crepuscule
23 июня 2024 г. в 22:23
— Вокруг тебя пляшут тени покойных, бренчат кости пустые, утягивают в яму, — нестихотворно отзывается мужчина с исполинскими чертами. — Ты сидишь напротив, заперт с нами. Только без клетки своей.
Прижимается к решетке, выталкивая руки встречь пустым потокам затхлого воздуха.
— Я и соскучился по нормальному общению.
«Лев» спит в углу; «Феникс» закрылся в одеяло. Лишь он на привязи кожанных ремней, да неизвестная фигура.
Игорь хватается изо всех сил за реальность и бархатные нотки незнакомца.
— Уж и не вспомню, сколько здесь сижу.
Игорь титаническими усилиями открывает рот, беззвучно моля о помощи.
Крика не следует — горло дерет в онемении. Боль не стихает. Препарат вгрызается с фразами врача до спазмов и хрипов, до кататонии.
Глаза выдают панику, мутнеют, просят слезно продолжать говорить с ним. Может, тогда в сознании прояснится и он начнет думать.
— Мне нравятся стихи про снег. Навевают легкую тоску и чувство единения с высшими силами. Однажды, слышал, кто-то из детей-посетителей библиотеки смотрел на узоры и метель за окном, клокотал от смеха и выдал, мол, хлопья — перхоть Божья. Вздор, конечно, но мне шутка запомнилась.
Подолгу любуется будущей статуей в коллекции жалкого доктора, смилостился до утешаний.
— Я посвящаю этот стих, его чтение, тебе. Запомни его. Так ты не забудешь обо мне, зимних вечерах, трамваях, первых горках, веселых играх с детворой в снежки, о теплых варежках и чудных санях — их волшебстве отправить тебя в удивительный мир огней. О разведенном какао и помехах в радио, о новогодних передачах, о последних минутах весны в пурге ласковой. Обо всем, чего я был лишен. Здесь тяга и мучение кругом, но это чувство…
Он смакует дрожь Игоря на губах невольным победителем. Впервые стал «героем» для утопающего в галлюцинациях.
— Что ты кому-то нужен, чувство тревоги и покоя в то же время… Подкупают.
И он растягивает фразы в колдовстве.
— Снег навалил. Все затихает, глохнет…
Игорь благодарен, что и с ужасным посылом о трагедии любви его придерживают к жизни чужие строфы.
Гипноз не лучше, но спокойнее транса Рубинштейна.