На круги своя

      Саша умел держаться на расстоянии от Артура, если того требовала ситуация. Он прекрасно понимал желание Соловья иногда остаться в одиночестве, дать себе вылить эмоции, и всегда подчеркивал, что в любом случае будет рядом, когда понадобится. Хотя Саше и не нужно было напоминать. Артур так или иначе знал, что Саша не будет лезть, если он захочет спрятаться, но Сашу всегда можно будет попросить побыть вдвоем, если он захочет компании. Саша держит достаточную дистанцию, чтобы Артур смог сбежать. Иногда врет другим книгочеям, даже Ангелине о том, что не знает, куда мог уйти Соловей. Но правда в том, что он всегда знает. Прятки Соловья и Саши всегда равноценные: они оба знают, где искать. Более того, они не прячутся, не исчезают. Артур честно признается Саше:«Я больше так не могу», и Саша отпускает его без лишних вопросов, без навязчивой заботы. Потому что если она, забота, понадобится Соловью, он попросит о ней прямо. Ведь с Сашей, как с тенью, можно быть откровенным. Они не то что с полуслова друг друга понимают. Саша и Артур понимают друг друга без слов.              Каждый срыв Саша мог покорно выстоять. Даже когда Соловей был просто ходячим ураганом, раздирал старые болячки на пальцах, истерично прикрикивал на каждое неудовлетворяющее действие в свой адрес. Даже когда у него на лице было написано «не подходи — убьет!», когда он вместо того, чтобы улыбаться, сидел в одной комнате в обнимку с плюшевым котом, которого Саша выиграл в тире, и нервно раскачивался вперед-назад. Даже когда Соловей мог разнести пару комнат в их съемной квартире или неосторожно разбить несколько тарелок, а потом просить прощения так, словно сейчас расплачется. Но Саша никогда не видел и даже не слышал, как Артур плачет. Наверное, он делал это именно тогда, когда сбегал ото всех, чтобы его никто не видел. Позволял себе плакать. Саша видел Артура любым, но никогда не видел его слез. До одного момента.              Артур снова сбегает. Артур снова хочет побыть в одиночестве. Саша снова ему позволяет. Теперь, когда Агата сделала то, что сделала, они оба понимают, что игнорировать их положение просто невозможно. Саша сидит возле дверей, что ведут в башню. Сторожит Соловья, как дракон, охраняющий принцессу. Терпеливо ждет, когда тот выйдет, чтобы улыбнуться ему своей доброй улыбкой, оповестить, что все кончено, что ему лучше. Саша не следит за временем, для него время не имеет никакого веса. Все идет своим чередом, ему некуда спешить, незачем бежать. Он просто есть, просто существует. Просто защищает Артура от других. Он ведь уже однажды не смог его защитить от Киры, ведь так?              Саша морщится, запуская руки в волосы. К черту библиотеку. К черту круг. К черту Ангелину и ее идиотские методы. Он не может позволить им еще раз помешать ему с Артуром быть в порядке. После всего, что навалилось, они оба должны держаться друг за друга. Сильнее, крепче, чем раньше. Саша достаточно терял людей, потерять Соловья он уже не может. Даже если они оба сломлены, даже если Агата победила. — Шура, ты здесь?.. — раздается из-за двери. — Ты можешь побыть со мной?       Саша реагирует на просьбу моментально, встает со ступеней и заходит внутрь башни. Темно, хоть глаз выколи. Находит Соловья на крыше, сидящим на парапете, свесив ноги вниз. — Ты как, Артур?       Саша садится рядом, перебрасывая ноги через парапет, и упирается в него руками. Артур смотрит куда-то вперед, где мерцают на мрачном ночном небе огоньки звезд. Ветер путается в его золотых волосах, отдающих лунным светом, развивает их у него за спиной. — Я не знаю. После всего, что случилось...       Артур поворачивается на Сашу, смотрит жалко, блестит желтыми глазами, в которых отражаются слезы. У Саши все внутри замирает, и он тянется, чтобы смахнуть с ресниц Соловья прозрачные крупинки. — Кажется, не могло быть еще хуже. И вот смогло же, Саш. Смогло, блин!       Слеза катится вниз по щеке Артура и падает куда-то. Саша ее не ловит, только придвигает Соловья к себе ближе, кладет голову ему на плечо и молчит так какое-то время. Соловей утыкается в макушку Алиновского носом, горько всхлипывает и спешит спрятаться в темных волосах. — Я так виноват перед всеми вами. Это моя вина, — бормочет он, прижимается к Саше. — Не наговаривай на себя, Артур. Ты просто хотел быть свободным. Они не оставили тебе выбора. — Из-за меня все это случилось с Лилей. Это я во всем виноват. С самого начала.       Саша стискивает зубы, хочет ему возразить, но вместо этого просто прижимает Артура к себе и обнимает так крепко, как в его силах. Слушает, как Артур плачет у него в руках, бродит кончиками пальцев по мягкой коже обнаженной спины, где когда-то были крылья. — Ты ничего не мог с этим сделать. — Я мог попытаться. — Если бы ты пошел против них, тебе бы перекрыли воздух. Ты достаточно сделал для библиотеки. Если среди нас и есть плохие люди, то ты в самом конце этого списка.       Артур нервно усмехается ему в макушку, отстраняется, чтобы посмотреть на Сашу. — Но я даже не человек. — Это ничего не меняет. В сравнении с любым из нас ты окажешься гораздо человечнее.       Улыбка касается губ Соловья. Его родная улыбка. Саша сам улыбается сквозь боль, что колет где-то в сердце. — Ох, Шура... Ты единственный, кто понимает меня. — Рад стараться.       Саша касается пальцами его щек, растирает по ним слезы, и Артур только жмурится в ответ, продолжая улыбаться. У Саши навсегда этот образ в памяти. Он нетленен. Саша готов продать свое тело и душу какому угодно дьяволу, лишь бы Артур навсегда оставался таким.       Артур целует кончики пальцев Саши, бегло проходящиеся по его лицу, чтобы избавить от слез. Щеки у Саши горят закатом. — Люблю твои руки, — шепчет Артур. — Люблю тебя, — еще тише отзывается Саша.       Теперь слезы наворачиваются уже у Алиновского. Он смотрит на Соловья, еле сдерживая их, а потом отворачивается и рукавом размазывает по лицу. Артур наблюдает удивленно, кладет руку ему на волосы, путает длинные пальцы и гладит, как ручного кота. — Сашенька, ты чего? — Прости, глупо вышло, — бурчит в локоть Саша. — Мне просто так сильно тебя не хватает...       Артур с тоской приподнимает уголки губ и обвивает рукой его плечо. — Знаю. Мне тоже. Но теперь мы здесь вместе. И никто нам не помешает. На эту ночь точно. Не так ли?       Саша снова роняет голову ему на плечо, поднимая взгляд на небо. Слезы застывают у него в глазах, он не в силах плакать здесь, пока Артур рядом с ним и прижимает его к себе. — Только на эту ночь, — не без грусти замечает Алиновский. — Рассвет еще не скоро, — Соловей целует его в лоб. — И все равно ничтожно мало. Как бы я хотел... — Тш-ш-ш. Не нужно сейчас ничего говорить, Саш. Пожалуйста, давай не будем сегодня жалеть ни о чем?       Саша тяжело вздыхает, смотрит, как на небе гаснет еще одна звезда. Однажды все они окажутся на ее месте. Он просто хочет замедлить этот процесс.       Они сидят, свесив ноги с крыши, ветер дует им в спины, но они как будто и не замечают прохлады. Ночь звездная-звездная, Саша и Артур молчат и обнимают друг друга. До рассвета им нечего говорить, да и не хочется как-то. Артур ловит дыхание Саши своей грудью, Саша — биение его сердца. И кто говорил, что Артур ненастоящий, если он так много всего чувствует? Или это Саша делает его настоящим?       Рассвет подло подкрадывается сзади. Звезды постепенно блекнут, в небе слышатся первые голоса птиц. У Саши сна ни в одном глазу, Артуру сон и не нужен вовсе. Ночь пролетела за одно мгновение. Вот и пора прощаться. — Я всегда здесь, Саш, — обещает Соловей, целует его в щеку. — Но ты лучше не возвращайся. Саша смотрит умоляющим взглядом. — Я без тебя не смогу, как же я... — Не хочу, чтобы тебе было больно, — хмурится Артур. — Ты должен это отпустить. — Разве это справедливо?! — вскрикивает Алиновский, спрыгивая с парапета на крышу. — Неужели ты никогда не вернешься домой, ко мне?       Артур прячет глаза со стыдом и жалостью. — Ты ведь понимаешь: я не могу. Больше нет. — Но ты же знал, что всегда можешь вернуться! Знал, что я всегда дождусь, когда тебе станет лучше.       Артур слезает вслед за ним, подходит к Саше и наклоняется, чтобы заглянуть в глаза. — Да, знал. Но теперь мне больше никогда не станет лучше, слышишь? — берет щеки Алиновского в руки. — Никогда-никогда.       Саша скулит, как щенок. Не хочет на него смотреть, но сопротивляться его взгляду не может. — Почему это так несправедливо? Разве это честно? — Совсем не честно, Сашенька. Но ты не должен переставать бороться. Тебе еще есть ради кого жить. Так живи и ничего не бойся.       Артур целует его лицо. Саша все хуже и хуже ощущает его губы на своей коже с каждым приближением утра. Саша плачет. Весь краснеет от слез, рыдает навзрыд.       Он больше не чувствует поцелуев Артура. Не слышит его голос, когда уходит. Они не прощаются, не говорят друг другу «до встречи». Потому что их встреча не случится никогда. Саша в похоронной тишине покидает башню, когда солнце поднимается над землей. И в небе звучит трель соловья. Не уберег. Ни в первый раз, ни во второй.       Саша на ватных ногах спускается по лестнице, идет навстречу своему грядущему «завтра». В коридоре его поджидает Инга. Она смотрит с сожалением, растерянно даже. — Снова с Соловьем разговаривал?       Молчаливый кивок в ответ. — Саш, ты же помнишь, что Он... — Да, помню, Инг. Но я хотел еще раз увидеть, как он улыбается.