Помощник

      Скотт остановился посреди комнаты, оценивающим взглядом окинул стены и стол. Слишком много хлама. Прошлый хозяин кабинета явно не позаботился об уборке перед уходом.       – Эх… – вздохнуло отражение в зеркале, висящем у двери. – Не так хорошо, как на прошлом месте, – и с досадой опустилось в скрипучее кресло.       Скотт поправил ворот выглаженного белого халата, одёрнул рукава и протёр очки. Лучше не стало. Вид захламленного стола выводил из себя. Он потянулся руками и сгрёб в одну кучу перед собой всё, что только поместилось в охапку. Книги аккуратно сложил стопкой на углу стола, бумаги перебрал – половину выбросил, другую оставил под рукой. Прочую ненужную канцелярию раскидал по органайзеру.       – Я не смог бы вытерпеть этот вид весь рабочий день. – сказал он себе, попутно раскладывая перед собой всё, что может понадобиться в первые часы работы. – Смена рабочего места никогда не давалась тебе легко, да? – мужчина еще раз глянул на зеркало. – Ну, ничего, привыкнешь.       Скотт в мучительном ожидании посмотрел на часы, и как только стрелка перевалила за пол восьмого, он устремил взгляд на дверь.       Учёт пациентов в психиатрической больнице дело обыденное. Скотт приветливо здоровался с каждым из них, даже если хотелось не очень. Параллельно перебирал пальцами больничные карты, невзначай расспрашивал о их состоянии. Скотт хорошо понимал, что необходимо как можно лучше узнать каждого из них.       – И вам здравствуйте, – поприветствовал он очередного пациента и по быстро отработанной схеме нырнул пальцами в стопку карт. – Как зовут?       – Винсент Бишоп. – отрезал больной и сел напротив.       – Так… – Скотт перебрал всю стопку вдоль и поперёк, но нужного имени не нашёл. – Куда же её могли деть… – врач нагнулся к самым нижним ящикам стола.       – Моей нет.       – Что? – Скотт оторвался от своего занятия и перевёл взгляд на человека, чья уверенность не оставляла места сомнению. – Почему?       – Я не знаю, – Винсент потянулся к ручке, лежащей на столе, и быстро расписался в журнале отчёта угловатым почерком. После вышел.       – Что?.. – еще раз спросил Скотт, уставившись в зеркало. – Ладно, нужно привыкать.       Врач еще раз пересмотрел журнал, сравнивая записи с именами на больничных картах. Никого не пропустил. В его расписании настал пункт посложнее – знакомство с коллективом. Порой со здоровыми людьми разговаривать было труднее.       Скотт подошел к зеркалу, в который раз поправил ворот халата, зачесал волосы и вышел за пределы кабинета. Вальяжной походкой он прошел вдоль длинного коридора и, никого не встретив, хотел было уже вернуться на своё место, но его резко окликнули со спины.       – Присаживайтесь к нам! – одна из десятков притворённых дверей распахнулась, и Скотта вежливо пригласили за стол. – До обеда далеко, но раз вам так же нечем заняться, то присоединяйтесь.       – Спасибо, – мужчина сел на свободный стул, который ему поднёс один из работников.       После недолгого знакомства Скотт хлебнул сладкого крепкого чая, любезно приготовленного одной из медсестёр.       – Ну что, Скотт, как первые часы на новом месте? Проблем не было? – поинтересовался один из врачей, прислонившись к стене у окна. – Обращайся ко мне по любым вопросам.       – Всё в порядке, но я не смог найти карту одного из пациентов.       – Какого?       – Ам… – замялся Скотт, вспоминая приметные черты, ибо имя в памяти спуталось с десятком других. – Мужчина лет тридцати в фиолетовой рубахе с длинными рукавами.       – А, Винсент, – без удивления ответил собеседник. – Я могу тебе её дать, но там ничего важного – всё равно пустая. Можешь просто считать его коренным обитателем этих стен.       – Почему пустая? Почему коренной обитатель? – любопытство Скотта только подогревалось сказанным.       – Послушай, Скотт. Мы же врачи, так? При всём моём желании ответить тебе я не могу. Я не хочу обижать Винсента и рассказывать то, о чём он молчит. Всё-таки врачебная тайна есть врачебная тайна, – врач отпрянул от стены и наклонился к выдвижному ящику своего стола, вытащив со дна тонкую амбулаторную карту. – Держи.       Скотт взял её и, не удержавшись, раскрыл прямо за обеденным столом, жадно вчитываясь в редкие записи. Имя, возраст, пол, фото. Больше ничего.       – Спасибо, – с разочарованием в голосе ответил Скотт и, посмотрев на часы, поднялся со стула. – Мне надо подготовиться к обходу.       Больничные коридоры оказались пусты, лишь две медсестры промелькнули перед Скоттом и так же быстро исчезли. Даже именами поинтересоваться не успел. В палатах тоже было спокойно. Скуку не разбавляли даже срочные вызовы. Взгляд непроизвольно упал на обложку больничной карты в руках. В глазах вырисовалась цифра – сто сорок два.       – Ну и зачем? – спросил Скотт на свою идею податься в палату. Ответа не последовало.       Врач оглядел конец последнего коридора и, развернувшись на месте, поторопился к себе. Ему предстояла ещё долгосрочная и нудная работа с бумажной волокитой. Удовольствия это явно не приносило, но деваться было некуда.       Как только Скотт снова присел за стол и выпотрошил перед собой всю предстоящую бумажную работу, время как будто замедлилось.       Хоть и медленно, но работа двигалась. Вскоре солнце опустилось. В кабинете загорелись лампы, а последние аккуратно разложенные листы легли по ящикам. Скотт снова внимательно осмотрел себя в зеркало и выжидающе сел на своё место.       Всё закончилось тем же. Вечерний учёт ничем не отличался от утреннего. Вежливо выпроводив очередного разговорчивого пациента, Скотт с нетерпением поглядывал на дверь в ожидании человека в несоразмерной фиолетовой рубахе. Некая загадка в этом месте хоть чуть-чуть разбавляла первый рабочий день.       – Добрый вечер, Винсент! – фраза сорвалась с губ сама, будто заранее заготовленная и специально выдержанная, от чего прозвучала громко. Скотт, сам того от себя не ожидая, чуть смутился. – Присаживайтесь.       Винсент со странным взглядом, отражающим удивление и стыд за чужого, оглядел мужчину и сел напротив, уже по привычке сразу потянувшись к ручке, но рука его дрогнула и упала на сжимающуюся грудь. Он закашлялся так сильно, что согнулся пополам и захлопал по надрывающейся грудине.       – Простите. – охрипшим голосом выдавил из себя Винсент, с трудом выпрямляя спину.       – Запей, – Скотт легким движением придвинул кружку к пациенту. – Чай, правда, без сахара, но могу добавить.       – Не нужно. – в ответ скромно отмахнулся Винсент от внезапной заботы своего врача и снова потянулся к ручке.       – Давно так? – Скотт опередил пациента, захлопнул журнал прямо у него перед носом. В прошлый раз он даже не успел расспросить своего нового подопечного о его самочувствии, теперь же не собирался упускать из виду.       Винсент скосил недовольный взгляд с журнала на прервавшего его врача. Отвечать пришлось.       – Дня три, после холодного душа. – Винсент опустил руки и распахнул глаза, как только заметил свою карту у врача под локтем. – Так вот, как она выглядит. Я ни разу не видел. Что там пишут?       – В карте? – Скотт замялся, не сразу сообразив, о чем говорит Винсент. – Ничего, она пустая. Посмотришь?       – Да! – оживленно сказал Винсент и сам вытащил свою вещь из-под носа у доктора. Новых открытий он в ней так же не нашел. – Похож? – раскрыв медкарту на титульном листе, мужчина выставил ее на одном уровне со своим лицом.       – Ну… – замялся Скотт, не зная, как правильно ответить.       – Да знаю, что нет! – воодушевление потухло в голосе так же резко, как и зародилось. Винсент нарочно уронил карту из рук, и она небрежно распахнулась на столе. – Еще раз простите. – более спокойным тоном завершил он и вдобавок к своим словам сложил карту аккуратно над стопкой других.       Наконец-то оставив свой очередной автограф в отчётном журнале, Винсент удалился в напряженном молчании.       – Забавный, правда? – обратился Скотт к двойнику в зеркале и по-доброму ухмыльнулся.       Дома Скотта никто не ждал. С семьёй у него не сложилось, а старый кот лишь изредка грелся на его коленях. Развод с любимой женой резко изменил его планы на жизнь. Без лишних разговоров и тягостных, но бессмысленных выяснений отношений он попрощался с ней и уехал. Забрал лишь переноску с котом и небольшую сумку с вещами. Решил остановиться в небольшом городке, в самой отдаленной его части. Приобрел скромный домик и вскоре привел его в надлежащий вид. На пустующей вокруг него земле посадил яблоню и вскопал пару грядок, завёл куриц. С головой окунувшись в новую жизнь и вид деятельности, который раннее его никак не касался, Скотт постепенно свыкся и отпустил прошлые раны. Дышать стало легче, поэтому он осмелился вернуться к медицине.       Час близился к ночи. Скотт сидел у себя в кабинете. Решил задержаться на смене. Отсиживаясь дома, он не замечал своей тоски по белому халату и видам голубых стен. Но ехать домой все-таки пришлось – животные сами себя не обслужат, за исключением кота, который научился рыться в ящиках с кормом самостоятельно.       Скотт привел в порядок рабочее место, снял халат, накинул пальто и вышел. По профессиональной привычке еще раз окинул взглядом тускло освещенные коридоры и спустился по лестнице. На первом этаже привычка не подвела.       – Что ты здесь делаешь? – обратился он, казалось бы, в темноту, но в полумраке коридора дрогнул чей-то силуэт. – Тебя не должно быть тут!       Винсент поправил неряшливо свисающие рукава рубашки и захлопнул книгу. Ответа не последовало.       – Ему можно! – из-за угла вывернула дежурная медсестра, заставив Винсента остаться на том же месте. – Он может выходить из палаты, когда захочет! – с некой озлобленностью она взглянула на своего нового коллегу и так же быстро исчезла, торопясь вернуться к обязанностям.       Скотт замер, столкнувшись с не менее удивленными глазами своего пациента. Ему подумалось, что он действительно грубо отреагировал, даже не успев как следует разобраться со всей ситуацией вокруг этого больного.       – Это было невежливо с моей стороны, извини, – Скотт подошел ближе, примирительно кивнув. – Что за книга?       – Какой-то сборник детских сказок. – Винсент освободил место с краю, и мужчина тут же уселся рядом.       – И тебе интересно?       – Нет, я читаю её уже третий раз, но занять себя больше нечем. – глухо хохотнул Винсент, потешаясь над самим собой.       – Будешь чай? – выпалил Скотт и расстегнул ворот пальто, намереваясь остаться в больнице еще чуточку дольше. – С сахаром. Пациент с минуту косился на него, колеблясь. В ожидании чужого ответа Скотту сделалось даже неловко.       – Можно. – в конце концов, что ему ещё оставалось делать?