«В тайниках жестяного сердца
Спрятан очень большой секрет,
Как одна короткая встреча
Растянулась на несколько лет»
Их называли самоубийцами. Про таких не сочиняют легенды, для таких не найдётся и пары строчек в галактических хрониках. Память о них сохранили бы разве что Недотёпы, извратив, опошлив, сплавив несколько личных трагедий в один большой анекдот. И всё же… В тот день рейнджеры одолели Лорда Опустошителя. Гидра Разрушения лишилась одной из восьми голов. Только её яд привлёк к ним новых чудовищ. Гай Узурпатор, КММ и её загребущие лапы, доктор Примитив, поцелованный Небытием… Его прощальный подарок, Поток Деградации, истощил рейнджерам мышцы и выел кости. Исполнил желание умирающего Лорда. Бутхилла называли самоубийцей. Бывшие товарищи трясли выкладками Эрудитов и донесеньями межзвёздных разведчиков. Ахерон слишком опасна, об Ахерон слишком мало известно, Ахерон с лёгкостью разрубит их всех клинком… Бутхилл еле сдерживался, чтоб не выстрелить в потолок. Когда-то эти янки были героями. Рвались в бой, свято верили, что для добра и справедливости хватит усилий одного человека, ненавидели Небытие. Но, столкнувшись со смертью товарищей, поджали хвост. Когда-то по венам Бутхилла вместо машинного масла текла кровь. Чтобы вылечить, его пересобрали с головы до пят, но, перед тем, как выстрелить, он по-прежнему надкусывал пулю и скалился опасности в лицо. Вот только… Бутхилл тяжело вздохнул. Одна улыбка ему вряд ли поможет. Её клинок с лёгкостью отразит выстрел. Его новое тело выдержит жгучий холод и мощнейший взрыв, но в водах Небытия тут же заглохнет. У него есть план, готов он был едва ли на половину и держался на ржавых крепленьях с Талии. Как тут не… – Тебя что-то тревожит? Зарянка могла не спрашивать. Будь её воля, галовианка выскребла бы из его головы весь сор, от детских обид до постыдных драм, и Бутхилл не смог бы ей помешать. Но она каждый раз останавливалась на пороге. Подсматривала в щёлочку ругательства, не прошедшие навязанную маяком цензуру, озвучивала их с невероятно довольной миной. Останься Бутхилл человеком, у него потеплели бы щёки. – Я получил приглашение от Часовщика, – вместо ответа бросил он. – И та, кого я ищу, тоже. Разумеется, он упустил детали. Зарянка сорвалась к нему в перерыве между съёмкой в рекламе и очередной репетицией, ни к чему ей знать, как Эманатор Небытия обезглавила Вечногорящий Особняк. Его птичка и так спит по два часа в системные сутки. Пусть лучше готовится к Фестивалю гармонии. Утверждает программу, подбирает наряды и тихо ждёт его с очередной миссии. Как было множество раз. Зарянка кивнула. Лицо её по-прежнему оставалось бесстрастным, только дёрнулись тревожно крылышки вокруг лица. Бутхилл нахмурился. Возможно, он недооценил её скрытность в чтении чужих мыслей. Или интуицию, неизвестно ещё, что хуже. – Не грусти, птичка, – Бутхилл приобнял возлюбленную за плечи. – Вернусь ещё до того, как ты закончишь новую песню. – Конечно, вернёшься, – повернувшись к нему, Зарянка ласково провела по линии челюсти. Самое чувствительное его место. – Я попрошу у Гармонии благословления для тебя. Мир подёрнулся бензиновыми разводами. Фантомные руки взъерошили ему волосы, матерински огладили щеку, сжали поддерживающе плечи и пробарабанили там, где теперь находился мотор. Бутхилл позабыл, как дышать. Всё, что он мог – смотреть в торжественное лицо Зарянки и слушать отовсюду звучащий голос: – О Трёхликий Дух, прошу сделать его ум острее бритвы. Прошу, чтобы ноги его смогли обогнать ветер, а тело стало прочнее стали. Сбереги его во время Охоты. Мир вернулся в прежнее русло. Бутхилл огляделся, прислушался к своим ощущениям. Быстрее ветра или твёрже стали он себя не чувствовал, но… У членов Семьи на каждое действие пяток метафор и три аллегории, как же порой это бесит. – Спасибо, но не стои… – Однажды во мне нуждался дорогой человек, но меня не было с ним рядом. Он со всем справился, но… Вряд ли когда-нибудь станет прежним. – Взгляд Зарянки отливал металлическим блеском. Эта девушка работала до изнеможения, чтоб подняться до статуса суперпевицы. Разорвала контракт со взрастившим её лейблом, проводила благотворительные концерты, собирая средства для атакованных Разрушением миров. Эту девушку он полюбил, разглядев под мехами и перьями стальной стержень. – Не хочу, чтобы подобное повторилось вновь. – И кто он? – Бутхилл чувствовал, ответ плавал где-то на поверхности, но был слишком скользким, чтоб за него ухватиться. Зарянка грустно ему улыбнулась. – Мой брат. Надеюсь, ты не встретишься с ним на Пенаконии. – Он настолько ужасен? – Он очень любит всё контролировать, – Зарянка нервно передёрнула плечами. – И ему вряд ли понравится охотящийся за его гостьей рейнджер. «А ещё младшая сестричка, отрастившая себе мнение и голос», –подумалось вдруг Бутхиллу, но вслух он лишь произнёс: – Как ты смотришь на то, чтобы после выступления тебя украл скромный галактический рейнджер?***
От смерти Ахерон отделяла одна пуля. Одна пуля, закрывшая Эманатора дурёха и пустой барабан револьвера. – Как же вы не понимаете! – её розовые лохмы развевались на ветру, а голос разрезал уши. – Ахерон помогает нам найти госпожу Зарянку. Вы – рейнджер, и должны… – И куда же она подевалась? – с кривой улыбкой перебил Бутхилл, пальцы дёрнули затвор. Его просто попытались отвлечь. Может, Зарянка и упорхнула давным-давно с Пенаконии, но мир Грёз ей по-прежнему родимый дом. Никто не смог бы ей навредить. – Туда, куда уносит людей мем смерти, – в руках хранительницы памяти возникла сфера. – Это воспоминание я извлекла сразу после произошедшего, и оно не подвергалось никаким искажениям, за что могу поручиться. Никто не смог бы ей навредить? Как же. Растерянный и оглушённый, Бутхилл смотрел, как Зарянка распадается на пузыри в ракушечной ванной. Снова и снова, не упуская ни единой детали. Его кибернетические глаза видели на мили вперёд, но здесь не могли разглядеть и крупицы лжи. Это на самом деде произошло. Зарянку унёс мем смерти, и он никак не мог этому помешать. Он остался, благословлённый Эоном, которому с роду не поклонялся, он оставил её без… Железное сердце выдало осечку. – Кто… Кто в последний раз её видел? – спросил Бутхилл и сам поразился, как хрипло прозвучал его голос. – Один из сотрудников КММ, – алым вспыхнул клинок Ахерон и тут же погас, спрятавшись в ножнах. – К сожалению, вы не найдёте его ни в реальности, ни в мире Грёз. Я отправила его к наследию Часовщика. Звучало как придуманная Недотёпами шутка: смешно исключительно Недотёпам. Бутхилл рвано выдохнул. Ему до дрожи хотелось разбить сферу воспоминаний о чью-нибудь голову. Растоптать череп, всадить в трепыхающееся тело всю обойму или костяшками превратить его в кровавое месиво. Только это ему не поможет. В поиске возлюбленной у него лишь два союзника, и один из них… – Милашкина мать! Мне, что, остаётся только пожать вам руку и вступить в вашу милую команду мечты? Голос Ахерон напоминал плеск мёртвого моря. – Ты и сам знаешь ответ.