Мерзость

Фейд-Раута более четырёх месяцев не встречался со своим единственным наложником, вторым родителем ребёнка, которого носит под сердцем. Бремя правления внезапно свалилось на плечи юного барона и погребло под собой, придавило так, что не развернуться; об освобождении речи и вовсе не шло. Три планеты требовали его управления и безотлагательного личного присутствия. На, на первый взгляд, наиболее тихую из всех планет Каладан он соваться не рискнул, отправил наместником ментата своего Дома - единственное лицо, которое способно было управлять на столь высоком уровне и которому Фейд-Раута хоть сколько-нибудь доверял. На Гьёди-Прайм ему пришлось провести порядка трёх месяцев. Потеряв барона и второго потенциального наследка, планета - производственный гигант впала в нестабильность. Родному Дому требовалась твердая рука и личное присутствие его нового барона. Каждый день Фейд-Рауте приходилось принимать стекающиеся во дворец делегации, выслушивать жалобы и прошения, отделять зёрна от плевел, перезаключать договоры и отбиваться от назойливых брачных предложений. Даже будучи прекрасно осведомлёнными о жестоком, скором на расправу характере нового барона, пока официально неженатого, многие представители элиты Гьёди-Прайм пытались подсунуть ему своих сомнительно девственных дочерей и нетронутых, по их заверениям, сыновей. Подсунуть если не в супруги, то хотя бы в наложники. Подобные предложения составляли примерно четверть всех прошений и неслабо достали юного барона, которому надлежало их выслушивать. Что-то он не припоминал, чтобы к его также неженатому дяде в бытность бароном Владимира Харконнена ходили такие толпы страстно жаждущих пристроиться в постель к барону. Если бы Фейд на все предложения ответил утвердительно, в его гареме было бы не меньше трёх тысяч жён, мужей, наложников и наложниц. Фейд-Рауте столько не требовалось. Единственный, кто ему был действительно нужен, рождённый специально для него, ждал его во дворце на Арракисе. Пол Атрейдес, на данный момент находящийся в статусе наложника. Будущий муж и соправитель. Ещё месяц жизни отнял у Фейд-Рауты визит в столицу, также безотлагательный, требовавший присутствия нового главы Великого Дома Харконнен. Столь огромная власть накладывала не меньшие обязательства. * * * * Жилистое тело прижимает его к иссохшей от жары стене. Острый клинок вжимается в беззащитную шею Фейд-Рауты, в опасной близости от сонной артерии. Один глубокий росчерк лезвия по коже - и последнего из правящей ветви Харконненов не спасут никакие передовые технологии. Вернувшись на Арракис, Фейд первым делом направился в покои своего наложника. Сняв силовое поле и доспех. Оба эти действия содержали в себе ошибку. - Ты - последняя тварь из рода, который привёл к падению моего Дома. Назови мне причину тебя не убивать. - холодно цедит Атрейдес, угрожающе. Прожигает Фейд-Рауту тем же полным ненависти, обещающим расправу взглядом, каким смотрел в их первый и единственный раз до того, как барон Фейд-Раута Харконнен полностью обнажился. Тогда Атрейдес был сильно шокирован увиденным, чем Фейд-Раута оперативно воспользовался. Теперь разозлённый Пол Атрейдес в курсе содержимого его набедренной повязки. Дважды этот трюк не сработает, да и слишком мало пространства для манёвра, слишком близко прижимается Атрейдес, ещё ближе - его острый, готовый пустить кровь клинок. Можно было бы начать вещать про собственную невиновность в нападении на Дом Атрейдесов, ведь будучи некогда всего лишь юным избалованным наследником, несовершеннолетним, ещё даже не вступившим в официальный титул будущего правителя, Фейд-Раута тогда не имел никакого влияния на политику своего дома. Решение предать тысячелетние мирные принципы, вступить в открытую бойню, вырезать Атрейдесов и вернуть себе Арракис силой, принимал не он. Можно было бы начать разглагольствовать про свою нужду в надёжном соправителе, преподнести Полу Атрейдесу идею сотрудничества и выхода из унизительного статуса наложника в почти равные соправители посредством брака. Но у Фейда, быть может, есть только одна попытка и он не уверен, что эти доводы, вместе или по отдельности, убедят отчаявшегося, жаждущего мести за свой Дом и за свою поруганную честь, пылкого юного Атрейдеса. Имеется у Фейда козырь. Стоит начинать с него. Фейд-Раута сладко улыбается, глядя в ярко-синие глаза противника. - Помнишь нашу ночь? Атрейдес не отвечает, он хмурится. Зло сжимает губы в тонкую полоску. Острый клинок плотнее вжимается в тонкую кожу на шее Харконнена, причиняя дискомфорт. Фейд-Раута нервно сглатывает, продолжает шёпотом: - Ты кончил в меня не меньше четырёх раз, Атрейдес. Знаешь, как делаются дети? Во мне растёт твоё дитя, наш общий наследник, истинный Квисатц Хадерах. Действительно хочешь нас убить? В синих глазах напротив плещется чистый ужас. Слегка отстранив клинок от его шеи, но пока полностью не убрав, свободной рукой Пол задирает его тунику. Под снисходительным насмешливым взглядом Фейд-Рауты ощупывает и осматривает его плотный, по-особому округлившийся живот, пока небольшой, характерный разве что для людей в положении, совершенно не гармонирующий с мужественной фигурой Фейд-Рауты Харконнена. Клинок выпадает из дрогнувших пальцев, падает на пол с громким неприятным звуком. Атрейдеса слегка потряхивает. Фейд прижимает его к себе, не давая упасть. Обнимает. Смачно впивается губами в щёку своего партнёра на жизнь, втягивает кожу в рот, оставляет засос. Они стоят так несколько долгих минут. * * * * - Я скучал, Атрейдес. - сообщает герцогу Фейд-Раута, когда тот немного приходит в себя. - Хочешь загладить свою вину? Пол Атрейдес, слегка отстранившись, заторможенно кивает. Во взгляде его ярко-синих глаз - искренность, растерянность и такой бешенный коктейль из эмоций, что невозможно выделить одну конкретную. Прикажи ему сейчас Фейд-Раута поднять кинжал и перерезать собственное горло, скорее всего, Атрейдес бы это сделал. Но у молодого барона на него совсем другие планы, взаимоприятные и сладкие. Фейд-Раута торжествующе улыбается. - На колени, Атрейдес. На колени. Пол Атрейдес послушно, по своей полной доброй воле, опускается на колени перед Харконненом.