизни. И все было ровно так, как и предполагал себе Авантюрин: проснуться с утра в теплых объятиях любимого человека, совместный завтрак и поцелуй на прощание, а вечером, если Рацио не занят по горло, как и иногда сам Авантюрин, совместный просмотр какой-нибудь тупой мелодрамы, которую Веритас раскритикует вдоль и поперек, что со временем надоест его возлюбленному и тот его завалит для более интересного занятия. Все было ровно так, до того момента, пока Рацио не заболел. Сначала Авантюрину пришлось пройти множество стадий принятия, и все убеждения Веритаса про то, что это обычная простуда, которая пройдет через несколько дней, не действовали на парня. Все его мысли были погружены в воспоминания о жизни на Сигонии, когда болезнь для жителей была сродни смерти. На фоне этих переживаний и того факта, что приходилось спать в разных комнатах, от чего Авантюрин уже успел отвыкнуть у него развилась бессонница, про которую Рацио знать не стоило. Скребящее чувство одиночества появлялось каждый раз стоило пожелать Веритасу спокойной ночи и уйти спать в другую комнату и заставляло снова чувствовать себя никому ненужным ребенком. Где-то между своими загонами и бессонными ночами, Авантюрин заметил, что во время болезни Рацио стал еще более раздражительным. Он и раньше не был слишком уж терпеливым человеком, который сглатывал все свои недовольства, но при простуде это в стократ приумножилось. Его раздражало буквально все, что находилось рядом: невымытая кружка в раковине, грязные окна, теплая вода, которую приходится постоянно пить, лекарства, застревающие в горле. Только когда Авантюрин находился слишком рядом, Рацио старался поубавить свой пыл и вести себя с ним мягко и спокойно, но иногда все же случались неконтролируемые вспышки. —Авантюрин, все будет нормально, это просто простуда, недельку отдохну и снова восстановлюсь, — из-за болезни голос Веритаса отдавал хрипотцой и в принципе говорить при больном горле не рекомендовалось, но убедить возлюбленного все же надо. — Я не верю, что ты никогда не… —Сколько человек в год умирает от болезней? —Авантюрин. — Несмотря на всю любовь, у Веритаса уже начинал дергаться глаз. По началу постоянная забота казалась очень милой и напоминала Кавеха, который так же во всю вился вокруг маленького болеющего Веритаса, но по прошествии нескольких дней постоянной гиперопеки это начало медленно но верно раздражать. И шагу без надзора Авантюрина ступить было нельзя. «А вдруг что-то случится?». С одной стороны Рацио понимал, почему его возлюбленный так поступает, уж слишком много будучи маленьким ребенком он повидал на родной планете, но с другой Веритас тоже нуждался в пространстве, даже когда болеет, его иногда бросает в озноб и постоянно болит голова. Тем более, находясь 24/7 рядом, Авантюрин может заболеть сам, а такого ему точно не надо. —Я просто волнуюсь, — тихо прошептал Авантюрин и пожал губы. Он сидел на краю кровати, когда сам Веритас лежал на ней, подложив руки под голову. Услышав это, Рацио виновато отвел взгляд куда-то в сторону и почувствовал, как душу начал заполнять поганый стыд, разливаясь по коже огнем. Авантюрин же и правда не сделал ему ничего плохого. Он просто волнуется за очень близкого себе человека, это нормально в отношениях. Веритас осознавал, что задел чувства Авантюрина, хотя делать это совсем не хотел. Одно из созданий Жуань Мэй уткнулся в спину Рацио и замурчало, требуя ласки. Веритас немного отодвинул его в сторону, переваливалился на спину и заглянул в глаза маленькому Пуфику. Вытянул руку и медленными движениями стал поглаживать гладкую шерстку выглядывающий головки. Авантюрин наблюдал за всем этим со стороны. На его лице появилась небольшая улыбка. Все таки не зря он уговорил тогда Рацио принять этот подарочек от Жуань Мэй. Маленькие создания стали частью семьи, без которых Авантюрин уже не видит их быт. Пока Веритас был занят поглаживаем Пуфика, Авантюрин незаметно подвинулся чуть ближе к Рацио и аккуратно положил голову ему на оголенный из-за приподнятой майки живот. Доктор вздрогнул, но не попытался объяснить, что такими темпами он может заразить возлюбленного, а молча положил свою руку ему на волосы, став медленно поглаживать, перебирая пшеничные пряди. Авантюрин зажмурил глаза и чуть сам не замурчал от приятных действий. —Я не могу уснуть, — спустя продолжительное время Авантюрин подал голос. Он уткнулся носом в горячую кожу, вдыхая родной запах, а рукой сжал штанину пижамного костюма Веритаса. — Мне приходится пить ту гадкую настойку, которую доктор дал тебе от бессонниц, чтобы хотя бы несколько часов поспать. Мне тебя не хватает. У Авантюрина было чувство, будто он резко сорвал пластырь с еще не до конца зажившей раны. Он сам себе не хотел признавать, что слишком сильно привязался к человеку, что больше даже уснуть без него не может. Для него это чувство было слишком в новинку. Последним разом, когда Авантюрин так же к кому-то привязался, была его сестра, которая впоследствии пропала. После этого он поклялся себе больше ни к кому не испытывать тех же теплых чувств, что и к сестре, и хранить их для следующей встречи, надеясь, что она когда-нибудь случится. И в итоге сам себе противоречит, когда спустя столько лет, прижимаясь к разгоряченной коже человека, которому доверит свою жизнь не задумавшись, размышляет о том, как он не хочет терять уже ставшего родным человека снова. И даже болезнь тут ни причем. Рацио ничего не ответил, а только вздохнул, но как-то не тяжело, а будто с облегчением. Веритас отвлекся от поглаживания двух любимых и сел на кровати, из-за чего Авантюрину пришлось оторвать голову от живота Рацио. Все также молча доктор притянул к себе возлюбленного и вместе с ним повалился обратно на мягкие подушки. Авантюрин, удобно устроившись на плече Веритаса и приобнимая его за плечи, все еще немного опасаясь, заговорил: —А где же твои нарекания о заражении? — из-за пересохшего горла голос отдавал хрипотцой, совсем как у Рацио. Авантюрин почувствовал, как одна рука доктора начала аккуратно поглаживать его по спине. —Припасу на завтра. — На лице Веритаса заиграла легкая улыбка и он, прищурив один глаз из-за закатных лучей нещадно озарявших спальню, глянул на Авантюрина, который все это время, чуть запрокинув голову, смотрел на Рацио. — А теперь спи, картежник. —Не рано ли еще для сна? —Тебе в самый раз будет. Свободной рукой Рацио прикрыл глаза Авантюрина, а после положил ее ему на плечи. На кровать запрыгнуло еще два создания, которые пристроились рядом со своим уже мирно сопевшим братом. Видно осознав, что это не минутное удовольствие, а Веритас и правда позволил остаться ночевать рядом, еще не до конца выздоровев, Авантюрин смелее обнял его, уткнулся носом в шею и по-свойски закинул ногу на бедра Рацио и, несмотря на яркие лучи солнца, до которых никому не было дела, спустя четыре дня смог спокойно заснуть. А Рацио, утомленный все еще непроходящей болезнью, так же быстро заснул следом. Где-то рядом сопели создания Жуань Мэй.