Похуй на отца!

Звонок трещал по ушам, но парни не обращали на него внимания, стоя возле открытого окна, которое находилось в туалете. Санузел пропах весь сигаретами, даже не помогало открытое окно. Между парнями вёлся бурный разговор: — Слыш, Стёпка, что тебе родаки твои за такой аксессуар сделали? — лысый парень, одиннадцатиклассник, зажал между зубов сигарету, вздыхая никотин, в тоже время придерживая аккуратно серьгу, которая весела на ухе Козырёва, тот выпустив стопку дыма из-за рта, наблюдая за тем как дым становится «невидимым», перевёл взгляд на лысого, одиннадцатиклассник внимательно рассматривал серёжку, не обращая внимание на сигарету, которая скоро дотлеет до фильтра. — Те, Вась, нах такая информация? — спросил Козырёв, говоря прокуренным голосом. — Да, думаю, может себе такую же сделать? — Вася отпустил аксессуар из руки, делая последнюю затяжку, после чего выкинул окурок в окно, но тут же достал новый, не заботясь, что уже начался урок, как и другие присутствующие тоже.  Стёпа вспомнил скандал от отца, которы произошёл вчера ночью, и всхлипы напуганной матери, которая смотрела за происходящим, как отец ударил сына по щеке, с громкими словами: «Пидоров в нашем доме не терпят!». — Скандал устроил, никак понять не может, что я панк, а не пидор какой-то, — шатен выкинул окурок в окно, поворачиваясь на Васю, как бы просит дать ему сигарету, тот тут же протянул зажигалку и сигарету в ладони. — Стёп, а, Стёп, а что ты не объяснишь ему? — тут же встал между парнями, Серёжа из «9Б», который был ровесником Стёпы, только учился в параллели.  — Да, пытался, а он: «Пидор», «Пидор», — передразнил отца Козырёв, оперевшись на подоконник. — М-да, не сладко тебе, — выдохнул Серый, потушив окурок об подоконник, оставляя на нём чёрные следы, от чего Стёпа поморщился, понимая, что опять вопросы по поводу курения будут, но тот окурок полетел вниз из окна, а Серёжа, подхватил свою сумку, направился к выходу, — Ладно, пацаны, я в класс, в то Любка пиздюлей даст, — сказал он, скрывшись за дверью. — Мне тоже наверное пора, — отряхнулся шатен, отдавая свою не докуренную сигарету Никите, тот с радостью принялся докуривать сигарету, а Вася повернулся на уходящего Козырёва. — Не забудь, Стёпк, после школы, — усмехнулся не доброй улыбкой одиннадцатиклассник, выдыхая стопку дыма в воздух, получая от Стёпы коротки кивок, после чего шатен вышел из прокуренного туалета, вздыхая свежий воздух, которого так просят лёгкие. *** Шатен стоит перед дверью, которая была покрашена в белый цвет, на двери весела таблица с номером «261», из закрытой двери до парня доходил женский голос, который что-то читал, Стёпа сразу узнал эту речь преподавательницы. Козырёв коротко постучал в дверь, заглядывая туда, на него уставились все присутствующие взгляды, а так же взгляд строгой учительницы. — Здрасьте, можно войти? — с улыбкой спросил Козырёв, уставившись на учительницу, пожилая женщина лет пятьдесят стояла перед доской, расставив руки в боки, убийственным взглядом она прожигала парня. — Объяснение опоздание, Козырёв, — строго проговорила женщина, смотря на шатена, который вошёл в класс, остановившись перед дверью, всё так же продолжая невинно улыбаться. — Знаете, так захотелось посра… — Козырёва перебил голос преподавательницы, которая уже упёрлась руками об стол, который стоял перед доской. — Не продолжая, Козырёв! Присаживайся, — на выдохе ответила она, прикрывая устало глаза. Весь класс залился смехом, наблюдая как парень садится за свою любимую парту, которая была второго ряда. Взгляд Стёпы сразу наткнулся на новенького — Альберта Полякова, тот сидел тихо, как всегда в своём привычном одеянии, чёрные джинсы и толстовка бордового цвета, иногда Козырёв шутил у себя в голове, что у него нет денег на новые шмотки, от этих мыслей у него засверкала улыбка. Стёпа так и продолжал прожигать взглядом спину Альберта весь урок.  Под конец урока шатен, быстро собрался, понимая, что это был последний урок, парень хотел было выбежать уже из класса, но его планы прервала учительница. — Козырёв, подойди. — Да, Клавдия Денисовна? — тут же подошёл к ней Козырёв, смотря как Поляков выходит из класса, он с досадой понял, что его планы могут прерваться, ведь Клавдия Денисовна стала читать свой скучный монолог, вместо этого Стёпа вспомнил начало разговора в туалете с пацанами: *** — Стёпка, а кто этот Альберт Поляков? — задал вопрос Серый, доставая пачку дешёвых сигарет. — Новенький, а дальше не знаю. Странный он, ни с кем не общается, — закатил глаза Стёпа, вспоминая раздражённо Альберта.  – Хах, а что вы хотели от сына маньяка? — тут же ответил Никита, усмехаясь удивлённым видам трёх парней, которые застыли. — Маньяка? А ты от куда знаешь? — Вася первый вышел из ступора, и наблюдал за Никитой, как тот закуривает сигарету. — Ты не забыл? Я сын директора, — Никита покрутил пальцем, с важным видом, — Его мамаша забежала в последний день в школу и просила взять её «любимого сыночка» в школу, — он сделал акцент на словах, закатывая глаза и выдыхая дым из-за рта.  — Можно это проверить, — с прищуром, проговорил Серый, поднося сигарету к губам, которые расплылись в срезкой улыбке, — После школы надавить на него, — разъяснил парень, покуривая сигарету. — Тогда… Никому не опаздывать, — улыбнулся хитрой улыбкой Вася, осматривая всех парней. *** Стёпа грустно понимал, что может всё пропустить, но и уйти он сейчас не может. — Козырёв, ты мне слушаешь? — рявкнула Клавдия Денисовна, превликая внимания Стёпы, тот не испугался напора голоса, он привык к этому, благодаря отцу. — Да-да… — Тогда можешь идти, — хмыкнула учительница, отвернувшись от ученика, а тот выбежал из кабинета, забежав в раздевалку, тот схватил свою куртку и тут же выбежал на улицу, даже не одна её. За школой стояли три парня, Серый держал за воротник куртки Полякова, который активно брыкался, в попытках выбраться, а Никита и Вася были не довольны, увидев Козырёва, который подскобливший прямо перед их ногами (ведь был разгар зимы). — Только тебя ждём, Стёпа, — закатил глаза Вася, подавая руку шатену. — Извиняйте, Клавка задержала, — ухватившись за руку лысого, Козырёв встал на ноги, накидывая куртку. Серый тут же прижал Полякова к стене, брюнет(Алик) сделал тяжёлый выдох. — Ну, что сын маньячелы к нам пришёл по убивать всех? Фишера нам не хватает, думаешь? — закричал Вася, ударяя парня по животу ногой, выдавливая из Альберта тяжёлый выдох, брюнет зажмурил глаза от боли. — Я.. я… Я не как он, — прокашлявшими проговорил голубоглазый, осматривая парней, таким невинным и испуганным взглядом.  — Хах. Смотрите даже и не отрицает, — хмыкнул Никита, подходя к парню, хватая того за волосы, начиная трясти голову, а Альберт зашипел, зажмурив глаза ещё сильнее, — Мы таких ублюдков, как ты, знаем, — Никита резко отпустил голову Полякова, брюнет поднял лицо и ему тут же прилетел кулак в лицо. После чего Альберт зашипел, прикрывая руками нос, из которого льётся кровь. Стёпа смотрел на всё со стороны, ведь приняв участие в этом он бы получил от отца, и слушал бы большой монолог, что это плохо, но ведь тогда Козырёв-младший не сдержится и может сказать: «Я не хочу быть таким как ты – ментом поганым!». — Эу. Стёпк, хули в стороне стоишь? Давай один разок, — усмехнулся Вася, шатен перевёл взгляд на Альберта, которые уже лежал на снегу, свернувшись в клубок, пытаясь таким образом защититься от ударов. Стёпа аккуратно подошёл, выдыхая, присел на корточки перед лежащим парнем. Он взял его за воротник и дал в лицо кулаком, по сломанному носу, а Поляков ещё больше свернулся в клубок, пытаясь закрыть лицо, но Козырёв всё бил и бил, так раздражённо, с какой-то ненавистью в глазах, вспоминая лицо отца.  — Стёпа, хватит! — крикнул Серый, оттаскивая от Полякова, Стёпу, который как с цепи сорвался и хотел ещё и ещё. — Хват-тит пож-жалуйся, — Поляков отполз к стене, закрывая нос рукой. — Беги, пока жив! — крикнул Серый, злобно и с ненавистью, держа вырывающего Козырёва, Альберт подскочил со снега, подхватывая свою школьную сумку и убегая прочь. — Стёпа, что с тобой? Ты как с цепи сорвался? — удивлённо проговорил лысый одиннадцатиклассник, смотря в глаза Стёпы, который вырвался из крепкой хватки Серого. Козырёв смотрел на всех злобно, даже с призрением. — Ничего. Я лучше пойду, — мрачно проговорил шатен, уходя в сторону дома. Он сам не понимал, что с ним случилось, он не понимал, что это Альберт, он видел перед лицом отца, от которого получает очередную подщёчину и злобное: «Пидор!».  «Господи. Лучше к Фишеру попасть», – именно так в те моменты думал Козырёв-младший. *** Козырёв-младший сидит на кровати, покачивая головой в такт музыки, которая льётся из устройства, на коленках у шатена лежит старый потрёпанный блокнот, Стёпа чёркает карандашом по пожелтевшему листу, создавая фигуру человека. Музыка работала громка, несколько раз в комнату заходила мать, прося сделать тише. В комнату с громким звуком ворвался, разырённый отец, пьяный, он подбежал к сыну быстро без замедленний, а за ним и мать. — Валера, не надо, пожалуйста! — кричала испуганная мать, беря отца за локоть оттаскивая к выходу из комнаты. Стёпа ничего не понимал, из-за чего подскочил с места и выключил музыку, а отец вырвал локоть из женских рук, толкая тем самым мать, та упала на пол. От чего-то злость в Козырёве-младшем нахлынула, он хотел было подбежать к матери, но отец толкнул его в сторону, хватая за мочку уха. — Сколько раз мать говорила музыку выключить? — закричал в самое ухо сына Валера. — Я не слышал, — ответил Степа, шипя. — Ах, не слышал он, пидор, — дальше произошло то, чего шатен боялся, из-за всей силы, отец порвал мочку уха, тем самым, держа в руке окрававленную серёжку, которая ранее находилась в ухе. Стёпа аккуратно дотронулся до мочки уха, по ней текла кровь, ошарашено он посмотрел на отца, и на серьгу в его руках. Злость выливалась за края, Козырёв-младший, забрал аксессуар, и побежал к выходу, переступая заплаканную мать. — Пошёл ты мент поданный, все вы такие уроды! — больше он не сдержался и убежал на выход, забирая куртку и обувь. В след ему слышалось: «Ах, ты мразь не благодарная!». Не обувшись, не одевшись Степа выбежал на улицу. Шатен бежал куда глаза бежал, лишь бы подальше от дома, носки стали мокрые от снега, свои белые кроссовки он нёс в руках, а куртка весела на локте. Стёпа остановился в каком-то парке, где он раньше никогда не был, из порванной мочки уха, продолжала капать кровь на футболку парня, ноги у шатена болели, от долгого бега и из-за холода, пресна на первую попавшуюся скамейку, Стёпа принялся обуть обувь, носок был мокрый и так не приятен прилипал к ноге, накинув на себя куртку, Козырёв закутался в неё, пытаясь укрыться от холода. В ладонях у него лежала окровавленная серьга, кровь размазалась по ладошках, глаза стали влажные, при одном виде на аксессуар. Стёпка быстро вытер намокшие глаза руководи куртки, ведь это: «Не по-пацански». Стыд лился из глаз подростка, он не мог их остановить, а слёзы накатывали с новой волной. Вдалеке Козырёв увидел мужскую тень, в мыслях появилась Надежда, что это Фишер и он пришёл за ним, мужская, а точнее мальчишечья тень остановилась, она внимательно посмотрела на Козырёва, и подошла наклоняясь над шатеном и тресяя за руку, таким образом привлекая внимание. — С тобой все хорошо…? — в уши ударил знакомый голос, тот голос, который был при избиении Полякова, такой же испуганный, Козырёв резко поднял взгляд, изучая лицо, стоящего перед ним Альберта! Стёпа отпрыгнул от него и его прикосновения. — Нормально, — грубо ответил юноша, нахмурившими, Поляков сел аккуратно рядом, как будто боясь Стёпы. — Может я помогу чем-нибудь…? — всё так же продолжал Альберт, увидев на мочке уха кровь он сразу стал осматривать её, а потом увидел серьгу в ладонях одноклассника, — Пойдём ко мне…? — на такие слова он получил вопросительный взгляд от Стёпы, который так же смотрел хмуро, — Я тебе рану обработаю и согреешься… — тут же объяснил брюнет, вставая с заснеженной скамейки. Стёпа недоверчиво смотрел на него, но всё таки сдался, ему сейчас нужно тепло. Поляков улыбнулся на такое действие и зашагало в сторону своего дома, а Козырёв поплёлся за ним, но был на чеку, если, что случится. Десятиэтажка Альберта находилась отдалено от парка, как только парни вышли из него, сразу перешли дорогу, и напрямик направились во двор десятиэтажного дома. Квартира Полякова находилась на пятом этаже , достав ключи брюнет открыл дверь, пропуская замершего одноклассника. Стёпа заметил, что квартира была старая, но уютная, по сравнению с его, да, его квартира была сделана красиво, но там было как в холодной тюрьме, а тут так тепло и уютно, даже пахнет чем-то родным. — Проходи… Стёпа, — Альберт немного помялся на высказывании имени Козырёва, как будто ему не разрешают этого делать, — располагайся, чувствуй себя как дома, — с улыбкой произнёс хозяин дома, вешая куртку, Стёпа стянул и свою куртку, вешая её и в тоже время разуваясь. Пройдя в глубь квартиры, то Стёпа сразу заметил маленькое фото, которое стояло на тумбе, на нем был четырнадцати летний Альберт и женщина, которая была похожа на него, наверное мама, а дальне фото обрезано, но на плече радостного Полякова лежала мужская крепкая рука, можно было с лёгкостью догадаться, что там был отец. — Ты чай или кофе будешь? — спросил Альберт, выходя из ванной, в руках он держал аптечку, после чего сел на диван, раскладывая разные таблетки, микстуры и мази, по поверхности дивана, Козырёв сел рядом, смотря куда-то в потолок, в руке он так и продолжал держать серьгу. — Кофе, — ответил ясно и спокойно юноша, расплываясь по старому, но такому удобному дивану. Альберт угукнул и продолжил искать перекись и что-то ещё. Стёпа через две минуты почувствовал что-то жгучие на мочке уха от резкости и боли он отскочил, в сторону, поворачиваясь на Альберта, который держал в руках вату, скорее всего намоченную в спирте. — Больно же! — зашипел Стёпа, злобно. Поляков сжался, испуганно смотря на Крзырёва, и тут же отдёрнул вату. — Прости, пожалуйста, — тихо, боясь, ответил Альберт, опуская голову. Гнев внутри Стёпы ушёл и тот стал спокойный, шатен пододвинулся к Полякову, опуская голову в сторону, открывая вид на порванную мочку. — Ничего. Продолжай… — тихо ответил Стёпа, — Только осторожно, — Альберт сразу поднял голову, начиная обрабатывать рану, Козырёв зашипел, когда вата проходила по порванной мочке уха, брюнет осторожно подул на рану, облегчая «мучение» Стёпе, чувствуя на своём ухе, холодный воздух, шатен не вольно покраснел, сам не зная от чего. — Вот и всё, осталось только перекисью залить, — улыбнулся Альберт, убирая в медецинскую сумку докторский спирт, — Но можно попить чай и кофе, а потом перекисью обработать? — Поляков уставился на Стёпу, продолжая улыбаться, Козырёв же застыл, рассматривая искреннию улыбку брюнета. — Давай… чай и кофе попьём, — Степа проглотил вялую слюну, отворачивая голову вправо, как будто смотря интерьер. Альберт кивнул и пошёл на кухню, что-то нарекая и готовя, Крозырёв не мог понять, зачем Поляков ем помогает, может это план? Или что-то хуже? Ведь сегодня он его практически избил, а тут такое… — Стёпа… А… а.. А ты с чем кофе будешь, с бутербродами или печеньями? — застенчиво спросил Альберт, проходя в гостиную, где сидел шатен. — А конфет нет? — резко и в наглую бросил Козырёв, смотря на парня устало, брюнет начал метаться в беспокойстве, судорожно проговаривая. — Н-нет. Я-я могу сбегать! – протараторил Альберт, хрустя пальцами от волнения. — Не нужно, давай с бутербродами, — быстро ответил Стёпа, вставая с дивана, и проходя мимо Полякова. Пройдя на кухню он увидел, положенную на стол докторскую колбасу и сыр домашний, а так же майонез с хлебом. С тяжёлым выдохом Козырёв встал перед столом, начиная нарезвится все необходимые продукты для бутербродов. В комнату зашёл Альберт, уставившись удивлённо на Козырёва. — Давай я порежу, Стёп, — сказал Альберт, подходя к Стёпе, ожидая когда тот отдаст ножик. Козырёв же посмотрел на брюнета, держа в руках нож, он было уже хотел ответить грубо, но ответил почему-то спокойно и с долей нежности: — Не нужно. Налей лучше кофе и чай, — после своих слов Стёпа продолжил резать колбасу и сыр. Бутерброды были готовы через пять минут и уже стояли на столе, как и чашки с напитками. Юноши сидели за столом тихо, только были слышны звуки ударяющихся чашек об стол. Стёпка сидел в своих раздумьях, но его привлекло движение из стороны Альберта, тот потянулся за ванильной вафлей, беря её в руки и в тоже время макая в чай, чем очень удивило Козырёва. — А ты зачем вафли в чай макаешь? Они же и так мягкие, — отпив глоток горячего кофе, спросил шатен, Альберт замер, смотря то на намокшую вафлю, то на Стёпу. — Привычка такая… — зажато ответил Поляков, усаживаясь поудобнее на скрипучем стуле. Альберт так и продолжал макать в чашку с чаем вафлю, смеша этим Стёпу, Козырёв думает, что Поляков похож на маленького ребёнка с добрым сердцем и наивным, и не был он совсем похож на своего отца маньячелу, из-за чего Стёпа просто не мог сдержать искренней улыбки, продолжая пить кофе и пытаясь скрыть идиотскую улыбку за чашкой чая. — Стёпа, а ты где спасть будешь…? — помявшись спросил Альберт, Козырёв удивлённо посмотрел на брюнета. — Я думал ты мне ухо обработаешь и я выгонишь меня. — Но… но… Но тебе же не куда идти, если хочешь можешь спать в моей комнате, а я на диване, — ответил брюнет, моя кружку. — М… Я могу и на диване поспать, — поставив в раковину кружку, Степа упёрся руками об кухонный гарнитур, а Альберт стал мыть кружки, походя на домохозяйку. — Что ты! Тебе же будет не удобно! — воскликнул Поляков, поворачиваясь на Стёпу, тот подтянулся, одарив брюнета спокойным взглядом. — Тогда вместе спать будем, — без каких-либо насмешек ответил Стёпа, а Поляков тут же покраснел, отвернувшись дальше мыть посуду, — Или ты боишься меня? — усмехнулся Козырёв. — Нет, — смущённости ответил Алик, помыв кружки поставив их на место. — Тогда я первый в душ, вещи занесёшь, — важно проговорил Козырёв, уходя в ванную комнату, закрывая дверь и принявшись мыться. *** В ванной льётся тёплая вода и Стёпа под ней стоит намывая тело, в дверь раздался стук, можно было с лёгкостью узнать, что это Альберт, шатен закутал них в полотенце и открыл дверь, пропуская засмущавшегося Полякова, тот протянул одежду, не поднимая головы. Стёпа не понимал, что с ним, ему было приятно с Поляковым, его хотелось обнять, его хотелось… поцеловать… Козырёв смотрел несколько минут на Полякова, после чего придал того к холодному кафелю, Альберт зажмурился, готовясь к ударом, но получил лишь от Стёпы поцелуй в шею, и… в губы. Губы у Алика мягкие и пухлые, такие приятные, как будто гигиеничной намазаны, у него талия, только талия как у девочки и такая притягательная, длинные пальцы Альберта зарылись в волосы Козырёва, в попытках отвечать на поцелуй, а брюнет отвесь так неумело, но это было всё равно, может если кто-то так отесал бы на поцелуй вместо брюнета, то полетел бы давно в стену, но Алик это другое, Степа отстраняется первым, тяжело дыша и смотря на Полякова, такого растрёпанного. — Я… — хотел было начать оправдываться Альберт, но Стёпа его прервал. — Мне кажется, что я пидор, — внезапно ответил Козырёв, не убирая руки с талии брюнета, тот смотрит испуганно и с некой надеждой, — Ты мне нравишься, Алик… И похуй на отца! — Ты… ты… Ты мне тоже нравишься, Стёпа, — заманчиво с радостью прогорел Алик, у этих юноши крутились бабочки в животе, им было приятно, а причинен всего обниматься, но Альберт отстранился в смущении, — Ты… голый, тебе нужно одеться, — от чего получил от Стёпы усмешек и вышел, а Козырёв переделался, понимая, что за один день влюбился в парня и стал с ним встречаться и ему это не мерзко… +бонус: Когда парни зажали Полякова за школой, то Альберт уже было хотел терпеть побои, но к нему подбежал Стёпа и проговорил злобно парням; — Ещё раз тронете его, вам будет худо, — после чего к Альберта не представали. <~> После того как Фишера поймали и отец праздновал «победу» над ним со своими напарниками и мамой, но Козырёв-моадший привёл Алика в дом держа крепко за руку с такими словами: — Мама, папа, это мой парень — Альберт Поляков, — улыбнулся Стёпа, уже готовясь защищать Полякова от отца и других, но как только злобный отец встал Женя Боков – напарник отца, посадил на место отца грубо. — Если любят, то пусть любят. Узнаю, Валер, шо ты поцанов тронул, глотку перекушу, — в своём обычном говоре, проговорил Боков, улыбаясь парням, Наталья же, тоже встала из-за стола, сама она была тоже напарницей отца. — Стёпа, все у вас будет хорошо, мы за отцом присмотрим, — с улыбкой и игриво ответила Наталья, а Альберт прижался к Козырёву, чтобы тот его обнял, так и получилось, что два парня стояли и радостно обнимались, а за этим всем смотрели радостные пары взгляд: мамы Стёпы, Натальи и Жени, а отец сидел злой и хмурый, но понимал, что ничего сделать не сможет.