Долг платежом красен

Почему снова этот холод? Разве Элио не предсказывал тебе смерть в огне? Ты открыла глаза, приходя в сознание. К горлу подступила тошнота, холодный пол морозил спину: одежда изодрана, все руки — тоже. А сколько у тебя рук? Погоди, сейчас ты вспомнишь… Две. Да. Ты же не киборг, ты обычный человек, идёшь по пути Гармонии, бьёшься квантовыми искрами, если тебя разозлить. Усталость накатывала волнами, так что ты прикрыла глаза, воскрешая в памяти дни, когда жизнь казалась нескончаемым летом, и пахла травой, закатным солнцем и влагой из леса. Стелла заплетала твои косички, завистливо перебирая прядку за прядкой. Будь твоя воля, ты бы отдала все волосы и облысела, лишь бы снова ощутить касание её рук на висках. Она умела прогнать мигрень, тревогу, и даже кошмары в страшной ночи. А теперь её нет, есть только тупая, ноющая боль в груди, отдающая в сердце. Его пронзили клинком? Его вырвали, переломав тебе все ребра? Или разбили в дребезги, и то ноют его осколки, впившиеся в мясо изнутри перебитых тканей? Какова природа твоего страдания? Вопросы, вопросы… Всё надоело и потеряло смысл, когда Элио вручил Стелле поганый сценарий. Чтоб ему петарды в глотку засунули! Обращаясь в пустоту, ты всё же призналась, спустя много лет разлуки: ты ненавидела Стеллу за её выбор. Ей не стоило идти по пути Разрушения, а тебе стоило быть более проворной. Но пробивным воином, первой битой в бейсбольной команде была Стелла, не ты. А ты была той, кто помогал другим раскрыть потенциал. Стелла была цветком, а ты — Солнцем, ветром и росой тумана. Ты взрастила её, ты её обожала, ты освещала ей путь в ночи, а когда её не стало и почва стала безжизненной, что толку от палящих лучей обреченного светила? Без Стеллы ты одинокий сгусток плазмы в безучастном, пустом космическом пространстве. — Так и будешь лежать на полу? Вставай. — Это был Блейд, и его ботинок пинал тебя острым концом под ребро. Ты не сдержала тяжелого вздоха. Он мог бы быть понежнее с тобой — с тех пор, как его подобрала Кафка и худо-бедно излечила действие Мары, не было и дня, который вы вдвоём не провели бы совместно. Ты его вечный саппорт, ты его +1 на каждом мероприятии, вы идёте в комплекте, и кто он будет без тебя? Обыкновенный безумец, способный разорвать оголенным лезвием на ленточки (не)большую армию. А ты без него? Без него ты окажешься полуживой, смертельно раненной, скулящей под столом псиной в тесной коморке где-то на Лофу. — Ну и что ты тут делала? — Блейд грубо схватил тебя за корни волос, поднимая твою голову и вынуждая смотреть ему в глаза. — Жить надоело? — Кто бы говорил. — … Тебе не хотелось признаваться в глупости. Всё, что с тобой в этой комнате произошло пару часов назад, было заслуженно и являлось прямым следствием прошлых поступков и опрометчивых решений. — Можешь не отвечать. Я всё знаю. Ушла за Стеллой, хотя та тебя и не вспомнит после того, как ей промыли мозги в обществе гениев. Я её видел, кстати. У неё даже цвет глаз изменился. Пропитался Стеллароном. Та ещё гадость. Злобный блеск в твоих глазах позабавил Блейда. — Злись сколько душе угодно, тебе жить осталось пару часов, ты знаешь? Блейд поднял твою руку, безвольно болтающуюся в его хватке. По ней стекал тонкий ручеек почерневшей крови. — Зачем ты сбежала? Чтобы узнать, где Стелла? Я говорил, тебе не понравится, где и с кем она оказалась. — Это был не повод не говорить мне, где моя сестра! Без неё… Стало так пусто. — А может в тебе никогда ничего, кроме Стеллы, и не было? — Убирайся. Не хочу тебя видеть. — Кафка послала меня за тобой, велела позаботиться. Ты ведёшь себя эгоистично. Безрассудно. Она переживает и пытается тебя защитить. — Хахаха! Блейд, ты такой наивный! Ты не слышал её ядовитых слов! — В гневе все мы теряем привычный облик, то были не её слова. — Она была предельно серьёзна. — Хочешь, чтобы я её привёл, и она извинилась? — Мне ничего не нужно ни от неё, ни от тебя! Тот скандал и впрямь вышел некрасивым. Кафка приказала тебе выметаться из её дома, и даже не дала зайти на прощание в комнату Стеллы. Тебе даже не дали забрать что-нибудь в память о потерянной, почти мёртвой сестре. — Не ты одна любила Стеллу. — Откуда тебе знать? Тебя тогда даже не было в отряде! Ты с ней даже не знаком! — Но я видел, как Кафка на неё смотрела. — А ты только на Кафку и смотришь! Блейд вскинул брови. — Что это ещё должно значить? Упс, вот тут ты прокололась. Нужно срочно спасать положение! Сыпь обвинениями ещё, закидай его ими с головой, чтобы задохнулся или боролся за жизнь, но не думал о сказанном тобою пару секунд назад! — Только её и защищаешь! Стоит мне выдвинуть обвинения против кого угодно, так ты бросаешься их защищать! Блейд, великий защитник шлюх и потаскушек! Кого ещё мне обвинить, чтобы ты бросился на их защиту? Может, твою мать, раз она родила тебя на свет?! — Что ты несёшь? Отлично, тебе удалось сбить его с толку! Теперь он считает тебя невменяемой и в принципе не будет воспринимать ничего из сказанного тобой всерьёз. Ты дерзко посмотрела ему в глаза, готовая встретить его гнев, но, вопреки ожиданиям, нашла на его лице смесь изумления и беспокойства. На тебя смотрел не Блейд. Это был Инсин. — Никуда не уходи. Я пойду за помощью. Он развернулся и буквально вылетел из помещения, лёгким ветерком от взмаха волос разгоняя металлический запах, висевший в воздухе на протяжении разговора. Как мило с его стороны, пошёл он нахуй. Ты встала, шатаясь, и прошла к запасному выходу. По пути тебе было о чем подумать. Например, стоило ли браться за задание ККМ по уничтожению целого наркокартеля в обмен за сведения о сестре? Стоило. Даже если после бешеный братик убитого мафиозника пришел с вендеттой к твоему временному жилищу. Как все удачно для него совпало: Кафка выгоняет тебя из их со Стеллой дома, где тебе была положена пожизненно комната, ты снимаешь квартиру на Лофу, оказываешься одна и без защиты, на тебя нападают наёмники, ты с ними худо-бедно справляешься, и… Вот ты бредёшь по улице, где никогда не наступает ночь, окропляя станцию галактических кочевников кровью. Судьба удивительная штука, и кто-то мог бы спросить, почему ты не идёшь за помощью или не пытаешься перевязать раны? «Потому что Элио предсказал мою смерть. Она случится не здесь». Ты хохотнула внутреннему монологу и пошла дальше, почти теряя сознание. — Это же… Погоди! Хей! Дамочка! Стой, говорю! Девочка-дракон, сидевшая на скамейке, увязалась следом. — А ну стой, говорю! Куда ты в таком виде собралась, скажи на милость?! Да на тебе же места живого нет! — На Пенаконию.