Время перемен!
25 июня 2024 г. в 23:52
Харуно Сакура бесполезно стаптывала ноги о жесткий бетон набережной, которая выходила к реке, протекающей через Коноху, выражая некоторую надежду набить синяки на пятках, чтобы хоть что-то чувствовать.
Саске-куна не было в больнице. Она даже не знала, почему ожидала его увидеть там, — у него был всего месяц для подготовки к последнему этапу экзамена на чунина. В голове промелькнули воспоминания о событиях, произошедших в Лесу Смерти, но в теплом и светлом сердце любимого города все это казалось дурным сном.
Запрокинув голову назад, она прищурила нефритовые глаза от солнца, и позволила ветру растрепать ее плохо срезанные волосы ещё сильнее. Это была ее первая великая жертва в качестве ниндзя, и она оказалась совершенно безрезультатной. Ее нужно было спасать, ради Ками, как какую-нибудь гражданскую. Что было не так уж и далеко от истины.
Обычно, заявлять о своём превосходстве было правом Иннер-Сакуры, но после матча с Ино Иннер-Сакура молчала. Она все ещё нуждалась в спасении, все ещё нуждалась в крике Наруто-баки, чтобы освободиться от «Техники Переноса Сознания». Но она справилась. Она спасла свою гордость, как куноичи, доказав самой себе, что равна Ино. Но это уничтожило её гордость, как шиноби.
Держа голову запрокинутой, Сакура аккуратно смахнула челку с глаз, тонкие пряди, цвета сахарной ваты, искрились на свету. Какаши-сенсей тоже пропал. Она не обратила на это внимание, пока Наруто не сказал ей об этом. Это была короткая беседа, поскольку он был занят, прячась от Эбису-сенсея. Она не видела его с тех пор.
И что теперь?
Вот в чем вопрос, не так ли? Сакура уперлась в тупик в своих тренировках. Он был выше, чем она могла взобраться, и слишком длинный, чтобы обойти его. А Какаши-сенсей, уходя, закрыл за собой дверь. Сакура не была одарена в чем-либо и никогда не претендовала на это — гражданские дети не становились гениальными ниндзя.
«— Если бы я не пришла, заметил бы Какаши-сенсей? — молча спросила она свое отражение в воде. — Саске-кун … не заметил бы.»
Она ощутила тяжесть в ногах и подумала, что солнце слишком теплое вопреки её ожиданиям. Ино все еще тренировалась. Асума-сенсей тренировал всю команду несмотря на то, что в финал вышел только один.
«— Пройдет немного времени, и я перестану быть равной Ино.»
Она попала в ловушку обстоятельств и собственного бессилия. Она не могла даже злиться.
Сакура чувствовала опеку своей команды. Но это был удушающий вид опеки. Они не оставляли её без поддержки, чтобы заставить ее изо всех сил стараться идти своим путем, как Наруто, но и не обучали терпеливо и индивидуально, как Саске-куна. У неё не было клановых связей. Она даже не была знакома хоть с кем-то из джонинов.
« — Даже если бы я знала в чем проблема, то кого мне спрашивать?»
Так что она осталась здесь, на набережной, глядя на бегущую внизу воду и притворяясь, что видит в ней себя. Птичка в мягкой клетке, бьющаяся крыльями о решетку. Привлекательная, красочная певчая птичка, только оперившаяся и пытающаяся летать с ястребами.
«— Бедная, маленькая Сакура-чан, — насмехалась она над почти её отражением, -да кому ты нужна?»
Она была так задумчива, что чуть не упала со своего насеста, когда знакомый голос провозгласил:
— Что за способ растрачивать цветок своей юности! Цветы должны распускаться на тренировочных полях, а не тратить свои дни впустую!
Когда она восстановила своё равновесие, как буквальное, так и метафорическое, после драматического выступления Гая, ей удалось придумать ответ, который прозвучал с легкой горечью:
— Все остальные готовятся к последнему туру экзамена на чунина.
— И? — требовательно спросил Гай. — Уверен — это недостаточная причина для того, чтобы ты увядала тут. Поражение — это лишь возможность совершенствоваться!
Сакура вдруг вспомнила о Ли. Любой другой на его месте сдался бы — ему с самого начала говорили, что он никогда не станет ниндзя, но он доказал, что они ошибались. Он снова и снова одерживал победу над теми, кто говорил ему, что он не может. Даже сейчас он боролся с собственным телом, которое, по словам медиков, уже никогда не сможет нормально ходить. Но Сакура неожиданно поняла, что, если кто и сможет преодолеть «невозможное», так это Рок Ли.
Она поняла, что все, что ему нужно, — это учитель. Не для того, чтобы пробить тупик, а чтобы показать, как открыть дверь.
— Гай-сенсей, — нерешительно спросила она, потому что, как бы она ни относилась к тайдзюцу или юности, она знала, что ее храбрости хватит ненадолго, — не будет ли это наглостью, если я буду присутствовать на ваших тренировках? Я.… не знаю, где сейчас Какаши-сенсей, правда, но он не … — ее голос прервался.
— А, — сказал Гай, задумчиво потирая рукой квадратную челюсть, — я понял, в чем проблема. Но не бойся! — Он принял позу славного парня и широко улыбнулся. — Так получилось, что у меня тоже есть свободное время.
Сакуре пришлось моргнуть, чтобы восстановить зрение от блеска зубов, сопровождавшего это заявление.
— Разве Хьюга-сан не вышел в финал?
— Ах, Неджи. Он и моя юная ученица Тентен, вместе занимаются секретными тренировками. — Гай подмигнул ей. — А поскольку Ли соблюдает постельный режим и нет никаких миссий, пока гости в городе, это ничто иное как кармическая судьба — когда ученик готов, появляется учитель!
Сакура ощутила холодок, пробежавший по позвоночнику, и предчувствие, что она только что откусила больше, чем сможет проглотить.
— Итак, моя юная ученица, что ты умеешь и чего тебе не хватает?
«Всего» не казалось подходящим ответом и она начала с того, что умеет.
— Контроль чакры, — сказала она, внезапно осмелев. — Я почти не трачу чакру на свои дзютсу. — Преимущественно потому, что у нее маленький резерв, но это не имело значения. Иногда важна не сама причина, а следствие.
— Контроль чакры, да? Ценный талант. Но все дело в применении. Ты уже делала упражнение по подъему на дерево вместе с Какаши?
— Да.
«- Я ни разу не упала, но и до вершины не добралась. Я дошла до места, где ветки раздваивались, а потом остановилась. И я так гордилась собой.»
— Что на счет ходьбы по воде?
Вспомнив, как Какаши-сенсей бежал по воде, словно это была твердая поверхность, когда он сражался с Забузой в Стране Волн, Сакура покачала головой.
— Что ж, сейчас самое подходящее время! — заявил Гай, перепрыгивая через низкую бетонную стену и спускаясь к реке, где он стоял и ждал ее.
Сакура с сомнением посмотрела на текущую воду, но была уверенна, что это возможно, раз он попросил её об этом. Нефритовые глаза прищурились, она приступила к упражнению. Весь смысл в потоке чакры. Деревья были неподвижны. Они росли медленно. Но вода была быстрой и изменчивой. Она не может просто собрать чакру в ступнях. Бросив взгляд на Гая, который терпеливо ждал, ободряюще улыбаясь ей, она подумала, что будет проще, если она сначала потренируется на мелководье.
Но причина, по которой набережная была здесь, заключалась в отсутствии берега: река текла медленно, но была глубокой.
« — Я всегда тренировалась на мелководье», — поняла Сакура. Полагаясь на чакру, она собралась с духом и спрыгнула.
Прохладная вода поглотила её, и она с визгом ушла под воду.
— Гах! — она жадно глотала воздух, когда её голова оказалась на поверхности, волосы выглядели еще более жалко, чем обычно. Гребя руками, чтобы оставаться на плаву, она поняла, что пошло не так. Она не успела вовремя приспособиться к колебаниям чакры. Ярким мгновением вспомнилось ощущение, как вода под ней была, словно кусок стекла, а потом она провалилась.
«- Но я не сдамся. Я знаю, как сделать это.»
Концентрация чакры в ступнях было привычным делом, которое ниндзя учились делать быстро и инстинктивно, при многократном применении. Но чакру можно было концентрировать в любой части тела. Это была еще одна вещь, с которой у Сакуры никогда не было проблем.
Сконцентрировав чакру в руках, она вытащила себя из воды. Захлебываясь, все еще переводя дыхание от пребывания под водой, она стояла на руках и коленях. Но она была на поверхности воды. Сжав кулаки, она посмотрела на Гай-сенсея, который так и не пришел ей на помощь. Он не спас ее.
— Я сделала это, Гай-сенсей, — заявила она. — Я сделала это!
Иннер-Сакура, молчавшая так долго, победно вскрикнула в её разуме «ЧА!»
— Видишь? Цветок юности всегда был рядом и ждал, чтобы его сорвали!
— Да, — вздохнула она, поднимаясь на ноги.
— И так, Сакура-чан, готова к плану юности? — Сакура отрывисто кивнула, окрылённая своей удачей. — У нас мало времени, но огонь нашей юности огромен! Я научу тебя высшему искусству ниндзя, тайдзюцу! По своей сути тайдзюцу — это больше, чем просто набор потрясающих приемов. Это скорость и выносливость. И сердце! Никогда не забывайте о сердце. Контроль чакр — вот что у вас есть. Где-то там, вдали, на закате, тебя ждет тайдзюцу. В этом месяце мы со всей силой нашей юности будем мчаться, чтобы поймать его!
Несмотря на то, что она промокла насквозь, а ее розовые волосы некрасиво прилипли к лицу, на ее лице появилась торжествующая улыбка, и Сакура отсалютовала ему:
— Да, Гай-сенсей!
Его план состоял в том, чтобы научить ее основным ката и формам пяти различных школ тайдзюцу. Он не ожидал, что она овладеет ими. Он даже не ожидал, что ей понравится большая часть того, что он стал называть «Доказательством юности сердца — Вызов пяти школ тайдзюцу». В духе экзаменов на звание чунина, где особое внимание уделялось сотрудничеству, он выбрал по одному стилю тайдзюцу от каждой из пяти наций шиноби. Она еще не раз вспоминала, какими потрясающими были джонины, пережившие нападение Кьюби.
Сакура с прискорбием выстраивала близкие и личные отношения. В одном из многочисленных специализированных магазинов в деревне ее снабдили утяжелителями, которые, как она была уверена, сделают невозможным её передвижение и выдернут руки из суставов.
— Вам не кажется, что они немного тяжеловаты? — спросила она, изо всех сил не стараясь звучать жалко.
Гай-сенсей ткнул в нее пальцем:
— Контроль чакры — твоя сильная сторона. Ты, вероятно, уже заметила, что циркуляция чакры через мышцы может увеличить их силу. Я прошу тебя носить их постоянно.
— Постоянно? — слабо спросила она.
— Да! Стоит копнуть поглубже и мы обнаружим свои пределы, и только тогда ты сможешь преодолеть эти пределы с помощью силы своей юности! — На этот раз Сакура никак не отреагировала на его позу. Чунин за прилавком лишь приподнял бровь, что, по мнению Сакуры, означало, что Гай — частый клиент.
Дверной колокольчик звякнул и продавец поздоровался.
— О, здравствуй, Мару-кун, — раздался знакомый голос Хокаге.
Сакура смотрела на лидера своей Деревни сквозь челку, поправляя увесистые пластины, покрывавшие ее предплечье, как браслет.
— Гай, Сакура-чан, доброе утро, — он поздоровался, увидев их.
Гай-сенсей сразу же обратил на себя внимание, энергично ответив на приветствие. Приветствие Сакуры было тихим и вежливым, она была немного удивлена, что к ней обращаются так прямо.
— Это довольно необычное сочетание, — заметил Хокаге. — Вы тренируетесь?
— Да, Хокаге-сама. Я взял на себя обучение Сакуры-чан на время экзамена на чунина, чтобы цветок её юности не завял! — объявил Гай. Хокаге усмехнулся и погладил бороду:
— Хорошо, хорошо. Ты с нетерпением ждешь тренировок, Сакура-чан? Тайдзюцу, я полагаю, раз уж ты тренируешься с Гаем.
Гай-сенсей с большим энтузиазмом рассказал о своем "Доказательстве юности сердца — Вызове пяти школ тайдзюцу", и Сакура покраснела, когда брови Хокаге приподнялись при этом названии.
— Очень амбициозная программа обучения, — сказал он, когда Гай-сенсей закончил. — Но меньшего я и не ожидал от тебя, Гай.
Похвала заставила Гая улыбнуться еще шире, чем прежде, и он поднес руку к подбородку, самодовольно кивнув.
— Что ж, все это можно отнести на счет силы юности, — сказал он. Это снова вызвало усмешку Хокаге.
— Да. Молодое поколение Конохи наш наиболее ценный ресурс, — он погладил бороду в раздумье, и Сакуре показалось, что он колеблется. — Сакура-чан, ты в команде Наруто-куна. У него все хорошо?
— Да, сэр, — ответила Сакура.
— О, я помню твоё выступление во втором раунде. Это было впечатляюще. У тебя есть потенциал для становления талантливой куноичи.
Прежде, чем Сакура успела сама себя остановить, она произнесла:
— Я хочу быть хорошим шиноби.
Хокаге выглядел ошеломленным, но затем его морщинистое лицо снова расплылось в улыбке.
— Понятно. Сакура-чан, ты слышала о моем ученике?
— О котором? Одном из легендарных Санинов?
— Да. Если конкретнее, то о Принцессе Слизней, Тсунаде.
— Да, сэр.
— И что ты слышала о ней?
— Она была медиком, — ответила Сакура, — и обладала чудовищной силой.
— Почти, — усмехнулся он. — Но описание всегда не соответствует реальности. Сакура-чан, как ты смотришь на то, чтобы научиться такой же чудовищной силе?
Сакура застыла, пораженная таким предложением.
— Серьезно?
— Да. Боюсь, я не смогу выделить много времени, но, думаю, раз в неделю мы могли бы встречаться. Ваша оценка за первую часть экзамена на чунина была очень впечатляющей — вы были одной из немногих, кто получил идеальный балл.
Сакура покраснела от похвалы.
— Больше всего меня впечатлило то, что вы не сочли нужным схитрить. Не все джонины разделяют мое мнение, — Сакура вздрогнула, — но разумное использование знаний, избавляющее от необходимости прибегать к уловкам ниндзя, не всегда плохо.
Сакура сгорбила плечи, понимая, что он не пытается критиковать, но все равно это её задело.
— Я сочту за честь научиться всему, чему вы сочтете нужным, Хокаге-сама.
Его глаза были добрыми, когда он смотрел на нее.
— Желание приобретать знания и быть готовым — это не то, чего следует стыдиться, Сакура-чан. Некоторые ниндзя гении импровизации. Другие тщательное все планируют, что выглядит как сиюминутная работа. Это не плохо, быть тем, кто планирует.
Сакура кивнула, не совсем соглашаясь.
— Сегодня вечером, закончив тренировки с Гаем, явитесь в башню Хокаге. Вы, несомненно, найдете меня за моим столом, заваленным бумагами. Итак, Мару-кун, причина, по которой я пришел…
Сакура пристально смотрела на свои ноги, медленно снимая напряжение, накопившееся в челюсти и плечах. Она вздрогнула, когда Гай-сенсей похлопал ее по плечу.
— Вы получили приглашение юности! — объявил он, потрясая кулаком. — Так что, пока мы полны огня, давайте приступим. На тренировочную площадку!
В духе человека, привыкшего подчиняться командам, Сакура попробовала сделать шаг и почти упала. Будто кто-то залил её ноги бетоном. Она едва могла переставлять ноги, не говоря уже о том, чтобы мчаться вперед, навстречу закату.
— Поторопись! Мы не должны позволить пламени нашей юности угаснуть! — Гай-сэнсэй призывал:
— Мы должны использовать цветок юности, пока он еще цветет. Эти утяжелители равны весу твоего тела! Это перья, с помощью которых ты будешь летать.
Сакура внезапно поняла, что такое «убийственное намерение». Скрипя зубами, она начала разгонять свою чакру, делая её первый, осторожный шаг к свободе.
К полудню огонь убийственного намерения превратился в холодный пепел.
«- Убийство, слишком просто для него, ча», — проговорила Иннер-Сакура уставшим голосом. Сакура даже не вспомнит, когда её альтер-эго не было готово к действиям, но постоянный расход чакры утомил их обоих. У нее болела голова, она не чувствовала пальцев и могла поклясться, что слышала, как скрипят ее колени, когда она в третий раз выполняла назначенное ей ката.
Это была самая тяжелая тренировка в ее жизни, без исключения. Перерыв был, видимо, иностранным словом. Когда она уставала, Гай-сенсей лишь менял упражнение на другое, задействующее другую группу мышц. От пота красное платье прилипло к спине, ногам, а между несуществующими грудями выступил пот. Волосы, высохшие после купания в реке, прилипли к красным, потным щекам.
— Отлично! — объявил он, хлопая в ладоши.
У Сакуры не было сил даже опуститься на землю. Если она сядет, то, возможно, уже никогда не встанет.
— Конечно, — сказала она, решив, что ей все равно. Примятая трава казалась прекрасной.
— Неплохо, неплохо, — пробормотал он себе. — Твоя выносливость, запасы чакры и скорость печальны, — сказал ей Гай-сенсей, и Сакура позволила себе смириться. — Но теперь, когда мы знаем, где ты находишься, мы можем двигаться туда, где ты хочешь быть. Изучи ката, которым я тебя научил. Я ожидаю увидеть тебя завтра, когда огонь твоей юности разгорится до предела!
Он исчез в облаке дыма. Перекатившись на бок, Сакура свернулась калачиком.
«- Завтра у нас получится лучше, ча», — заявила Иннер-Сакура. Иннер Сакура никогда не знала сомнений.
У Сакуры не было такой решимости.
«- Гай-сенсей собирается убить меня.»
Она была бумажным ниндзя. Она могла просчитать свои действия в любой ситуации, перехитрить любого врага — на бумаге. Сакура сомкнула ресницы и глубоко вздохнула, вдыхая аромат пыли и травы, дожидаясь, пока легким станет больно, чтобы выпустить воздух.
Её глаза распахнулись.
«- Если я всего лишь бумажный ниндзя. Я стану лучшей из них. Месяц тренировок тайдзюцу может убить меня, но я сейчас — генин. А это значит, что у меня есть доступ к архиву свитков»
Поднявшись с земли, она неторопливо направилась в сторону деревни, размышляя на ходу. Иннер-Сакура, выздоравливающая гораздо быстрее, чем ее внешнее «я», продолжала комментировать.
Заметив, что люди смотрят на нее, она смахнула потные волосы с глаз рукой, которая все еще дрожала от истощения чакры. Она могла бы пойти домой и принять душ, но внезапно ей показалось, что у нее нет времени. Подойдя к зданию, она кивнула охраннику чунину, который критически оглядел ее, когда она проходила мимо.
Внутри было прохладнее, влажность и температура поддерживались на низком уровне, чтобы не повредить свитки. Все, что хранилось здесь, было в общем доступе; редкие свитки хранились в клановых библиотеках. Она заколебалась, прежде чем подойти к столу. Джонин, занимавший его, был исключен из списка действующих после тяжелых ранений, полученных на миссии в Облаке, так и не выздоровев окончательно. Сакура считала, что своими тяжелыми, насупленными бровями и шрамами на лице он эффективно отгонял буйных джонинов от архива.
— Тебе что-то нужно? — подавленно спросил он, глядя на чунина, который пытался незаметно улизнуть.
— Да, — нерешительно ответила Сакура. В голове у нее пронесся разговор о ниндзя-охотниках, который состоялся после их первой встречи с Хаку. — Я бы хотела взглянуть на свитки анатомии, которые используются для обучения ниндзя-охотников.
Темные глаза джонина прищурились, он нахмурился.
— Какой у тебя ранг? — спросил он.
— Генин, — призналась Сакура.
— И ты хочешь просмотреть свитки, предназначающиеся для ниндзя-охотников?
- Да, — ответила она, становясь все более смелой. Худшее, что он мог сделать, — это сказать «нет». Что ж, на самом деле, в худшем случае он мог бы убить ее за дерзость, но она упорно отметала этот вариант.
Он долго смотрел на нее, оценивая. Она сжала кулаки, чтобы остановить дрожь в мышцах. Она не была напугана, просто устала, но он мог расценить это как страх.
— У меня есть несколько текстов, которые я бы порекомендовал вам просмотреть, прежде чем вы попробуете что-то более сложное, — сказал он наконец. — Если вы сможете доказать мне, что понимаете, что в них, я помогу вам найти все, что вы захотите.
Сакура кивнула, удовлетворенная их компромиссом.
— Сюда, — скомандовал он, не сводя с нее мрачного взгляда. Она последовала за ним, вздрогнув, когда он внезапно остановился.
— Если ты исчезнешь с этим свитком, Генма, я уполномочен Хокаге выследить тебя.
На одном из неудобных деревянных стульев сидел мужчина со светло-каштановыми волосами, обрезанными до линии челюсти, и перекладывал сенбон из одной стороны рта в другую.
— Да- да, Судзуки-сан.
Когда они наконец добрались до места, Судзуки-сан не стал медлить, протягивая ей несколько тонких томиков.
— Мне понадобится ваше имя для регистрации, если вы собираетесь покинуть архив с этим, — сказал он ей, протягивая тома.
— Харуно Сакура, — ответила она, взяв их, и выражение ее лица наполнилось решимостью. Взглянув на часы, когда джонин уходил, она поняла, что у нее есть еще как минимум час, прежде чем наступит вечер. Заняв один из деревянных столов, она открыла страницы, затвердевшие от редкого использования, и начала читать.
К 19:00 она была у башни Хокаге, неуверенно стоя у его кабинета, с одной книгой, которую она взяла с собой, зажатой под мышкой. Подняв руку, она постучала.
— Войдите, — прозвучало приглашение.
Когда она вошла, Хокаге склонил голову над бумагами, аккуратные стопки лежали у каждого локтя.
— А, Сакура-чан, — поприветствовал он, подняв голову. — Как прошла тренировка?
— Тяжело, — призналась она.
— Хорошо, — ответил он. — Обучение всегда должно быть трудным. Как иначе мы научимся? Но я полагаю, вы здесь не для того, чтобы слушать бредни старика. Начнем урок?
— Пожалуйста.
— Очень хорошо. Судя по тому, что я вижу из своего окна, вечер такой приятный. Почему бы нам не спуститься к реке?
С книгой наперевес, Сакура шла за Хокаге, опустив голову. Он здоровался почти со всеми, мимо кого они проходили, так что путь до тренировочных площадок у реки занял довольно много времени. Она огляделась по сторонам. Это было недалеко от тренировочной площадки, которую использовала команда номер семь, но она никогда не была здесь раньше.
— А, я вижу, вы принесли книгу. О чем она? — мило спросил он, повернувшись к ней лицом.
Сакура, запинаясь, попыталась объяснить свою идею.
— Значит, ты хочешь лучше контролировать своё тайдзюцу так же, как контролируешь своею чакру. Это хорошая идея. Очень хорошая идея. Люди, — сказал он, заложив руки за спину, — хрупкие существа. И чем лучше ты понимаешь человеческое тело, тем больше учишься использовать эту хрупкость. Но знание анатомии полезно не только для того, чтобы убивать; оно также учит не совершать ошибок, которые убьют цель, когда задача — захватить ее живой. Отчасти именно поэтому в обучении ниндзя-охотников ей уделяется такое большое внимание.
— Но это также позволит вам понять, как работает ваше собственное тело, чтобы сделать его более эффективным инструментом. Знание — оружие не менее опасное, чем любой кунай. А знания, — сказал он, — это то, зачем мы здесь. Слушай внимательно, Сакура-чан, и я расскажу тебе все, что нужно, чтобы стать хорошим шиноби.
Сакура нежилась в приятной теплой ванне после возвращения домой. Поняв, что ей грозит опасность утонуть, она выпрямилась, но как только расслабилась, начала соскальзывать обратно вниз. Она была уставшей, но во время урока с Хокаге, она почувствовала прилив сил. Но этого хватило только на то, чтобы дойти до дома, и после душа, быстрого ужина, который ее мать оставила для нее завернутым в холодильник, а теперь и ванны, она задавалась вопросом, так ли уж плоха смерть от утопления. По крайней мере, это было бы не так больно.
Нахмурившись, она потерла предплечья, на которых, от установленных утяжелителей, остались красные следы. Завтра она обмотает руки бинтами, решила она, наконец вставая и спуская воду из ванны. Ее мать и отец приняли ванну и легли спать задолго до ее возвращения домой.
Она продезинфицировала полученные царапины, но сегодня было мало спаррингов. Тренировки с Гай-сенсеем сводились к внимательному наблюдению за тем, как он демонстрирует ката, а затем к тщательному повторению, он заставлял ее проделывать их до тех пор, пока она не запоминала каждое движение. С Хокаге она медитировала, пока он читал ей лекции, создавала высокую концентрацию чакры в определенных участках тела, а затем перенаправляла ее обратно в чакра-каналы.
Завтрашний день будет совсем другим. До полудня она будет тренироваться с Гай-сенсеем, затем проведет некоторое время в архиве. После этого Сакура планировала вернуться на тренировочную площадку и заняться базовыми упражнениями по медитации, которые ей показал Хокаге. Снова встретиться с ним она сможет только на следующей неделе. Управление деревней влекло за собой много бумажной работы, которая утраивалась с прибытием иностранных ниндзя, которых нужно было разместить, развлечь и следить за ними, пока они находились в деревне.
Она не посмотрела в зеркало в ванной, так же не смотрела в зеркала пока шла по коридору и поднималась по лестнице в свою спальню. Сакура не думала, что сможет решиться посмотреть на себя.
— Но скоро, — радостно воскликнула Иннер-Сакура, — скоро.
Что-то нарушило ее сон о милом покладистом Саске-куне. Пробурчав приглушенное ругательство и поняв, что заснула лицом вниз на подушке, она приподнялась на локтях и с тоской посмотрела на часы. 4:30.
«- Что, во имя Ками-самы, не спит в 4:30?» — Иннер-Сакура ворчала.
Когда она увидела ужасающего зеленого зверя, сидящего на ее окне, то сразу поняла, в чем дело.
— Гай-сенсей, — простонала она.
— И так, похоже, тебе нужны уроки, по отслеживанию своего окружения, — прокомментировал он. — Я был здесь пять минут, прежде чем ты проснулась.
«— Значит ли это, что, если бы мы продолжали спать, ты бы нас не побеспокоил?» — злобно ответила Иннер-Сакура.
— В чем дело, Гай-сенсей? — произнесла Сакура вслух.
— Тренировка, конечно! Если солнце встало, значит, ты опоздала. Будь у ворот Конохи через десять минут! — С этими словами он исчез с её подоконника.
Сакура поклялась, что у нее вот-вот откажут суставы, пока она отрывалась от теплой постели. Спустившись вниз, она умылась, почистила зубы и, вернувшись наверх, почувствовала себя немного бодрее. Не забывая ступать осторожно, поскольку родители еще спали, она заправила постель и стала рыться в своих вещах. Она была такой уставшей, что вчера бросила свое снаряжение на полу и чуть не сломала пальцы ног об утяжелители.
Вытащив тренировочное платье, она сделала мрачный прогноз, как долго продержится ткань, если она начнет серьезно тренироваться. Но, встряхнув его несколько раз, чтобы избавиться от самых сильных складок, и не обращая внимания на то, что оно пахло затхлым потом, она натянула его через голову. Обмотав руки, она надела утяжелители, которые на самом деле выглядели и использовались как наручи.
В последнюю очередь она откинула назад волосы, которые она считала слишком короткими. Если бы не цвет волос, прическа получилась бы совсем мальчишеской. Ее тело, безусловно, можно было принять за мальчишеское. Для ее фигуры больше подходил термин «несуществующая».
«- Ни к селу, ни к городу, — подумала она, вскакивая на окно. — Странно. Я должна быть несчастной. Я проснулась задолго до солнца, и мне предстоит целый день заниматься с Гай-сенсеем.»
«- Но я счастлива. Впервые за долгое время я по-настоящему счастлива.»
Так и проходили дни Сакуры в течение следующих четырёх недель, регулярно, как по часам. Большую часть дня она проводила с Гай-сенсеем, который все меньше и меньше времени уделял ее обучению и все больше — спаррингам с ней. Вторая половина дня, после позднего обеда, проходила за чтением свитков и книг в архиве под пристальным взглядом Судзуки-сана. Сакура всегда легко запоминала, и по мере того, как она уделяла этому больше времени, она научилась быстро читать, отсеивая лишнюю информацию, обращая внимание на новые идеи и ссылки на другие источники. А раз в неделю она занималась с Хокаге, чей титул «Профессор» был вполне заслуженным. Пока он наблюдал за тем, как она осваивает стиль тайдзюцу Цунаде, он читал ей лекции обо всем, что волновало его — об истории, политике, иногда даже о дзюцу.
Иногда она задумывалась о том, что в будущем, если кто-то крикнет ей: «А теперь переключись!», она автоматически перейдет в новый стиль тайдзюцу. Гай-сенсей часто переходил от одного стиля к другому прямо во время поединка. Бесшумное убийство — модифицированное тайдзюцу, эквивалентное технике Забузы. Танец журавля — стиль Дождя, в котором использовались очень формальные, стилизованные «танцы» для нанесения ударов по нервным центрам. Дыхание Камня — стиль Земли, который почти полностью сосредоточен на защите и контрударе, используя чакру для рассеивания силы удара по телу. Зыбучие пески, из страны Ветра, стиль, который труднее всего практиковать, потому что нужно было бить на поражение.
Последний получался у неё лучше всего, каким бы странным он ни был, потому что он требовал абсолютного контроля над чакрой. Если она колебалась, атака наносила ей такой же урон, как и её противнику. Но контроль Сакуры только усилился благодаря её тренировкам с теневыми клонами Гая-сенсея. Зыбучие пески были такими же, как и подразумевалось в названии: гладкими, едва заметными и такими же жестокими, как пустынный регион, где они возникли. Уклонение заключалось не в том, чтобы просто сместить тело в сторону, а в том, чтобы просто отсутствовать, когда наносился удар, так ей не требовалось время на восстановление. Атака сосредоточена в основном на ногах, что дает преимущество куноичи, и открытой ладонью, а не сжатым кулаком.
Это не была грубая сила, как в стиле Цунаде. Если бы она ударила дерево ногой, сосредоточив в ней чакру и выпустив всю ее в порыве, то смогла бы свалить его, разорвав ствол на две части силой удара. В «Зыбучих песках» она не просто валила дерево — оно буквально взрывалось: кора в том месте, где касалась ее нога, оставалась целой, а все остальное разлеталось на опасные осколки. Когда она применила удар на клоне Гай-сенсея, за миллисекунду до того, как он превратился в дым, эффект был не похож на один из фильмов-слешеров, которые она смотрела у Ино дома, когда отец уезжал на миссии.
В день заключительного этапа экзамена Сакура проснулась задолго до рассвета, что уже стало укоренившейся привычкой.
« — Я вижу, как это нас бесит нас в ближайшей перспективе», — прорычала Иннер-Сакура. Пока Сакура по утрам притворялась милой, Иннер-Сакура не прилагала таких усилий. Она осознавала тот факт, что не спит и была в ярости от этого.
Но Сакура улыбнулась, ведь это была маленькая победа. «Успех строится на мелочах», — сказала она своему отражению, повторяя слова Хокаге. С легким сердцем, осознанно, встать с постели, чтобы приготовиться бегать круги вокруг Конохи до хрипа в легких— всего этого Сакура не могла сделать четыре недели назад.
Что-то давалось с трудом. А кое-что пришло само собой, как будто ждало пробуждения — годы тренировок в академии ниндзя наконец-то дали о себе знать. Небрежно одевшись, потому что переодеваться придется позже, она выскочила на улицу, на бегу скандируя про себя информацию из вчерашних свитков. Ее исследования привели к странным изысканиям, частично направляемые Судзуки-саном, частично одобренные Хокаге. У изножья ее кровати стояла шкатулка со старыми свитками и футлярами для свитков, которые сильно обветрились, а некоторые печати были сломаны от возраста. Хокаге разрешил ей достать их из одного из хранилищ, которое обычно держали запечатанными.
«Безобидные вещицы, в основном дзюцу класса С, но, возможно, они вам пригодятся», — сказал он ей тогда, разглядывая коробку. Её глаза покраснели от пыли, когда она помогала чистить хранилище, это было частью договоренности о займе свитков. Это хранилище было остатком очень короткого периода сильного сокрытия информации сразу после основания Конохи, и это было довольно щедро, со стороны Хокаге, разрешить прочитать ей свитки.
«- Я должна вернуть их в ближайшее время, пока команда номер семь не вернулась на службу», — напомнила она себе. Сохранность взятых на время свитков в исходном состоянии подразумевалась сама собой, и она подумала, что ей может понадобиться помощь Судзуки-сана в работе с несколькими сильно поврежденными водой свитками, чтобы понять, можно ли что-то сделать, чтобы они стали более разборчивыми.
Почувствовав, что сделала достаточно, и пробежав еще три круга, она вернулась к дому, раздумывая, войти в него через дверь или через окно.
«- Ниндзя всего используют окно!» — заявила Иннер-Сакура и Сакура последовала её совету.
Быстро приняв душ несмотря на то, что до начала мероприятия оставалось несколько часов, она размышляла, что делать, когда увидит своих товарищей по команде.
— К черту Какаши-сенсея, — фыркнула Иннер-Сакура. — Если он хотел знать, чем мы занимаемся, он мог был бы здесь.
— Хорошо, — согласилась Сакура. — Но что на счет Наруто и Саске-куна?
Иннер-Сакура замолчала, и Сакура решила, что она в таком же замешательстве, как и сама Сакура. Вот только Иннер-Сакура была сама собой. Вроде того. Все это было очень запутанно.
Потянувшись за шампунем, она фыркнула, увидев этикетку. Она даже не знала, что «Лиственный лес» — это аромат, пока две недели назад Гай-сенсей, чтобы показать, что он может, не вставил в уши беруши, не завязал себе глаза и не связал руки за спиной. После этого он принялся громить Сакуру во время их поединка. Сакура была наполовину уверена, что он просто чувствует ее, но он сказал ей, что ее запах — это неопровержимая улика. Так что теперь даже ее дезодорант не имеет запаха. Деревья, как ей сказали, не потеют.
Волосы все еще были растрепаны и выглядели так, будто она порезала их кунаем, что, собственно, и произошло. Когда она собрала их в конский хвост, они выглядели как ирокез, но челку она оставила. Челка была полезной. Сакура еще не могла полностью контролировать свои реакции, и она помогала замаскировать ее широкие нефритовые глаза, которые, как ей неоднократно говорили, были ее самой выразительной чертой.
« — Интересно, является ли рот Какаши-сенсея его самой выразительной чертой?» — спросила Иннер — Сакура.
Сакура, закончив одеваться, хихикнула. Предсказание о том, что платье не выживет, оказалось досадно точным. Оказалось, что красная ткань не защищена от кунаев. Застегнув новый лифчик на груди, пусть и считала, что в этом нет необходимости, она натянула на себя темно-зеленый топ без рукавов. Фасон был похож на тот, что носили оперативники АНБУ, а цвет подходил как к ее глазам, так и к цвету кожи.
— Тщеславие, имя тебе Сакура, — укорила Иннер.
— Проваливай, — скомандовала она другой своей личности.
— О, ну тут так темно и пусто, — Иннер — Сакура ответила. — На меня могут напасть или что-то в этом роде.
Поправляя воротник в зеркале, Сакура поняла, что сейчас начнет обмен оскорблениями со своим раздвоением личности.
— Ты думаешь, с нами что-то не так? — спросила она у той личности, которую всегда считала своим самым сокровенным и тайным «я». Она была очень жестокой, но это было неважно.
— Что ты имеешь ввиду?
— На экзамене Ино сказала что-то про «два разума» или что-то в этом роде. Это значит, что ты можешь быть не… мной.
— Ты намекаешь, что у меня расстройство личности?
— Это ты сказала, а не я.
— …я не знаю.
Решив, что если она и сошла с ума, то это не повод для беспокойства в настоящем времени, она пристегнула кобуру с кунаем поверх облегающих шорт. Свободная ткань, как и длинные волосы, полагалась только хорошим ниндзя. И хотя Сакура считала, что больше не будет обузой для своей команды, она не была настолько самонадеянной, чтобы воображать будто она хороший шиноби. Металл и ткань заскрежетали по дереву, когда она взяла с сундука свой налобный протектор и свободно повязала его на шею, как это делала Хьюга Хината.
Она перестала бинтовать руки после трех недель тренировок с гирями, которые она всегда надевала утром в последнюю очередь. Сначала утяжелители для ног, их матовые черные пластины проходят по всей длине ее голени, затем утяжелителя для рук. Она только хотела взглянуть в зеркало, но тут заговорила Иннер — Сакура:
— Ух ты, Сакура, перекрась волосы и будешь похожа на мальчика. А Саске-кун все равно будет красивее тебя.
— Заткнись, — прорычала она вслух. — У всех ли самосознание обрело голос, или это только у меня?
— Только у тебя.
— Заткнись.
Но она знала, что Иннер — Сакура права. Талия Ино была достаточно узкой, чтобы она могла завязать вокруг нее налобный протектор, а Хината-чан ничего не скрывала под своим пальто. Сакура не была толстой, но у нее было крепкое туловище, и месяц тренировок только усугубил ситуацию. Теперь ее топ без рукавов обнажал руки с видимыми линиями мышц, а в икрах и бедрах, которые она уже давно нарастила, пока бегала, не было ничего изящного.
— Но я была бы чертовски красивым мальчиком, — наконец прорычала она своему отражению, испытывая отвращение к самой себе. Она достаточно хорошо знала, что экстремальные нагрузки, оказываемые на организм тренировками ниндзя, часто задерживают половое созревание, особенно у женщин. Если судить по рассказам Хокаге, сама Цунаде была довольно плоскогрудой, и теперь ее грудь часто упоминалась как одно из ее «легендарных достоинств». Ее проблема заключалась в том, что ее окружали симпатичные, симпатичные мужчины. У любого может возникнуть комплекс.
Когда она спустилась вниз, только рассвело, но ее отец уже проснулся и возился у плиты. Она не разговаривала с ним, так как в это время он был примерно так же дружелюбен, как Иннер- Сакура, поэтому она тихо накрыла на стол. Сакура на самом деле нечасто видела свою мать в течение этого месяца, поскольку каждый час был почти одержим тренировкой, но, когда она приходила домой, в холодильнике всегда был ужин, а на следующий день ждал бенто.
Они ели молча, а когда Сакура закончила мыть посуду, она выскользнула за дверь. Ее отношения с родителями были сложными. Отец был с ней отстранен, официален, разговаривал с ней редко. Она никогда в жизни не обращалась к нему «то-сан». Он не был уроженцем Конохи, так как иммигрировал во время последней войны ниндзя. Она не знала откуда. Когда он женился на ее матери, он вошел в её семью, взял ее фамилию и в конечном итоге взял на себя управление бизнесом Харуно, когда ее бабушка и дедушка объявили своего зятя компетентным. Это все, что Сакура знала об истории своего отца.
Ее мать была совсем другой. Негодование по поводу выбранного Сакурой пути и собственной неспособности родить второго ребенка иногда заставляло ее срываться на дочери. Она никогда не извинялась, но иногда на прилавке оставались лишние лакомства. Ее мать была дочерью, чей муж получил наследство вместо родного сына. Когда она возвращалась от дедушки, Сакура всегда видела в ее глазах злобу и знала, что он сделал комплимент одной из ее кузин. Именно она говорила Сакуре: «Девочки всегда должны быть опрятными и чистыми. Когда ты играешь с мальчиками, позволь им принимать решения».
Сакура любила свою маму издалека.
Выйдя на улицы Конохи, Сакура наблюдала, как медленно оживает ее любимый город, как торговцы устанавливают лотки и соревнуются за место для демонстрации своих товаров.
Сакура сидела на углу одного из зданий и наблюдала за тем, как дворяне вялой процессией движутся по улицам к стадиону, когда услышала внизу знакомый голос.
Сакура с восторгом улыбнулась, увидев Ино, торгующуюся с продавцом украшений. Спрыгнув со своей точки обзора и используя полосатый навес ларька с выпечкой, чтобы оттолкнуться, она приземлилась рядом со своей подругой и соперницей.
— И-но, — дразняще сказала она, привлекая ее внимание, — не рановато ли демонстрировать свою свинскую голову?
— Эй, — запротестовала Ино, — это просто грубо. А что насчет тебя? Что твой огромный лоб делает в такую рань?
— Я? Рано? Когда ты в последний раз смотрела на часы? Уже пора идти, если мы не хотим пропустить церемонию открытия.
Ино выругалась, оставив свой торг, что разозлило ее. Она легко просочилась сквозь толпу, пробираясь между людьми с грацией профессиональной куноичи.
— Скажи, Ино, ты достаточно спишь? Конечно, чтобы что-то изменить, тебе нужно спать столько же, сколько Шикамару-куну, но все же… — Сакура тихонько смеялась, глядя ей вслед. Ино резко обернулась к ней.
— И ты! — обвинила она.
— А я что? — спросила Сакура.
— Ты! — Ино ткнула пальцем в ее сторону. — Где ты была? Один визит в больницу к Саске-куну и Ли-сану, а потом ты растворилась в воздухе!
— Разве не так должен поступать ниндзя? — спросила Сакура, нарочито уклончиво. На самом деле во время тренировок она не думала ни о ком — ни об Ино, ни о Саске-куне, ни о Девяти новичках. Она была одержима тернировками, но она не чувствовала ни капли вины. Пока она не станет шиноби, достойным внимания, она не заслуживает встречи с ними.
Она и сейчас не была шиноби, достойным внимания, но сейчас игнорировать их было бы просто невежливо, а вежливость, в отличие от Саске-куна или Наруто, была для Сакуры чем-то неотъемлемым. И она скучала по ним. Особенно по Ино, ведь теперь они снова могли быть друзьями, без их соперничества за расположение Саске-куна.
«Это была моя вина, — признала Сакура, глядя на подругу. — Это все было в моей голове — это я заставила его встать между нами.» Взглянув на пучок, скрывавший коротко остриженные волосы подруги, Сакура пожалела об этом. У Ино всегда были такие красивые волосы.
Резко, так резко, что напугала подругу, Сакура сказала:
— Я была не очень хорошей подругой Ино. Но я стану лучше. Обещаю.
Ино медленно моргнула глазами, затем наклонила голову и положила руку на бедро:
— О чем ты говоришь, лобастая? Мы оба станем лучше, помнишь?
Сакура широко и искренне улыбнулась:
— Да, я поняла, Ино- свинина.
— А теперь, если ты перестала быть совсем уж странной, пойдем, займем хорошие места.
Сакура послушно последовала за Ино, пока та вела их через толпу. На самом деле, было бы ложью сказать, что она не думала ни о ком из своих товарищей по команде. О Наруто она думала достаточно часто, каждый раз, когда оказывалась в грязи и не была уверена, что сможет снова встать.
Иннер -Сакура довольно часто кричала на неё: «Если Наруто может встать после того, как его избили до полусмерти, то разве не думаешь, что и ты сможешь это сделать?» Она твердила себе о его непоколебимом духе и неоспоримых результатах, пока ярость не дала ей силы снова подняться.
— Эй, Сакура, ты вообще обращаешь внимание? — спросила Ино, помахав рукой перед ее лицом. Они прошли все матчи, от эпического поединка Наруто и Хьюги Неджи до матча Шикамару- куна, который, возможно, был самым медленным из всех, что она когда-либо видела. Впрочем, это не помешало Ино во время поединка чуть ли не визжать во все горло.
— Да, — сказала Сакура, не двигаясь с места.
«-Его следовало бы дисквалифицировать», — довольно тихим голосом произнесла Иннер-Сакура.
«- Ну, — с привычным раздражением заметила Сакура, — неужели ты ожидала, что он проиграет Наруто, раз уж дело дошло до боя.»
«- Проклятая печать?»
«- Не знаю, но если бы они не смогли его запечатать, думаю, его бы здесь не было.»
— Привет, — раздался голос сзади.
— Какаши-сенсей! — сказала Сакура, разрываясь между счастьем и разочарованием.