I'll keep you up until the sunset
Speaking in tongues yeah we ain't done yet
Don't take my verses out of context
I know it's weighing on your conscience
And I'll keep leading you on
If you keep leading me into your room
The drinks are all gone
But that's fine baby so am I
© Chase Atlantic - Church
Чан с сокрушенным вздохом откинулся на стуле и прижал ладони к бледному лицу, сквозь пальцы вымученно глядя на экран ноутбука. Какого хера всю последнюю неделю каждая попытка написания музыки выходила полной хуйнёй? Риторический вопрос, по сути, ведь никто бы ему на него не смог ответить - а если бы и мог, то честный ответ Чану точно бы не понравился. Он и сам понимал, что потихоньку выгорает. Что перенапрягся за последние месяцы из-за кучи разъездов, из-за переживаний о парнях, из-за огромных ожиданий фандома в связи с долгожданным камбеком группы. Кто-то может подумать, что месяца отдыха после новогодних праздников должно было быть более чем достаточно - но не для Чана, который хуярил треки день и ночь, перезаписывал фрагменты снова и снова в поисках идеального звучания, перебирал готовые дорожки и каждый раз был всё более и более недоволен получившимися результатами. Чанбин с Джисоном, которые тоже вносили свой немалый вклад в создание музыки для группы, не прекращали нахваливать Чана, но этого было недостаточно, чтобы он мог справиться с растущей тревогой. Все эти годы, с самого дебюта он пытался держать всё под контролем. Всё это время он должен был быть непоколебимой стеной защиты, поддержкой и примером для парней, которых он пригласил разделить с ним этот нелегкий путь к мировой известности. А прямо сейчас, этой тихой летней ночью, явственно ощущал, как его стена будто медленно крошится и отчаянно нуждается в опоре, потому что держать всё в своих руках уже казалось выше его сил. Хотелось разбить к хуям свой чёртов ноут, нажраться в говно и поебаться. Лишь бы хоть ненадолго стало легче. Ни первое, ни второе, ни третье ему не светило, поэтому Чан после душа завалился обратно в компьютерное кресло, потёр усталые глаза и взялся за телефон, чтобы зайти в режим инкогнито и поискать ту самую любимую свою вкладку с отборной гейской порнухой. Как только любимое видео было найдено, а на столе уже дожидались своего часа до этого спрятанные в потайном ящике дилдо и смазка, полупрозрачная занавеска на окне всколыхнулась из-за сквозняка от открывающейся двери. - Хён?... Чан стремительно кинул дилдо обратно, захлопнул ящик и приглушил звук на телефоне, мысленно проклиная себя за то, что забыл запереться, и нервно размышляя, услышал ли вошедший громкий мужской стон из порнухи. Судя по игривой ухмылке, тот всё же услышал. Чёрт. - Что-то случилось? - устало выдохнул лидер, изо всех сил изображая спокойствие, хотя внутри всё нервозно клокотало. Даже подрочить нормально не дают, сука! - Это я у тебя хотел спросить, хён. - с той же лёгкой ухмылкой ответил вошедший и тихонько запер за собой дверь, проходя в комнату. Чан быстро отвёл взгляд от кошачьего прищура - только этого пиздеца ему не хватало. Ему просто нельзя было сейчас смотреть в эти хитрющие и горящие глаза. Нельзя было слушать этот обманчиво-ласковый голос, нельзя было ощущать гладкие и горячие ладони, которые ненавязчиво легли на его напряжённые плечи, сжимая. - У меня всё отлично, Минхо, спасибо, что спросил. Я работаю, так что быстрее говори, в чём дело, а дальше я хотел бы побыть... Ах!... Один... - чужие пальцы так правильно надавили на задеревеневшие мышцы прямо там, где ныло сильнее всего, что Чан не смог сдержать громкий удовлетворённый возглас. - Хммм... Уверен, что хочешь побыть один? - многозначительно выдохнул позади Минхо, не прекращая массировать натренированные плечи. Чан приоткрыл глаза и понял, что только выключил звук, но так и не заблокировал телефон, на котором гейская порнуха красовалась во весь экран. Его прямо сейчас заинтересованно рассматривал ведущий танцор их группы, который какого-то хера припёрся в его комнату среди ночи. Чан раздражённо цокнул и перевернул телефон экраном вниз, но не сбросил чужие ладони, которые так умело и уже почти привычно разминали его затёкшие плечи. Он приподнял голову, чтобы упереться затылком в чужой твердый живот и с лёгким осуждением поглядеть на Минхо. И очень быстро пожалел об этом. Эти глубокие, лукавые глаза не предвещали ничего хорошего. Или же... "Oh fuck me..." - подумал судорожно выдохнувший Чан, который имел неосторожность залюбоваться слишком красивым лицом и смотрящими будто в самую душу тёмными глазами с хищным разрезом. Минхо был слишком близко. Слишком давно. Он уже не раз приходил в такие тяжелые моменты, будто чувствовал. И отлично знал, что именно нужно в такие моменты самому Чану. - Чанни... - интимным полушёпотом произнёс Минхо, мгновенно поняв, в чём дело. Неотрывно глядя в блестящие, усталые глаза своими тёмными и будто вечно искушающими любого, кто в них посмотрит, он спустился красивыми ладонями с плеч на мерно вздымающуюся, натренированную грудь, тронув чувствительные соски сквозь обтягивающую майку. Чан вздрогнул и шумно вздохнул, прикусив губу - Минхо хорошо изучил все его слабые места. Слишком хорошо для коллеги и друга... - Ты чересчур много работаешь в последнее время... - продолжал мурлыкать Минхо, поглаживая вставшие соски сквозь ткань и отлично понимая, как его мягкий голос и прикосновения воздействуют на уже поплывшего от этой ненавязчивой, неправильной близости, лидера. - Я же всё вижу... Кончики длинных пальцев очертили слегка взмокшую шею, кадык и острую линию челюсти, подушечка большого коснулась пухлых губ Чана и с лёгким нажимом надавила на нижнюю. Тот послушно приоткрыл рот, позволяя Минхо развернуть его кресло к себе лицом, раздвинуть его бедра коленом и встать между них, продолжая смотреть на него сверху вниз и так будоражаще лукаво усмехаться. - Тебе нужна помощь, не так ли? От одного этого голоса, такого понимающего, такого развратного даже тогда, когда произносились самые невинные на слух фразы, Чан ощутил лютую, скручивающую волну жара внизу живота. У него даже слегка потемнело в глазах - он было пошатнулся, но крепкая рука поддержала его за лопатки - правда, теперь Чан из-за этого уже упирался подбородком в кубик пресса Минхо, а тот сместил ладонь со спины в гущу его тёмных волос, с силой удерживая на месте. - Ответь мне, Чанни... Я же вижу, как тебе это нужно. - будто гипнотизируя своим голосом и взглядом, Минхо водил пальцами по влажным губам своего лидера, пока тот не сдался, высунув язык и облизав их наконец. В таком состоянии он никогда не умел сопротивляться Минхо. Он так редко мог позволить себе отпустить контроль. Так редко мог позволить себе забыться и побыть, наконец, слабым и послушным в чьих-то руках. Никто, кроме Минхо, не мог вести его. После их первого раза, когда они оба были пьяны, Чан так и не смог забыть, насколько охуительно было оказаться под контролем этого неприлично красивого, чертовски обольстительного и дьявольски сексуального парня. Минхо проворачивал с ним эти трюки ещё не раз в моменты его слабости, а Чан никогда не мог сказать "нет". Ни единого раза. Он мог сказать Минхо в такие моменты только одно. - Да, пожалуйста... Лукавая улыбка танцора превратилась в звериный оскал. Коснувшись кончиком влажного языка своего острого клыка, Минхо победоносно улыбнулся и, положив ладонь на широкую шею Чана сзади, склонился к его пухлым губам, промурчав в них: - Я не вполне расслышал тебя, Кристофер. Что ты сказал? Его свободная рука звенела пряжкой ремня. У Чана уже глаза слезились от возбуждения, а в паху нестерпимо ныло. Не успел он вновь жалобно выдохнуть "Пожалуйста", как его рот уже заткнул налитый кровью, крепко стоящий член. "О, да" - только и пронеслось в сознании Чана, когда он с наслаждением смял в крупных ладонях натренированные бедра и подтянул их к себе навстречу, ощущая, как чужая головка упирается ему в гланды. Услышав страстный стон запрокинувшего голову Минхо сверху и почувствовав, как ему забрались под майку, теребя и поглаживая молящий о ласке сосок, Чан и сам несдержанно застонал. От вибрации голосовых связок член во рту набух ещё больше. Чан стиснул ягодицу Минхо одной рукой, а другой придержал его член под мошонкой, чтобы начать с упоением отсасывать, закатывая глаза и ощущая, как собственный стояк уже болезненно ноет в штанах. Время от времени Чан подымал влажный взгляд и сталкивался с дьявольскими глазами Минхо, который всё это время стискивал его длинные тёмные волосы на затылке, внимательно следя, как блядски-припухшие губы безостановочно скользят по его мокрому от слюны члену, как кайфует от этого Чан... Как напрягаются его скулы, когда головка проникала в сжимающееся горло и он специально создавал вакуум во рту на миллисекунду, чтобы затем скользнуть губами обратно до головки и с влажным причмокиванием опять вобрать член в горячий рот. Минхо решил усложнить Чану задачу и переместил руку с его груди на шею, немного придушивая - тот начал слегка задыхаться, но как же это было охуительно. Охуительно чувствовать усилившееся давление в горле и движения собственного проникающего в него члена снаружи ладонью. Минхо знал, что Чан не сможет отстраниться, даже если захочет - удерживая его за шею и волосы, он с таким наслаждением трахал его рот, покачивая бедрами со всё ещё не спущенными до конца брюками, что чуть не кончил прямо в судорожно сжимающуюся глотку, но вовремя опомнился, почти рывком отстраняясь от увлёкшегося Чана, который тут же жадно глотнул воздуха, хватаясь за саднящее горло. - Минхо... - хрипло прошептал лидер, глядя на него снизу вверх расфокусированным, жаждущим взглядом. Такой покорный. Такой... Нуждающийся. Крутящийся стул на колесиках отъехал в сторону вместе с остатками самообладания Чана, которого быстро подняли на ноги. Минхо припёр его к столешнице и самозабвенно поцеловал, вжимаясь горящим телом, стискивая спину старшего, наслаждаясь перекатами мышц под ладонями, и довольно простонал, когда ощутил в ответ несдержанные объятия сильных рук на своём грациозном и подтянутом теле. Юркий язык Минхо с наслаждением до закатанных глаз вылизывал горячие после минета губы лидера и просился внутрь мокрого рта, пока раздражающе ненужные штаны обоих и рубашка Минхо нетерпеливо стаскивались усилиями сразу четырёх рук. Чану было мало. Как только его член оказался на свободе, он так низко и невероятно сладко застонал, вжимаясь им в горячий ствол Минхо, так жадно впился в лукавый и нежный рот танцора, что тот уже не сомневался в его готовности отдаться прямо здесь и сейчас. С тяжелым дыханием разорвав бешеный поцелуй, Минхо всего на секунду заглянул во влажные глаза и рывком стянул через голову чёрную майку лидера, оголяя его пресс и потрясную накаченную грудь. Язык скользко обвёл напряжённые соски поочередно, Чан запрокинул голову, шумно вздыхая и извиваясь навстречу. Сходя с ума от возбуждения, он и не думал сопротивляться, когда Минхо развернул его к себе спиной и с силой надавил между лопаток, заставляя улечься грудью на рабочий стол. - Так сильно хочешь меня? - тихонько рассмеялся на выдохе Минхо, когда Чан сам расставил ноги и подался назад, коротко застонав, когда ощутил скольжение бархатной головки по своим накаченным ягодицам. Он слегка повернул голову к Минхо, который с наслаждением выводил своим членом узоры на охуительной заднице, завороженно наблюдая, как блестит его смазка на гладкой коже и как отзывчиво дрожит в ответ Чан. Наконец Минхо крепко схватился за эти чертовски притягательные ягодицы, с наслаждением взвешивая их в ладонях, и опустился на колени, чтобы прижаться к одной из половинок губами, выбивая новый взволнованный вздох из уже взмокшего от возбуждения Чана. Игра с этой охуенной задницей всегда была самой любимой у Минхо. Если в повседневной жизни он мог только иногда до неё добраться, чтобы смачно шлёпнуть, то в такие моменты наедине он просто обожал облизывать её, целовать и кусать, оставлять на ней засосы и глубокие следы от зубов, доводя Чана до громких стыдливых поскуливаний и закушенных губ. Сходил с ума, когда трахал её языком и когда Чан раскрывался для него настолько, что позволял выебать себя сразу четырьмя пальцами, прежде чем внушительный член Минхо заполнял его целиком. Танцор сладко усмехнулся, когда едва коснулся горячего ануса, а уже услышал нетерпеливый скулёж своего лидера, который, дрожа, нашаривал заранее подготовленную для дилдо анальную смазку и передавал её Минхо. - Аххххх... - Чан вздрогнул и покрылся мурашками, ощутив прохладу лубриканта между ягодиц, однако не сдвинулся с места, покорно позволяя Минхо растягивать себя - а тот никогда не был особенно нежным в этом плане, потому что очень быстро терял самообладание, едва его длинные пальцы проскальзывали внутрь всегда немного растраханной задницы. Чан частенько баловался с дилдо, чтобы сбросить стресс, а Минхо был об этом прекрасно осведомлён, потому что обычно не встречал существенного сопротивления - не прошло и нескольких минут, как он уже самозабвенно припечатал ладонь к достаточно раскрывшейся, чтобы принять третий палец, аппетитнейшей жопе, и слегка отвёл ягодицу в сторону, чтобы завороженно поглядеть, облизываясь, как сочащееся смазкой колечко мышц само засасывает его руку внутрь фаланга за фалангой под горячие полувздохи-полустоны Чана. Чан уже не знал, куда себя девать, прогибаясь навстречу длинным пальцам. Он перестал упираться руками и полностью улёгся лицом и грудью на стол, потянулся назад и сам развёл в стороны свои ягодицы, призывно подмахивая покрасневшим от прилившей крови задом навстречу трахающим его пальцам. Но этого было всё ещё мало. Всё ещё чертовски мало для Чана, который хорошо знал, на что способен такой потрясающий любовник, как Ли Минхо. - Please... Please, Lee Know, just... Enter... - последнюю просьбу Чан надрывно простонал, потому что внутрь его на секунду опустевшей растянутой задницы уже толкнулась крупная головка. - Oh, fuck... Чан напрягся всем телом от растяжения стенок изнутри, его вспотевшее лицо исказилось в страдальческой гримасе, а из уголков глаз скатилось несколько возбуждённых слезинок, но Минхо, видя это, и не думал остановиться. Он знал, что Чан кайфует от лёгкой боли, и когда тот дёрнулся было вперёд, пытаясь уйти от члена, тут же схватил его за запястья и скрестил их на пояснице, крепко удерживая одной крупной ладонью. А второй рукой стиснул загривок Чана и впечатал его лицом в прохладную поверхность стола ещё сильнее, не оставляя ни единого шанса вырваться. Минхо навис над ним сзади, качнул бёдрами и жарко выдохнул под полный болезненного наслаждения стон Чана, оглядывая горящими глазами рельефные мышцы спины со сведенными лопатками и выступившие вены на мускулистых руках. Чан закатил глаза и глухо замычал сквозь зубы, заскулив, когда в его задницу вжался горячий низ подтянутого живота Минхо, а твёрдый член оказался полностью внутри. Минхо специально не двигался несколько секунд, пока Чан, тяжело дыша, сам не выгнулся в спине ещё сильнее и не подмахнул задом, с тихим шлепком сталкиваясь пухлыми ягодицами с упругим лобком и твёрдыми тазовыми косточками. Минхо хищно облизнулся, сверкнув абсолютно тёмными от возбуждения глазами в полумраке. Схватился за запястья и волосы всхлипнувшего Чана покрепче, почти полностью вышел из напряжённой задницы, дразня, чтобы затем одним мощным рывком насадить его обратно на свой хуй. И ещё раз. И ещё, пока не разогнался до беспощадно быстрого темпа. Громкие вскрики Чан даже не пытался заглушить, потому что просто не хотел сдерживаться - кроме того, он знал, что Минхо, который обожал слушать его стоны, всё равно не позволит ему быть тихим, а они всегда играли по его правилам. Они могли иногда видоизменяться, но суть оставалась одна - Минхо полностью контролировал и подчинял Чана. И Чан никогда не был против, даже если внешне пытался сопротивляться. Потому что как же охуенно Минхо его трахал. Минхо обладал невероятной выносливостью и мог подолгу изводить Чана, доводя его до исступления, до полуобморочного состояния, заставляя его стонать под ним до сорванного голоса, пока Чан, уже плача, не начинал умолять позволить ему наконец кончить. И Чан так сильно кайфовал от этого. Он прикрывал глаза и облизывал пересыхающие от шумного дыхания губы, высоко постанывал в такт врывающемуся в него короткими размеренными толчками члену, принимая его в себя и чувствуя, как его потрясно распирает изнутри, как бархатная головка раз за разом тревожит постепенно набирающую чувствительность простату, как собственный член истекает смазкой, свисая под столом, как дрожат расставленные ноги от напряжения, и сходя с ума от пошлых звуков шлепков и горячих выдохов Минхо сзади. Порой он забывал, сколько в Минхо скрытой властности и огня. Вот и сейчас, ощутив, как Минхо отпустил его волосы и сбавил темп, чтобы погладить взмокшую спину, он попытался было подвигать затёкшими запястьями, но тут же громко вскрикнул - Минхо подхватил его под животом, заставил приподняться, выгнуться немыслимой дугой, и схватил за подбородок, разворачивая его лицо к себе. - Не время расслабляться, Кристофер, не забывайся. - с этими словами Минхо усилил хватку на скрещенных запястьях, прижимая их к оттопыренному заду, и впился яростным поцелуем-укусом в рот Чана, поглощая громкий стон от особенно глубокого толчка внутри его тела, который пришелся аккурат по уже взбухшему скоплению нервов. Не давая Чану ни секунды передышки, он придушил его сильным предплечьем, оставляя минимум возможности нормально дышать, и продолжил остервенело трахать напряжённое, мокрое, дрожащее и пылающее огнём сильное тело. Чан думал, что у него не выдержит сердце, которое так бешено колотилось о рёбра, и опасался потерять сознание от нехватки воздуха на пару с перевозбуждением - настолько остро он сейчас ощущал каждое проникновение каменного члена внутри себя, сладко-прохладные и гладкие губы Минхо на виске и мочке уха, его клыки, ощутимо смыкающиеся на пульсирующей сонной артерии... Настолько оглушительно звучали влажные шлепки, с которыми встречались их разгоряченные тела, настолько сильно Чан пытался не сойти с ума окончательно, чувствуя себя полностью подчинённым этому ёбаному дьяволу по имени Ли Минхо. Чан ужасно громко и развязно стонал, обмякнув в крепкой хватке, позволяя творить с собой всё, что вздумается. Все мысли покинули его сознание, а ощущения сконцентрировались на горячей коже Минхо, которая так обжигающе касалась его, и на нарастающей истоме внизу живота, потому что Минхо не прекращал таранить ту самую чувствительную точку внутри Чана. Видя, что тот уже с трудом стоит на ногах, Минхо ненадолго взял себя в руки, отгоняя похоть. Под разочарованный возглас и просящий взгляд из-за плеча он вышел из покрасневшей задницы и ненадолго отпустил Чана. - Ляг спиной на стол и держись за край сверху. - немного хрипло произнёс Минхо, развернув Чана к себе за талию и коротко поцеловав пухлые губы. - Хорошо... Конечно же, Чан послушался. Как только он улёгся, Минхо подхватил накаченные ноги под колени и на секунду подвис, любуясь умопомрачительным зрелищем перед собой. Разгорячённый, мокрый, тяжело дышащий лидер с возбуждённым румянцем на щеках и смущённо трепещущими полуприкрытыми ресницами распластался под ним. Нижняя часть его тела свисала со стола, так что Минхо буквально поддерживал его на весу. Мышцы торса так чертовски красиво натянулись, потому что Чан выгнулся и держался обеими ладонями за край стола сверху. Такой открытый для него. Такой доверяющий. Такой принимающий. Минхо нереально въёбывало от такого Чана. Он облизнул припухшие губы и приставил головку к приоткрытому алому анусу, чтобы одним рывком снова войти в Чана, с неприкрытым удовлетворением глядя, как тот тут же отзывчиво застонал, как выгнулся ещё больше навстречу, как дёрнулся его стоящий колом член, с которого сорвалась на упругий живот тяжёлая капля смазки. - Как же... Охуенно... Ебать... Тебя... Блять... - выдыхал Минхо с каждым новым толчком, размеренно двигая бёдрами и перехватывая ноги Чана покрепче. Из-за положения на весу получалось двигаться так охуенно размашисто, что Чан содрогался всем телом и уже через пару десятков фрикций сбился с жарких выдохов вперемешку со стонами на жалобный скулёж и мольбы. - Ли Ноу... Аххх... Ли Ноу, да... Да... - Минхо с восторгом отметил, как с этими словами по вискам Чана покатились горячие слёзы возбуждения. - Ещё... Умоляю... Ещё... - Сука, Чан! - Минхо закинул сильные ноги себе на плечи и тут же окончательно потерял голову от исказившегося в экстазе лица, от тугости сокращающихся вокруг его хуя стенок и стал двигаться почти бесконтрольно, беспощадно втрахиваясь в шикарный зад, чувствуя, как его яйца бьются о него. - Стони ещё, стони, блять, громче. Тебе же нравится? Нравится, Кристофер? Нравится, когда я вот так трахаю тебя? Чан весь покраснел от напряжения и впился белоснежными зубами в свой бицепс, едва не прокусив кожу насквозь. Он мог только поскуливать и безуспешно пытался не сорваться на крики, потому что атака прямо по простате, которую устроил ему Минхо, стала просто невыносимой. У Чана не было сил терпеть этот бешеный напор слетевшего с катушек от похоти Минхо. Предоргазменная дрожь стала накатывать волнами, заставляя его издавать уже совершенно пошлые и высокие крики, а тело крупно дрожать и метаться на столе. Минхо нисколько не помогал, - этот секс уже больше напоминал животную еблю, где никто себя не контролирует. Эта мысль проскользнула в сознании одуревшего Чана как раз тогда, когда он столкнулся с обжигающе похотливым взглядом вспотевшего Минхо. Тёмные прядки волос налипли на его всегда слишком красивое во время секса и танцев лицо, ноги Чана были плотно прижаты к горячей груди и перехвачены сильными руками. Всё внутри полыхнуло огнём, когда Минхо так жарко и властно поглядел на него исподлобья, не прекращая трахать, и с дьявольской улыбкой обнажил острые клыки, чтобы впиться ими в крепкую икру Чана, ощутимо прикусив и всосав гладкую кожу в рот. В эту секунду у Чана мучительно свело внутренности, и он задохнулся нарастающими криками. Едва поспевая за настигающим его оргазмом, он с силой прикусил губу, зажмурившись, и затрясся, напрягшись всем телом. - Не останавливайся! - громко воскликнул Чан, хотя Минхо и не думал - он лишь ускорился, с огромным наслаждением наблюдая, как Чан громко, долго и сладко сотрясается в оргазме, как дёргается его член, забрызгивая спермой рельефную грудь и пресс, и никак не мог насмотреться, впитывая каждую секунду экстаза на разгоряченном, совершенном лице. - Oh, dear God... Очарованный пошлым зрелищем Минхо спустя несколько толчков тоже не выдержал. Он стиснул сильные ноги особенно несдержанно и резко запрокинул голову, вошёл до упора и обильно кончил глубоко внутрь охуенной задницы, стенки которой продолжали так сильно сжимать его внутри, продлевая крышесносные ощущения от оглушительного оргазма. Громкие стоны двоих сплелись на мучительно сладкую минуту, пока постепенно не стихли. Минхо вышел из обмякшего тела и привлёк Чана к себе. Он знал, что ему это необходимо. Знал, что не уйдёт сегодня. Чан уткнулся в крепкую грудь Минхо, мимолётно поцеловав тёмный сосок, обвил мускулистыми руками его пояс и ещё долго сидел, прижимаясь к гладкой горячей коже и вдыхая её знойный запах с закрытыми глазами, пока дыхание и бешеное сердцебиение постепенно приходили в норму. Фоном он осознавал объятия и поглаживания Минхо, который что-то ласково шептал на грани слышимости, но Чан не мог разобрать слов, разомлевший и расслабленный после оргазма. Он всё ещё не желал вспоминать о проблемах, которые раз за разом толкали его в объятия Минхо - ему хотелось как можно дольше продлить эти мгновения полного погружения в состояние безопасности и умиротворения. - Чанни... - Минхо мягко обхватил его лицо ладонями и приподнял за подбородок. Чан смущённо улыбнулся одними краешками рта и всё ещё влажными после секса глазами, отчего в их уголках собрались крошечные, такие милые морщинки. Минхо тепло улыбнулся в ответ и склонился ниже, чтобы вновь накрыть припухшие губы своими, но уже не страстно, а мягко и бережно. Почти любовно. - Ты же останешься на ночь, правда?... - Конечно. В эту ночь Чан впервые за долгое время спал спокойно, без тревожных сновидений, прижимаясь к гибкому, гладкому и жаркому, как печка, телу Минхо, который до самого утра не выпускал его из своих рук.***
- Доброе утро, хён. Чан прикрыл было глаза и скрипнул зубами, но быстро взял себя в руки. "И вот я снова хён. Окей, да. Окей. Так и должно быть." Он прекратил рассматривать содержимое холодильника, развернулся и встретился с лукавыми глазами, которые ещё несколько часов назад так пылко смотрели на него, сверкая в полутьме, и так страстно закатывались в моменты особенно острого наслаждения. - Доброе утро. Их зрительный контакт был прерван вторжением на кухню хохочущего Хёнджина, который убегал от обнажённого по пояс и громко смеющегося, размахивающего банным полотенцем Феликса. У подоконника растрёпанный Феликс таки настиг свою добычу, которая, видимо, в чём-то провинилась, раз получила пару тычков по рёбрам. Эта парочка настолько глупо хихикала, пока дурачилась, и настолько сладко целовалась у того самого подоконника, когда смех сошёл на нет, шепча друг другу что-то понятное только им двоим, что Минхо поспешил показушно засунуть два пальца в рот и удалиться с кухни куда подальше. Чан с лёгкой грустью и завистью поглядел на них двоих и захлопнул дверцу холодильника чуть громче, чем следовало. Хёнджина с Феликсом это, впрочем, не отвлекло - они постоянно будто пребывали в своём собственном мирке, когда находились вдвоём. Чан размышлял во время утреннего умывания и искренне не понимал, как Хёнджину с Феликсом за столько лет удалось сохранить свои отношения искренними, чистыми и такими прекрасными, что невозможно было отвести от них двоих глаз. Как они смогли сберечь свою любовь и оставаться вместе, несмотря на все трудности и запреты. Как смогли обустроить свои жизни так, чтобы их отношения никак не мешали работе. Потому что сам Чан в работе настолько погряз, что ни о каких отношениях даже думать не успевал. Почувствовав, как зачесалась шея после бритья, Чан увидел на ней алеющий засос в зеркале и грустно усмехнулся. Весь день снова всё шло наперекосяк. Треки, которые ждали сведения, никак, сука, не сводились, нужные звуковые эффекты никак не искались, в любимой службе доставки закончился его любимый салат, и Чан вновь ощутил невероятный творческий кризис вперемешку с экзистенциальным и вселенскую усталость. Как же он заебался. Но вчера... Вчера ему было так хорошо. Он ненадолго прикрыл глаза, погружаясь в приятные воспоминания. Немного поразмышляв и напевая себе под нос "Drive", Чан вошёл в какой-то творческий поток, отключился от всего остального мира и буквально за два часа накидал невъебенную дорожку. С удовольствием переслушал пару раз, качая головой и притопывая ногами, а затем довольно хлопнул в ладоши и скинул трек Чанбину с Джисоном, чтобы оценили. Удовлетворенно откинувшись на спинку вращающегося кресла, Чан задумчиво поглядел на свой телефон и закусил губу. После недолгих раздумий он решительно взял его в руки, нашёл нужный контакт и быстро, боясь передумать, отправил короткое сообщение. "Минхо... Ты можешь снова прийти ко мне сегодня?" Обескураживающий ответ, от которого щёки мгновенно зарделись, пришёл через несколько секунд. "I'll come whenever you want, Christopher"Call me when you want, call me when you need
Call me in the morning, I'll be on the way
Call me when you want, call me when you need
Call me out by your name, I'll be on the way likе...
© MONTERO - Call Me by Your Name