//Повреждения: затылочная кость, маяк синестезии
//Критическая ошибка
////Критическая ошибка
//////Критическая ошибка
//Требуется перезагрузка системы
Список разом вываливается в строчке уведомлений. Бутхилл, успевший только глаза сфокусировать, тут же, на подкошенных ногах, падает в жесткий ребут. Звук выключения компа, синего экрана в глазах, падающего из рук револьвера и звон металлического туловища о палубу корабля. У КММщика руки дрожат от страха и восторга. Тело под скучным пиджаком мелко потряхивает. Перед ним без сознания лежит преступник, награда за которого покроет и ипотеку, и кредит за учебу младшего, и недавнее посещение стоматолога, и полный курс лечения у психотерапевта после произошедшего. Ему, заместителю младшего менеджера среднего звена, который единственный не зассал схватить что потяжелее и вмазать, такое и не снилось. (Ещё был боевой клич из какого-то аниме, для храбрости, конечно же, но в этом он не признается даже на ковре у начальства.) Отпечатки на казённом оружии он оставил, камеры в холле есть, засняли его героизм во имя повышения, так можно ли рассчитывать на должность получше? За верность компании? Со лба клерка спозлает капля холодного пота. Под вой сигнализации Бутхилл поднимается на ноги. Оборачивается. Натягивает шляпу на голову. Нахально улыбается. Бам. Впечатывает клерка в стену так, что у того позвоночник в трусы осыпается. Нависает над трясущимся человечком, приставляет револьвер промеж бровей и, что-то вспомнив, наклоняет голову. Из-за красного прицела в глазу, зубастой рожи, аварийного освещения и, ну, обстановки, это напоминает клерку сцену из ужастика. Синяя жидкость с химозным запахом, что сочилась из разбитой головы киборга, добавляла нотку боди-хоррора. Вой сигнализации заставляет орать КММщику в лицо: – Ёб твою налево, я тебя спрашиваю! Твою ж мамашу, ты чо, не понимаешь? Мне нужен идентификационный номер грузового корабля. И поживей, а то мозги вышибу, – под конец Бутхилл срывается на рычание. У поврежденной черепушки и экстренной перезагрузки есть и плюсы. Например, сломалась цензура маяка синестезии. Заместитель младшего менеджера среднего звена собирает в кулак всю свою храбрость (почерпнутую из аниме) и стремление (к повышению) и бьёт преступника в живот (единственное место, куда дотягивается). В пресс. Из стальных пластин. Мама говорила, что он умный мальчик. Поэтому он пошёл в КММ, чтобы доказать маме обратное. Бутхилл, не получивший никаких повреждений и не сдвинувшийся ни на сантиметр, оскалился, приподнял клерка над полом и ещё раз шлёпнул о стенку. – Ах ты сукин сын, ты чо, ёпт, бить меня посмел? Доигрался, засранец. Я тебя сёдня так разъебашу, шо и вякнуть не сможешь! – сказал ковбой для убедительности. Голос подвёл: сорвался на хрип и помехи. КММщик молчал в ужасе. Никакого номера корабля он вспомнить не мог. В голове издевательски крутилась только песенка из рекламы: «Восемь, восемьсот, пять-пять-пять, три-пять, три-пять.» Она, очевидно, ничем помочь не могла. Бутхилл прокашлялся и продолжил: – Вот же упрямый сукин сын, чтоб тебя в жопу семеро... Клерк предпринял еще одну попытку вырваться: пнул ковбоя в коленку. Тот даже не шелохнулся. Опять. Зато пошел на новый виток матерных оборотов: – Ах ты ж бля, говна тебе на лопате! – и с размаху кинул КММщика на пол. Тот грохнулся, чуть не потеряв сознание, рядом с оружием. В памяти на мгновение мелькнула мысль взять его и застрелиться. Рука потянулась к стволу. Ладонь с хрустом придавил каблук. Вместе с ним сверху вниз взирал разъярённый ковбой. – Ты чо, совсем ебанутый?! Чо ты, бля, за долбонавт-то ваще? Лан, лан, вспылил. Лан, бля, сегодня все части тела при вас останутся, обсоски, – почти весело хохотнул Бутхилл и тут же сорвался на хрип с помехами. Подхватил ствол (с этого придурошного воротничка станется застрелиться) и присел перед клерком, выжидающе вытянув руку. – А теперь мне понадобится позаимствовать твою мобилу… Потной трясущейся ладошкой заместитель менеджера хрен-знает-какого звена ковыряется в карманах пиджака и протягивает ковбою смартфон. Бутхилл моментально хватает мобилку и поднимается на ноги. Если у этого трясущегося тельца есть сведения, то надо бы их перенести себе. Выуживает свой смартфон из заднего кармана и обнаруживает... Обнаруживает то, с чем рано или поздно сталкивается каждый носитель стильных тугих джинс – самоуправство жопы. Которая разблокировала телефон в кармане и, от тесного контакта экрана с телом, смогла нажать пару кнопок. Например, записать голосовое о происходящем и отправить в последний открытый чат – с Первопроходцем. «Во Келус охуеет, как прослушает», – растерянно проносится в голове Бутхилла. И, прежде, чем перенести ценные данные, записывает еще одно голосовое, которое должно спасти его добрые отношения с Первопроходцем. (На самом деле оно – как костыль умирающему.) – Дико извиняюсь, беседовал с друзьями. Прости за беспокойство. Эээ, я отберу, то есть, куплю новый телефон, чтоб таких конфузов больше не случалось, – нервно хохотнул в конце Бутхилл. К его несчастью, Келус уже прослушал. Спросил, почему голосовыми, если буквы бесплатные. Бутхилл попытался объяснить, в опасности, под рёв сигнализации, мучительно продираясь через собственную неграмотность и не попадая по клавиатуре. Плюнул, завершил дело еще одним витиеватым ругательством (Эоны, как же ему нравилось отсутствие цензуры) и записал: – А, это… Понимаешь, я в детстве плохо училсся, так что удобнее голосовым. Но с меня пример не бери, каждый сам за себя, – закончил невпопад. Потом, подумав (что случалось с ним редко, но метко), отправил еще одно сообщение, чтоб закончить этот неловкий разговор: – Лан, проехали. У меня дел по горло – нужно изловить крысу, то есть, эм, друга. Давно с ним не виделись, надо поймать, пока не сбежал. Бывай! И засверкал пятками в нужную ему сторону (буквально, пятки-то железные).