Прижатый к стене, оказывается, совершенно брошенный всеми, кто был ему дорог, Разумовский не поднимал головы на того, кого считал своим лучшим другом. Много лет, одни из самых важных событий в его жизни, Серёжа проживал один. У него не было никого, кроме Олега. И сейчас он узнает, что и Олега у него не было уже давно.
Погиб в Сирии... Это бред! Этого просто не могло быть! Он же обещал вернуться... А Волков всегда держит свои обещания. Или, по крайней мере,
держал. Сука. Как от более-менее счастливого ребёнка, дорожившего людьми и близкими, известный программист превратился в это? Жестокий убийца с серьезными психологическими проблемами, от одиночества придумавший себе лучшего друга? Видимо, жизнь действительно сильно помотала.
Он смотрел на него с усмешкой, нет, злым оскалом, твердил всем видом "Я победил!". Тело Разумовского больше не принадлежит ему, власть над ним захватил Птица. И сейчас он вернул эту власть, чтобы просто поиздеваться.
—
Сколько лет тебе потребовалось, чтобы понять? - язвительный тон, проникающий глубоко под кожу. От него ощущался только холод и зло, которые сковывали такого нервного и напуганного Серёжу в крепкие металлические цепи, без возможности вернуться к нормальной жизни.
Разумовский опустил голову, стараясь не смотреть на своё альтер-эго, в голове, как по скрипту, было всего одно предложение:
"Тебя не существует, уходи", но это не помогало. Он всё ещё стоял прямо здесь, перед ним, медленно поглощая некогда здоровое сознание.
—
Ты действительно тряпка. Я думал, что ты сообразишь быстрее, но этого не случилось, - наигранно-разочарованно говорил чумной доктор, присев на корточки перед своей первой личностью. Перед тем, для кого стал паразитом и болезнью. Всего лишь вторая личность.
Обладатель голубых очей, ярких, как ясное небо ранней весной, старался отодвинуться подальше, но стена позади была совершенно против этой затеи. Оставалось лишь обнять себя за плечи, создавая хоть какую-то дистанцию между двумя одинаковыми людьми, но разными личностями, закрыть глаза волосами и тихо молиться, чтобы он скорее ушел и весь этот кошмар наконец закончился, оказавшись плохим сном, возникшем на фоне таблеток. Но нет. Это реальность.
Суровая реальность.
Холодные руки коснулись рыжей пряди, убирая ее с глаз, заставляя наладить зрительный контакт. Очень не хотелось, но не было ни сил, ни желания, ни возможности сделать что-то против Птицы. Эта усмешка на его губах проникала в самое сердце, разрубая его на миллиард осколков. Страшно? Само собой. Вдруг это конец? Даже Разумовский не знает, что на уме у этого существа. Одному Богу знать. Хотя нет, только самому убийце и дьяволу из преисподней.
—
Чё ты опять нюни распустил? Наш Сергей Разумовский даже постоять за себя должным образом не может. И это, — Птица взял рыжеволосого за подбородок двумя пальцами, поднимая его голову вверх, крутя влево и вправо, внимательно рассматривая испуганное выражение лица, —
Герой Санкт-Петербурга? От героя здесь одно название.
Грубо оттолкнув Сергея от себя, Птица поднялся на ноги, скрестив руки на груди, но не сводя глаз с заложника собственного сознания. Жёлтый взгляд, словно кошачий, сверлил, уничтожая за секунды самооценку, уверенность и значимость.
—
Но не переживай... - издав короткий смешок, медленно произнес доктор, словно пробуя это предложение на вкус. Ему определенно нравилось видеть перед собой такого Разумовского, —
... Я помогу тебе стать настоящим героем. Ты будешь наблюдать за этим! Я возьму твою жизнь на себя, пока ты не угробил её до конца. Я помогу тебе сделать мир лучше...
Это последнее, что услышал настоящий Серёжа. Дышать внезапно стало невыносимо тяжело и больно, на шее чувствовалось фантомное прикосновение рук, перекрывающих кислород. Тревога возросла до смертельного уровня, если так можно было это назвать. Паника, страх, и, наконец-то, слёзы. Это не могло не обрадовать Птица. По большей части он затеял всё это ради вида горьких капель из столь счастливых глаз.
Грёбаный садист.
Голубые глаза медленно закрывались, едва можно было заметить, как их цвет менялся. Прерывистое дыхание прекратилось, перейдя на короткие рваные вздохи. Но скоро и они успокоились, когда дыхание нормализовалось. Разумовский открыл глаза и оглядел комнату своим золотым взглядом. Лишь чистое золото и никакого другого цвета.
В этих глазах больше никогда не появится голубой. 
