***
Барса в лучших традициях последних лет, теряется от первого пропущенного мяча в свои ворота. Тер Штеген пытается успокоить расстроеную молодёжь, просит быть спокойнее, не смотря на цифры на табло. 1:1 вначале второго тайма это не смертельно, они отыграются. Но Гави капитана не слушает, Гави злится и в этой злости пинает вырваные в борьбе куски газона; практически — рекламное табло. Но в реальность возвращает хватка Гюндогана на предплечье, просьба — не валять дурака и занять причитающееся место на поле. Гави теряет самообладание, а Джуниора это только весилит, но близкий триумф Реала омрачает один взгляд Гави, наполненный хоть и решительным блеском, но и отчаянием. Барселона пропускает на девяностой плюс минуте. Джуд празднует дубль. Трибуны Монжуика освистывают сливочных, но крики радости своего фанатского сектора в общем гомоне различить можно. Матч заканчивается пусть и не разгромом, но победой. Команда обнимает Джуда, как главного героя, новую восходящюю звезду Мадрида, а Вини нетипично-встревоженно ищет шестёрку на сине-гранатовой майке. После матча, после победы, мысли о Пабло накатили с новой силой, мысли, которые он пытается выгнать, выходя на поле при очередном Эль-Класико, злорадно возвращающиеся после. Винисиус уверено направляется в подтрибунку, игнорируя недоумённый окрик Тчуамени: «Ты куда собрался, Вин?» Он собрался поговорить с самым невозможным из всей Барселоны.***
Гави едва ли выглядит настроенным на разговор. Особенно на разговор с Джуниором. Особенно после итоговых цифр игры и позволенной Винисиусу самому себе вольности, схватив младшего за плечо, развернув — недовольным, яростным, сломленным… Гави сплошной контраст на поле и в жизни, иногда Винисиус забывает, что за тяжеловесной футболкой блауграны, за дикостью и опасными отборами мяча, скрывается восемнадцатилетний подросток, взваливший на себя по собственной прихоти груз ответственности за команду. — Какого черта тебе надо?! — Гави экспрессивен и вырывается, жестко скинув с себя руку старшего. Гави злится, потому что это проще. Обычная человеческая реакция на проявление опасности. Но опасности нет, кроме надуманной. За резкостью он прячет то, что никто не должен видеть, никто не должен знать слабую сторону. Даже Винисиус. Особенно Винисиус. Никому не захочется терпеть насмешки до конца карьеры. Гави хмурится в очередной раз, расправляет плечи, пытается казаться, а не быть. Джуниора дешевым трюками не проведешь. Он знает его настоящего за всей показной бравадой, и так же знает, что от переполняющей нежности к этому солнечному малышу скоро начнут побаливать рёбра. — Хотел поговорить о твоем поведении. На поле. Такими темпами ты скоро лоб расшибешь, — Вини отвечает в шутку с долей правды. Гави огрызается. Ожидаемо. — Какого хрена каждый чертов мадридист решил поучить меня этикету? Я не щенок, чтобы дрессировать команды. — Команду «фас» ты прекрасно знаешь, а больше и не надо, — Винисиус скалится, не злорадно, но с издевкой, на грани, как умеет только он. Пабло неприкрыто сжимает кулаки. У Винисиуса нет настроения и дальше приператься, кусать за больное, напоминать, как все неудачно сложилось для Барсы в Класико. Гави хочется обнять, позволить расслабиться, защищая от всего мира, шептать, как же сильно он его любит, не боясь быть отвергнутым, потому что страх все портит. Пабло сейчас колючий, как ёж, болезненный, как битое стекло, но Вини знает, как подступиться. — Ты хорошо отыграл, я горжусь тобой. Ты такой молодец, моё маленькое счастье, — Вини делает шаг навстречу, Гави уперто смотрит в пол, на расшнурованные бутсы; с силой закусывает губу, но не отходит, не убегает с криком о мудозвонских игроках Реала. И даже разжимает кулаки. Так-то лучше, у Вини появился шанс до него достучаться, — Тебе не кажется, что, раз уж игроки команды-соперника о тебе переживают, надо поменять настрой на игру? Или хотя бы осознаннее бросаться в подкаты. Гави тяжело выдыхает, Винисиусу думается — опустошенно. Трет в уголках глаз, но взглянуть на старшего не хватает решимости. — Малыш? — зовёт Джуниор. И вот от этого Гави теряется уже окончательно. Вини приподнимает за подбородок, Пабло повинуется смотреть прямо, не скрываясь. По ореховой радужке скользит нездоровый блеск подступающих слез. Когда-то давно, в отместку, Винисиус хотел довести Гави до подобного состояния. Тогда — не получалось. Сейчас, глядя на него, состояние младшего отдаёт тянущей болью в сердце. Джуниор проводит костяшками пальцев по скулам, собирая сорвавшиеся с ресниц драгоценные капли. Гави не хотел, чтобы его видели таким, а Винисиус совершенно не собирается припоминать ему минутную слабость, которой подвержен каждый. — Я переживаю, ты же знаешь? — Гави кивает и сам тянется за объятиями к игроку Реала, хоть и по всем меркам должен его ненавидеть. У него совершенно нет сил ответить что-то вразумительное. Хочется только вместе уехать домой и отключиться под касаниями родных рук. Очередной повод к самобичеванию — невозможность как-либо объясниться, когда это так важно. Слова разбегаются, и Гави не успевает. Поэтому остаются оголенные, как провода под напряжением, чувства. Слезы на щеках слишком тяжёлые и горячие: Пабло не справляется в очередной раз и ни с чем в этот день, называет себя слабаком, не достойным команды и Вини в качестве возлюбленного; чуть приподнимается на носочки, утыкаясь в изгиб шеи, ощущая бешено бьющийся пульс. Видимо и он не может держать все под контролем. — Ну вот, я так сильно расстроил тебя? — Вини грустно улыбается, в интонации — бесконечная любовь к милому существу в ненавистной полосатой форме. Противоположности притягиваются. Правда иногда это напоминает открытый перелом. Винисиус гладит успокаивающе, между лопаток, хрупких, как крылья маленькой птички, второй рукой обнимая за талию. Пабло совсем притих в этой идиллии с любящим человеком. — Обещай, что останешься со мной на этих выходных? — это Гави произносит решительно, уперевшись в плечо бразильца лбом. Наверное из-за этого так решительно, потому что не смотрит в глаза, не так страшно озвучить подобную просьбу в слух. — Для тебя — все, что угодно, малыш, — обещает Вини, лёгким касанием оставляя поцелуй на виске любимого мальчика.