So please, hurry, leave me, I can't breathe
Please don't say you love me
胸がはち切れそうで
One word from you and I would
Jump off of this ledge I'm on, baby
Tell me, "Don't", so I can crawl back in
Так что, пожалуйста, поторопись оставить меня, я не могу дышать.
Пожалуйста, не говори, что любишь меня.
В моей груди вот-вот что-то разорвётся.
Одно слово от тебя, и я бы
Спрыгнул с этого уступа, дорогой,
Скажи мне: «Не надо», и я отползу обратно
Mitski — First Love / Late Spring
Кэйа пятится назад и чувствует крупную дрожь в ногах, когда приваливается спиной к холодной поверхности каменной пещеры. Дилюк впереди в нескольких метрах. И как бы сильно Кэйа ни любил его хмуро-прекрасное лицо, меньше всего на свете он хочет сейчас его видеть. Дилюк молчит и не двигается. Кэйа готовится к смерти. «В принципе, пожили нормально. Не совсем на твёрдую "десятку", но бывали дни близкие к счастливым». Он пытается шутить внутри своих мыслей. Он пытается не думать. Умирать нестрашно. Особенно, если его убьёт он. О, конечно, это должен быть он. Это всегда он. «Лишь бы у него хватило любви ко мне, чтобы зарезать меня спереди, как это сделал бы настоящий друг». Настоящий друг. Дилюк смотрит перед собой и не знает, как реагировать. То, за чем он гонялся все эти годы, то, что отняло жизнь его отца, то, что мучило его и самого едва ли не свело в могилу… теперь он знает. Действительно всю правду, а не обрывки, брошенные Кэйей в день совершеннолетия Дилюка, рассказанные в неясных предсказаниях астрологов разной степени паршивости, найденные в помятых пергаментах и потрёпанных фолиантах, выдавленные из горл и лёгких где-то на границе промозглой Снежной и в горах солнечного Ли Юэ. Кэйа боится произнести хоть слово. Боится громко выдохнуть. Боится разрезать воздух малейшим движением пальцев. Напомнить, что он тоже здесь находится. Его нога всё ещё дрожит, он не может унять судорожные спазмы. Маленький камень под подошвой оглушительно громко катится от его сапога. И Дилюк ведёт плечами, словно выходя из транса. — Значит всё было зря. Он говорит твёрдо, но так глухо и тускло, что Кэйа не узнаёт его голоса. Он не знает, нужно ли отвечать. Он чувствует себя антилопой, увидевшей мирно спящего льва. — Суждено умереть вместе, а? — снова говорит Дилюк абсолютно бесцветно, не меняя тона и не повышая голоса. Кэйа не понимает, что Дилюк чувствует, и это ломает его изнутри, ему хочется что-то сделать, но конечности парализованы страхом перед неизвестностью. — Ты знал, Кэйа? «Нет, нет, нет, пожалуйста, Дилюк, пожалуйста». Вместо слов из горла вырывается хриплый кашель. Кэйа прижимает руку ко рту и пытается замолчать. Он наклоняется вперёд, но стоит ему чуть отойти от стены, как ноги не выдерживают, и он падает на колено. Дилюк слышит шум, но всё ещё не двигается, не поворачивает головы. — Я задал вопрос, Кэйа. Он прекращает кашлять и улыбается. Это единственный рефлекс, выученный им с отточенным мастерством. Он улыбается как последний мудак и надеется, что Дилюк всё ещё не повернулся в его сторону. — Ты мне веришь? Отвечать вопросом на вопрос невежливо, но Кэйю сейчас не очень волнует дипломатичная сторона диалога. Он думает, есть ли шанс выйти отсюда живым, но ещё больше его волнует другой вопрос. А нужно ли ему вообще быть живым? Дилюк молчит. Он также молча заводит руку и материализует клеймор за своей спиной. Кэйа прикрывает глаза и улыбается шире. Его не пугает смерть, а пугает неизвестность. Но теперь точно понятно, что Дилюк убьёт его. Его единственная любовь убьёт его прямо сейчас.***
Месяцем ранее.
***
— Та девочка тоже будет здесь? — нахмурившись, спрашивает Кэйа. — У неё есть имя, её зовут Коллеи! — звонко отозывается Эмбер, недовольно сложив руки на груди. — О, прости, я не имел в виду ничего плохого, — тут же улыбается Кэйа. — Не думаю, что ей нравится моя компания. — А я считаю, нам нужно спросить у неё. Джинн устало трёт переносицу и делает глоток кофе. Никто не ожидал, что Эмбер резко выступит против отпуска, который оформил Кэйа. Но она настойчиво просит капитана кавалерии остаться в городе, чтобы сопроводить сумерских друзей, прибывающих на Праздник цветов. — Эмбер, ты забываешь, что она всё ещё ребёнок, — Кэйа переводит жалобный взгляд на Лизу, но та молча подливает кофе в чашку Джинн, он вздыхает и продолжает. — Компания из Кли, тебя и Сахарозы будет всяко лучше моей. — Нам нужен ещё один представитель Ордена! — Возьми Эолу или Альбедо, уверен, они не откажут, — устало выдыхает он. — Но, Кэйа… — у Эмбер не было особых аргументов, кроме того, что она чувствовала, как важно, чтобы Коллеи встретила разом всех, кто участвовал в инциденте с чёрным пламенем. — Мне кажется, нужно, чтобы у Коллеи мы все не ассоциировались с чем-то плохим, чтобы хороших воспоминаний с нами было больше, понимаешь? — Это так не работает, Эмбер, — отвечает Кэйа. — И, если честно, я считаю, что мы на данном этапе не нужны Коллеи, ей стоит познакомиться здесь с кем-то ещё. — Почему? — Ничто так хорошо не залечивает душевные раны, как новые люди и хороший алкоголь, — лучезарно улается Кэйа и тут же тушуется под грозным взглядом Джинн. — Но второе Коллеи явно рановато, а вот Альбедо, Сахароза, возможно, Эола, Кли помогут ей создать новые ассоциации с городом. Эмбер задумывается, положив указательный палец на подбородок. — Хорошо, в твоих словах есть логика, — наконец говорит она. — У меня нет шансов убедить тебя остаться? Кэйа молча кивает, Эмбер, чуть помедлив, кивает в ответ и выходит из кабинета. — Очень редко вижу её такой настойчивой, — повернувшись к Джинн, произносит Кэйа. — Я рада, что у Эмбер есть кто-то, ради кого она так упрётся и попытается заставить самого Кэйю Альбериха выполнить то, чего он не хочет, — с полуулыбкой отвечает Джинн. Кэйа хмыкает. — Чувствую иронию в твоём голосе за километр. — Мне действительно не хотелось бы отпускать тебя на время праздника, каждые руки на счету, но ты не брал даже отпуск за свой счёт за последние два года, — говорит Джинн. — Мы справимся в этом месяце без тебя. — Кое-кому тоже не повредил бы отпуск, — нарушает тишину Лиза, грозно сверкнув глазами в сторону Кэйи. Тот сразу поднял ладони в примирительном жесте. — Лиза, — качает головой Джинн. — В отличие от Кэйи, я действительно брала несколько отпусков, всё заслужено. — Ладно, живи, — махнув рукой, отвечает Лиза. — Зачем только ты собрался так далеко? — О, я просто хочу совместить приятное с полезным, я был в Сумеру ещё в юности, хочу вспомнить, как оно, — начинает Кэйа. — К тому же, я слышал о необычном вине со специями, возможно, удастся заполучить рецепт… — Обязательно передавай привет Дилюку, — улыбается Лиза. — А? — удивлённо произносит Кэйа. — Он тут не при чём, это личный интерес. — Безусловно, — следует ответ. — Но ты подкинула мне сейчас отличную идею, я обязательно продам ему рецепт, если смогу его получить. — Конечно, конечно, капитан, выдвигайтесь уже в сторону вашего отпуска. Кэйа рассмеялся. — Не смею больше задерживать, — говорит он и кивает головой. — Магистр. Кэйа шагнул за порог ордена, но внутри разлилось не радостное предвкушение скорого отдыха, а смутная тревога. Её причиной было письмо, лежащее во внутреннем кармане накидки и обжигающее каждый нерв. Он первый раз получил письмо от Дайнслейфа, от человека, с которым не планировал ни разговоров, ни взаимодействий. Но этот человек просил встречи. Этот человек говорил, что Кэйа теперь — часть дела, которым он занимается. Ситуация осложнялась, что они с Дилюком договорились доехать до Сумеру вместе. Кэйа хлопнул себя по лбу: «О чём я только думал». А думал он о возможности провести время с ним наконец-то по-человечески. Кэйа лишь мимоходом обмолвился, что едет в Сумеру в отпуск, как… — Интересное совпадение, а я собираюсь в Порт Ормос на днях по рабочим вопросам, — Дилюк говорил это, пока стоял за стойкой, смешивал коктейль и разливал по бокалам. — Ого! — Кэйа тут же хотел предложить разделить расходы на поездку, но в то же время не хотел навязываться. — Один едешь или с кем-то из работников? Дилюк как-то странно посмотрел на него из-под чёлки и снова переключился на напитки. — Один, — последовал ответ. — А ты с кем-то в отпуск отправляешься? Кэйа улыбнулся. — Конечно, один. Дилюк снова посмотрел на него, нахмурив брови. — Почему сразу «конечно», это странно, что у меня возникло другое предположение? — Не знаю, — хмыкнул Кэйа. — Ты мне скажи, почему оно у тебя возникло, лично я не знаю никого из своего окружения, кто захочет поехать за тридевять земель не по работе, а чтобы просто сменить обстановку и отдохнуть. — Естественно, — ответил Дилюк. — Ты же совершенно невыносим, ещё и в отпуске тебя терпеть. Кэйа звонко засмеялся, приложив руку к груди. Дилюк незаметно улыбнулся уголком губ. — Опять ранишь в самое сердце, — отсмеявшись, снова заговорил Кэйа. — А ты меня значит готов терпеть? — Не то чтобы у меня был выбор, — пожал плечами Дилюк. — Так это предложение? — Я думал, ты предлагаешь, а я просто соглашаюсь. — О, Дилюк, тебе так важно, что инициатива идёт от меня? — спросил Кэйа с ехидной интонацией, думая, что загоняет собеседника в угол. — Хм, — последовал многозначительный ответ. — Так мы едем вместе или нет? — Конечно мы едем вместе, — сказал Кэйа, делая большой глоток вина. — Официально отпуск начинается послезавтра, я закину к тебе вещи через пару дней, чтобы погрузить потом сразу, ты не против? Дилюк лишь кивнул. И вот теперь Кэйа стоит посреди Мондштадта со смятым письмом, гулко бьющимся сердцем и скручивающей внутренности тревогой, взявшейся неизвестно откуда. Ему надо собрать вещи и отвезти их на винокурню, где он спокойно бы ожидал свой отъезд. Вместо этого ему хочется сорваться с места и бежать в противоположном направлении от Мондштадта и Сумеру. Но, непроизвольно сжав челюсти, он всего лишь пошёл по направлению к своему дому.