Сладость

В лидере секты Цзян всегда было что-то притягательное. Цзинь Гуаншань мог бы слагать о нем поэтические строки. Его прекрасное телосложение, широкие плечи с хорошо развитой мускулатурой, но соблазнительные изгибы, придающие ему роковой шарм. Нежные глаза и скульптурные черты лица смягчались его спокойным и терпеливым характером. Воспитанная манера поведения, подкрепленная глубокой стойкостью. Длинные волосы цвета ворона с локонами, завивающимися океанскими волнами, когда они освобождаются от косичек. Тонкие руки и нежная кожа. Это было жестоко и фантастично, насколько идеальным кажется Цзян Фэнмянь на первый взгляд. И всё же, несмотря на хамский нрав жены, Цзян Фэнмянь по-прежнему глубоко любит эту дерзкую и смелую женщину. Это сводило его с ума. Это был лишь вопрос времени, когда он сорвётся. Маленькая бутылочка со снотворным, безвкусная капля в напиток другого мужчины, и через час это привлекательное тело, лишенное одежды, задрапировано тонким шелком, выгодно подчеркивающим безупречную нефритовую кожу. Конечности крепко привязаны к столбикам кровати. На глаза мужчины наложили повязку, а рот заткнули кляпом. К сожалению, Цзинь Гуаншань лишился и прекрасных глаз, и голоса, но Гуаншань планировал довести мужчину до бездыханных слёз. Если бы мужчина был в здравом уме, он бы непременно боролся с ним. — Фэнмянь-сюн! — промурлыкал Гуаншань, просовывая руки под простыню и наслаждаясь дрожью от его прикосновений. — Веди себя хорошо для своего младшего. Я не хочу причинять тебе боль из-за твоего непослушания, — он мурлыкал, осыпая шею мужчины легкими поцелуями, мягкими, как крылья бабочки. Гуаншань провел кончиком языка по груди Фэнмяня, взял в рот бутон, покрутил языком и игриво причмокнул. Фэнмянь выгибается и напрягает мышцы, дергая сильными руками, отчаянно пытаясь сорвать прочную веревку. От напряжения голова кровати застонала. Цзинь Гуаншань застыл на месте, опасаясь, что лидер секты Цзян действительно вот-вот вырвется на свободу. — Отец! — голос Цзинь Цзысюаня доносился из-за двери, он звучал устало и раздраженно. Цзян Фэнмянь замер. — Отец? Матушка хочет, чтобы ты знал, что сегодня на ужин она уйдет к госпоже Цзыюань. Отец? Тень Цзинь Цзысюаня еще несколько секунд шаркала за дверью, прежде чем легкий хрип разочарованного вздоха возвестил об отступлении сына. Цзян Фэнмянь был до смерти напуган перспективой быть обнаруженным вот так. Цзинь Цзысюанем, сын его обидчика. Его глаза быстро искали пути к отступлению, а сердце замирало в горле. Цзинь Гуаншань растерял всю свою тревогу, его лицо исказила глупая улыбка, когда он увидел, что Фэнмянь перестал сопротивляться. — Милый Фэнмянь-сюн, — промурлыкал Гуаншань, — ты такой милый. И он снова опустился вниз, чтобы насладиться им.