Вы фея?

Солнце слепит глаза, греет так, что невольно начинаешь чувствовать себя яйцом на раскалённой сковороде. Мелкие жуки вечно лезут прямо в лицо, изредка попадая в нос и, какого-то чёрта, в рот, заставляя резво сморкаться и плеваться, лишь бы убрать всю живность с себя, — и из себя. Одежда неприятно липнет к коже, а чувство, что с тебя стекает целый океан пота, никак не покидает. Хочется холодной воды и лечь. Желательно на прохладный пол. Это всё громкие мысли Хёнджина, которого в самое пекло бабуля отправила к местной ведьме за отваром для лечения своих больных ног. Сколько бы Хёнджин ни говорил, что можно приложить лопух к больному месту и всё начнет заживать, женщина оставалась при своём мнении. Доверяла она, по словам парня, какой-то колдунье, живущей глубоко в лесу, больше, чем родному внуку. Хёнджин дышит через рот, потому что сил совершенно не осталось, из-за чего внутри всё превращается в настоящую пустыню. Он идёт уже около часа, только-только заходя в лес. Как же повезло, что дикие животные обитают в лесу по соседству, а не здесь. Через пятнадцать минут парень замечает тропинку, вдоль которой посажены красивые лилии да гортензии. Хёнджин не дурак, ступает по этой дорожке до тех пор, пока не приходит к небольшому деревянному дому, стены которого спрятаны за лианами. Под окнами расположены четыре клумбы с красными розами; невысокий сетчатый забор украшают бутоны белых и жёлтых роз. Во дворе видно несколько грядок с уже поспевшим урожаем, а рядом стоящая баня, судя по идущему из трубы чёрному дыму, затоплена. Это странно, однако солнечные лучи падают лишь на этот дом, оставляя пространство вокруг в пугающей тьме. Хёнджин настораживается, потому что видит такое впервые. Загадочно, необычно, ново. Внезапно где-то сбоку от дома слышится щелчок. Парень мотает головой в разные стороны, наконец вспоминая, для чего пришёл в это сказочное место, и подходит к покрытой ржавчиной калитке. Навстречу откуда-то с огорода бежит трёхцветная кошечка, нежно и громко мяукает, будто приветствуя незваного гостя. Хёнджин улыбается, зовёт тихо пушистый комок и после слегка дует губы, когда та, виляя хвостом, будто бы вальяжно убегает к входной двери. Парень поднимает взгляд и застывает. Он никогда не думал, что встретит кого-то прекрасного и идеального, как этот парнишка, выглядывающий из приоткрытой двери. — Приветствую Вас, Господин, — медовый голос заставляет сотню мурашек пробежать по вспотевшему от сильной жары и духоты телу. — Моя мама ушла на несколько дней в соседнюю деревню к подруге, чтобы пополнить запасы редких трав, поэтому, можно сказать, я за неё. Хёнджин всё-таки дурак. Дурак, потому что залипает на это милое создание: тёмные кучерявые волосы, среди которых виднеется одуванчик; пухлое личико с большими и круглыми, как бусины, глазами и губками-бантиком; белый укороченный топ с рукавами, открывающий вид на мягкий животик с, — о боги, — проколом в пупке, и чёрная юбка, не скрывающая тонкие длинные ноги, которые парнишка мило косолапит вовнутрь. — Вы фея? — Хёнджин хочет ударить себя по, видимо, пустой голове чем-нибудь тяжёлым. Так, чтобы потом не встать и снова не опозориться. Названный феей заливисто и низко смеётся, прикрывая изящной ладошкой розовые губы, и качает головой. Та кошка трётся о его ноги, явно желая заполучить всё внимание. — Нет, что Вы. Я Джисон, а теперь проходите, видно, устали с дороги. И смотрит так обворожительно, подмигивая и широко улыбаясь, что Хёнджин не замечает, как хватается за щеколду калитки с внутренней стороны, — защита, конечно, так себе, но это не какой-нибудь дом в центре города, где плутает бесчисленное количество не совсем адекватных людей, — а затем входит во двор. В этот момент в нос ударяет какой-то сладкий запах, и почему-то это кажется немного странным. Парень не обращает на это должного внимания и ступает по мягкой траве сочного зелёного цвета. Оглядывает мельком двор, будто бы не делал этого ранее, едва ли не роняя челюсть на землю от красоты. Сахарный запах становится резче с каждым новым шагом, а в уголках глаз скапливается влага. Джисон, ожидающий его, наверное, замечает эти изменения и чуть ли не кричит: — Ой! Извините, забыл предупредить, что мама сделала это ради нашей безопасности, — Хёнджин поднимает брови и останавливается около него, стараясь смотреть куда угодно, но только не на «фею», и не вдыхать слишком много. — Чужой человек, решивший пробраться на нашу территорию незаконно, будет чувствовать сладкий запах. Он будет становиться всё более и более едким до тех пор, пока человек не сможет нормально видеть и дышать. О Вашем визите, Господин, все знают, только вот побочный эффект немного остался. Извините! Что подразумевает Джисон под «все», Хёнджин не знает и вряд ли захочет. И он, кажется, ошибался, когда думал, что с безопасностью здесь беда. Парнишка не перестаёт удивлять. Он поднимает взгляд спустя несколько секунд и выдаёт неловкое «ничего страшного», потому что внезапно Джисон заглядывает прямо в душу, заставляя большим комом проглотить все колкости и откуда-то взявшееся раздражение, — хотя кому бы понравилось почти что задыхаться от приторного запаха? Хёнджин просто надеется, что это не какие-то чары. Однако, будем честны, он не прочь, ведь это Джисон. Даже само имя кажется таким милым и превосходным. — Скорее же! — Джисон раскрывает дверь шире, побуждая вновь опомниться, закусить губу и пройти внутрь. Дверь захлопывается, отчего висящие на ней засохшие цветы дрожат и грозятся упасть.

🌼🌼🌼

Хёнджин останавливается на пороге кухни и неловко мнётся, пока Джисон судорожно бегает туда-сюда, разливая чай по кружкам и доставая с верхней полки печенья да конфеты. А ещё что-то лепечет себе под нос, что кажется очень милым. Хёнджин старается не задерживаться взглядом на новом знакомом, предпочитая увлечённо рассматривать свои ноги. В эту же секунду он мысленно бьёт себя по лицу, потому что, оказывается, носок на правой ноге порван. Порван, чёрт возьми. Какой же позор перед Джисоном, который выглядит самым опрятным и ухоженным человеком. Хёнджин хочет показаться ему хоть чуточку таким же. А этот носок… — Садитесь, — из мыслей выдёргивает звонкий голос. Пальцы на правой ноге сами по себе поджимаются, скрывая небольшую дырку. Джисон улыбается совсем незаметно, но его передние два зуба так очаровательно виднеются, что хочется сравнить парня с каким-нибудь грызуном. Хёнджин едва ли не спотыкается, пока идёт по ровному полу. Он присаживается на один из стульев. Каждое сиденье украшает красивый вязаный круг двух цветов: розового и фиолетового. Джисон садится напротив, смиряя милой улыбкой. Хёнджин думает, что скоро начнёт безбожно краснеть из-за этого чуда. Он берёт белую кружку, — на которой, честно говоря, не хватает какого-нибудь принта, — и замечает в чае маленькие ягодки и листочки травы. Подносит к носу и вдыхает блаженный запах земляники, прикрывая на секунду глаза. — Китайский улун с земляникой. Мне тоже нравится, так вкусно пахнет, даже сладко немного на вкус. — А где Вы покупали его? — интересуется Хёнджин и шумно отпивает маленький глоток. — Очень вкусно. — Я не знаю, — пожимает плечами парень, пальцами играясь со своими кольцами. — Мама откуда-то приносит. Но у нас очень много упаковок! — спешно добавляет и поднимает указательный палец вверх. — Я дам Вам перед уходом, всё в порядке. — Спасибо большое! — Хёнджин отводит глаза в сторону, смущаясь такой доброжелательности. — А Вы… Вы не против перейти на «ты»? — Конечно, конечно! Не думаю, что у нас большая разница в возрасте. Хёнджин стесняется что-либо говорить, потому что сидит с новым человеком. Джисон излучает одно тепло, нежность и уют и сам болтает, про себя подмечая неловкость, исходящую от Хёнджина. Он что-то бормочет, издаёт звуки, изредка неожиданно жестикулирует, рассказывая свои истории. И Хёнджин благодарен, что тот не пытается выдавить из него даже словечка. Теперь Джисон ещё лучше в его глазах, хотя, казалось бы, куда ещё больше. Особенно эти щёки, мило надувающиеся, когда он толкает вкусное шоколадное печенье в рот. Холодильник, стоящий в углу, приятно гудит. На дверце полно разных магнитиков и фоток. Почти на всех изображён сам Джисон. Рядом открыто окно, на ручке которого висит подвязанная веточка засохшей сирени. А ещё Хёнджин почувствовал приятный запах кофе ещё с самого порога, а сейчас он замечает небольшую прозрачную баночку с кофейными зёрнами на белой столешнице. Здесь, кажется, вообще всё белое, хотя снаружи дом выглядит старым. И это тоже удивляет. Через какое-то время, за которое успела прибежать толстенькая кошка, получить ласку от обоих парней, а затем запрыгнуть на широкий подоконник, растягиваясь под лучами солнца, Хёнджин допивает чай, оставляя покоиться на дне листики травы. Он поднимается, перед этим поблагодарив за всё, и не знает, куда деться с почти пустой кружкой. — Оставь около раковины, Хёнджин, — Джисон указывает рукой в сторону, а потом ожидает его около выхода.

🌼🌼🌼

Комната Джисона довольно маленькая, но очень уютная. Какие-то маленькие исписанные бумажки приклеены на стены, в окно без штор пробивается солнечный свет, освещая и рядом стоящую одноместную кровать, на которой есть среднего размера мягкая игрушка с персонажем Тоторо. Около кровати стоит рабочий стол со свечами, склянками, баночками и книгами. Чёрный ноутбук, конечно, в эту атмосферу вообще не вливается. Справа от входа расположен большой тёмно-коричневый шкаф, с дверцы которого, видимо, пытались отодрать старые наклейки, но вышло не очень. А ещё на полу стоит какой-то большой кактус. Миленько. Как и сам Джисон, который со смущением трёт свою руку, стоя в середине комнаты. — У тебя очень уютно, — Хёнджин улыбается и прикрывает за собой дверь, чтобы тут же выпучить глаза. — Откуда это у тебя? Прямо на двери висит дорожный знак «stop» с маленькой надписью чёрным маркером в углу: «хуй». Джисон хихикает и плюхается на кровать. — Я шёл по старой дороге прошлым летом. Этот бедняга держался почти на соплях, вот я и решил забрать. Ты садись на кровать, нечего стоять. Хёнджин послушно кивает и подходит, намереваясь легонько присесть, но что-то идёт не так, потому что его задница тут же проваливается, заставляя вскрикнуть. Джисон звонко смеётся и хлопает в ладоши. Хёнджин тихо цокает и усаживается нормально, потому что кровать Джисона слишком мягкая. Он не привык к такому, каждую ночь засыпая на своём жёстком матрасе. Следующие пять минут проходят в абсолютной тишине. Хёнджин думает о том, что мог бы просто с порога забрать нужный отвар и пойти обратно, однако он зашёл в дом, выпил чаю и теперь сидит здесь, в комнате того, перед кем он опозорился ранее. А если Джисон и носок его заметил… Он пытается незаметно перевести взгляд на парня. Вблизи Джисон выглядит ещё лучше. У него такие длинные ресницы, а ещё длинные серёжки ему очень идут. Его кожа загорелая, а вырез топа на груди открывает вид на маленькие тёмные пятнышки. Боже. Это шоколадная крошка? Джисон выглядит очень вкусным. — Красивый? — Джисон немного улыбается и поправляет длинные волосы, заправляя выпавшие пряди за уши, которые… покраснели? Хёнджин после вопроса и сам краснеет, ощущая приливающий жар к щекам. Всё-таки спалился. — Оч-чень, — выходит с дрожью в голосе, зато правда. В ответ получает смешок и тихий писк. Джисон неожиданно встаёт и становится напротив него. — А ты знаешь, что за отвар нужно платить? — Как это? — Хёнджин хмурит брови и пытается вспомнить, не взял ли с собой хоть какую-то сумму. — Вот так. Только не этими бумажками, которые побывали и в чистых, и в грязных руках. Мы, ведьмы, берём другую плату. Например, моя мама просит помощи в доме, если товар берёт мужчина, или в саду, если товар берёт женщина, — Джисон сужает глаза на секунду и дует губы. — Мамы нет, поэтому товар продаю я. — И-и чем я должен отплатить? — Телом, — и снимает через голову свой топ, бросая куда-то на пол. Хёнджин давится слюной и ощущает жар во всём теле, когда взгляд утыкается в чужую грудь с небольшой татуировкой в виде месяца посередине. Джисон усаживается на его бёдра и опускает руки на плечи, заглядывая прямо в глаза. — Тебе повезло, потому что такую плату я возьму только с тебя, малыш, — шепчет прямо в ушко, отчего кожа покрывается мурашками. — Давай же, обними меня, прижми ближе. Думаешь, так трудно заметить твой пожирающий взгляд, а? Хёнджин, сам того не осознавая, ведёт ладонями по тонкой талии, слегка сжимая и слыша в ответ томные вздохи. — Вот так, малыш, — Джисон блаженно прикрывает глаза и откидывает голову назад. Кажется, он очень чувствительный в этом месте. — Твои руки такие умелые. Посмотри, как виднеются вены на них, — Хёнджин смотрит на свои руки и думает, что им самое место на этом хрупком теле. — А твои пальцы. Они такие длинные и тонкие. Как думаешь, они хорошо будут скользить во мне? Хёнджин жмурит глаза. Член в боксерах дёргается несколько раз от таких слов. Он преданно смотрит в чужие глаза и облизывает губы. Джисон, кажется, всё понимает и в следующую секунду прижимается к пухлым губам. Хёнджин склоняет голову вбок и водит языком меж раскрытых губ парня. Джисон открывает рот шире, позволяя проворному языку сплестись со своим. По комнате разносятся смущающие и возбуждающие звуки, заставляя живот сводить приятной судорогой, а от ощущения чужих губ на себе пальцы на ногах поджимаются. Джисон посасывает кончик его языка несколько секунд, легонько кусает за нижнюю губу и отстраняется. Хёнджин наклоняется ближе, не желая прерывать поцелуй, но только хмурится, когда ему качают головой. — Малыш, у меня ещё кое-что есть для тебя. Джисон хватает подол своей юбки и ведёт вверх, пока не раскрывает перед Хёнджином свои смуглые бёдра и киску. — Это… — Хёнджин с шлепком опускает ладони на мягкие бёдра. — У тебя киска? — Да, так уж вышло. Надеюсь, ты не против, — Джисон опускает голову, а Хёнджин повторяет за ним. — Она так желает прикосновений, но я не могу справиться сам. Джисон перехватывает юбку одной рукой, другой ведёт вниз, касаясь своего прокола, и останавливается на выбритом лобке. Думает о чём-то пару секунд, а после двумя пальцами проникает меж складок и медленно трёт. — Нгх, ей очень одиноко. Пожалуйста, помоги, — Джисон закусывает губу и ускоряет движения. Из его рта выскакивают тихие стоны и мычания. О, нет, конечно, Хёнджин не против. Он встречает такое впервые, однако его всё устраивает. Член окончательно встал, желая как можно скорее оказаться внутри тёплого влагалища. — Я помогу, — шепчет он и резко прижимается губами к груди, большими ладонями обхватывая ягодицы парня. Эта грудь… Она такая мягкая. Он водит носом по ней, трепетно целуя и тут же чувствуя чужую ладошку, нежно гладящую его волосы. Обхватывает губами сосок, кусает и сосёт, получая в ответ хныканье. Парень, сидящий на его бёдрах, трётся и мечется в его руках. В голову приходит мысль, и Хёнджин, решая осуществить её, отрывается от соска и лижет кожу рядом. А после кусает и втягивает кожу, оставляя засос. — Малыш! — Джисон мычит и сжимает его бицепс. — Тебе нравится? — Хёнджин отстраняется и смотрит, желая получить похвалу. — Конечно, детка, ты очень хорошо справляешься. Но, кажется, твой член хочет немного внимания, — Джисон тянется рукой к его шортам и расстёгивает пуговицу с ширинкой. Пролазит пальцами под ткань боксеров, обхватывая горячую и мокрую головку, а после тянет за резинку вниз. Большой член тут же вываливается, прижимаясь к низу живота. — М-м, какой он хорошенький. Хёнджин всхлипывает и сжимает мягкие ягодицы. Джисон, до этого с наслаждением дрочащий возбуждённый ствол, вопросительно кивает головой: — Что-то не так, малыш? — Пожалуйста, я хочу войти в тебя… — Да мой ты нетерпеливый, — хихикает Джисон и тут же привстаёт. — Давай же, вставь. Думаю, я и правда заигрался. Пора доставить тебе удовольствие. И себе. Хёнджин слепо подставляет член к дырочке, которую, к сожалению, не может видеть. Трётся головкой, а после входит. Джисон шумно вздыхает и жмурит глаза. Он медленно насаживается до тех пор, пока голой задницей не касается жёсткой ткани джинсовых шорт. Хёнджин тихонько скулит и сжимает в руках талию. Через мгновение Джисон привстаёт, выпуская из себя член, чтобы после резко насадиться и протяжно простонать. — Очень хорошо меня растягиваешь… Так много, — хнычет Джисон и буквально подпрыгивает на члене. Он двигается грубо, но не быстро, потому что в такой позе это сделать довольно трудно. Его бёдра уже дрожат. Хёнджин помогает ему, направляя и выцеловывая грудь. Джисон резво скачет на члене, с дрожью в голосе лепечет что-то и негромко стонет. Кровать с каждым толчком скрипит, но никто не обращает на это внимания. Хёнджин завороженно смотрит, как Джисон двигается на его члене, и закусывает губу. Если бы на нём не было шорт, то грязные звуки шлепков о голую кожу разносились бы по всей по комнате. Хёнджин надеется, что это не последний раз, когда Джисон трахает себя его членом. Он так хочет попробовать его всего на вкус, в особенности эту жадную киску, сжимающуюся вокруг ствола. Хёнджин, вылавливая момент, когда Джисон замедляет движения, большим пальцем прижимается к маленькому клитору, надавливая. Джисон скулит и инстинктивно пытается свести бёдра вместе. Хёнджин улыбается и поглаживает бусину. — Двигайся, — шепчет он в самые губы, а после проходится по ним языком, оставляя мокрый след. — Н-не могу… Хорошо очень! — бормочет себе под нос Джисон, но вновь начинает движения. Только теперь ещё медленнее и сильнее. Хёнджин трёт клитор быстрее, и Джисон поддаётся навстречу его движениям, сжимая член в себе. Опускается до самого конца и жмурит глаза, после громко выстанывая его имя и кончая. Хёнджин хватает его за талию и сам пару раз двигается внутри, пока не кончает с тихим стоном. Оба тяжело и громко дышат, прижимаясь друг к другу. Джисон мокро целует его в шею, ощущая солёный вкус на языке. Хёнджин прижимает его крепче. Неловкость вновь окутывает его, потому что вялый член всё ещё находится в приятной узости, а шорты запачканы спермой.