Альбом

С того момента прошла неделя. Альбом будто вовсе забылся, как и сам Георгий. Он неожиданно пропал из поля зрения участников. Конечно, они не били тревогу раньше времени, но волновались из-за того, что не могли с первого раза дозвониться до барабанщика. Виктор на это говорил: "Мол, семья, больше времени проводит", хотя сам думал иначе. Вторая половина дня, выходной. Магазин на половину заполнен людьми. Любой свободный сантиметр страшно занимать. Цой искал по списку макароны, которых не было в рядах "Бакалеи". Всё расставлено в хаотичном порядке: огурцы с кашей, соль с другой солью... Таская за собой корзину, наполненную лишь йогуртом и кефиром, Виктор зашёл к бытовой химии и кошачьему корму. Вдруг ему показался знакомый силуэт: рыжие неприбранные волосы, чёрное пальто с разноцветным шарфом... Это же Гурьянов! — О, какие люди, — хлопнув того по спине, возгласил Витя. — И ты здесь? — обернулся Гоша. — Не ожидал, конечно. Он улыбался, что ни могло не радовать Цоя. Вид, правда, был не в его стиле: усталость и померкшее лицо точно не показывали уверенность, но придавали некоторую печальную аристократичность. Может, отсыпался, а может, просто был занят своими мыслями. Хотя, кто знает... — Если честно, тоже. Что ищешь здесь? Хлеб, воду? — ухмыльнулся Виктор. — Ага, зефир и ириски, — посмеялся Густав, — мечта просто. — Ты один? Обычно ты вечером выходишь, а тут днем. — Я не один, — ответил Георгий, — где-то между рядами Варя бегает. — Да ну? И тебя это не волнует? — Я же знаю, что она прибежит сюда. Если нет, значит, она будет стоять у холодильника с мороженым. Ты что, её не знаешь? — Зато ты знаешь. — Да, да... Развернувшись к туалетной бумаге и прокладкам, Георгий сделал умный вид, словно именно здесь его нужная вещь. Хотя, единственное, что он бросил в корзинку — это сухие салфетки. Виктор немного огляделся и подумал, может, тут будут макароны. — А ты что ищешь? — поинтересовался Гурьянов. — Макароны... — вздохнул Цой. — Так вчера все раскупили. Ты опоздал. — Ну блин... И где мне их брать? — Зайдёшь ко мне, дам макароны. У меня их целый склад, — успокоил того барабанщик, — чтоб наверняка. — Да ладно тебе, куплю в другом месте. Тебе явно нужнее, — отмахнулся Виктор. — Здрасьте, кому нужнее, кому нет. Нашёл от кого отмазываться, — цокнул Гурьянов. Внезапно сзади Вити пробежала маленькая фигурка. Она обошла высокого брюнета и достигла папиной корзинки. Такая же рыжая и сияющая, в розовом платьюшке и красной курточке, а всю голову окутал белый бант. — Варь, чуть человека не сбила, — мягко возмутился Георгий, взглянув на девочку, — чего такое? — Можно мы возьмём к чаю? — девочка протянула ему большой брусок печенья, который помешался в её две ладошки. — Пожалуйста... — Гош, сжалься над ребёнком, — усмехнулся Виктор. — Я бы тоже попросил сжалиться, как тут не сжалиться... — Густав забрал печенье себе. — Берём, давно нормального чаепития не было... — Ура! — дочка кротко обняла его. В таком положении они пробыли буквально пару секунд, где все проходящие успели умилиться, а друг попытал возможность посмеяться. Георгий, конечно, не имел счастья ранее быть в подобном центре внимания, но подумал, что это судьба. — Так, Варь, — вернул в реальность девочку Гоша, — поздоровайся с человеком хоть, — указал на Витю он. — У этого человека имя есть, — сказал Виктор. — Хорошо, с дядей Витей поздоровайся, — опять попросил Гурьянов, непонимающе смотря на Цоя. — Здравствуйте, — Варя не очень умело выговорила это слово, зато звонко и уверено. — Привет, привет, — давая "пять" девочке, тоже попривествовал Виктор. — Дядя Витя идёт покупать макароны или он зайдёт ко нам? — спросил Георгий. — Зайду к вам, пожалуй. Давно я у вас не был.

***

Облачно, прохладно. Переодически выходило солнце, но оно тут же скрывалось за домами. Пока Варя впереди считала лужи и камни, её папа и его друг шли с пакетами медленным шагом. Беседа сама по себе закрутилась: то вопрос про нынешние цены, то про тупых журналистов, то вообще как-то привязали творчество Малевича. Хорошо же иметь общие темы. — Да, так что в следующий раз я не буду убирать порошок в холодильник, — Густав взял пакет в другую руку, — а как у вас с альбомом дела? Решили вопрос? — Нормально всё. Прихожу с Юрой на студию, тут же все извиняются, говорят, мол, "Мы всё перезапишем, мы всё вернём, вы только не волнуйтесь". — Гм, ясно, — кивнул Георгий. — Они говорили, что ты приходил к ним. Они тут же стали что-то делать. — Правда? — всинул бровь, переведя взгляд на того, Гоша. — Удивительно... — В каком-то смысле ты был прав. Когда прихожу я, всё сразу встаёт на свои места... Мне кажется, это не есть хорошо. — Не знаю, это уж как ты смотришь со стороны своих лидерских качеств. — Да нет у меня этих лидерских качеств! — возразил Виктор, чуть ли не взмахивая пакетом. — И не был я лидером никогда. Всем вдруг захотелось так постановить, поэтому я теперь "лидер". — Почём знать, Витя. Может, ты зарываешь талант в землю? — Ага, на протяжении тридцати лет... — со вздохом произнёс Цой. — А ты сам как? С Варей всё нормально? — Вполне, ни на что не жалуемся, — спокойно ответил Гурьянов, — пытаемся с домашними заданиями разбираться, чаще гулять. — Это же хорошо, — сказал Виктор. — Конечно, я и сам так считаю. — Всё идёт как надо, — сделал вывод Витя. — По сути, — Георгий расправил плечи, — но хотелось бы немного доработок с Варей. То с хобби не то, то вообще ничего не нравится. — Как в альбоме? — посмеялся Виктор. — Ты давай не сравнивай, — со смешком ответил Густав, — она — живой человек, а альбом — то, за что ты должен рвать жопу, Витя. — Справедливей не скажешь...