survive the night

      Внезапно посреди ночи кто-то решил позвонить Сону.              Сонный и дезориентированный, простонав, Сону пошевелился в постели и вслепую потянулся за собой, нащупывая телефон на прикроватной тумбочке. Как только его рука коснулась устройства, он крепко сжал его и поднял перед собой. Он с трудом открыл глаза, чтобы разглядеть, кто звонит, в абсолютной темноте, поэтому вслепую провел большим пальцем по экрану, принимая вызов.              — Алло…              — Не могу поверить, что говорю это, но если ты сейчас же мне не скажешь один из твоих глупых и сомнительных подкатов, я, кажется, сойду с ума.              Сону моргнул. Внезапно почувствовав, что окончательно проснулся, он убрал телефон от уха, чтобы проверить, который час и действительно ли звонил Чанхи, на случай, если слух его обманывает. На часах было 2:38 ночи, и ему правда звонил Чанхи.              Он вздохнул. Хотел бы он, чтобы все это была неправда.              — Ты что... — Сону прочистил горло, когда его голос стал хриплым. — Ты опять собираешься учиться всю ночь напролет?              — Ну, да.              Еще один вздох.              — Чанхи, ты уже так делаешь третий раз за неделю.              — Знаю, но ничего не могу с этим поделать. Это биохимия! Ты же знаешь, что это не самый сильный мой предмет, и количество материала, который мне приходится запомнить, просто сумасшедшее, Сону. Я думаю.. Возможно, мне просто надо смириться с тем, что я его не сдам...              — Эй, эй, успокойся. Мы уже говорили об этом, не так ли? Если ты будешь волноваться по этому поводу, то все станет только хуже, и ты это итак знаешь.              — Знаю... — Чанхи замолчал, голос его слабел. — Но.. Столько всего надо вызубрить. Очень много материала. Правда много. И я даже не могу пожаловаться тебе на это, потому что ты даже не студент медицинского, и не знаю, зачем я вообще тебе позвонил, ведь ты, скорее всего, спал и...              — Чанхи, малыш, дыши, — мягко напомнил ему Сону, который уже сидел на своей кровати, прислонившись спиной к спинке. Это был не первый раз, когда Чанхи звонил ему посреди ночи на грани психического срыва из-за его специальности, но независимо от того, сколько раз он это делал, он всегда чувствовал себя виноватым.              Сону никогда это не тревожило. Во всяком случае, он чувствовал облегчение от того, что Чанхи доверял ему настолько, что звонил и искал утешения. Не важно, сколько раз он говорил об этом своему парню, Чанхи, казалось, никогда не был полностью убежден. Сону любил его, правда любил, но, черт возьми, его хорошенькая маленькая головка иногда бывала, ну, слишком упрямой.              — Лучше? — спросил Сону через пару секунд, ожидая ответа Чанхи.              — Ммм. Думаю, теперь мне лучше.              — Я серьезно беспокоюсь за тебя. Даже представить не могу, сколько в тебе сейчас кофеина и сколько ты спал за эту неделю.              Чанхи вздохнул. Затем он произнес одно простое слово «Биохимия», посчитав его достаточным объяснением своего нынешнего плачевного состояния.              — Ну и пошла нахуй это биохимия, — раздраженно пробормотал Сону. — Я не могу видеть, как ты сходишь с ума из-за этого.              — Согласен. Может, мне стоит бросить учебу.              Сону фыркнул.              — Да, конечно, как будто ты и правда это сделаешь.              — На этот раз я говорю серьезно! Я действительно обдумываю это.              — Ты всегда так говоришь, особенно по ночам, а потом просыпаешься, чувствуешь внезапный прилив энергии и сил, и идешь сдавать экзамен на самый высокий балл. Ты не можешь бросить учебу, Чани. Ты так далеко зашел.              Чанхи промурлыкал.              — Да, ты прав. Но, боюсь, этот тест я все же не сдам.              — Подожди-ка, — Сону включил лампу на прикроватной тумбочке и протянул руку, чтобы открыть средний ящик, нащупывая что-то среди хаоса, творящегося в его ящике. Когда-нибудь он обязательно почистит его и избавится от всех упаковок из-под еды, которые там прятались. Но этот день был не сегодня.              Как только он нащупал твердую обложку своей тетради, он схватил ее и положил открытой на колени.              — Хорошо, давай посмотрим. Ты переслушал все лекции?              — Да, с прошлой недели…              — Подготовил свою электронную таблицу, чтобы отслеживать все, что тебе нужно изучить?              — Да.              — Сделал краткий конспект по всем темам?              — Да. Я имею в виду, мне так кажется.              — Ты просмотрел свои карточки?              — Большинство из них – да.              — Ты ответил на все вопросы с пробного экзамена?              — Да, продолжаю их прорешивать.              — Чанхи, ты точно сдашь экзамен.              — Как ты можешь быть так уверен? — заныл Чанхи. — Профессор мог добавить что-то еще, что я еще не читал.              — Ты всегда ознакомлен со всем материалом. Такого не может быть.              — Но это и не невозможно.              Сону глубоко вздохнул, прожигая взглядом дыру в своей тетради. Он уже чувствовал, что его терпение на исходе, в основном из-за того, что была еще глубокая ночь. Ну что ж, тогда оставалось сделать только одно.              — Я иду к тебе.              — Что?! Уже почти 3 часа ночи, Сону, не будь идиотом.              Он уже встал с кровати и направился к своему гардеробу, выбирая первую попавшуюся теплую вещь.              — Если ты снова собираешься учиться всю ночь, мы сделаем это вместе.              — Сону, иди спать. Прямо сейчас.              Сону прищелкнул языком.              — Перестань вести себя, как моя мать. Я приду, нравится тебе это или нет.              — Я буду держать дверь своей квартиры запертой! Ты не сможешь войти, это пустая трата времени.              — Ты уже забыл, что дал мне запасной ключ?              Пауза, прежде чем Чанхи застонал.              — Видишь, вот почему я тебе не звоню. Серьезно, иди спать, Сони. Об этом нужно беспокоиться мне, а не тебе.              — И все же ты слишком сильно переживаешь из-за этого, до такой степени, что жертвуешь собственным здоровьем, — парировал Сону, направляясь в коридор, чтобы надеть ботинки. К счастью, ему не пришлось включать свет, так как свет от уличных фонарей проникал в эту часть квартиры, что позволило ему легко найти свою старую обувь.              Ему определенно нужно было купить новую пару.              — И что? Я делаю это не в первый раз, Сони, я к этому привык. Не стоит беспокоиться.              — Ты прав, ты делаешь это не в первый раз. И от этого становится еще хуже. Я помню, как ты не спал всю ночь, а потом приходил на наши свидания с таким видом, словно от одного толчка ты свалишься на землю, и именно тогда мы начали встречаться. А на медицинском ты еще дольше, — Сону прищелкнул языком и неодобрительно покачал головой. — Я не могу заставить тебя меньше учиться, но я могу, по крайней мере, заставить тебя пить меньше кофеина и больше спать.              Придя к такому выводу, Сону вышел из своей квартиры, как только надел куртку и рассовал свои вещи по карманам.              — Это мы еще посмотрим, — фыркнул Чанхи. Сону мог представить, как закатываются его глаза, а также как мило надуваются его губки, но даже его милые выходки не могли поколебать решимости Сону.              Он собирался уложить Чанхи спать этой ночью и не уйдет домой, пока не достигнет своей цели.              — Ты уже на улице? Сону, я же сказал тебе не приходить, — заныл Чанхи. — Там же холодно!              И да, было действительно холодно. В ожидании лифта Сону пришлось застегнуть молнию на куртке и немного подтянуть руки к себе, но он уже привык.              Сегодня было только немного холоднее из-за приближающейся зимы. Опять же, ничего такого, к чему он уже не привык.              — Ты же не думаешь, что холодная погода помешает мне прийти к тебе, правда?              — Нет... — Чанхи замолчал. — Но я знаю, что остановит. Эй, ты же знаешь, я не могу заниматься, когда кто-то еще находится со мной в одной комнате. Это меня беспокоит.              Сону закатил глаза.              — Чушь собачья. Ты спокойно учился в тот день, когда я был с тобой в библиотеке.              — Это... это было всего один раз! — запротестовал Чанхи.              Сону вздохнул, и на его губах появилась нежная улыбка.              — Перестань искать отговорки, чтобы помешать мне прийти, детка. Ничего не получится. Неужели ты не можешь просто принять то, что я готов помочь тебе, несмотря ни на что?              — Это просто.. Я и так чувствую себя виноватым за то, что разбудил тебя посреди ночи. Теперь, ты еще и решил прийти, я не могу не чувствовать себя еще более виноватым...              — Мы уже говорили об этом, Чани.. Я сам этого захотел, это мое решение, ты же не заставлял меня это делать, — раздраженно произнес Сону, из-за погоды у него изо рта валил пар, пока он спускался по лестнице после выхода из здания.              — И еще, не веди себя так, будто ты не поступил бы так же, если бы я был на твоем месте, — Сону помолчал, а затем продолжил: — А если ты этого не сделаешь.. Тогда мне придется найти нового парня.              — Заткнись. Ты прекрасно знаешь, что я бы без колебаний сделал то же самое, — раздраженно пробормотал Чанхи, вызвав смешок у Сону.              — Ну разве ты не прелесть, — проворковал Сону, — ты всегда беспокоишься о других.       — Я перережу тебе диафрагмальный нерв.              — В этом нет необходимости, детка. У меня и так перехватывает дыхание от любви к тебе.              Сону услышал, как Чанхи застонал, что вызвало у него смешок.              — Если подумать, не так уж и сильно мне нужны твои подкаты. Я беру свои слова обратно.              — О, но я потратил столько времени на их придумывание, чтобы удивить тебя, — сказал Сону, притворно надув губы. — Я даже пытался изучать медицину с Енхуном, чтобы придумать что-то самостоятельно.              — Да, а потом ты бросил это всего через неделю.              Сону закатил глаза.              — Эти длинные, сложные слова были просто безумными. Даже и не начинай объяснять мне эти анатомические строения. Я почти потерял желание жить, а я занимался этим всего неделю. Не могу даже представить, как ты справлялся с этим в течение многих лет.              — Кто сказал, что я еще не потерял желание жить?              Сону хихикнул.              — В любом случае, мне не нужно изучать медицину. У меня уже есть чрезвычайно умный парень с высокими достижениями, который либо спасет меня от смерти, либо намеренно оставит умирать. Меня устраивает и то, и другое.              — Ты сумасшедший.              — Только для тебя, любовь моя.              Направляясь в квартиру Чанхи, Сону не мог не вспомнить о том дне, когда он впервые встретил Чанхи. Он лежал на диване и смотрел шоу на Netflix, ожидая, когда Енхун, его сосед по комнате, принесет ему обещанный ужин. Прошло пятнадцать минут, а Енхуна все еще нигде не было видно. Не говоря уже о том, что он посмотрел почти половину шоу, а его еду еще не принесли.              Сону почти сдвинулся со своего чрезвычайно удобного положения на диване (любое положение было удобным после многочасовой пробежки по футбольному полю), если бы не знакомый звук позвякивания ключей и поворота дверной ручки. Вскоре он услышал голос Енхуна и еще один голос, который он не узнал.              Вскоре из коридора выглянула голова Енхуна, он поприветствовал Сону, заметив его на диване, который был хорошо виден из коридора, и объяснил, почему он опоздал. Однако его слова не были услышаны, потому что вскоре из-за спины Енхуна вышел парень (Чанхи) и направился в гостиную. Голос Енхуна превратился в обычный фоновый шум, когда Сону с благоговейным трепетом проследил за приближающейся фигурой, не желая отводить взгляд.              Как раз в тот момент, когда Чанхи открыл рот, чтобы, вероятно, поприветствовать его, Сону опередил его.              — При виде тебя у меня внутри возникает реакция мощнее, чем соединение натрия с водой.              В его защиту можно сказать, что в то время это было единственное направление, связанное с наукой, которое он знал, и даже если бы он понятия не имел, какая специальность у Чанхи, он мог бы сказать, что тот изучал медицину. Вероятно, это было связано с тем, что у Енхуна не было друзей за пределами его группы, которая состояла исключительно из недосыпающих студентов-медиков. Они были единственными, кого он приводил домой.              Излишне говорить, что Чанхи был ошеломлен в первые пару секунд, а затем просто отвернулся и сел напротив Сону, даже не потрудившись больше поприветствовать его.              Сону даже не смог найти веской причины, чтобы обидеться, прекрасно понимая, что ему нужно продолжать флиртовать.              — Над чем ты смеешься? — голос Чанхи вернул его в настоящее.              — Я просто вспомнил тот день, когда мы впервые встретились, — ответил Сону, все еще посмеиваясь.              — Ах... даже не напоминай мне, — сказал Чанхи, тоже смеясь. — Я не могу поверить, что ты вообще такое говоришь в первый день? Не пробовал начать с «привет, как дела, меня зовут...».              — Да ладно, это так скучно и банально...              — Ах, прости, я забыл, что ты терпеть не можешь все скучное и банальное. Виноват.              — В свое оправдание могу сказать, что в тот день ты был просто неотразим. И я даже не солгал! Ты слишком хорош, Чанхи.              — В тот день я поспал всего два часа, выпил четыре чашки кофе и только вышел с шестичасовой лекции, — невозмутимо сообщил Чанхи.              — Ты делаешь то же самое, о чем мы сейчас говорим. И ты по-прежнему хорошо выглядишь, так к чему ты клонишь?              — И как ты можешь быть так уверен? Ты меня еще даже не видел, — Сону представил себе застенчивую улыбку, появившуюся на губах Чанхи.              — Я просто знаю. Назовем это шестым чувством парня.              —...Я ненавижу тебя, — и вот это были типичные слова, которыми Чанхи отвечал каждый раз, когда не знал, что еще сказать, пораженный непоколебимым нежеланием Сону отступить. Обычно он тянул с этим дольше, отказываясь сдаваться, даже когда доходил до того, что начинал нести чушь, просто ради того, чтобы оставить за собой последнее слово. Однако на этот раз он этого не сделал. Скорее всего, из-за его переутомления. В конце концов, недосыпающий мозг не смог привести много убедительных аргументов.              Сону улыбнулся.              — Знаю. Я тоже тебя люблю.              Наконец, в поле зрения появился жилой дом Чанхи, и Сону ускорил шаг. Его атлетическим ногам потребовалось всего несколько секунд, чтобы подойти к зданию и объявить о своем прибытии.              — Я здесь. Впусти меня.              Довольно скоро входная дверь с жужжанием открылась, и Сону толкнул ее плечом, позволяя ей закрыться за ним. Он нажал кнопку «вверх» и вошел в лифт, как только тот прибыл, наконец выбрав этаж, на котором жил Чанхи.              — Кстати, дверь заперта.              — Чанхи, — предупредил Сону.              — Ладно, ладно. Больше никаких шуток, я все понял.              Не прошло и пяти минут, как Сону уже был перед дверью Чанхи. Как будто Чанхи почувствовал его присутствие, дверь открылась прежде, чем тот успел постучать, и он, наконец, смог увидеть, в каком состоянии был его парень. Светлые волосы Чанхи были растрепаны, а круглые очки, сидевшие на носу немного криво и тщетно скрывавшие темные круги, все равно не делали его менее привлекательным. По мнению Сону, он всегда выглядел сногсшибательно.              Взгляд Сону смягчился при виде того, что предстало перед ним, и он, не колеблясь, сделал шаг вперед и заключил Чанхи в свои объятия. Его руки быстро обхватили его маленькое тельце, притягивая ближе к груди. В ответ Чанхи обвил руками торс Сону и уткнулся носом в его шею, делая глубокий вдох.              В тот момент, когда характерный запах Сону (кондиционер для белья) достиг его ноздрей, такой знакомый и родной, на лице Чанхи появилась нежная улыбка.              От него пахло домом.              — По-прежнему считаешь меня красивым? — пробормотал он через некоторое время, произнеся как можно тише последнюю часть.              Сону с улыбкой поцеловал его в макушку.              — Красивее, чем когда-либо.              Чанхи фыркнул, вероятно, смеясь, и слегка отстранился.              — Ты тоже неплохо выглядишь, учитывая, что я разбудил тебя посреди ночи, — сказал он веселым голосом.              Сону игриво скосил на него глаза, прежде чем быстро поцеловать его, улыбаясь тому, как Чанхи наклонился вперед после того, как Сону отстранился, ожидая еще одного поцелуя.              — Давай перейдем в твою комнату, а?              Чанхи молча кивнул, его рука скользнула вниз по спине, переплетая их ладони. Сону снял обувь, и Чанхи потащил его в свою комнату, хотя в этом не было необходимости. На данный момент он знал квартиру Чанхи так же хорошо, как свою собственную.              Войдя в комнату своего парня, Сону сразу же был поражен огромным количеством материалов, покрывающих его обычно скудно обставленный письменный стол. Пространство освещала лампа и пара аккуратно расставленных свечей у стены. Его ноутбук был включен, как и iPad, на обоих были отображены некоторые заметки и изображения, которые, как знал Сону, которые также играют важную роль в экзамене. Неподалеку от электронных устройств Сону заметил пару наушников, которые все еще были подключены к iPad и в которых тихо играла песня. Сону понял, что это любимая песня Чанхи, которую он предпочитал слушать по вечерам. Короче говоря, это был полнейший хаос, очень похожий на душевное состояние Чанхи.              — Что? — спросил Чанхи, с удивлением глядя на Сону. — Уже сожалеешь о своем решении прийти сюда? — казалось, бы это прозвучало как шутка, но Сону все равно уловил легкое сомнение в его голосе.              Сону повернулся к нему лицом, качая головой, и положил руки на щеки Чанхи.               — Я же сказал тебе. Если ты собираешься учиться всю ночь, мы сделаем это вместе.              Чанхи улыбнулся, положив свои ладони поверх ладоней Сону, чтобы погладить их. Его слабой улыбки было более чем достаточно, чтобы выразить его благодарность.              — Что ж, тогда, как насчет того, чтобы перейти к...              — А вот тут притормози, — оборвал его Сону. — Ты не начнешь заниматься, пока не почувствуешь себя немного лучше.              Чанхи нахмурил брови.              — Сону, мне еще столько всего надо повторить. Я еще не закончил отвечать на все свои карточки и пробные вопросы...              Сону быстро прикрыл рот Чанхи ладонью, эффективно заставив его замолчать.              — Ты, — сказал он, указывая на Чанхи свободной рукой, — ляжешь в постель и немного отдохнешь. А я, — он указал на себя, — найду способ заставить тебя чувствовать себя лучше, подальше от этого дерьма с биохимией. Ты уже немало поработал, Чанхи, пара минут отдыха не повредят.              Чанхи не сделал попытки убрать руку, прикрывавшую его рот, но продолжал смотреть в глаза Сону, как обычно такой упрямый. Сону тоже не отступал, глядя Чанхи в глаза с хмурым выражением на лице.              После некоторого времени напряженного зрительного контакта плечи Чанхи поникли в знак поражения, и он слабо оттолкнул руку Сону от своего лица. Он вздохнул, казалось, пару секунд вел внутренний спор с самим собой, прежде чем встретиться взглядом с парнем.              — Хорошо. Но не дольше, чем на двадцать минут.              Сону неодобрительно поджал губы, и с языка у него тут же сорвался протест. Двадцати минут было недостаточно, и он предпочел бы, чтобы Чанхи удвоил их до сорока минут (на самом деле, утроил, учитывая тот факт, что это была его третья бессонная ночь за неделю), но он просто кивнул. Он предпочел бы не спорить с Чанхи по этому поводу и не тратить впустую свои драгоценные двадцать минут.              — Хорошо, пусть будет двадцать минут.              Чанхи просиял и скрестил руки на груди, выжидающе глядя на него.              — Итак, каков твой план?              — Эм... мы могли бы посмотреть что-нибудь?              Чанхи покачал головой в знак несогласия.              — Я бы увлекся и забыл об этих двадцати минутах.              — Не поверишь, но в этом и был смысл, — признался Сону.              Чанхи пристально посмотрел на него.              — Хорошо, хорошо. Мы могли бы заказать что-нибудь поесть?              — Уже слишком поздно для этого. С утра я буду плохо себя чувствовать.              — Что ж, тогда... — Сону замолчал, прежде чем ему в голову пришла идея. — Подожди, у меня есть идея.              Сону достал из кармана телефон и нажал на Google, чтобы что-то найти. Через пару секунд на экране появился ответ на его вопрос.              — Итак, я посмотрел, что объятия делают с мозгом, чтобы, знаешь ли, привести несколько научных аргументов в поддержку моего предположения, — начал Сону, подняв указательный палец вверх. — И вот здесь говорится, что, когда мы обнимаемся, наш организм выделяет больше окситоцина и уменьшает стресс. Когда уровень стресса снижается, нам легче засыпать, и, по-видимому, повышается уровень серотонина в крови. Он также регулирует частоту сердечных сокращений и снимает боль. В заключение —              Сону был прерван Чанхи, который положил ему на нос свои круглые очки и сразу же захихикал.              — Ну разве ты не милый маленький ботаник? — проворковал Чанхи, положив ладони на щеки Сону.              Тот раздраженно убрал ладони от лица.              — Очки действительно необходимы?              — Конечно! Они дополнят твой образ ботаника.              — Я не ботаник, — слабо запротестовал Сону. — Я футболист.              — Мой парень-ботаник, футболист, — сказал Чанхи, едва сдерживая смех, когда его парень нахмурился еще сильнее.              — Как скажешь, — пробормотал Сону, понимая, что на этот раз ему не победить. — Так что, хочешь обниматься или нет?              — О, конечно, хочу. Ты привел такие убедительные аргументы в поддержку своей идеи, используя внешние источники, как я мог отказаться?              Сону пристально посмотрел на него, но не нашел, что ответить. Счастье Чанхи было заразительным, оно вырывалось на поверхность, как пена в только что открытой бутылке шампанского. Его хмурое выражение лица сменилось улыбкой.              Если бы Чанхи думал о нем как о ботанике и если бы эта мысль делала его счастливым, то Сону с радостью стал бы его ботаником.              Чанхи за руки подтащил его к кровати и рухнул на нее сверху. Он потащил Сону за собой, и его парень чуть не рухнул на него самого, а не на кровать, если бы не быстрая реакция Сону. К счастью, его руки вовремя подхватили его тело, чтобы не придавить Чанхи своим весом, к большому его облегчению. Он послал своему парню предупреждающий взгляд, но Чанхи не переставал хихикать с закрытыми глазами, так что Сону счел это бессмысленным.              Теперь, нависая над Чанхи, Сону позволил своему взгляду блуждать по лицу своего парня. У него было мало возможностей свободно смотреть в лицо Чанхи, поскольку тот, как правило, довольно быстро смущался и отворачивал голову в другую сторону, чтобы Сону перестал на него пялиться. Однако на этот раз, когда Чанхи уделял ему минимум внимания, Сону мог свободно смотреть на него. Его первым наблюдением было то, как выступали скулы Чанхи, когда он улыбался.              Левая рука Сону медленно поднялась, чтобы погладить лицо Чанхи, в то время как правая была поднята, поддерживая вес его тела. Легкое прикосновение к лицу заставило Чанхи перестать хихикать и открыть глаза. Близость, в свою очередь, лишила его дара речи. Он понятия не имел, что они с Сону были так близки.              — Привет, — Сону заговорил, не переставая улыбаться.              — Привет, — пробормотал Чанхи в ответ, наклоняясь к его прикосновению. — Что такое?              Притворившись, что глубоко задумался над его вопросом, Сону промычал.              — Хм... ничего особенного, кроме того факта, что прямо сейчас передо мной действительно симпатичный парень. Думаю, ты с ним даже знаком. Тебе что-нибудь говорит имя «Чанхи»?              Чанхи застонал, с улыбкой отталкивая его руку.              — Теперь-то уж точно...              Рука Сону снова легла на щеки Чанхи, но тот оттолкнул ее, точно так же, как делал это раньше. Сону нахмурился, притворно надув губы. Он ломал голову, пытаясь что-нибудь придумать, прежде чем внезапно ахнуть.              — Подожди, ты это слышал?              — Что?              — Мое сердце...              Чанхи озабоченно нахмурил брови.              — Твое сердце?              — Даже мое сердце шепчет: «Я люблю тебя!».              Чанхи моргнул, на его лице было написано недоверие. Ему не потребовалось много времени, чтобы, не говоря ни слова, вывернуться из объятий Сону и лечь на другой край кровати, уставившись на него равнодушным взглядом.              — Убирайся из моей квартиры.              Сону приложил руку к сердцу, изображая обиду.              — Ты ранишь меня. Ты должен залечивать мои раны, а не открывать новые!              Чанхи приподнял бровь.              — Я залечиваю раны тех, кто этого заслуживает.              Сону покачал головой, выражение его лица было удрученным.              — Ты такой жестокий, Чани, — пробормотал он, придвигаясь ближе к нему.              — Жестокий, и ты все еще без колебаний приближаешься ко мне?              В мгновение ока руки Сону обвились вокруг тонкой талии Чанхи.              — Это, мой маленький Чани, то, что люди называют любовью, — Сону посмотрел на него снизу вверх, нацепив на лицо невинную улыбку. — Мне нравится в тебе все, даже твоя жестокая сторона.              — С каких это пор любовь включает в себя смертельную хватку вокруг моей талии? — Чанхи приподнял бровь, глядя на то, как Сону обхватывает его за талию.              — Это то, что люди называют объятиями, Чани.              — О, да что ты?              — Ммм! — он одобрил, мило кивнув головой. — Кроме того, как еще я могу уменьшить твой стресс и повысить уровень серотонина?              Чанхи наблюдал, как Сону прижался еще ближе, положив голову ему на грудь. Только тогда, при тусклом свете настольной лампы, он заметил темные мешки под глазами Сону. Он почувствовал, как у него сдавило грудь.              — Ммм, я уже чувствую окси-оксти—оксик...              — Окситоцин, — поправил Чанхи, забавляясь.              — Да, что бы это ни было. — пауза. — А что он вообще делает? Возможно, это из-за любви к...              — Окситоцин - естественный гормон, который стимулирует сокращения матки во время родов и лактацию после родов.              Глаза Сону комично распахнулись, а его тело немедленно выпрямилось. Его челюсть почти касалась пола, когда он уставился на Чанхи и пробормотал:              — Что ты только что сказал…              Заметив его реакцию, Чанхи почувствовал, как смех клокочет у него в горле, прежде чем он полностью перешел в неконтролируемый хохот. Его тело дергалось вперед каждый раз, когда он смеялся. Комичное выражение лица Сону было слишком нелепым, чтобы не рассмеяться.              — Ты, должно быть, шутишь надо мной. Ты только что это придумал, я уверен в этом.              — Это правда! Проверь, если хочешь.              Сону еще секунду пристально смотрел на него.              — Если это так, то какого черта об этом упомянули в статье?!              — Да, это гормон, который функционирует как нейромедиатор в головном мозге. Как только окситоцин вырабатывается гипоталамусом, который, кстати, является частью мозга, гипофиз выделяет его в кровоток. Оттуда он направляется в спинной мозг или другие отделы головного мозга, в зависимости от его конечной цели. Когда окситоцин попадает в наш мозг при определенных обстоятельствах, он способен регулировать наши эмоциональные реакции. Он также связан с серотонином и дофамином, которые часто называют «гормонами счастья», потому что...              — Ладно, хватит. Ты словно зачитал статью из Google, — заныл Сону, снова кладя голову на грудь своему парню.              Чанхи фыркнул.              — Ты сам спросил.              — Я обычный смертный, который не может понять всех этих слов, особенно в три часа ночи!              При упоминании о текущем времени Чанхи внезапно вспомнил о бросающихся в глаза мешках под глазами Сону и почувствовал укол вины в груди. Он был единственной причиной, по которой Сону проснулся и пришел в его квартиру, больше беспокоясь о благополучии Чанхи, чем о своем собственном. И теперь все, что он делал, - это вбивал подробную информацию, которую ему даже не нужно было запоминать, в явно уставший мозг Сону.              — Ну, все, что тебе нужно знать, это то, что это гормон, который регулирует наши эмоциональные реакции, помимо тех двух функций, о которых я упоминал ранее, — сказал Чанхи, его голос был чуть громче шепота, но его явно это веселило.              Сону фыркнул, прижимаясь ближе.              — У меня такое чувство, что с этого момента эти две функции навсегда останутся в моем мозгу.              — О, да, разве ты не говорил, что чувствовал это у себя несколько минут назад?              — Это было до того, как я узнал о его основных функциях!              Чанхи тихо хихикнул, явно забавляясь, прежде чем между ними повисла тишина. Поскольку Сону прижался к нему еще теснее, его лицо почти уткнулось ему в грудь, так что все, что было видно в поле зрения Чанхи, - это копна пушистых волос. Это побудило его зарыться рукой в волосы Сону и начать осторожно играть с его прической, накручивая прядь за прядью на указательный палец. Его осторожных и рассчитанных движений руки было достаточно, чтобы вызвать приятный вздох, сорвавшийся с губ Сону, вызвав улыбку на лице Чанхи.              — … ашь экзамен.              — Хм?              — Ты точно сдашь экзамен, — голос Сону звучал приглушенно, что было неизбежно из-за его неослабевающего желания зарыться лицом в пушистый свитер другого (пока Чанхи задавался вопросом, как Сону все еще мог дышать), но его слова прозвучали яснее, чем когда-либо. раньше.              Чанхи улыбнулся, хотя и с горечью.              — Думаю, да.              — Что значит «думаю, да»? — на этот раз Сону повернул голову и посмотрел на Чанхи. — Ты не высыпался несколько дней — на самом деле, месяцев, если учесть многочисленные предыдущие экзамены, которые ты сдавал и ради которых отказывался от сна, исключительно для того, чтобы подготовиться к этому экзамену. И, честно говоря, ты самый подготовленный человек из всех, кого я когда-либо встречал. Даже Енхун не такой, как ты.              Чанхи посмотрел на свои вытянутые ноги на кровати и только сейчас заметил, что случайно надел не те носки. Он фыркнул.              Сону озадаченно посмотрел на него.              — Что?              — На мне разные носки.              Сону быстро взглянул на него, прежде чем снова сосредоточиться на том, что говорил ранее.              — Не уходи от разговора.              Чанхи вздохнул, наблюдая, как Сону слегка приподнялся, чтобы как следует рассмотреть своего парня. В таком положении его мешки под глазами были еще заметнее, и Чанхи не мог сказать, действительно ли они были такими темными, или тусклый свет отбрасывал какую-то тень.              — Дело не в том, сдашь ты экзамен или нет, не так ли? — это прозвучало скорее как утверждение, чем как вопрос. Возможно, изначально это не было задумано как вопрос.              — Ммм, — Чанхи помолчал, решив, что этого ответа достаточно, но, заметив, что Сону далеко не удовлетворен, решил продолжить. — Это просто.. Я чувствую, что, что бы я ни делал, этого всегда будет недостаточно. Конечно, я готовлюсь к экзаменам за несколько дней до них, и не только к экзаменам. На самом деле, ко всему, но бывает ли этого достаточно?              Сону бросил на него смущенный взгляд.              — Если у тебя хорошие результаты, этого достаточно. На самом деле, более чем достаточно, учитывая твои высокие результаты.              — Ну, объективно, да. Однако лично я никогда не чувствую удовлетворения от того, что делаю. С тех пор, как я поступил на медицинский, я начал понимать, что есть очень много людей, которые либо так же хороши, как я, либо лучше меня. И не только в медицинском, но и повсюду вокруг меня. Так было всегда, конечно, но в последнее время это стало несколько более заметным. Это постоянное соревнование, в котором нет пощады никому, и оно, мягко говоря, изматывает. … Я даже не могу сосчитать, сколько раз я чувствовал себя настолько выжатым, что хотел просто сдаться, не заботясь ни о чем, но потом мне вспоминались слова моих родителей, их ожидания, а затем и мои ожидания, те, которые я возлагал на себя даже не осознавая этого, что, как я полагаю, является всего лишь результатом внешнего давления, которое каким-то образом повлияло на мой мозг и на то, как я смотрю на вещи, и... — Чанхи резко остановилась, сделав глубокий, прерывистый выдох.              Его мысли были разбросаны повсюду, и он не был уверен, что сможет собрать их воедино так, чтобы это было понятно Сону, поэтому он внезапно замолчал. Не говоря уже о внезапном неприятном ощущении, возникшем у него в животе, вызванном страхом столкнуться с жалостью, как только он встретится взглядом с Сону. Он не нуждался ни в жалости, ни в сочувствии, все, что ему было нужно, это... ну, он не знал. Он не был уверен, что именно ему нужно, потому что действительно не знал, как улучшить ситуацию для своего измученного «я», но, возможно, Сону знал. По крайней мере, такой была его первоначальная мысль, поэтому он позвонил Сону посреди ночи.              Однако, когда он, наконец, набрался смелости встретиться взглядом с Сону, тот не встретил ни жалости, ни сочувствия. Только легкая, кроткая улыбка и пара карих глаз, таких теплых и понимающих.              — Вот именно.. В общем-то, так и есть. Меня просто бесит, как это... я даже не знаю, как это назвать. Моя внезапная одержимость стремлением стать совершенным во всем, не только в учебе? Это то, что люди называют перфекционизмом? Понятия не имею.. И я даже не хочу знать. Все, что я знаю, это то, что это уже долгое время делает все чрезвычайно утомительным. Я просто.. Я хочу положить этому конец.              Сону медленно переплел их пальцы и осторожно поцеловал тыльную сторону ладони.              — И ты готов отпустить.. Чем бы это ни было?              — Что ты имеешь в виду?              — Как ты и сказал, ты хочешь положить этому конец, потому что это беспокоит тебя уже некоторое время. Но действительно ли ты чувствуешь, что готов это сделать? В конце концов, это все, что ты знаешь. Постоянно совершенствуешься, чтобы слышать похвалу от других людей, хотя никогда не бываешь доволен собой.              Чанхи сделал паузу, чтобы подумать, слова Сону звучали в его голове, как заезженная пластинка. Он никогда не думал об этом с такой точки зрения, но теперь, когда Сону был рядом с ним, а голова прояснилась после того, как он высказал свои бурные мысли, он понял, что, хотя это было невероятно утомительно и с этим было трудно справиться, это было все, что он знал. Его желание быть совершенным во всем проявилось совсем недавно, но Чанхи был уверен, что это было еще до того, как он поступил в медицинский. Это чувство всегда было с ним, оно не давало ему покоя, когда он что-то делал не так, как надо, и заставляло его делать все еще лучше, если это вообще было возможно. Кем был Чанхи без этого постоянного ворчливого голоса в голове?              Услышав внезапное молчание Чанхи, Сону заставил себя улыбнуться.              — Отпустить это означает измениться. Это уже стало частью тебя, это определяло тебя на долгое время.. Ну, по крайней мере, с точки зрения того, что ты умеешь делать и как к тебе относятся люди. Ты цепляешься за это, потому что, хотя временами это и заставляет тебя чувствовать себя несчастным, это кажется знакомым и странно успокаивающим. Избавление от этого также требует больших усилий, поэтому ты решаешь не...              — ...бросать это, — закончил Чанхи с выражением боли на лице.              Сону лишь слабо улыбнулся в ответ.              — Ты постоянно говоришь мне быть честным с тобой и высказывать свои сомнения, но сам не делаешь того же, — сказал Чанхи с ноткой горечи в голосе. — Ты только сейчас рассказываешь мне об этом.              Сону пожал плечами.              — Ну, это было относительно давно. Но сейчас уже лучше.              Чанхи отвернулся с тяжелым сердцем и сведенными бровями, решив сосредоточить взгляд на плитках пола своей комнаты.              — Эй, Чани, не злись на меня, — тихо проговорил Сону, положив ладони ему на щеки и осторожно повернув его голову в свою сторону. — Я терпеть не могу, когда ты злишься на меня. Я обещаю, что намеренно не держу от тебя секретов. Это просто... Никогда не было подходящей причины упоминать об этом. До сих пор не было.              Карие глаза Сону уставились на него, оценивая его уязвимое состояние. В его глазах не было ни намека на нечестность или злобу, только тревога и чувство вины, и этого было достаточно, чтобы стены Чанхи рухнули. Это была попытка установить между ними хоть какую-то дистанцию.              Взгляд Чанхи смягчился, и он вздохнул. Он положил свои ладони поверх теплых ладоней Сону и нежно погладил их, вяло моргая.              — Я никогда не смогу злиться на тебя, мой Сону, — приторно-сладко улыбнулся Чанхи. — Я... действительно расстроен, что ты пережил то же, что и я, на самом деле, осознавая, насколько ужасно несчастным это делает человека. Я рад, что все стало лучше.              — И тебе станет лучше, — уверенно ответил Сону. Он наклонился ближе, чтобы уткнуться носом в нос Чанхи, а затем несколько раз чмокнул его в щеку. — Я - твоя Т-клетка, и я здесь, чтобы защитить тебя от всего!              Чанхи усмехнулся, и его хихиканье эхом разнеслось по тихой комнате. Затем он нежно покачал головой. Когда его глаза пробежались по лицу Сону, впитывая каждую черточку его лица, его грудь наполнилась теплом, а сердце забилось чаще, больше не испытывая удручающей тяжести.              — Что, только не говори мне, что у Т—клеток есть другая функция, похожая на окси-окси...              В то время как Сону продолжал бороться с произношением гормона, на котором он стал странно одержим, все, что мог делать Чанхи, это смотреть на него с широкой улыбкой на губах. Не в силах подавить внезапное желание прижать его ближе, он притянул Сону ближе к себе, пока их лица не оказались всего в нескольких дюймах друг от друга, успешно заставив его замолчать.              — Ты ведь знаешь, что я тебя очень люблю, правда?              Покраснев как помидор, с комично распахнутыми глазами, Сону молча кивнул. Неужели внезапная близость лишила его дара речи? Растроганный, Чанхи несколько раз чмокнул своего парня в губы, прежде чем завершить долгим, сладким поцелуем, на который Сону, конечно же, ответил.              — Мой глупый, маленький парень ботаник, — проворковал Чанхи.              — Перестань так говорить, — без особого энтузиазма пробормотал Сону.              — Никогда.              Сону просто вздохнул и закрыл глаза в притворном раздражении. Затем он наклонился к Чанхи, медленно разлепляя веки, чтобы их взгляды встретились.              — Но если говорить серьезно, — начал он уже не таким беззаботным голосом, — то того, что ты делаешь, более чем достаточно, Чанхи. Я серьезно. Как долго еще ты готов не спать и лишать самого себя, чтобы что-то усовершенствовать, только для того, чтобы в итоге остаться неудовлетворенным? Что ты считаешь совершенством, Чанхи, и когда, по-твоему, ты наконец сможешь достичь его?              Чанхи моргнул, неосознанно надув губки.              — Я... я не знаю. Понятия не имею.              Сону вздохнул, слегка коснувшись щеки своего парня.              — Не стоит гнаться за чем-то таким... неосязаемым, в некотором смысле. За чем-то, чего ты сам не уверен, как достичь. Я понимаю, что это легче сказать, чем сделать, но попробуй подумать об этом, ладно?              Чанхи закусил губу и слабо кивнул головой.              — Да, я так и сделаю. Конечно, я сделаю, — он помолчал, собираясь с мыслями. — Спасибо тебе за все, Сону… Этого недостаточно, чтобы выразить мою благодарность, но.. Правда, спасибо тебе. Я не знаю, что бы я делал без тебя.              Сону пожал плечами с самодовольной улыбкой на губах. Он открыл рот, чтобы заговорить, но его прервал громкий зевок, помешавший ему ответить.              — Спишь?              Чем заслужил вялый одобрительный кивок.              — Ладно, в конце концов, тебе уже давно пора спать.              Сону приоткрыл один глаз, чтобы посмотреть на Чанхи, прежде чем снова уронить голову на грудь и устроиться поудобнее.              — Только не говори мне, что ты собираешься пересматривать эти проклятые карточки, пока я сплю, или, клянусь...              Чанхи усмехнулся, нежно погладив его по голове.              — Не волнуйся, не буду. Кроме того, — он подавил зевок, — я все равно слишком устал.              Только тогда он заметил, как сильно он хочет спать.              — Хорошо.              Чанхи поудобнее устроился на простынях, прижимая Сону к себе, как мягкую игрушку. Наконец, почувствовав облегчение в груди, он смог заснуть с довольной улыбкой на лице.              Специализация в медицине и стремление к совершенству действительно были трудными задачами, но, возможно, с его парнем-ботаником, футболистом, у него все будет хорошо.