bandire

      *bandire - запрет (ит.)

      Это была последняя спокойная ночь перед переворотом. Затишье перед бурей. Эстер явно стоило выспаться и набраться сил, но в тот момент ее волновало совсем не это. Дарио. Что же будет с ним.       Девушка знала, что рано или поздно сторону придется выбрать, что рано или поздно их отношения закончатся. Хотя, какие же это отношения? В отношениях люди поддерживают друг друга, переживают вместе трудные моменты, сочувствуют друг другу, имеют схожие интересы, в конце то концов. А самое главное - люди в отношениях любят. Как казалось Эстер, между ними нет ничего из вышеперечисленного. Страсть, похоть, возможно какой-то минимальный интерес к личностям друг друга, а не только к телам. Но в глубине души девушка понимала, что давно не желает священника лишь физически. Она любила Дарио. Неправильной, опасной, странной, но сильной любовью. Сначала Эстер казалось, что это лишь болезненная привязанность, вызванная регулярными связями, но со временем стала замечать, что обращает внимание на его настроение, жесты, какие-то изменения в доме, что откуда-то знает его любимый цвет, запах, чай, алкоголь. Осознание пришло внезапно, когда они разговаривали о всякой ерунде после очередной ночи вместе. Но ведьма знала, что признание не даст абсолютно ни-че-го. У них большая разница в возрасте, он священник с огромным влиянием в ордене, а она ведьма ковена. Она никогда не сможет выйти замуж за него, родить ему признанных детей, а не бастардов, жить с ним в одном доме, готовить им завтрак, лежать с ним в обнимку после пробуждения, а не уходить сразу после. Эти мысли постоянно настигали ее, но она знала, что для неё пути назад нет.       Как раз, когда ведьма вновь рассуждала над своими чувствами, на кровати материализовался фамильяр. -Эстер. -Да, Каз? -Я принес письмо. -От кого? -Я думаю, ты сама поймёшь. -Ты читал его? -Нет, оно запечатано, я решил, что лучше ты откроешь его сама.       Эстер почувствовала едва ощутимый запах, исходящий от конверта. Чабрец и хвоя. "Это письмо от Дарио". Давненько она не получала от него именно писем, ещё с тех времён, когда они были в Петербурге. Обычно это были маленькие, неприметные записки, в которых говорилась дата, время и место встречи.       Девушка распечатала конверт. Первое, на что она обратила внимание - почерк. Обычно идеально ровный, сейчас он казался каким-то рваным. "Он волновался, когда писал письмо". Эстер зачитала про себя: "Эстер, я не знаю, что будет с нами дальше, поэтому пишу тебе то, что ни при каких других обстоятельствах не сказал бы. Я понимаю, что возможно с моей стороны не было никаких явных намеков, никаких действий, исходя из которых ты могла бы предположить это. Но я люблю тебя. Никогда бы не подумал, что скажу эти слова кому-то, помимо своей семьи, но вот уж сказал, а точнее написал. Скажи мне кто-нибудь год назад, что я полюблю женщину, а тем более ведьму, ни за что бы не поверил в это. Спасибо, что проводила со мной мои бессонные ночи, спасибо за те минуты блаженства, что ты дарила мне, спасибо за те разговоры, которые я не смог бы повторить ни с кем более. В начале нашей связи я никогда бы не подумал, что дойду до такого. К сожалению, мы по разную сторону баррикад, и что будет дальше, известно одному лишь Первозданному. Д."