Заберём его себе?

Чимин из тех, кто любит собирать всех друзей вместе. Конечно, они уже каждый обзавёлся парой, а некоторые, как они с Юнги, и детьми, но это не повод забывать о прошлом! О том, как они познакомились в институте, как много прошли вместе, как прикрывали друг друга, помогали в сложных ситуациях. И вообще! Это происходит не так уж и часто: раз в месяц. Можно и сподобиться освободить время. — Ты бурчишь, — Юнги всегда улавливает изменение его настроения. Не только с помощью феромона, а опираясь в том числе и на опыт. — Что-то не так? — Хосок сказал, что может быть не приедет, — Чимин ставит последнее блюдо с закусками на стол, — он расстался с очередной омегой и ссылается на то, что ему будет некомфортно среди парочек. — Не обижайся, — Юнги ловко притягивает его к себе, вовлекая в томительно долгий поцелуй, — тем более он может сто раз передумать и заявиться с кем-то новым. Ты же его знаешь. — Да знаю, — в попытках выбросить из головы расстраивающую чушь, Чимин тесно жмётся к альфе. Даже спустя много лет брака искра между ними не угасла. Вдоль позвоночника скользит приятная волна возбуждения, а между ног начинает растекаться тепло, но предаться утехам мешает звонок в дверь. — Открой, я еще принесу фрукты. Юнги сладко чмокает его в губки и идёт к двери. Чимин слышит счастливый хохот Чонгука, звон бутылок — наверняка Намджун, он всегда приносит пару бутылок вина, и возмущённое карканье Хосока. Всё же пришёл. От понимания, что друг не отказался от их ежемесячных встреч, застрявшее в теле напряжение отпускает. А когда следом за этой суетой слышится еще и счастливый возглас Джина: — А где моя самая любимая в мире омега?! Хочу зацеловать эти румяные щёчки! То Чимин совсем расслабляется. Он торопливо ставит вазу с фруктами на стол и бежит встречать всех. Тесно прижавшись к боку Юнги, с удивлением замечает неожиданно грустного Тэхёна. А тут что случилось-то?! — Ах, как я рад, как я рад снова вас всех видеть, мои дорогие, — но Джин своим энтузиазмом сметает всё на пути, — у меня для вас продолжение уже ставшей привычной рубрики «я и мои тупые подчинённые». Даже если вы не скучали, то я всё равно расскажу. Щебетание Джина заполняет пространство просторной прихожей и подобно птичкам перетекает в гостиную, где они все рассаживаются по местам. Чимин переводит дыхание, когда видит, что между Тэхёном и Чонгуком привычное расстояние, а не как тогда, когда они в ссоре, и включается в разговор. Они обсуждают всё на свете: от политики, которую все ненавидят, до обычных бытовых новостей. Намджун с гордостью делится, что старший сын альфа закончил год на высший балл, а Чонгук отмахивается от вопросов, когда же они с Тэхёном заведут своих детей. А то вечно ходить в любимых дядях это кажется неловким. Даже у Хосока и то есть три внебрачных ребёнка, в которых он души не чает. Может, конечно, это лишь мысли Чимина, но он видит счастье в крошечных пузатиках, которые вырастают в славных малюток, а потом и в подростков. От подобных мыслей хочется счастливо разныться, но он сдерживает порыв, улучая минутку, чтобы отвлечься на подготовку второго блюда. Сочная утка, приготовленная лично Юнги, чарующим запахом растекается по всей квартире. Это моментально переключает внимание всех собравшихся на обсуждение готовки. — Вот как у тебя так получается, Юнги? — Джин сразу же улавливает кто готовил. — Я пробовал по твоему рецепту, пробовал каждый из тех, что ты скидывал, но всё равно — другой вкус. — У каждого повара получается своё неповторимое блюдо, — Юнги пожимает плечами, не отвлекаясь от разделки утки, — чтобы готовить как я, надо стать мной. — Хвастливым самовлюблённым альфой? Увольте. — Кажется ты перепутал меня с Намджуном, — Юнги легко отмахивается от шутки под хохот всех собравшихся. Он раскладывает мясные кусочки по тарелкам, делясь очередным найденным им рецептом, и Чимин в который раз влюбляется в собственного мужа. Он смотрит на сильные руки, слушает глубокий низкий голос, видит мелькающую на губах тёплую улыбку и не может отвести взгляд. Как бы сильно порой они не ссорились по всяким пустякам, Чимин знает, что наступит момент тишины, и он вновь увидит того альфу, которому сказал «да» у алтаря. Нежные, просто до безумия мысли не дают в полной мере сосредоточиться на разговоре, но получается уловить отдельные моменты. Хосок делится, что бросившая его омега оказалась по девочкам, а средний сынишка впервые неловко влюбился. Чимин вспоминает, как он наблюдал подобные переживания у собственного ребёнка, и впадает в какое-то состояние ностальгии. Он сегодня совершенно не может сосредоточиться! Решая, что надо бы встряхнуться, извинившись, уходит в ванную комнату, где обрызгивает лицо холодной водой. И смотрит в зеркало в пол. Для своих чуть больше тридцати лет он очень даже хорошо сохранился. Упругая кожа, а после родов даже почти не осталось растяжек. Сегодня он обязательно утянет Юнги в постель и разведёт его на долгий ленивый и томительный секс. Чтобы альфа удовлетворил все его маленькие прихоти. Или же стоит проявить инициативу? Грубо оседлать и взять своё? Чимин склоняет голову набок, понимая, что хочется чего-то… Необычного. Безусловно ему нравится секс с Юнги, каким бы тот ни был, но со всеми этими воспоминаниями о прошлом в груди растекается какое-то неясное суетливое чувство. Хочется остроты, чтобы встряхнуться и развеять устоявшийся бытовой ритм. Обычно такие посиделки как сегодня ему помогают стряхнуть пыль, но, видимо, и они становятся частью повседневности. С тяжелым вздохом Чимин возвращается в гостиную, но сворачивает к барной стойке, где стоит Тэхён. — Что-то не так? — он рассеянно смотрит, как оставшиеся альфы и Джин увлечённо спорят на не до конца понятную ему тему, и переключает внимание на друга. — Ты сегодня особенно грустный. Поссорились? — Да нет, — Тэхён пожимает плечами, вздыхая особенно тоскливо, — у тебя есть текила? Я бы не отказался напиться. — Тэ… — а вот это уже явный звоночек. Такого предложения Чимин не слышал со времён института, когда он сам уже начал встречаться с Юнги, а Тэхён только-только подумывал о серьёзных отношениях. — Рассказывай. Думаю, что они не заметят, если мы тут пошушукаемся. Можем уйти ко мне, если хочешь. Тэхён напряженно молчит. Сам двигается к шкафу с бокалами, достаёт два, а потом забирает охлаждающееся в холодильнике вино. Их любимое. Ну хоть не текила. Разлив напиток, он делает достаточно большой глоток, прежде чем сказать хоть что-то. — С годами поцелуев становится всё меньше, — Тэхён смазано проводит ладонью по столу и разворачивается к Чимину, опираясь поясницей на барную стойку, — а о сексе я вообще молчу. — Что? — Чимин едва не роняет бокал, расплёскивая немного капель и одна попадает на столешницу. Он торопливо хватает тряпку, чтобы вытереть и вскидывает на друга взволнованный взгляд: — Ты о чём? Точнее… он понимает о чём, но не хочет понимать. — Вот когда вы с Юнги последний раз целовались? Хоть бы чмок в щёку, — Тэхён опять разворачивается, явно не в силах замереть в одном положении. — Когда трахались? Когда, не знаю, он тебе отлизывал? — С-сегодня утром, — Чимин заикается от неожиданности и неясного смущения. Разозлившись на самого себя – ему не шестнадцать лет чтобы краснеть в разговорах о сексе, он встряхивает головой и заканчивает протирать стойку. — Целовались сегодня утром и это был не чмок в щеку, а вполне себе нормальный поцелуй, трахались – вчера, а отлизал он мне, м-м-м, дай-ка подумать… — Я тебя ненавижу, — Тэхён грустно подпирает подбородок ладонью, и смотрит на смеющегося Чонгука, — потому что я не смогу вспомнить, хоть один крошечный поцелуй на этой неделе. Бесит, тварь он такая. Как же… бесит. Чимин недовольно цокает и ловит вопросительный взгляд Юнги. Удивительно то, что Чонгуку словно действительно плевать на собственного мужа. Из-за этого просыпается неясная обида и даже ревность. Да как он вообще смеет обижать его соулмейта? Недовольно прищурившись, Чимин едва заметно качает головой, подзывая Юнги к ним, и быстро шепчет Тэхёну: — Помнишь наши игры в университете? — Что? — Тэхён глупо хлопает глазками, но спросить больше не успевает, потому что подходит Юнги. Его ладонь привычно скользит по животу Чимина, а нежные губы находят местечко за ухом для поцелуя. Вот так должен действовать муж, а не… а не как Чон Чонгук. — Что-то случилось, детка? — Юнги проводит кончиком носа по линии волос, втягивая густой феромон омеги, и мягко прикусывает кромку ушка. Чимин уже только от одного этого готов забить на их ужин и увести мужа трахаться в собственной спальне. — Ты злишься. — Чонгук не трахает Тэхёна. — Эй! — Тэхён даже подпрыгивает на месте, с шипением наклоняясь к Чимину с другой стороны от Юнги. — Это не то, что, знаешь ли, я готов рассказывать… это было только тебе, Чимин. Но Чимин не обращает на это никакого внимания, и поднимает глаза, чтобы посмотреть на Юнги. Вот оно. То самое яркое и необычное, чего ему не хватает. Тем более, что когда-то в далёком прошлом, до брака, у них троих был такой опыт. Поэтому Чимин смело говорит: — Заберём его себе? — На ночь или навсегда? — Чимин готов растечься в лужу от того, насколько понимающий и любящий альфа ему достался. Крепкие ладони только теснее сжимают за талию, пока густой феромон медленно окутывает их троих. — Эй, — Тэхён, раскрасневшись, прикрывает глаза ладонью, — ну я же не собака, в самом деле, чтобы меня забирать у плохого хозяина. — Тогда ты можешь сам уйти, — Чимин небрежно пожимает плечами. Возможно, где-то в другой вселенной подобное предложение и воспринимается как толчок к измене, но… он может найти с десяток оправданий. И Тэхён согласится с каждым. А они с Юнги пару раз практиковали приглашение третьего в свою постель. Это никогда не были альфы, потому что, честно сказать, Чимин готов принимать в себя только один член и максимум игрушки, но вот смотреть, как его муж ласкает другого омегу… Будоражащее зрелище. А уж когда этим омегой будет лучший друг, так вообще не должно быть сомнений. Единственная действительно важная проблема — это наличие Чонгука, к которому у Тэхёна всё ещё есть тёплые чувства. Чимин видит это по брошенному другом взгляду: нежному, тоскливому. Видит в том, как нервно ладони стискивают ножку бокала. Чувствует в запахе — нежный феромон наливается кислинкой, близкой к горечи. Тэхён не хочет изменять, но ему обидно от того, что любимый альфа перестал интересоваться своим омегой. И Чимин не понимает почему подобное произошло. Он оценивающе скользит взглядом по плотной фигурке Тэхёна. Да, он крепкий, подтянутый, но с изящной талией, упругими бёдрами и широкими плечами. Не классические песочные часы, но перевёрнутый треугольник, а это ничуть не менее красиво. Такой хорошенький и очаровательный… как можно его не желать? — Тэхён-а, — Юнги мягко его зовёт, понимая, что пауза чуть затянулась, — мы можем свести всё в шутку, а можем нет. Останешься у нас на ночь, погостить и, если зайдём дальше — хорошо, не зайдём — тоже неплохо. Остановиться в любой подходящий момент не проблема. — Ладно, — Тэхён судорожно кивает, допивая залпом вино, — ладно. Они возвращаются ко всем, но Чимин чувствует: что-то поменялось. Между ними тремя висит неуловимое напряжение, которое вольно-невольно замечают и остальные. И если Намджун с Джином с любопытством поглядывают на них, пытаясь разгадать загадку по невербальным жестам, то Чонгук… отстраняется. Он невесомо проводит ладонью по коленке Тэхёна, даже не сжимая её, и отворачивается, вступая в спор с Хосоком. Разве так делается? Разве так правильно? Чимин хочет с возмущением посмотреть на Юнги и мысленно послать вопрос: «это нормально вообще?!». Нормально игнорировать своего мужа? Нормально совсем не уделять ему времени? И, может быть, он бы не был столь раздражённый, будь только они с Юнги сладкими женатиками, но Намджун вон — обнимает Джина весь вечер. Просто не отпускает своего омегу, подливает вина, накладывает еды и время от времени касается губами виска. Да и Хосок, когда приходит с парой, тоже делает всё, чтобы его партнёр, пусть и временный, ощущал себя центром вселенной. Так почему же Чонгук такой засранец? — Ох, — Джин, когда Чимин уже находится на пике своего негодования, смотрит на часы и цокает, — думаю нам пора собираться. Это был чудесный вечер, давайте в следующий раз к нам? Как раз полностью закончим ремонт летнего домика и сможем посидеть на природе. — Я только за, — Хосок широко улыбается и, опустив свою узкую ладонь на коленку Джина, добавляет: — Подвезёте меня? — Конечно, — то, как отвечает Намджун, опуская свою ладонь поверх хосоковой, не оставляет простора для фантазий. Кажется, не только у них с Юнги и Тэхёном будет любопытная ночь. Чимин надеется, что будет, поэтому внимательно смотрит на друга. Тэхён не избегает его взгляда, но неловко поджимает губы, прежде чем посмотреть на Чонгука. Испугался? Сомнения на миловидном лице читаются довольно откровенно, да и это нормально. Чимин не из тех, кто будет давить, чтобы получить желаемое в ущерб чувствам другого человека. Просто он… это беспокойство неприятно сдавливает грудь. Больше всего на свете ему не нравится, когда близкие люди несчастны. — Эй, — Юнги улавливает его состояние, мягко поглаживая вдоль спины, пока гости поднимаются с мест, собираясь уходить, — выдохни. — Всё нормально, — Чимин не отмахивается, но устало вздыхает, на короткое мгновение приваливаясь щекой к крепкому плечу альфы, — накрутил себя, как обычно. Давай проводим всех. Юнги невесомо целует его в макушку, прежде чем встать и первым начать сопровождать гостей к выходу. Тэхён и Чонгук откровенно отстают от всех, задерживаясь в зоне слышимости Чимина. Он бы и рад не подслушивать, может даже подскочить и уйти, оставив их наедине, но раздражение, смешанное с тревогой, приковывают его к месту. — Я останусь. — Ладно, — Чонгук небрежно хмыкает, поворачиваясь так, чтобы скользнуть скучающим взглядом по Чимину, — я всё равно вызвал такси, так что приедешь на машине. — И тебя это не волнует? — голос Тэхёна звучит ровно настолько, насколько хватает его выдержки. Чимин же слышит горечь. — То, что я останусь у Юнги и Чимина. — Да хоть поебитесь, — Чонгук язвительно посмеивается со своих же слов, — ты всё равно вернёшься домой, детка. Не можешь не вернуться, и мы оба это знаем. Чонгук снова смотрит на Чимина. Колко, с явным превосходством и легко читаемой надменностью в глазах. Он, словно назло, цепляет подбородок Тэхёна двумя пальцами и наклоняется достаточно близко для поцелуя. Но не целует. Шепчет что-то одними губами, от чего Тэхён вздрагивает и отворачивается, а потом разворачивается на пятках и уходит. Грубый. Вульгарный. Несуразный. Мудак. Чимина аж потряхивает от негодования и, когда он слышит последний хлопок двери, обозначающий, что все гости ушли, подскакивает со своего места. Он кидается к Тэхёну, рывком притягивая его к себе, приподнимается на носочки и целует. Пылко, страстно, так горячо, как должен целовать альфа своего омегу. Скользит ладошками вдоль крепкой шеи, запутываясь пальчиками в тёмные волосы. Ох. То, как Тэхён ему отвечает — с той же жадностью, необузданным голодом, невероятно возбуждает. Чимину приходится плотно сжать дрожащие бёдра, чтобы хотя бы попытаться унять зуд возбуждения, но это нисколько не помогает. Потому что этим поцелуем они словно вернулись на года назад. В шумную общагу, когда приходилось засыпать под стоны соседей и украдкой целоваться друг с другом. В момент, когда они впервые разделили одну течку на двоих. В ту ночь, когда Юнги взял их обоих, поддавшись на уговоры двух лучших подруг омег. — Мне вам не мешать? — и сейчас он тоже тут. Подходит сбоку, опуская ладони на две поясницы и вжимаясь своим ртом между их. Такой сложный и сладкий, порочный поцелуй на троих. Чимин слабо скулит, смазано касаясь то губ Тэхёна, то Юнги. — Или мне вам помочь, Тэхён-а? — Помочь, — хриплый низкий голос Тэхёна ставит точку в заставшем между ними сомнении, — я хочу… хочу всё, что вы можете мне дать. — Хорошо, — Чимин дышит часто и сорвано, — хорошо, Тэ-Тэ, всё, что можем дать. Чимин давненько не использовал такое сокращение его имени, поэтому неудивительно, что Тэхён вздрагивает. Или, возможно, это из-за скользнувшей на задницу ладони Юнги. Альфа чутко реагирует на двух омег, обозначая своё присутствие лишь в уместные моменты. Его руки неторопливо исследуют два тонких стана, проскальзывая под одежду и оставляя горячие следы прикосновений. Так приятно осознавать, что крепкие пальцы ласкают не только его, чиминову, поясницу, но зеркально надавливают на те же места у Тэхёна. Сегодня они оба будут полностью сосредоточены на госте их постели. Обычно, когда они кого-то приглашают, то всё внимание достаётся Чимину. Это его ласкают, его вылизывают, его трахают, но сейчас же… он смотрит как Тэхён со стоном откидывает голову вбок, чтобы Юнги было удобней целовать бронзовую шею. Сейчас всё их внимание заберёт Тэхён. Они разрушат его, заставят рассыпаться на простынях, будут поглощать длинные и громкие стоны, ласкать, целовать, ненасытно брать… Чимин судорожно дёргает за пуговицы на рубашке Тэхёна, срывая мешающую одежду, и нетерпеливо толкает их троих в сторону спальни. Плевать на оставленную посуду, не убранную в холодильник еду. Ничего за ночь не случится со всем этим добром, а вот кое-кто может на минуту позволит себе задуматься и передумать. — Тэ-Тэ, — Чимин прижимается губами к местечку под ключицей, мягко прихватывая кожу зубками и делая настойчивый шаг вперёд, — мой сладкий, карамельный Тэ-Тэ. Ты так стонешь… уже забыл, как ты умеешь. Они плавно сдвигаются в сторону постели, по дороге теряя вещи. На пол летят рубашки, брюки, бельё. И на прохладные простыни Тэхён падает уже голый. Чимин замирает на мгновение, чтобы оценить раскинувшуюся перед ним картину и чувствует, как со спины прижимается Юнги. Его ладони беззастенчиво скользят вдоль талии и замирают где-то на бёдрах. Они смотрят. Любопытство и жадность альфы витает в воздухе с густым феромоном, а следом звучит и глубокий хриплый голос: — Ты заманил к нам в сети очень красивую бабочку, прелесть, — Юнги целует его шею, накрывая губами брачную метку, — такую пёструю и жадную, что, если мы сейчас продолжим, пути назад не будет. — Не будет, — завороженно повторяет Чимин, не в силах отвести взгляда от того, как Тэхён совсем не стесняется. Он лежит на спине, повернув голову в сторону, а его ноги согнуты в коленях и призывно раздвинуты. Как же тут устоять? Они действительно не слезут с него. Не тогда, когда во рту собирается слюна. Не тогда, когда Чимин в красках представляет, как в этой киске будет пропадать член альфы. Не тогда, когда Юнги мягко подталкивает его вперёд, призывая начать. Ему не слишком нравится лизать, но хочется заласкать раскинувшегося и доверившегося друга, поэтому Чимин опускает свою пушистую головушку между упругих бёдер. Те не такие пышные и полные, как у него, но достаточно плотные и крепкие, чтобы можно было с наслаждением сдавливать ляжки пальцами. Густая терпкая капля смазки моментально попадает на кончик юркого язычка. Тэхён течёт и это лучший признак того, что он не против. Чимин с жадностью впивается в горячую киску, зарываясь ртом в нежные складочки. Толкается пальцами в явно ноющую дырочку, иначе как объяснить, почему же та так сильно истекает? Обхватывает губами клитор, нежно посасывая. Гладит бёдра, низ живота, талию, и довольно стонет в промежность, когда чувствует, что Юнги пристраивается к нему сзади, чтобы подарить точно такую же ласку. Они могут перепробовать сегодня столько поз, сколько позволяет фантазия. Чимин крупно вздрагивает от предвкушения, настырно поглощая плачущую на пальцах киску. Хочется довести его до первого за сегодня оргазма. Только так, без глубокого и требовательного проникновения, без вбивающегося по самые яйца члена. Чимин ужасно любит быть первым, и он сделает всё, чтобы этот куш сорвать и сегодня тоже. — Боги, Чимин, а-а-а… — Тэхён сладко стонет, прогибаясь в пояснице и насаживаясь на пальцы, толкаясь промежностью Чимину в лицо. Он немного зажат: движения скованные, а пальцы нервно комкают простыни. Не страшно. Надо всего лишь кончить в первый раз и дальше пойдёт проще. — Господь, ты так двигаешь им… Чимин изворотливо извивает язык. Скользит им по всей щёлочке, время от времени проникая рядом с пальцами. Тэхён такой узкий, словно его действительно не брали не то что несколько дней, а месяцев. Это хочется исправить, поэтому он наседает. Практически не обращает внимания на движения Юнги сзади, полностью сосредотачиваясь на распластанным перед ним омегой. Нежный, сладкий, с карамельной кожей и низким глубоким голосом, который хочется слушать вечность. Ритмично проникая пальцами и оглаживая верхнюю стенку влагалища, Чимин накрывает ртом клитор, безжалостно начиная посасывать. Его губы двигаются мягко и быстро, не останавливаясь, когда однозначная дрожь наполняет тело Тэхёна, а очевидная волна наслаждения выгибает того до слышного хруста в пояснице. Он продолжает целеустремлённо вбиваться, не останавливаясь, когда ему в лицо выплёскивается влажная смазка. — Ох, — пока что Тэхён не слишком шумный, но они это исправят. Чимин сочно целует киску в сжимающуюся и продолжающую кончать дырочку, и переползает выше. — Как давно я этого не разделял с кем-то. — Самое время вспомнить, каково это чувствовать член внутри, да? — Чимин с удобством устраивается на талии Тэхёна, потираясь собственной ноющей киской о приятную кожу. Он нависает над омегой под собой, рассматривая точёные черты лица. Красивый изгиб носа, полные губки, совсем нет второго подбородка. Он красив настолько, что странно, как это можно не трахаться с ним. Тэхён создан, чтобы его ублажать. — Это действительно странно, но… м-м-м… — он обрывает сам себя на полуслове и Чимин оглядывается, чтобы посмотреть, что делает Юнги. Любимый муж в точности повторяет его же действия, накрывая уже кончившую промежность своим ртом. Альфа умеет лизать лучше. Настолько лучше, что не удивительно, если Тэхён кончит только от языка и пальцев во второй раз. — Странно то, что тебя можно хотеть, Тэ-Тэ? — Чимин опускает нежную ладонь на щёчку, принимаясь её поглаживать. — Странно то, что тебя можно трахать? Ты такой дерзко притягательный, что просто невозможно остановиться. Кажешься холодным, но видел бы ты себя со стороны… — Да? — Ты так очаровательно сводишь бровки, кусаешь губы, выгибаешься… Ах, — Чимин возбуждённо ёрзает на чужом животе, пытаясь унять потребность в проникновении, — ласково открываешься для нас и наших прикосновений. Непонятно, как можно тебя не хотеть, Тэ-Тэ, ведь ты создан для любви. — Ты правда так думаешь? — Тэхён смотрит уязвлённо, надломлено. С такой болью, что сердце Чимина пропускает удар. — Ты и Юнги? — Правда, — Юнги с довольным чмоком отрывается от чужой сладкой промежности, и прижимается к спине Чимина, чтобы выглянуть из-за плеча, — хорошенький омега, который давно не получал в себя член. Это ведь ты? Такой сильный и независимый, но упрямо нуждающийся в грубой ебле и интенсивной долбёжке. — Да. Тэхён прикрывает глаза, а милый румянец растекается по его щекам. Чимин готов заворковать только от одного этого вида, но ему хочется уже дальше. Переглянувшись с Юнги — они понимают друг друга без слов — он наклоняется для поцелуя. Такого же глубокого и грубого, как проникающий в киску член. Чимину не надо видеть, чтобы почувствовать, когда головка раздвигает мышцы дырочки, наполняя ту до краёв. Первый толчок подкидывает Тэхёна на постели и Чимину приходится прижать того всем телом, задавить собой, чтобы не дать потеряться в ощущениях. О, он лучше многих знает, как Юнги любит трахать. Грубо и нежно, быстро и медленно. Вбиваясь так, что хочется кричать и так, что из рта выскальзывают только слабые скулящие звуки. Тэхён слишком сдержанный для подобного, поэтому Чимин присоединяется к ласкам. Его рот исследует шею, нагло зацеловывая чужую брачную метку. Не хочется сдерживать, а совсем наоборот — оставить свою, омежью, поверх недостойного альфы, но Чимин слишком хороший и правильный для подобного, поэтому он спускается поцелуями ниже. К росчерку ключиц, глубокой впадинке между ними. Его пальчики порхают по коже, не оставляя следов, но поощряя лаской, пока толстый член настойчиво вбивается в хлюпающую киску. Чимину так нравятся звуки, которые заполняют их с Юнги спальню. Шлепки. Шумное дыхание. Пока что тихие стоны низким голосом. Он как раз прикусывает один из сосков, когда Тэхён несдержанно бьёт кулаком по постели, громко вскрикивая. Вот так да. Так правильно. Потому что омеге не пристало быть тихой, когда её берут. Чимин с урчанием набрасывается на широкую грудную клетку, принимаясь терзать торчащие бусинки сосков. Ртом, пальцами, зубами. Он подстраивается под ритмичные толчки Юнги, чтобы помочь довести Тэхёна до невменяемого состояния. — Такой сладкий омега нам достался, да, Чимини? — Юнги опускает ладонь на его киску, слитно толкаясь пальцами внутрь. Проникновение словно соединяет его с Тэхёном: ведь альфа сейчас находится в них обоих. — Так хорошо раскрывается для моего члена и твоего языка. Охотно отдаётся и совсем не зажимается. Ты уверен, что одной ночи нам хватит, чтобы насытиться им? — Совсем не уверен, — Чимин подхватывает разговор. Это их обычная игра, но только сейчас она принимает нотки серьёзности, потому что… Он не отказался бы от Тэхёна рядом. Тогда сложные дни, когда альфа погружается в работу, будут не полны одиночества, а другие, сладкие и нежные, станут как сейчас. Развратные. Громкие. Несдержанные. Чимин чувствует, как его наполняет жадность. Он припадает раскрытым ртом к бронзовой коже алчно исследуя каждый доступный сантиметр. Не может остановить потребность кусать. Не для меток, совсем нет, а чтобы передать, как сильно ему нравится происходящее. Состояние Тэхёна, его реакции, долбящийся в киску член и точно так же наполняющие уже его дырочку пальцы. В этом моменте хочется застыть надолго. Навечно. Судя по тому, как сладко начинает дрожать Тэхён — именно этот придётся прервать. И маленький, возмущённый гремлин внутри Чимина негодует. Из-за чего сладкий феромон разбавляет густое марево в комнате резкостью, а Юнги останавливается, толкнувшись внутрь по самые яйца. — Что такое, прелесть? — Не хочу заканчивать, — Чимин вжимается лицом в шею Тэхёна и потирается всем телом о его, — посмотри. Такой отзывчивый, хорошенький, мокрый только от нас двоих. Разве правильно закончить сейчас? — Чимин… — Тэхён слабо поднимает руки, чтобы сжать талию и это оказывается удачным моментом, чтобы поменять их положение. Ловко опав на спину, Чимин утягивает друга за собой, чтобы тот теперь встал раком для Юнги. — Ох! Пусть он даже и не получит сегодня в себя член — это совсем не важно. Важно то, как красиво распахивается рот Тэхёна, когда Юнги с прежней силой возвращает ствол в лоно. Важно то, что Чимину достаточно просто смотреть, впервые за весь их опыт, и наслаждаться чужой реакцией. Важно то, что он целует и получает отклик. Их языки влажно переплетаются, а тела плотно вжимаются друг в друга. Чимин нагловато царапает широкую спину Тэхёна, вскидывая бёдра так, чтобы потереться их кисками и ощутить скольжение члена Юнги внутри чужой. Ему нравится это горячее состояние, охватившая их троих похотливая лихорадка. В ней хочется утонуть. Раствориться. Не дать закончиться. Желая, чтобы Тэхён ощутил себя в ловушке, Чимин хватает Юнги за руку и тянет на себя. Вот так. Так правильно. Так хорошо. Они могли бы поцеловаться, пока Юнги продолжает долбиться в киску Тэхёна, но альфа решает прихватить чужую холку с низким, гудящим рыком. От этого звука мурашки ощутимой волной проскальзывают вдоль позвоночника, а Чимин импульсивно дёргается, понимая, что готов кончить только от этого. От того, что его муж трахает его лучшего друга. От того, как Тэхён дрожит между ними, полностью отдающийся в две пары родных рук. Ох, боги. Им надо было сделать это раньше, намного раньше. Желательно вообще не расставаться, после того первого раза на троих. И чем только Чимин думал? — Ох, милый мой славный Тэ-Тэ, — Чимин гладит его лицо, перебирая свисающие прядки волос пальчиками, — ты хочешь, чтобы Юнги тебя повязал? — Ах, что? — Тэхён встряхивает головой, пытаясь вернуть себе осознание происходящего. Не его вина, что это даётся с трудом. Когда Юнги полностью сосредотачивается на омеге — его не отвлечь и не оттащить ничем на свете. Разве что криком ребёнка, но их дети сегодня гостят у друзей. — Хочешь получить толстый узел? Он будет распирать твою киску так хорошо и правильно, а семя патокой разольётся внутри, — Чимин невольно начинает мурлыкать, предвкушая этот момент, — а я помогу тебе кончить на нём несколько раз. Опущу свою голову между ног и начну лакать. Тебе же понравился мой язычок на такой маленькой, одинокой бусинке? — Чимин, м-м-м… В какой-то степени не важно, что скажет Тэхён, потому что Юнги всё равно повяжет. Чимин видит это в резких, грубоватых движениях альфы, в том, как он напрягается, придавливая собой двух омег. Приятное давление всё же становится последней каплей, подводя его к краю. Это получается незапланированно, но они кончают все примерно в одно время. Собственная киска извергает невероятное количество смазки, а Тэхён застывает так, когда оргазм заявляет свои права в его теле. — Чёрт, вы правда… — у Тэхёна срывается дыхание, когда он осознаёт, что узел распирает его вагину, запечатывая внутри семя. — Господь. Как давно меня не вязали. — Слишком давно, — Юнги бархатно посмеивается и таким же движениям, как Чимин ранее, заваливается на бок, утягивая за собой Тэхёна, — ты чертовски узкий, Тэхён-а. — Разве альфам это не нравится? — Мне не нравится, что тебя не ебали так долго, что ты стал настолько узким, — Юнги цокает, вальяжно оглаживая бок омеги. Чимин же, получив свободу, юрко соскальзывает на уровень промежности Тэхёна. — Но мне нравится, что я тебя распечатал после такого длительного застоя. — Извращенцы, м-м-м… — глубокий стон растекается от того, что Чимин выполняет своё обещание. Он втягивает набухший клитор, оглаживая кончиками пальцев стык киски и узла. Соединение пульсирует так отчаянно часто, то, возможно, кое-кому получится кончить и в третий раз. — Ты же не… ах! Чимин! — Давай, детка, тебе это точно надо, — сыто улыбнувшись, Чимин принимается посасывать горячую бусинку, стимулируя подушечками пальцев края дырочки. Это невероятно заводит, когда он явно ощущает реакции: то, как мышцы сжимаются, сдавливая узел альфы; то, как наружу просачивается немного смазки; то, как Тэхён начинает дрожать в преддверии невероятно чувствительного оргазма. Интересно, как долго его можно продержать в подобном состоянии? Чимин с мурчанием вгрызается в промежность, перебирая растянутые вокруг члена складочки, время от времени спускаясь к яйцам альфы. О, он не обделит вниманием ничего в этой зоне. Поцелует каждый сантиметр кожи, впитает в себя густой, насыщенный запах омеги и альфы. Оставит свой. Чимину нравится то, как много находится в его маленьких ручках и пухлых губках, поэтому с жадностью завершает начатое. — О, бля-я-я-я… Тэхён кончает и Чимин прижимает ладонь к промежности, чтобы почувствовать каждый миг. Киска дёргается, пытаясь выпустить из себя влагу и, спадающий узел, как раз позволяет это. Смешанное со смазкой семя вытекает, пачкая всё вокруг. Он погружает в вязкую жидкость пальцы, чтобы попробовать на вкус получившееся, и понимает, что смесь двух дорогих мужчин ему нравится. Чимин пересекается взглядом с Юнги, невербально считывая эмоции мужа и понимая самое главное: они оба не знают, как, но сделают всё, чтобы оставить Тэхёна себе навсегда.