Стол переговоров

      Гермиона выходит к нему навстречу слегка запыхавшаяся и покрасневшая. В переднике поверх обтягивающего шёлкового платья на тонких бретельках. - Какой приятный сюрприз. Что так рано? – спрашивает она. На губах улыбка, которая, однако, не трогает глаз.       Она протягивает ему бокал с вином, который Драко просто без слов ставит обратно на стол. Она удивлённо поднимает бровь, но ничего не говорит, а просто поворачивается к нему спиной и позволяет ему насладиться видом на свои плотно обтянутые тканью бёдра, пока наклоняется над плитой. Это даёт ему немного пространства для мыслей, пока его дорогая жена занята. Но единственное, о чём он может думать, так это о том, есть ли на ней бельё сегодня.       Их огромная кухня наполнена умопомрачительными запахами ужина. Пряности и жареное мясо, свежие листья салата и, он надеялся на это, сладкий десерт. - Я соскучился, - просто говорит он. Приближается к ней сзади, пока она замерла на месте, и оставляет горячий поцелуй на обнажённом плече. - Ты такая красивая, - Драко потягивает выбившийся из высокой причёски локон. Всё ещё стоит позади неё, пока она не смеет и пошевелиться. – Я скучал по тебе весь этот день, - медленно выдыхает, - Мечтал поскорее вернуться в наш уютный дом.       Его голос такой медовый, греховно сладкий и тягучий. Он звучит очень искренне, как на её вкус. И ей так хотелось бы ему верить. Гермиона слегка поворачивает к нему свою голову, пытаясь считать эмоции на его лице. Но на нём маска равнодушия. Она знает, что Драко не всегда такой, его лицо может быть разным. Яростное и возбуждённое, пока он вколачивается в неё на их огромной кровати – её фаворит. Других достойных конкурентов пока просто не было.       После небольшой заминки она старается вернуть своё внимание блюду. Таймер показывает ещё три минуты до готовности. Примерная любящая жена, встречающая мужа после работы вкусным ужином – прямо картинка из старого фильма. Ага, как же. - Как дела на работе? – Малфой не спешит пройти в столовую к уже сервированному к трапезе столу. Он всё ещё нависает над ней сзади. Он хочет насладиться её ожиданием. Она хочет насладиться его теплом и ощущением силы, исходящим от него. - Много конкурентов.       Малфой хмыкает. - Пытаешься избавиться от них? - Ммм, скорее приручить. - Как достойно золотой девочки.       Гермиона морщится. Она не любит это прозвище, и Драко знает об этом.       Когда она поворачивается к нему, тот уже всецело занят бокалом вина на столе. - Я думаю, всё у вас наладится. – Малфой салютует ей бокалом, но не пригубляет вино, а ставит обратно на место, словно он просто проверял жидкость на просвет. - Обязательно. Я обещаю.       Гермиона погружает палец в его бокал с вином, и медленно со вкусом облизывает его. «Красное полусухое с нотками мускатного ореха». В её глазах смешинки, и уголки губ приподнимаются в ироничной ухмылке. Этому она научилась у него. Малфой пытается прочесть в её глазах большее, но ведьма уже так же сильна в навыках сокрытия своих мыслей и эмоций, как и он.       Они проходят в столовую. Большой антикварный стол эпохи Возрождения сервирован только на двоих. В самом начале Малфой предпочитал сидеть на противоположном краю длинного стола, а теперь предпочитает место во главе стола, чтобы его жена располагалась по правую руку. Так он мог разглядывать её намного ближе. Так он мог взять её руку в свою. И так у него оставалось меньше времени на защиту. Впрочем, как и у Гермионы.       Волшебные палочки остаются в ящике над камином: это правило закрепилось в их доме с самого начала их замужества два года назад. Малфой резко отодвигает свой стул, и с противоположной стороны раздаётся судорожный всхлип. Если его жена и испугалась немного внезапного пронзительного звука, то быстро берёт себя в руки. «Очень умелая ведьма»: с раздражением думает Драко. Она умеет контролировать себя не хуже чем он. Окклюменция, легименция – нет таких областей в магии, с которыми она не могла бы справиться. И Драко очень гордиться ею. Он просто обожает свою жену и готов боготворить её всю оставшуюся жизнь, которая, возможно и не будет слишком долгой. Но Гермионе он об этом, конечно же, не скажет. Интересно, прощение и благородство всё ещё значатся в списке её благодетелей?       Малфой отпил немного вина из бокала, который всё это время был с ним, и положил на свои колени салфетку. Запахи стояли великолепные, ему не терпелось попробовать, чем на этот раз удивит его жена. Их ежедневная светская беседа за столом, насквозь пропитанная фальшью и недосказанностью, не вызывает у обоих ничего кроме обречённого вздоха, но обойтись без неё не было никакой возможности. Он не просто так женился на ней, а она не так уж чистосердечно приняла его руку и сердце - то, что он не собирался ей отдавать, но она забрала. Своими умопомрачительными ужинами, чистым сердцем и нечистыми мыслями, жадными поцелуями и податливостью в постели или, наоборот, игривым сопротивлением. У них есть всего лишь несколько часов наедине, пока их так непохожие жизни друг на друга жизни не разведут их по разные стороны. Противоположные стороны.       Они принимаются за трапезу. Гермиона не может оторвать взгляда от его рук. Они ловко разделывают на тарелке кусок стейка средней прожарки с кровью. Длинные изящные пальцы ловко управляются с серебряным ножом и вилкой. О, эти пальцы могут многое из того, о чём воспитанные люди не говорят за столом. Она бы предпочла их вместо завтрака, обеда и ужина. - Выглядит просто изумительно. Ты сама это приготовила? - Разве ты не знаешь моего отношения к эксплуатации домашних эльфов? Попробуй этот сочный кусочек. - Только после тебя, любимая, - Драко протягивает ей свой нож, на который нанизана часть стейка. Розовое сочное мясо только что со сковородки прямо к их столу.       «Любимая».       Он выжидает. Ну конечно, как иначе. Когда-нибудь он расслабится и забудется, потеряет хватку. Допустит в своей голове ложную мысль, впустит в сердце надежду, и вот она - его жена, готовая воспользоваться любой минутной слабостью. Драко Малфой дарит ей свой взгляд, говорящий «не сегодня».       Её губы смыкаются на острие ножа, и она медленно тянет на себя кусок отменно приготовленной телятины. Изрядная доля сливочного масла смягчает вкус, а розмарин добавляет свежести тяжёлому блюду. Она позволяет себе не слишком аристократично облизнуть свои губы, но пожар в глазах мужа явно стоит того. - Не отравлено, - мило улыбается его самая прекрасная жена.       Драко легонько промакивает её губы салфеткой. Она позволяет ему это сделать, хотя могла бы справиться и сама. Его жена вообще много чего позволяет ему делать. Спасибо министру магии.       Недолго думая, он оставляет лёгких поцелуй на её губах и, когда её губы послушно размыкаются, углубляет его. Его горячий жадный язык неторопливо пробует её на вкус. Гермиона умело распаляет его, дразнит, и Драко готов отказаться от ужина, готов схватить её на руки и понести в спальню, чтобы очередной раз отдаться животной страсти, которая больше похожа на борьбу. Его рука на её тонкой шее. Он мог бы легко придушить её на этом же месте. Но вместо этого притягивает ведьму ещё ближе. Ему всегда будет мало.       Драко, наконец, с неохотой отстраняется. Её глаза горят страстью. На вид она как чистое, ничем не прикрытое желание. Припухшие от поцелуев губы просят ещё. Но ведьма неохотно всё же убирает руки с его плеч. - Драко, - тихий умоляющий шёпот на грани слышимости. Её первая промашка за этот вечер, потому что он отчётливо может прочитать в её тоне уязвимость. За это Гермиона точно заслуживает жёсткий взгляд. И она непроизвольно дёргается как от удара. - Иногда мне хочется раскрыть твой череп, чтобы узнать, что за мысли кроются там, – говорит она куда-то прямо перед собой. - Неужели? Тогда я бы предпочёл препарировать твоё сердце. Я бы хотел знать всё о твоих чувствах. - Разве это не очевидно?       Его взгляд говорит об обратном. - Ты такая жестокая, милая моя, а я так люблю обманываться. Я готов принять ложное за действительное. Я мог бы… впрочем, неважно. Эти разговоры до добра не доведут. Ты всё равно всё ещё думаешь о нём.       И Гермиона, как и сотни раз до этого, не станет его разубеждать. И от этого ещё больнее. Сколько бы раз они не говорили на отвлечённые темы, Драко с упорством мазохиста будет возвращаться к этому. И неважно сколько раз эта ведьма кричала имя своего супруга в предвосхищении очередного оргазма, он не поверит ей ни разу. Гермиона владеет его сердцем, она может сделать ему слишком больно, если он хоть раз позволит себе такую роскошь, как вера.       Он бы желал, чтобы ведьма никогда не узнала как ему от этого больно. Но он тоже жертва ситуации. - Как идёт подготовка к весеннему балу? – Переводит тему разговора Гермиона. Она хочет знать вовсе не это. Но с неё хватит упиваться выражением боли на совершенном лице своего мужа. - Как обычно. - Ах, эта твоя таинственная работа. - Таинственная? Ну куда уж ей до твоей, дорогая.       Уголки его губ приподнимаются, в глазах – лёд. Драко снова скроется в ночи и вернётся только под утро. На этот раз, возможно, даже без ранений.       Остаток вечера проходит в привычной тишине. Они знают свой каждодневный ритуал на отлично и соблюдают его безукоризненно. Стол становится снова чистым, как только они встают со стола. Малфой переодевается, а Гермиона помогает ему нацепить запонки и мантию. Ему пора на дело, но он не хочет уходить. Он хочет, чтобы они стали нормальной парой. Но если все обстоятельства, связывающие их, исчезнут, то захочет ли она быть с ним?       Малфой останавливается в дверном проёме, даруя Гермионе несколько волшебных минут, в течение которых она может полюбоваться высоким красивым мужчиной с поджарой фигурой, каким теперь стал Драко. Его привычка щеголевато одеваться, даже если он возвращался весь в грязи и окровавленный, не изменилась. - Ты будешь здесь, когда я вернусь?       Непривычная неуверенность в его голосе почему-то причиняет боль. Она чувствует исходящую от него ранимость, хотя его лицо скрыто в тени. Или ей просто хочется верить, что и у Драко могут быть слабые места, и она – одно из них? - А ты вернёшься? - Всегда. - Сегодня я буду ночевать дома.       Малфой грустно ухмыляется. - Хоть где-то кроме постели ты бываешь честной.       Всё невысказанное нависает между ними плотной стеной. Вот только никто из них не делает шага навстречу. Малфой исчезает так же внезапно и бесшумно, как и пришёл.       Гермиона кинула все тарелки и столовые приборы в раковину. Она схватилась пальцами за край столешницы. Её руки мелко затряслись, но она удержала судорожный всхлип, рвущийся наружу. О, как же сильно она ненавидит всё это. Однако её жизнь теперь такая.       Роскошное поместье, хозяйкой которого она теперь была, потихоньку погружалось во тьму. Ведьма знала, что мужа не будет дома ещё несколько часов. Гермиона знала это так же верно, как и то, что в его кабинете и в любой другой комнате, она не найдёт ни единой зацепки о том, чем же занимается её муж. Её тайники тоже были надёжно спрятаны. В начале замужества это её злило. Теперь – радовало. С болью в сердце она с каждым днём убеждалась в одном: ей становилось всё сложнее его ненавидеть. Во вчерашнем задире она увидела человечность и сострадание. Гермиона разобрала Малфоя в своей голове на части, а когда собрала воедино, то оказалось, что хорошее перевешивало плохое. Но если она узнает что-то такое, что опустит вниз другую чашу весов? Он уже давно мог измениться. Возможно, она просто позволяла себе обманываться на его счёт. Ведь война не закончилась. Война всё ещё продолжалась. И Гермиона всё ещё не знала ничего о том, какую роль во всём этом играет её муж.       Хватит. Уж лучше она будет размышлять о том, разбудит ли Драко её россыпью поцелуев от щеки по шее и прямиком до поясницы.       Спальня встретила девушку привычной прохладой и запахом лаванды. Гермиона хотела поскорее погрузиться в сон. Отправить ещё один день в копилку сотен похожих. Она посмотрела на тяжёлую антикварную мраморную скульптуру в своих руках: если что-то такое тяжёлое вдруг приземлится на голову её мужа, как долго он будет корчиться в муках, пока его жизнь и мозги в черепной коробке будут покидать его? Конечно, это вопрос чисто теоретический. Она же любит своего супруга. Она точно не мечтает схватить свою палочку, разнести в пух и прах его роскошный дом, перебить дорогую фарфоровую посуду, из которой ел сам Улик Гамп.       Гермиона возвращает скульптуру на место. Всего лишь небольшая фантазия. Но дышать стало уже легче. Она его терпеть не может. Она не может без него жить. Когда ты пробуешь что-то вредное, но вкусное, бывает очень сложно променять это на что-то более полезное для твоей жизни.       Перед самым сном ведьма снова покрутила в руках зачарованный галеон. Последнее послание от «Ордена Феникса» гласило, что они разгромили очередную группу «Пожирателей». Внутри снова всё охладело, а глаза защипало от слёз. Она точно должна ликовать и радоваться за успехи сопротивления, а не думать о том, был ли среди погибших Драко Малфой. И отправлялся ли он на такие вылазки вообще. Она отправлялась.       Какую работу её муж делал для «Пожирателей»? Добровольно или шантажом – уже неважно. Может он один из тех шпионов, что ежедневно рискуют своей жизнью? Честно говоря, это было так же вероятно как и то, что он мог быть одним из самых жестоких подавителей сопротивления.       Девушка в постели тяжело вздохнула и прикрыла свои глаза.       Когда пепел сражения за Хогвардс развеялся, то оказалось, что это был не конец. Тёмный Лорд был мёртв, но многие его последователи всё ещё были готовы сражаться за свои идеалы. В рядах «Пожирателей» оставалось немало искусных и опасных волшебников, а Министерство магии контролировалось сторонниками Тёмного лорда. И та и другая сторона несли убытки и человеческие жертвы, но силы противоборствующих сторон были равны.       Многочисленные шпионы, чистки рядов, интриги, сражения и партизанская борьба - каждая сторона пыталась переманить на свою сторону членов другой стороны или заиметь некую другую магическую силу, способную обеспечить перевес.       Идея министерства с принудительными браками не была блестящей. Однако, когда министерство объявило о выбранной паре Драко и Гермионы Грейнджер, «Орден феникса» поддержал эту затею. Держи друзей близко, а врагов ещё ближе. Через неё они хотели подобраться ближе к врагу.       Девушка в ту пору разрывалась между различными вылазками и целительством, всё свободное время посвящая Рону. Их отношения не были безоблачными, но это был тот лучик надежды, что грел её. И война отняла у неё и это. Обе стороны принудили Гермиону к нежелательному браку. А Рон уже не мог, а возможно и не хотел, больше прикасаться к тому, что принадлежало другому. Как же сильно она тогда желала смерти Малфою.       В маленьком тайнике всё ещё лежала старая записка от Рона «Я спасу тебя от него». Но уже поздно. Она уже отдала своё сердце неправильному человеку. Драко Малфой как змей заполз в её душу и совратил кисло-сладким вкусом зелёных яблок.       Она знала о нём всё. Она не знала о нём ничего. Она не знает ничего о его роли в войне. Драко ничего не смог выяснить через свою жену о том, что творится в рядах «Ордена Феникса».       Драко говорил много ласковых и нежных слов, но ни одному она не могла верить. Каждое слово, каждый жест мог быть просто хорошо продуманной ловушкой. Они взвешивали каждое своё слово, прежде чем оно слетало с языка. Их искренность не распространялось ни на что, кроме супружеского ложа. Только его жарким объятиям Гермиона ещё могла верить.       Но если им придётся играть друг против друга, сможет ли она применить убивающее заклинание против своего мужа? А он?       Тихий скрип двери и шёпот у самого уха: - Спокойной ночи, любимая.       Она же проснётся этим утром?