«Сраный Элио, он не раб судьбы, а подсос злого рока! Подстилка конца света!»
Т/и
Галлахер накинул на твои плечи пиджак, и протянул дымящийся глинтвейн. Ты отхлебнула и закашлялась. — Полегче, девочка. Твоё от тебя никуда не убежит. — Откуда мне знать? Недавно бутылка Услады ожила и напала на меня. Что у вас тут на Пенаконии творится? — Так то бутылка, а не стакан. Дьявол в деталях, смекаешь? — Э… Нет. — Молодёжь, ничего не понимаете. — Тебе тринадцать! — У меня старая, как мир, душа. Галлахер забрал у тебя опустевший стакан. — А теперь расскажи, что к чему. — Галка… — Что ещё за «Галка»? — Скажи спасибо, что не «Хер»! — Спасибо. Ты обронила улыбку. Быстро подбери, пока он не подумал, что ты размякла или потеряла хватку. Хотя бы перед Галом не теряй лицо. Хотя бы пару часов! А там, кто знает, может, ККМ до тебя доберётся, и ничего уже не будет важно. О мертвецах ведь принято говорить только хорошее. — Хотела найти сестру, заключила договор с Корпорацией. — Зря. — Знаю, я! Других вариантов не было, и наперед понимаю, что скажешь. Поспешила, поступила глупо, не просчитала риски. — Блейд знает? Он должен был за тобой присмотреть. — Мы разминулись на Лофу. — Ты что, прячешься от него? Я думал, вы… — Неправильно ты всё думал. Между нами ничего нет. Он меня ненавидит. — Он сам так сказал? — Хах, Блейд? Сказал? Да он слова экономит, будто они стоят по 160 звёздных нефритов каждое. Галлахер хохотнул, протирая гранённый стакан за барной стойкой. Работа барменом ему подходила, и даже уставший взгляд вписывался в арт-деко интерьер отеля «Грёзы». Тебя кольнула зависть. Почему он видел людей на сквозь, а тебе приходилось гадать о чувствах других? В зеркале души стоящего напротив для тебя не отражалось ничего, кроме собственного отражения. Нехотя пережёвывая возникший на тарелке кусочек пиццы, ты вызвала в памяти воспоминание о первой встрече с Галлахером. Вас познакомил Элио, Стелла безумно хотела попасть на Пенаконию, но в тот год заболела ветрянкой, и её поместили в карантин. Кафка осталась с ней: эти двое были неразлучны, и даже болезнь оказалась неспособна вынудить их попрощаться. С самого момента встречи Кафка ни на день не разлучалась со Стеллой. Они были созданы друг для друга. — Элио, а я встречу свою судьбу? Человека, который бы меня полюбил также сильно? — Т/и, не рановато тебе думать о таком? Куда денешь вторую половинку, если завтра он тебе разонравится? Вчера ты была влюблена в рейнджера-киборга, в прошлом месяце вся твоя комната была обклеена каким-то мальчиком-драконом… — Ну Элио! Хватит меня дразнить! Тебе было десять, ты была крайне неразборчива и пьянела от обилия мужчин, достойных твоего внимания. А кто бы устоял? Жаль, нельзя было выбрать всех! — Элио, а можно, у меня будет сто пять мужей? Элио подавился чаем. — Сколько? — Ну, я так, на вырост… Но суть проста: может ли судьба свести меня с несколькими мужчинами одновременно? Тогда в меру невинности, тебе подобный вопрос не показался непристойным, и ты не могла понять, с чего вдруг Элио зашёлся в дикой истерике и всё не мог прийти в себя. Дожми ты его тогда дополнительными вопросами, и кто знает, может, он был бы уже мёртв? — Ахаххахаааа, т/и, вот что я тебе скажу: сначала определись, кто тебе нужен, и судьба подарит его тебе. Вот и весь секрет. — Значит, Стелла всегда знала, что ей нужна именно Кафка, и никто больше? Элио сделал ещё один глоток. — Да. Но она взрослеет, и Кафка тоже, и боюсь, как бы однажды Стелла ее не переросла. — Это как? Не понимаю. — Однажды твоя сестрёнка станет совсем взрослой, ее волосы поменяют цвет на серый, а юбка станет короче. И вот она скажет, что вечно шататься по галактике с Кафкой ей скучно, что она рождена для большего, и что Элио кое-что ей рассказал. Увы, боюсь, это положит конец их отношениям. — А ты не можешь ей этого не рассказывать? Зачем портить счастье? — Затем, что все жизни кончаются, все сердца разбиваются. У всего есть начало и у всего будет конец. — Но… Как же путь Изобилия? Яоши даровала жителям Лофу бессмертие! Может, если я попрошу, и Стелла с Кафкой смогут жить вечно! — Им значит вечная жизнь, а тебе? Ты сама не хочешь жить и видеть, как им хорошо друг с другом? — Наверное… Не знаю. Я хочу, чтобы Стелла была счастлива! Мне это важнее всего! — А если она будет счастлива, только если узнает, что я ей расскажу, и примет решение уйти? — Что? Но… Стелла не сможет быть счастлива без меня! Она же… Спасла меня… И тогда тебя осенило. Что за жизнь была у Стеллы по твоей вине? Она не жила ни минуты после твоего рождения свободно. Ты как чёрная дыра, поглощала весь свет, направленный на вас двоих, и ей не оставалось ничего. Ты всегда была рядом, за ее спиной, как пиявка, и пила ее кровь, пила… У Стеллы не было детства, оно закончилось, когда появилась ты: ей приходилось нянчить тебя, искать вам жилье, еду, защищать тебя. Лечить. Учить письму. Ужасно. Разве могла ты ее винить за желание освободиться и пожить для себя? Забыть, начать всё с чистого листа, сбросить бремя ответственности за чужую жизнь… Избавиться от чувства вины. Галлахер щёлкнул перед твоим роняющим слезы на стол лицом. — Ты чего? — Я просто… Ты помнишь, как Элио нас познакомил? — Ахах, да. Привез тебя на Пенаконию, сказав, что ты мечтаешь больше узнать про путь Изобилия. Кстати, почему ты в итоге выбрала путь Гармонии? — Потому что Стелла выбрала путь Разрушения. Я хотела всегда ей помогать. Быть полезной. Думала, так смогу ее защитить. — Почему она ушла? Ты знаешь? — Сказала, ей нужно спасти мир. Но как по мне, она просто хотела свободы. Пожить хотя бы раз для себя. — Скучаешь по ней? — Безумно. — Я слышал от Элио, что она мертва. Кого бы ты ни разыскивала, это уже другой человек. — Она меня вспомнит. — Т/и, она ведь… Если то, что я слышал, правда, твоя сестра, Стелла, мертва. — Она. Меня. Вспомнит. — Да как знаешь. С тобой бесполезно спорить. Повисло молчание, измеримое — Сколько тут гостить будешь? — Мне нужно убираться отсюда. Поможешь? — Смотря куда ты собралась. Вариантов у тебя было немного. Может, Белобог? Вот уж где тебя никто искать не станет. С другой стороны, лечить цистит каждый месяц ты не горела желанием. У тебя же не было меховой подкладки на лобке, как у местных, а на отращивание уйдёт неделя, если не больше. — Я думала, смогу переждать здесь, на Пенаконии. Ты же глава Охраны, прикроешь. Сделаешь вид, что меня ищешь по всему отелю. — Ну можно. Ты давно обещала потусить со мной. — В последний раз мы пили пиво и лежали неделю, смотря сериалы про ментов. — Классно же было. Где еще тебе обеспечен такой отдых? — Тут не поспорить. Галлахер полез за пультом под барную стойку, ты предусмотрительно подложила ладонь, чтобы он не вшатался затылком об угол. Его прокуренная макушка уткнулась тебе в пальцы. Он устало улыбнулся — вместо благодарности. А на утро Галлахер сдал тебя Авантюрину. Оказалось, есть долги крепче, чем дружба.