Of Jackets & Gentlemen

Глубокий бас музыки, доносящийся из-за двери ванной комнаты, отдавался в её костях. Он заставлял вибрировать бокал вина, поставленный на край туалетного столика. Джинни обратила на это лишь толику внимания, пока аккуратно поправляла свою кораллово-красную помаду. Она слышала звон бокалов и каскад смеха, а также ведьму, визжащую: — Дорогой, мы виделись целую вечность назад! Джинни закатила глаза, глядя на себя в зеркало. Не то чтобы она возражала против этих вечеринок после матчей Премьер-лиги по квиддичу. Ей почти всегда удавалось провести вечер с пользой, даже если она не всегда могла вспомнить его окончание. Но на пороге двадцать восемь лет, очарование и блеск этих пышных мероприятий поистёрлись. Джинни разгладила складку на своём коктейльном платье. Оно было чёрным, атласным и чувственно скользило по её коже. Тонкие бретельки-спагетти, скромный подол и декольте, не то чтобы она была особенно щедро одарена в этой области. Глубокий вырез на спине, демонстрировал стройную, элегантную линию веснушчатого позвоночника. Её длинные медно-рыжие волосы, обычно собранные в пучок во время тренировок и игр, ниспадали каскадом локонов по спине. Джинни повязала простую зелёную ленту на шее, надела босоножки на ремешках с массивным высоким каблуком и золотые часы. Это красивое украшение было подарком от её теперь уже бывшего парня, когда она попала в резерв команды «Холихедских Гарпий». Джинни посмотрела на часы — почти полночь. «По дороге домой я закажу индийскую еду навынос, — подумала она с удовлетворением, — и посмотрю лучшие моменты игры». Джинни открыла дверь ванной комнаты, и, оглушённая мощным потоком музыки, вспомнила, что это уже третий бокал вина в её руке. Она оглядела комнату в поисках волшебницы, с которой пришла на мероприятие. Вечеринка проходила в большом клубе на берегу Темзы, скрытом от глаз обычных людей при помощи магии. Если бы маглы посмотрели в его сторону, то увидели только старый склад, немного зловещий на вид. Джинни бросила взгляд поверх голов посетителей, каждый из которых был одет в дорогие наряды из роскошных тканей, туда где панорамные окна открывали ей вид на безмятежный тихий причал на краю реки, украшенный мягко парящими фонариками. — Джинни! — донеслось до неё, сквозь шум музыки и нарастающий гул взволнованных голосов вокруг. Она обернулась и увидела Луну, которая спокойно махала ей рукой. На ней было длинное струящееся ярко-синее платье с узором из белых облаков. Свои светлые волосы Лавгуд коротко подстригла под пикси, и ей это шло. Джинни заметила, что подруга стоит и разговаривает с Оливером Вудом и… Блять. Драко Малфоем. Джинни не видела его несколько лет. Он был известен тем, что за границей, в Париже, привёл французскую национальную команду по квиддичу к чемпионату. Она замечала его то тут, то там. На страницах «Ежедневного пророка» или в других журналах, которые просматриваешь, ожидая в приёмной. Малфой всегда выглядел высокомерным, тщательно собранным и редко без изысканной французской брюнетки под руку. Но чаще всего она видела его в Норе, когда они всей семьей собирались, чтобы посмотреть прямую трансляцию прошлогоднего чемпионата мира по квиддичу по подписке «Камин Премиум». В то время Джинни казалось, что человек, снимавший игры французской команды, был очень увлечён Малфоем. Камера следовала за ним весь матч. Она не могла их винить и неохотно признала это позже, наблюдая за его игрой. С ужасом, Уизли обнаружила, что тоже не может отвести взгляд, когда Малфой на метле. Он производил впечатление спокойного и ленивого безразличия, но только до тех пор, пока практически не взрывался в действии, ища снитч с головокружительной скоростью. Его профиль был словно линия, наполненная чистой, неподдельной сосредоточенностью и решимостью. Каждый раз, когда французская команда забивала гол, а Малфой улыбался или смеялся, Джинни старалась не ёрзать на месте, пока Уизли вокруг неё обсуждали игру, не подозревая о её смущении. Однажды ей показалось, что она заметила, как Молли и Гермиона хитро и понимающе улыбаются ей, но Джинни отбросила эту мысль. Несмотря на то, что наблюдение за его игрой в квиддич оказывало влияние на её предательское тело, неприязнь к нему не пропала. Не то чтобы она ненавидела Малфоя с той же яростью, как в школе. По правде, никто не испытывал к нему таких чувств, даже её семья, Гарри или Гермиона. Он давно искупил свою вину в глазах волшебного сообщества во время своего выступления в Визенгамоте через несколько недель после окончания войны. Малфой открыл двери родового поместья для авроров и предложил его в качестве приюта для маглорождённых сирот. Нет, Джинни не хотела держать обиду на испуганного подростка, которым он был, совершавшего опрометчивые поступки из страха. Она просто знала, что поколения Малфоев воспитали в нём ошеломляющее высокомерие и враждебность, которые никогда не сочетались с простой и искренней натурой Уизли. «Кое-что никогда не меняется», — мрачно подумала Джинни, приближаясь. — Привет, Оливер, привет, Луна, — сказала она, дружелюбно улыбаясь своим однокурсникам из Гриффиндора, когда вошла в их круг. Джинни повернулась, чтобы холодно кивнуть высокому светловолосому мужчине рядом с ними. — Малфой. — Уизли, — он повторил её жест. Лицо было бесстрастным, но, возможно, его немного забавляло её тусклое приветствие. — А я гадал, придешь ли ты, — протянул Малфой, поднося к губам стакан с янтарной жидкостью. — Правда? Не могу представить почему, — ответила она, может быть, немного холодно. Оливер неловко откашлялся. — Джинни, Драко только что рассказывал нам о неустанных тренировках, которые французская команда прошла в прошлом сезоне, чтобы выиграть чемпионат мира. Отличный рассказ. Продолжай, — сказал он, поворачиваясь к Малфою. Джинни внутренне усмехнулась. Вуд подружился бы и с соплохвостом, если это означало, что они могли поговорить о стратегии квиддича. Малфой ухмыльнулся Джинни и продолжил говорить. Его низкий ровный голос описывал различные упражнения, которые были характерны для французской школы квиддича. Пока он отвечал, слегка улыбаясь, она изучала его под предлогом того, что слушала его рассказ. В последний раз Джинни встречала Малфоя на вечеринке, похожей на эту, несколько лет назад. Они обменялись несколькими язвительными замечаниями, стоя у бара. Драко небрежно сказал ей, что она испортила пас в предыдущей игре, из-за чего «Холихедские Гарпии» проиграли. Джинни знала, что он прав, и считала так же. Однако, это не помешало горячим слезам навернуться на глазах, пока она сверлила его ненавидящим взглядом. После комментария о бестактности Малфоя Джинни ушла. До конца вечеринки она чувствовала, как его взгляд прожигает ей спину. Продолжая наблюдать за тем, как он разговаривает с Вудом, она задумалась, помнит ли он ту ночь. Если и помнил, то его глаза, когда он увидел её, этого не выдали. Аристократическое лицо Малфоя было мужественным, но с резкостью, способной резать стекло. Его ленивые серые глаза, цвета грозовой тучи, слегка морщились в уголках, когда он улыбался. Если это можно было назвать улыбкой, конечно. Его почти платиновые волосы были безупречно подстрижены и уложены, как и его одежда. Идеально подогнанные серые классические брюки, белоснежная рубашка на пуговицах и строгий замшевый пиджак карамельного цвета, который был сдвинут в сторону, поскольку одна из его крепких рук небрежно лежала в кармане. Джинни видела, как под манжетой блестел серебряный браслет часов. Глядя на его высокую фигуру — даже на своих самых высоких каблуках она была почти на голову ниже него — он источал богатство, роскошь, власть. «Отвратительно», — подумала Уизли про себя неубедительно. — Ты согласна, Джинни? — шотландский акцент Вуда прервал её мысли, он смотрел на неё с нетерпением. — Тебе не кажется, что команде Англии пошла бы на пользу такая дисциплина? Джинни вздрогнула и быстро взглянула на Луну, которая смотрела на неё умными, весёлыми глазами. Рыжеволосая девушка быстро взяла себя в руки и предложила нейтральный ответ, который, как она надеялась, не выдаст её задумчивости. — Мне трудно поверить, что у французов есть хоть какая-то дисциплина. Вы видели, как они едят хлеб и сыр? Не знаю, как эти ведьмы остаются такими стройными. К её облегчению и удивлению, Драко рассмеялся. — Ты права, Уизли. Но в прошлом году от команды многое зависело, и мы все согласились пойти на жертвы. Мы отказались от всех развлечений, чтобы, как говорится, наши тела оставались храмами. Теперь он смотрел на неё с явным весельем в серых глазах. Его напиток был допит. — Какие жертвы? — спросила она. — О, ну ты знаешь, — сказал он мягким голосом, встряхивая кубики льда в своём стакане, — обычные вещи. Вино, сигареты, наркотики, хлеб, — Малфой сделал паузу и посмотрел ей прямо в глаза. — Секс. Джинни чуть не подавилась глотком вина, который делала, и сердито посмотрела на него, осторожно вытирая уголки рта, стараясь не размазать помаду. Она почувствовала, как румянец ползёт по её шее к щекам. — Слишком много информации, Малфой, — отрезала Джинни. То, как его глаза лениво двигались от её ключицы вверх к глазам, дало ей понять, что румянец не остался незамеченным. — На самом деле, — мечтательно сказала Луна, и Джинни подумала, не пожалеет ли она о том, что пригласила её на вечеринку, — многие древние и средневековые волшебники давали обет безбрачия на несколько месяцев перед тем, как отправиться на войну. Накопленное сексуальное напряжение и отсутствие разрядки делали их свирепыми в бою. Кажется, я где-то читала, что это описывалось как «натянутое, словно могучая стрела, выпущенная из дрожащего лука»... — О Мерлин, Луна! — простонала она в ужасе, закрыв лицо рукой, в которой не было бокала с вином. Оливер хохотал во весь голос, а Драко выглядел так, будто изо всех сил старался не последовать его примеру. — Лавгуд, поздравляю, ты официально шокировала Уизли, — протянул он с ноткой смеха в голосе, обращая странный взгляд на Джинни. — Я не знал, что ты так чувствительна к теме секса. Прости. — Я не... чувствительна... к этой теме, — выдавила она сквозь стиснутые зубы. — Просто я скорее представлю, как Макгонагалл и Снейп трахаются на его столе в кабинете для зельеварения, чем буду думать о тебе как о сексуальном объекте, Малфой. «Это вопиющая ложь», — подумала Уизли про себя. — Джинни, это некрасиво, — сказала Луна без особой уверенности. Оливер всё ещё смеялся. Драко слегка приподнял брови в ответ на этот выпад, и Джинни подумала, что, возможно, её заявление было слишком агрессивным для данной ситуации. Опять она со своим длинным языком. — Нет, всё в порядке, — медленно произнёс он, обращаясь к Луне, но глядя смеющимися, проницательными глазами только на Джинни. — Не уверен, что верю тебе, Уизли, но не могу отказать тебе в возможности представить себе белую, напряжённую задницу Снейпа. Малфой аккуратно поставил свой стакан на поднос ничего не подозревающего официанта, проходившего мимо. Она заметила винтажные магловские часы «Rolex» у него на запястье. — А теперь прошу меня извинить, я вижу кое-кого, с кем должен поздороваться. Надеюсь, они находят меня более привлекательным, чем идею о сексе пожилых людей. Он кивнул в сторону и протиснулся между движущимися телами, толпа скрыла его из виду. — О боже, — сказала Джинни, нахмурившись и чувствуя что-то странное в глубине живота. — Как думаете, я задела его чувства? Мне не стоило этого говорить. Оливер коротко рассмеялся. — Я бы не беспокоился об этом, Джинни. Последнее, что я слышал, он в свободных отношениях с Матильдой Терио, той молодой французской супермоделью. И она будет не последней. Уверен, его не волнует, что о нём думаешь ты. Джинни понимала, что Оливер говорил это, чтобы она не волновалась, но почему от этих слов стало только хуже? Сорок минут и ещё один полный бокал «Совиньон Блан» спустя, после приятной, но рассеянной беседы с Анджелиной Джонсон, Джинни искала Луну, чтобы сказать ей, что уходит. Однако, в процессе поисков, она заметила блеск серебристых волос на причале, безошибочно распознав их, несмотря на волшебные огоньки, танцующие в окнах. Почти бессознательно Уизли пробралась сквозь толпу и вышла в ночь. Когда двери закрылись за ней, звуки музыки и шумного смеха стали практически незаметными. Это был тот момент вечера, когда люди становились небрежными, их слова громко звучали вокруг неё — она сразу почувствовала облегчение, оказавшись в тихом покое темноты. В ранние предрассветные часы слышался только плеск волн широкой реки о причал, простирающийся, как широкая жуткая дорога из чёрного бархата в лунном свете. Она увидела Малфоя, стоящего на самом краю берега вдалеке, так близко, насколько это было возможно, чтобы не упасть. Джинни не знала, как поняла это, поскольку его тело не двигалось, но могла сказать, что он сразу почувствовал её присутствие. Она подошла к нему, прикосновения раннего октябрьского ветра неприятно холодило кожу. Высокие каблуки издавали приятный ритмичный стук по деревянным доскам под ногами. Он небрежно, без удивления, повернулся, чтобы посмотреть на неё. Когда Малфой это сделал, Джинни остановилась на небольшом расстоянии, внезапно поражённая его глазами, отражающими лунный свет. Он выглядел усталым, его рубашка была немного помята, а лицо раскраснелось. Между пальцами тлела сигарета. Она подумала, не целовалась ли с ним здесь какая-нибудь ведьма всего несколько минут назад. — Если ты пришла, чтобы снова сказать мне, каким отталкивающим ты меня находишь, Уизли, позволь мне избавить тебя от хлопот и самому броситься в реку, — его голос был холодным, но не совсем неприветливым. Она засмеялась, к своему собственному удивлению, и обхватила себя руками. — О, заткнись. Не притворяйся, что я задела твои чувства. Я знаю, у тебя их нет, — сказала Джинни, стараясь, чтобы голос звучал беззаботно. Она медленно подошла ближе, пока не оказалась на расстоянии вытянутой руки, и повернулась, чтобы посмотреть на тёмную реку. Луна двигалась по ней, как чернила по воде. — Ты куришь. Я думала, твоё тело — храм. Она услышала усмешку в его ответе, хотя и не смотрела на него. — Только во время квиддича. В остальное время моя жизнь это пепельница. Последовало несколько секунд тишины, и Джинни снова повернулась к нему лицом. Он поднёс самокрутку к губам, затянулся и выдохнул через нос, всё ещё глядя ей в лицо. — Эту привычку я приобрёл во Франции. Она протянула свою тонкую руку и увидела, как веснушки резко выделяются на фоне обнаженной бледной кожи в свете уличного фонаря. — Можно? Его брови взлетели вверх — это была самая бурная реакция на Джинни за весь вечер. — Excuse-moi? Маленькая Уизли делит сигарету с большим плохим Малфоем? Он улыбнулся, обнажая белые ровные зубы, но передал ей запрещенный предмет. — Если бы мы всё ещё были в Хогвартсе, я бы получил огромное удовольствие, чтобы позлорадствовать над твоим братом. — Не будь мудаком, — спокойно ответила она, подходя достаточно близко, чтобы ткнуть его в грудь пальцами, в которых была зажата сигарета. — Я не курила в Хогвартсе. Джинни сделала длинную затяжку, ощущая пьянящий эффект, который ей действительно нравился только после нескольких бокалов вина, и протянула сигарету ему. Она старалась не думать о лёгком толчке, который почувствовала, когда его длинные мозолистые пальцы коснулись её собственных. Последовала ещё одна пауза, прежде чем Джинни сказала: — Поздравляю с победой на чемпионате мира. Я смотрела игру. Ты играл... — она сглотнула, вспоминая, как он играл. Великолепно, словно стрела, выпущенная из дрожащего лука, пришло ей в голову, но Джинни тут же осеклась. Она выпила слишком много вина. Невольно Уизли начала хихикать. На лице Драко отразилось весёлое замешательство. — Ты смеёшься надо мной? — спросил он, явно сбитый с толку. Малфой повернулся к ней лицом, скрестив руки на груди. Джинни взяла себя в руки. — Ну, — быстро сказала она, возможно, даже покачиваясь на месте. — Ты играл очень хорошо. Франция заслужила эту победу. Мгновение он выглядел недоверчивым, а затем ухмыльнулся. — Уизли. Ты пьяна. — Нет, — сухо возразила она, бессознательно крепче обнимая себя руками. Но Драко не обратил внимания. Его взгляд был прикован к двум мужчинам, которые внезапно прошли мимо Джинни сзади. Она смутно заметила, что они продолжали оборачиваться и смотреть на неё, переговариваясь друг с другом. Драко наблюдал за их уходом со странной усмешкой на лице. Его глаза были серебристыми, в них читалось плохо скрываемое презрение. — Как ты доберёшься домой? — резко спросил он, не глядя на неё. В своём пьяном тумане она начала понимать, что его беспокоят те мужчины, которые смотрели на неё. «Должно быть, я выгляжу очень пьяной, если он беспокоится о том, как я доберусь домой. Прекрасно. Почти тридцать лет, а я снова чувствую себя подростком». — Я живу совсем рядом. Прогуляюсь. Хочу подышать свежим воздухом, — парировала она с достоинством, насколько могла. — Я ценю эту заботу, но я не настолько пьяна, чтобы не могла защитить себя, — её голос сочился сарказмом. Наконец он посмотрел на неё, не изменившись в лице. Малфой не пытался опровергнуть её аргументы. Одним плавным движением он снял свой пиджак и встал прямо перед ней. На таком расстоянии она оказалась на уровне его шеи и могла видеть, как быстро бьётся пульс у основания горла, видеть чистые края воротника его накрахмаленной белой рубашки. Его одеколон, едва уловимый, но пряный, внезапно коснулся её носа, и Джинни почувствовала внезапное тревожное трепыхание бабочек в животе и боль чего-то ещё, медленно распространяющуюся по всему телу. Он накинул свой пиджак ей на плечи, тяжесть которого выдавала исключительное качество его изготовления. Она ещё сильнее ощутила пьянящий аромат одеколона. «Успокойся, Джинни, у тебя давно не было отношений, ты же не потекла из-за Малфоя, на самом деле!». — Ладно, как хочешь, — тихо ответил он, запахивая на ней пиджак и укутывая её в тепло. Она чувствовала жар, исходящий от его рук, близко к своему лицу. — Но Лавгуд искала тебя, она не хотела уходить без твоего ведома. Так что хотя бы пообещай мне, что пойдёшь домой с ней, а не одна, — он смотрел на неё сверху вниз с тем же бесстрастным лицом, что и раньше. В его голосе была едва заметная собственническая нотка, от которой волосы на затылке встали дыбом. Джинни вздрогнула, но не от холода, и кивнула. — Обещаю, — сказала она. А затем, подняв лицо к нему, спросила: — Почему тебе не всё равно? Джинни увидела своё отражение в его удивлённых глазах — маленькое бледное лицо, собственные тёмные глаза, непокорные пунцовые волосы, взъерошенные ветром. Она видела, как его губы приоткрылись, а зрачки расширились, и почувствовала, как сердце подскочило к желудку, а затем опустилось ниже — на краткий, пугающий миг ей почти, почти показалось, что он может поцеловать её. — Джинни! Вот ты где, — раздался музыкальный голос Луны из-за двери, внезапный, как звон разбитого стекла. — Я искала… о… ты не одна.  Повисла неловкая тишина. Малфой отступил на несколько шагов, разрушая магию момента, произошедшего ранее, и засунул руки в карманы брюк. — Я уже ухожу, Лавгуд, она вся твоя, — он посмотрел на Джинни. Его лицо было совершенно непроницаемым, за исключением дикого электричества в глазах, и аппарировал с хлопком. Шум крови в ушах прекратился. Джинни уставилась на место, где он стоял всего несколько секунд назад, видя только мерцающие огни Лондона вокруг себя. Через несколько мгновений она повернулась к своей подруге. — О! Драко отдал тебе свой пиджак. Какой джентльмен, — радостно сказала Луна. Джинни удивлённо посмотрела на тяжёлую тёплую накидку на своих плечах. — Полагаю, что так, — пробормотала она. Позже тем же вечером Джинни вернулась домой, забралась в постель полностью одетой и уснула, окутанная тяжестью и запахом пиджака Драко.