«Долго и счастливо» для главного злодея

[Код активации: [Глупый автор, глупый роман]. Автоматический запуск системы]. Сознание померкло, и Шэнь Юань провалился в темноту: вниз, вниз, вниз – бесконечное падение. Темнота монотонно гудела. Внезапно гул усилился и, когда Шэнь Юань уже было решил, что непременно оглохнет, сложился в мелодичный перезвон. Откуда-то сверху раздался бесполый механический голос: [Приветствуем Вас, Вы успешно вошли в Систему. Для активации сюжетного тропа [ИСЕКАЙ] внимательно ознакомьтесь с пользовательским соглашением и политикой конфиденциальности. Нажмите ПОДТВЕРДИТЬ, если согласны с вышеизложенными условиями.] Шэнь Юань слепо потянулся в сторону звука. На мгновение почудился слабый электрический импульс. Он распространился от пальцев руки по всему телу, и Шэнь Юань, наконец-то, упал. Вздрогнув, он распахнул веки. – ...Шиди? Шиди, ты слышишь меня? Свет заливал пространство, ввинчивался в мозг, яркими бликами вспыхивал перед глазами – водоворот тысячи мерцающих конфетти. Тошнота подступила к горлу, вынуждая зажмуриться. [Система активирована! Данные персонажа «Горный Лорд Шэнь Цинцю» успешно распакованы! Запускаю проверку целостности файлов. До окончания проверки осталось 10... 9... 8...] Бесстрастный голос продолжал размерено отсчитывать секунды. – Цинцю?.. [Проверка успешно завершена! Тело, предоставленное Пользователю, временно переходит в режим автоматического управления. Автоматическое управление позволит Пользователю лучше вжиться в роль «Горный Лорд Шэнь Цинцю» и избежать штрафа за внезапную смену характера персонажа (ООС).] Всё это походило на безумный сон агонизирующего разума: бестелесные голоса, гудящая, наэлектризованная темнота и пронизывающий золотистый свет. Шэнь Юань обдумал эту идею – он мертв, и сейчас его мозг отчаянно галлюцинирует. Предполагаемая смерть не стала бы неожиданностью, но всё еще казалась досадной. Стоило представить слёзы сестры (она точно будет хныкать и захлебываться, как маленький ребёнок), горе матери, печаль отца и усталое смирение братьев, как привычное чувство несправедливости тронуло сердце. Операцию назначили на следующий вторник. Он не имел права умереть раньше! Шэнь Юань с силой вдохнул и, впервые за много месяцев не ощутив острой боли в груди, снова открыл глаза. Он лежал на кровати. Над ним плавно покачивался белоснежный муслиновый балдахин. Теплый воздух был пропитан благовониями: сандал, ива, слива. Голова покоилась на жёсткой бамбуковой подушке, тело скрывало тонкое шёлковое покрывало. Рядом с подушкой Шэнь Юань заметил бумажный веер. Рука сама потянулась за ним, и, с треском распахнув, принялась обмахивать влажное от пота лицо. – Шиди очнулся! Что-нибудь болит? Как ты себя чувствуешь? Шэнь Юань повернул голову в сторону говорившего. У постели сидел молодой мужчина: благородные черты, обеспокоенный взгляд, трагичный излом бровей. На его красивом лице явственно проступило беспокойство. – Сяо Цзю, что с тобой? Шэнь Юань не успел толком осознать происходящее, как внезапно буйными волнами накатили эмоции – будто плотину прорвало. В глубине души затеплилось сладкое удовольствие, но тут же погасло, следом царапнула обида, заискрилось раздражение. Все эти переживания не могли принадлежать Шэнь Юаню: он многие годы не позволял себе чувствовать ничего, кроме равнодушной апатии и, изредка, ленивого негодования. – Я в порядке, – хрипло ответил Шэнь Юань. Он не был в порядке. Он умер. – Что привело шисюна на Пик Цинцзин? – слова слетали с губ самостоятельно, без участия разума. – Шиди подвергся искажению Ци, разве мог я остаться в стороне? Пик Цинцзин. К несчастью, Шэнь Юаню было знакомо это название! Мысли заметались встревоженными птицами, но тело, неподвластное воле сознания, продолжало играть свою роль. – Удивительно, что Чжанмэнь-шисюн заметил недомогания этого мастера. Тебе не стоило волноваться, я вполне способен позаботиться о себе сам, – с деланной любезностью произнёс Шэнь Юань (Цинцю?) и указал на дверь. – Шисюну нет нужды находиться здесь. – Сяо Цзю, ну зачем ты так, — вздохнул Юэ Цинъюань, Глава хребта Цанцюн, мастер меча Сюаньсу. Шисюн Шэнь Цинцю. Пазл сложился. – Не называй меня так! — бросил Шэнь Юань (Цинцю!) глухо. – Благодарю шисюна за заботу, но будь добр, покинь мой Пик! Юэ Цинъюань печально, но покорно кивнул. Он поднялся с колен, расправил смявшиеся одеяния и, глубоко поклонившись, направился в сторону дверей. – Му-шиди оставил пилюли и отвары, прими их, пожалуйста – сказал и вышел вон. В этот же миг раздался знакомый «дзинь», и перед глазами замелькали пиксели, формируя диалоговое окно. Механический голос вторил вспыхивающим на призрачном экране словам: [Система рада приветствовать Пользователя в мире «Пути гордого бессмертного демона»! Система – персональный ассистент, созданный для помощи Пользователю в решении поставленных задач. Для активации Системы скажите: «Система!»] Нет, нет, нет! Не может быть! Шэнь Юань резко сел. Сердце колотилось где-то в горле, руки дрожали – у него прежде не случалось панических атак, но всё когда-то бывает впервые. В конце концов, прежде он не умирал, и не возрождался в худшей из прочитанных им книг. «Путь гордого бессмертного демона» – санься в гаремном жанре – скрашивал Шэнь Юаню больничные будни. Ло Бинхэ, протагонист этого, с позволения сказать, произведения был подобен герою древнего эпоса: статный, мужественный и проницательный. К сожалению, на этом сильные стороны «Пути гордого бессмертного демона» заканчивались. Сюжет романа казался изъеденным молью – дыра на дыре. В самом непристойном смысле этого слова: Ло Бинхэ без устали срывал цветы, метал стрелы направо и налево – в общем, тратил на весенние утехи всё время, свободное от беспощадной мести и бессмысленных завоеваний. Завоевания же давались протагонисту слишком легко. Каждый раз, когда ему требовался бог из машины, Ло Бинхэ узнавал о необыкновенных, редчайших растениях, чудодейственных способах исцеления и практиках самосовершенствования, которые использовал единожды, после чего все воспоминания о них стирались и у героя, и у читателя. Женщины дивной красоты снова и снова падали в объятья Ло Бинхэ, каждый враг, будь он хоть в тысячу раз могущественнее и умнее его – тупел и слабел в самый ответственный момент, погибая кроваво и безыскусно. Не поймите превратно, Шэнь Юань вовсе не был мазохистом. Он предпочитал хорошие книги и никогда не заинтересовался бы сетевой графоманией. Но, как хороший преподаватель, он должен был знать, что волнует умы его учеников. По крайней мере, продлевая премиальную подписку на новые главы «Пути гордого бессмертного демона», он цеплялся за этот аргумент, как за спасительную соломинку. Так Шэнь Юань и скончался, читая финальные главы романа и терзаясь смутным негодованием, и оказался здесь, в мире «Пути гордого бессмертного демона»! Но почему?.. – Система! – позвал Шэнь Юань. – Система, а почему я здесь? [Пользователь активировал систему чит-кодом [Глупый автор! Глупый роман!]. Основная задача пользователя: скорректировать сюжет романа «Путь гордого бессмертного демона» в соответствии с требованиями Пользователя. Внимание! В процессе развития сюжета будут открываться миссии, обязательные и необязательные, за которые Пользователь сможет заработать баллы. Накопив определенное количества баллов, Пользователь получит достижение [Долго и счастливо], активация которого позволит Пользователю выбрать мир, в котором он будет жить долго и счастливо~. Желаете ознакомиться с доступными заданиями?] Шэнь Юань потерянно покачал головой. Ему нужно было подумать. Он встал, приложив усилие – тело было тяжелым, непослушным, – и огляделся. Спальня небольшая, но роскошно обставленная: ажурные столбики кровати, мебель из ценных пород дерева, невысокая ширма, украшенная искусной резьбой и изящной росписью. Расшитые шёлком подушки, бронзовая курильница бошаньлу, инструктированная перламутром, кисти и чернильный камень из светлого нефрита – всё кричало о богатстве владельца. Шэнь Юань обошел комнату, заглянул в соседнюю – чуть меньше спальни, – перебрал лежащие на невысоком письменном столе документы, и, наконец, подошёл к окну. Сквозь тонкую бумагу просматривались неясные силуэты деревьев. Шэнь Юань снял легкие ставни и выглянул на улицу. За окном простиралась бамбуковая роща. Зеленые стволы тянулись в небо, окрашенное рассветным румянцем. Где-то вдалеке шумела река. Всё вокруг казалось настоящим – не последняя фантазия увядающего сознания, а реальный, осязаемый мир. В котором ему, Шэнь Юаню, отводилась роль наставника Ло Бинхэ. Роль мастера меча Сюя, Главы пика Цинцзин, одного из двенадцати лордов–заклинателей хребта Цанцюн. Главного злодея. Человека, несомненно, знатного и состоятельного. Преуспевшего на стезе совершенствования, имеющего немалое влияние в обществе. Жестокого. Нетерпимого. Жалкого. За бесчисленные грехи лишённого конечностей, глаза, языка и жизни. Но сейчас Юаня волновала вовсе не неприглядная судьба персонажа, которого ему предстояло сыграть. Система говорила что-то о выборе. – Система! Если я получу "долго и счастливо", то смогу вернуться домой? – с надеждой спросил Шэнь Юань. [Если Пользователь активирует достижение [Долго и счастливо], он получит возможность выбирать, остаться в этом мире в роли «Горного Лорда Шэнь Цинцю», или вернуться в родной мир к роли «Учитель Шэнь Юань». Какую бы роль не выбрал Пользователь, ему будут предоставлены гарантии выживания и счастливого существования. Желаете ознакомиться с доступными заданиями?] Шэнь Юань желал. [На данный момент Пользователю доступны следующие задания: – Зажечь свечу и учиться: Как начать: взаимодействуете с Системой; Награда: 100 баллов персонажа; [ПРИНЯТЬ ЗАДАНИЕ] Внимание! Баллы сюжета и персонажа позволяют разблокировать OOC и AU функции. Данные функции дают возможность выйти из режима автоматического управления, получить контроль над предоставленным Пользователю телом и начать влиять на локальные и глобальные сюжетные линии.] Шэнь Юань вспомнил короткую беседу с главой Цанцюн; бездну хаотичных эмоций, вспыхнувших в одночасье; настигшую после паническую атаку – автоматический режим вымотал его морально. – Сколько баллов нужно, чтобы разблокировать ООС? [Чтобы разблокировать данную функцию, Пользователь должен потратить 150 баллов персонажа. Стартовые баллы персонажа, доступные пользователю – 100. Выполняйте задания, чтобы заработать баллы.]

***

Уже несколько ночей подряд Шэнь Юань не спал, изучая пособия по совершенствованию, истории, литературе и изобразительному искусству. Некоторые книги ему доводилось читать в прежней жизни: "Шидзин" – почти точная копия "Книги песен" его мира, "Юэцзин", даосские тексты. Некоторые – нет. Исторические и философские трактаты, бицзи, бестиарии – их Шэнь Юань встречал впервые. Впрочем, бессонница была вызвана вовсе не ученическим рвением. Шэнь Юань пытался уснуть, правда пытался. Он жёг цветы сливы, извел изрядное количество умиротворяющих пилюль, пару-тройку раз сменил постельное белье (может, дело в нём?), но сумел лишь задремать. Стоило закрыть глаза, как тени, таящиеся в углах бамбукового дома, оживали. Они сотнями длинных гибких пальцев тянулись к нему, тысячами жадных глаз смотрели на него. Тогда Шэнь Юань дрожащими руками зажигал небольшой бумажный фонарь: тот мягким золотистым светом рассеивали созданные измученным разумом образы. Кошмары, приходящие в полусне, сводили с ума, так что Шэнь Юань предпочел бодрствовать до тех пор, пока, обессиленный, не упадет в спасительный обморок. Проблемы со сном являлись частью "Зажечь свечу и учиться" – задания, неосмотрительно принятого Шэнь Юанем декаду назад. Он сначала наивно решил, что придется овладеть четырьмя благородными искусствами, медитацией и техникой фехтования. Но нет. Наука, которую вынужденно постигал Шэнь Юань, была важнее прочих. Он учился быть Шэнь Цинцю. Ходить, как Шэнь Цинцю – энергично, но грациозно; говорить, как Шэнь Цинцю – неторопливо цедить слова, обманчиво любезные; смотреть, как Шэнь Цинцю – с напускным безразличием. Шэнь Юань, запертый в чужом теле, наблюдал его реакции и старательно запоминал: в раздражении можно чуть нахмуриться и поджать губы, от отвращения – поморщить нос, зависть прищуривала глаза, а тревога сковывала лицо ледяной маской. Запоминал, что за бесчисленными веерами Шэнь Цинцю прятал не столько лицо, сколько душу: каждая эмоция надежно скрывалась за бумагой, как за щитом. Запоминал, что, проиграв бессоннице, под покровом ночи он иногда покидал бамбуковую хижину. В третью стражу*, когда пик спал, укрытый ночным небом, Горный Лорд спускался к храму предков. Па́года стояла в отдалении от ученических спален, там, где река становилась полноводной и спокойной. Взмахом руки запалив фонарик, Шэнь Цинцю преклонял колени. Звонко стрекотали цикады, ветер колыхал ветви ивы, прокатывался шорохом по зарослям осоки. Здесь, в месте, где покоились души мёртвых, жизни было больше, чем в хижине Главы Пика Цинцзин. Шэнь Цинцю молчал и до рассвета оставался в храме. А стоило небу выцвести, успокоенный, возвращался домой к одинокому монотонному существованию. «Система! – заваривая терпкий бодрящий чай, мысленно позвал однажды Шэнь Юань. – Могу я больше узнать о прошлом моего персонажа?» Утреннее солнце окрашивало туманную дымку, свойственную часу зайца*, в нежный персиковый оттенок. Чай исходил ароматным паром, согревал замерзшие пальцы, и слабость, вызванная нервным истощением, ненадолго отступала. [Система рада приветствовать Пользователя! На данный момент Пользователю недоступен архив воспоминаний персонажа «Горный Лорд Шэнь Цинцю». Чтобы разблокировать архив, Пользователю необходимо завершить текущее задание.] Это было ожидаемо. Система с неохотой делилась полезной информацией, призывая либо обучаться всему самостоятельно, либо тратить невообразимое количество баллов, чтобы приобрести знания и умения. Только на один вопрос она дала бесплатный ответ: почему Шэнь Юань и Шэнь Цинцю похожи как две капли воды? Заметил Шэнь Юань это не сразу: Горный Лорд не пользовался зеркалами, а от отражений поспешно отворачивался. Первое, что удалось сравнить Шэнь Юаню – ладони и стопы, одинаково длинные и узкие. Дальше-больше. Колени, квадратные, немного массивные, острые локти, худые щиколотки – Шэнь Юань доподлинно знал каждый цунь этого тела. А когда Шэнь Цинцю пришлось всё же посмотреться в бронзовую гладь зеркала, Шэнь Юань увидел себя. Свой угловатый подбородок, длинный нос, прямые брови и узкие губы. Лишь глаза, прежде тёмные, приобрели какой-то прозрачный желтоватый оттенок, как у камышового кота. Шэнь Юань тогда едва дозвался Систему: она не желала откликаться. И с ответом тянула, ссылалась на конфиденциальность информации и отсутствие статуса лояльности у Пользователя. Но, шичэнь* спустя, сдалась. [Администрация заботится о благополучии и комфорте пользователей. Дизайн персонажей оптимизирован в соответствии с уникальными потребностями клиентов.] И замолкла, напоследок посоветовав ответственнее относиться к заданию и не тревожиться из-за художественных условностей. Шэнь Юань нехотя согласился. И продолжил наблюдать за размеренным бытом Шэнь Цинцю. Горный Лорд не общался с воспитанниками, затворившись от мира в своей маленькой хижине. Отшельничество его нисколько не тяготило, напротив, обязанности наставника раздражали, ученики – разочаровывали, и только Нин Инъин разрешено было изредка навещать его. Она приносила с собой паровые булочки, цветы и сплетни, трещала без умолку и называла Шэнь Цинцю почтительно «шицзунь». Нин Инъин едва исполнилось двенадцать, её голосок, еще по-детски высокий, звенел колокольчиками, а широкая улыбка освещала сумрачную комнату ярче солнца. Она напоминала Шэнь Юаню его младшую сестру. Сюань-Сюань была постарше, но смотрела на мир с тем же задором, что и а-Нин. И улыбались они одинаково лучезарно. С Нин Инъин Шэнь Цинцю вёл себя по-отечески ласково, и, казалось, любил её нежной братской любовью. Тем печальнее было вспоминать, что в оригинальном романе этот человек пытался воспользоваться её доверием. Как читатель и преподаватель, Шэнь Юань презирал Лорда Цинцзин за несдержанность, за бессердечие и, особенно, за нездоровую страсть к своим юным ученицам. Помниться, в комментариях даже требовал решить вопрос радикально – кастрацией. Теперь же ему было нелегко поверить, что Шэнь Цинцю действительно мог преступно вожделеть малышку а–Нин: она была единственным лучиком света в беспросветном существовании Горного Лорда. Нин Инъин убегала по своим очень важным детским делам, а Шэнь Цинцю вновь погружался в безжизненную серость будней. Ночами он мучился кошмарами, днями – впустую изводил себя тренировками: часами медитировал и до изнеможения оттачивал невеликие заклинательские способности. Вот и сегодня он отправился на северную сторону пика Цинцзин, к водопаду Иньлю. Серебристый туманный каскад спускался по скалистым выступам вниз, в долину. Окружённый вековыми соснами, он по праву считался одним из двенадцати сокровищ Цанцюн. Холодные потоки природной ци близ Иньлю текли безмятежно, способствуя глубокой медитации. Двенадцать горных вершин хребта Тяньгун издали напоминали двенадцать каменных мечей, обрушенных небожителями на бренную землю. Острием эти мечи пронзали вековые леса, эфесом касались облаков. Меж ними простирались ущелья, изъеденные реками, и долины, испещрённые озёрами. Каждый пик, от величественного, подпирающего небеса Цюндин, до пологого, богатого садами и посевными угодьями Аньдин, обладал бесценными природными источниками жизненной энергии. Именно благодаря этим источникам заклинатели школы Цанцюн так быстро приходили к формированию золотого ядра и бессмертию тела. Шэнь Цинцю вдохнул свежий хвойный аромат и, приняв соответствующую позу, постарался сосредоточиться. Внезапно откуда-то снизу донёсся пронзительный девичий крик: – Шисюн! Прекрати! – голос, кажется, принадлежал Нин Инъин. Шэнь Цинцю тут же прервал медитацию и прислушался: пыхтение, топот, треск, но громче всего звучал плачущий голосок а–Нин. – Остановитесь! Шэнь Юань почувствовал, как страх, почти ослепляющий, сковал Шэнь Цинцю на мгновение, а после трансформировался в холодную ярость. Быстрым движением призвав Сюя – он мелькнул светлой вспышкой, покинув ножны, – Горный Лорд вскочил на меч и устремился в сторону звука, туда, где среди редких сосенок на поляне бушевала драка. Несколько учеников постарше окружили совсем юного мальчишку; тот бестолково размахивал руками, но не мог толком отразить сыпавшиеся со всех сторон удары. Шэнь Цинцю издалека нашёл взглядом Нин Инъин: она оставалась в стороне, цела и невредима. – Шисюн! Что ты творишь?! Как так можно? Скорее вели им прекратить, а не то… а не то я больше никогда не заговорю с тобой! – всхлипывала девочка. Её маленькое личико покраснело от слёз, губы дрожали. – Шимэй, не сердись! Я скажу, чтобы они перестали бить мальчишку, хорошо?.. – в явном смятении пробормотал стоявший чуть поодаль юноша, в котором Шэнь Юань с некоторым изумлением признал Мин Фаня. Молодой человек пару раз навещал Горного Лорда в его хижине, доставлял отчеты старших учеников и письма главы школы. Перед лицом наставника он высказывал беспрекословное послушание и искреннюю почтительность. Но сейчас напоминал скорее избалованного молодого господина из зажиточной семьи, окруженного толпой подхалимов. Договорить Мин Фань не успел. Мальчишка сумел пробиться сквозь кольцо недругов, и, яростно завопив, впечатал костлявый кулак ему в нос. Юноша вскрикнул, кровь тут же хлынула в два ручья. Он с силой оттолкнул мальчишку, да так, что тот упал и больше не смог подняться. А–Нин коротко взвизгнула и, закрыв лицо ладонями, зарыдала ещё горше. В этот момент Шэнь Цинцю, пылая гневом, выступил на поляну. Обнаженный Сюя сиял в его руке, зеленые одежды развевались на ветру. Высокий и статный, в глазах замерших в испуге учеников он был похож на разъярённое божество. Заметив учителя, Нин Инъин несколько ободрилась. Она тут же бросилась в объятья Горного Лорда, зарылась мордашкой в светлые одежды и запричитала: – Учитель! Они все накинулись на а–Ло, я ничего не смогла сделать! И шисюн... Из-за подвески! Подвеску – непримечательную нефритовую Гуанинь – Шэнь Юань запомнил как недурной сюжетный приём. Последний подарок любимому сыну, драгоценный амулет, на покупку которого умирающая матушка–прачка потратила немалые деньги. Нефрит был фальшивым: необразованную женщину обманул торгаш–мошенник; но этот факт ни в коей мере не умалял ценность подвески в глазах Ло Бинхэ. Потеря же нефритовой Гуаньинь будто предрекала падение главного героя во тьму. Утешающе коснувшись макушки Нин Инъин, Шэнь Цинцю оглядел побелевших мальчиков. Мин Фань пытался стереть кровь с лица, младшие ученики судорожно оправляли одежды; один только Ло Бинхэ оставался недвижим, свернувшись в клубок на земле. Шэнь Юаня накрыло волной жалости: маленький и тощий, в изорванных грязных одеждах, он напоминал избитого жестокой детворой щенка. Шэнь Цинцю же беспокоил только несчастный вид Нин Инъин: никудышные мальчишки расстроили её и должны были понести за это наказание. – Мин Фань, – со скрытой неприязнью произнёс Горный Лорд, – каждый участник этого безобразного конфликта получит десять ударов ферулой. Мин Фань вскинулся было недовольно, но тут же сник. Осознав, что пойман на горячем, он не решился просить о снисхождении. Нин Инъин же возмущенно отпрянула. – Но учитель! А–Ло не виноват, – воскликнула она, – Из-за Ин–эр шисюн разозлился. Учитель должен наказать меня! Шэнь Цинцю в искреннем недоумении вскинул брови. – За что а-Нин просит наказание? – Ин–эр отказалась от подарка шисюна. Шисюн обиделся, и сказал, что у а-Ло не настоящий нефрит! – затараторила она. – И а-Ло обиделся тоже. И всё из-за меня!.. – А–Нин участвовала в драке? – спросил Шэнь Цинцю. Девочка отрицательно мотнула головой. – Если а–Нин ни с кем не дралась, то и наказывать её не за что. Наконец, Шэнь Цинцю вернул своё внимание мальчикам. Ло Бинхэ медленно встал, выпрямил спину и поднял на учителя решительный взгляд. Шэнь Юань был почти восхищён: тёмные глаза протагониста сияли ясным звездным светом. Другие мальчишки, напротив, смущенно отворачивались: за них Нин Инъин заступаться не спешила. – Тогда... Тогда я стану искать подвеску а–Ло, – внезапно успокоившись, твёрдо сказала а–Нин. Мин Фань, из носа которого всё еще капало, неприязненно скривился. Честно говоря, Шэнь Юань понимал его негодование: солнце клонилось к горизонту. Нин Инъин же планировала остаться в горах, одна, без меча и талисманов. И всё ради Ло Бинхэ. Шэнь Цинцю, видимо, подумал о том же. – А–Нин стоит подумать получше, – в попытке отвлечь ученицу от дурной затеи, тихо посоветовал он. – Может быть, прежде чем этот мастер приступит к наказанию, она могла бы дать шиди лекарство. В одно мгновение настроение девочки переменилось. Она с благодарностью улыбнулась учителю и подскочила к Ло Бинхэ. – Идём, а–Ло, – схватив мальчика за руку, Нин Инъин потянула его в сторону женского крыла, – Нин–шицзе подлечит тебя! И убежала, волоча за собой еле передвигающего ноги протагониста. Оставшиеся ученики попытались было оправдаться, но Шэнь Цинцю взмахом руки запечатал им рты. Его мало волновали причины проступка. В конце концов, если они решили расправиться с Ло Бинхэ, то стоило сделать это не на глазах у Нин Инъин. – Отправляйтесь к главному учебному залу и приготовьтесь принять наказание, – приказал он. Понуро переглядываясь, мальчишки покинули полянку, а Шэнь Цинцю быстро осмотрел деревья и траву. Высоко в ветвях мелькнула красная нить. Легко оттолкнувшись от земли, он стремительно преодолел расстояние – словно ласточка пролетела, – и нефритовый кулон скользнул ему в руку. Зазвенело уведомление Системы: [Внимание! Получен ключевой артефакт: Поддельная Нефритовая Гуаньинь х 1 Награда: баллы сюжета +50!] Шэнь Цинцю незаинтересованно осмотрел подвеску: и впрямь подделка. Спрятав находку в рукав, он степенно направился следом за воспитанниками. На площадке перед главным учебным залом толпились ученики: юноши и девушки, привлечённые шумом, застыли неподалёку, с сочувствием поглядывая на коленопреклонённые фигуры. Шэнь Цинцю возвышался над мальчиками, поигрывая ферулой. Линейка была лёгкой и гибкой: порка ею болезненна и унизительна, но безопасна. – Мин Фань, назови, за что этот мастер наказывает тебя? – равнодушно потребовал Горный Лорд. – Этот ученик ввязался в драку! – отрапортовал дрожащий мальчик. – Считай. Ферула со свистом рассекла воздух. – Один... Два... Три... Прежде молодой человек не испытывал подобной боли. Когда во время очередного удара линейка распорола ткань одежд и ужалила обнаженную кожу, по побледневшим щекам Мин Фаня заструились слёзы. – Десять, – проскулил он. Шэнь Юань наблюдал за происходящим с нарастающим отвращением: Горный Лорд не испытывал ни капли сострадания к провинившимся ученикам. Он коротко замахивался и равномерно, без перерывов хлестал мальчишек по спинам. Удары не приходились по одному месту дважды, не становились сильнее и жёстче, но и не ослабевали. С одинаковой силой он порол и крепкого Мин Фань, и его щуплых шиди. Шэнь Юань некстати вспомнил свою коллегу, госпожу Фа, немолодую преподавательницу истории, всегда сокрушённо вздыхавшую по былым временам, когда учеников можно было отходить ферулой за непослушание. Интересно, смогла бы она так же невозмутимо, как Шэнь Цинцю сейчас, истязать детей? Когда очередь дошла до Ло Бинхэ, Шэнь Юань внутренне похолодел. Как бы ни пыталась Нин Инъин излечить травмы мальчика, но синяки всё ещё уродовали его нежную кожу. Выдержит ли он эти десять ударов? – Ло Бинхэ, – всё так же бесстрастно проговорил Шэнь Цинцю, – за что этот мастер наказывает тебя? – Бинхэ позволил себе ударить шисюна, – тоненько отозвался мальчик. Сердце Шэнь Юаня болезненно сжалось. Ло Бинхэ был слишком мал для такого жестокого наказания. – Считай. Рука Горного Лорда не дрогнула. Он не пытался смягчить удары, не задумывался, а сможет ли вздрагивающий ребёнок встать, когда порка завершится. –... Девять... Десять, – слабым голосом досчитал мальчик и рухнул на пыльные плиты. Нин Инъин издала пронзительный крик и бросилась к Ло Бинхэ. Несколько учениц постарше приблизились тоже, но не решились помочь мальчикам без разрешения. – Не давайте им лекарств, – распорядился Шэнь Цинцю, – последующая боль тоже часть наказания. Нин Инъин захныкала, но послушно отступила. Ло Бинхэ – куча изорванного тряпья и черных спутанных кудрей, – распростерся у её ног. А–Нин взглянула на Бинхэ, на окровавленную ферулу в руках учителя, и, наконец, подняла на Шэнь Цинцю тёмные глаза, горящие жгучей обидой. Она мгновение вглядывалась в его равнодушное лицо, а после отвернулась. Гордо держа спину, разочарованная Нин Инъин покинула Горного Лорда. До самого лета* она больше так и не навестила его, предпочтя беседам с учителем изнуряющие поиски пропавшего амулета.