Пожалеть не могу —
Так хотела сама,
Чтоб сразу и больно...
Он чужой, он чужой, он плохой!
Ничего не говори...
Сергей крутит в бокале адскую алкогольную смесь, сделанную соседом по комнате. Олег крутится в центре актового зала с какой-то рыжей. Наблюдать за ним из угла Серёже было интереснее, чем самому танцевать на выпусном.***
Кабинет Фердинанда ван дер Хольта не блещет многообразием. Функционально, удобно, но просто. Вспоминая клопов в общежитии, Разумовский сам себе удивляется. Надо же, как человек быстро привыкает к хорошему. Теперь даже отсутствие картин в офисе HOLT International навевает тоску. — Прочитав ваш заказ, — Хольт-старший сидел во главе длинного прямоугольного стола, посадив клиента сбоку напротив сына. — Я считаю, что наша компания сможет его выполнить его к тридцатому сентября. — «Заебись, десять месяцев, и ради этого я сливаю четыре с половиной миллионов долларов?» — на слова главы компании Разумовский кивнул. Щёлкая ручкой, он рассматривал парня напротив. Фердинанд ван дер Хольт последний год все чаще выводит сына в свет. «Решил показать миру, так сказать, похвастаться, как породистым псом» — Разумовский перестает щёлкать на этой мысли. Прислушивается к словам главы HOLT International. Тот продолжает уточнять детали костюма Чумного Доктора. Его сын сидит, чуть ссутулившись и сложив руки в замок. Залаченная прическа, каждый волосок к волоску, идеальный , искусственный блеск укладки. Оранжевый костюм, подобранный под логотип компании, черные перчатки. И солнцезащитные очки. «Темные очки — это трусливая попытка долбоебов скрыть свои эмоции и чувства» — пронеслись в голове слова Грома. Сергей ухмыльнулся. Приятно стало. Вспомнить русского мента, смотря на Амстердам из окна за спиной Августа ван дер Хольта. Гром как частичка старого прошлого, как матрёшка что ли, как домашние пельмени, которые никак не вписываются в антураж Голландии. — Если вы согласны, я присвою вашему заказу номер 587. — Хольт-старший говорит каждое слово медленно. «Либо его дела действительно так плохи, либо считает, что программист хуево знает английский» — Сергей надевает дежурную улыбку, смотря куда-то сквозь Августа. «Мне все равно, как , когда и за сколько. Просто сделайте это» — Так и порывается сказать. Вместо этого выходит: — Bedankt.***
Николь Дюбуа отвела Разумовского в комнату, выделенную ему на время визита. Выходя, девушка оставила условия контракта, которые сегодня зачитал Фердинанд ван дер Хольт на встрече, на журнальном столике перед фиолетовым диваном. Сев напротив панорамного окна, Сергей стал перелистывать документ, обращая особое внимание на мелкий шрифт. Почти сразу его отвлек запрос на видиозвонок от Игоря. — Привет, как прошла встреча с Хольтами? Все под контролем? — Гром был в своей квартире. Когда-то Сережа хотел переделать ее, хотя бы ванну переставить с кухни. Но после двух месяцев ссор всё-таки сдался, решив, что свой комфорт ему нужнее, чем переделка квартиры Игоря во что-то приемлемое. — Да, да, собираюсь проверить условия и возвращаться. — Ты уверен в том, что сигналка от HOLT International тебе прям необходима для охранки? Они всё-таки ахуевшие, мало ли, че может случиться. Будут собирать информацию о Vmеste...— Гром что-то писал ручкой. «Блять, может он дневник ведёт? Вот приедет Олежа, а Гром к нему и побежит, сверкая пятками. — Здравствуйте! Я так хотел вам понравится, что записал каждый день нашего любимого Сергея Разумовского специально для вас! Пожалуйста, примите меня!» — выражение лица Грома при этом возможном диалоге вызвало усмешку у Разумовского. Он написал Волкову о Игоре в одном из писем. Однако Олег все ещё находится в Сирии и никак на письма, сообщения, звонки и другие попытки связаться с ним не реагирует. Его контракт заканчивается через полтора года и, судя по отсутствию свидетельства о смерти, нужно надеется на его возвращение. — Да, я уверен, что это мне нужно. Я знаю все риски, Угорёк. — Сергей положил голову на столик, пододвигаясь ближе к планшету. —Мог бы и больше доверять мне... Я ведь один веду дела, несмотря на название компании. — У тебя... — Гром заминается, пытаясь придумать комплимент, чтобы перевести тему, — глаза красиво блестят. — вызывая этим усмешку Разумовского. — Как коньяк Федор Ивановича. — Это линзы.***
Прочитав до конца условия договора, Сергея смутил пункт про «помощь в разработке». Время 23:26 Решив, что персонал ещё, возможно, не спит, Разумовский вызвал секреторя, сказав, что хочет обсудить контракт. — Прошу прощения, господин Фердинанд ван дер Хольт не может сейчас этим заняться. Однако я могу сообщить это господину Августу ван дер Хольту. «Хах. Темнота друг молодежи, как говорится.» — кивнув девушке и получив позже от нее ответ: «Август ван дер Хольт ждёт вас в тренажерном зале», Разумовский стал переодеваться в спортивный костюм.***
— У вас прекрасная клиентооринтировасть, мистер ван дер Хольт. — вырвалось у Сергея при виде полуголого парня. — Благодарю вас, Серг'эй Дмитриев'ич. Просто Август.— будто и не заметил сарказма.— Уверен, ваш сервис такой же прекрасеный и запоминающийся, как и ваши волосы. Так, какой у вас вопрос? Пропустив мимо комплимент, Разумовский стал уточнять про «помощь». Оказалось, что она заключается в том, чтобы улучшить систему безопасности новых дронов. «Типо простого хакера себе нанять сложнее, ага. Наверное, хотят сохранить себе инфу про саму систему. Они молчат про костюм, я — про то, как сломать нахрен их разработку». — Серг'эй Дмитриев'ич, не хотите ли вина? — слушая объяснения Августа, Разумовский наблюдал за тренировкой. Хольт бил чаще всего прямо в грудь, защищённую жилетом. Ноги использовал мало, только для передвижения по матам. Возможно, считал это ненужным или совершенно бесполезным, так как его «соперник» был намного больше по массе, что делало нокдаун в следствие падения мало вероятным. Возможно, Хольт просто не хотел этого делать. Возможно, он вообще не думал о технике, потому что его мысли занимали слова тренера, которыми тот пытался его разозлить. — М-да, на пизделовки за гаражами было интереснее смотреть. — «если бы не голый накачанный торс этого наглеца, совсем скука была б». — Простите, я не понимать. Это да? — Разумовский кивнул. Прокручивая бокал белого сухого вина, Сергей ловил чувство дежавю. Снова он наблюдал за парой в центре зала, распивая алкоголь. — Вам не скучно? — Может быть. Но раз уж я не возвращаюсь в номер, то скорее нет. — Разумовский поднял бокал, как бы отдавая тост. — Вы занимались когда-то боксом? — Профессиональным — нет. Однако я жил долгое время в моргинальных районах. Без драк выжить там — нереально. — Серг'эй Дмитриев'ич, не хотите ли попробовать? Я поддамся. — последнее вызвало усмешку. Звучало скорее не как «я буду осторожен, чтобы не навредить вам», как хотелось Хольту, а «вы так слаб, но все же я предложу вам это, чтобы взять на слабо».***
Сережа обвивается вокруг руки Августа, голыми ногами держась за плечевой сустав парня, не давая себя сбросить. «Я прям безбашенный долбоеб» — мелькает мысль, но Разумовский решает, что эта игра всё-таки стоит свеч. — Мистер Ван Дер Хольт, скажите им выйти. — Просто Август, mijn vriend. — парень поднял голову с прилепленными ко лбу волосами — «Уже не такие прям идеальные» — и кивнул персоналу. Пока Хольт отвлекся, Разумовский обхватил его чуть выше запястья двумя руками и начал прокручивать кожу в разные стороны, как бы перекручивая ее. По пальцам Сергея пробежал электрический ток, что заставил его остановиться. — Что это? — внимание Августа вернулось к парню под ним, скорее из-за покалывания руки, чем от реального интереса к бою. — Крапивка. — Разумовский положил руки на маты, скрещевая в замок над головой. — В детстве ее часто во дворе делали. Решил, что неожиданностью смогу вывести тебя из строя. Но не учел... — Что между нами пробежит искра? — Хольт ухмыляется. «Нет, не породистый пёс, — мелькает в голове образ добермана, — наглая хищная кошка» — Ага, блять, Авада Кедавра... — Разумовский смотрел на руки, которые ещё побаливает от удара током. — Так может продолжим в тайной комнате, мистер Уизли? — В ответ ему кивнули. «Мы так и не посмотрели с Олежей Гарри Поттера...»***
— Ты тоже подпорченный... — Сергей лежал на груди парня, разглядывая его руки. Шрамы. Шрамы от ожогов. «Может, они всё-таки намного привлекательнее, серьезнее что ли , чем просто витилиго... Мужчину ведь украшают шрамы. Хотя большинству девушек достаточно и состояния Хольтов» — А, — Август ван дер Хольт поднял руку к лицу, будто бы вообще забыл о том, зачем начал носить перчатки, — вроде того. Долгая история. Не хочется рассказывать, mijn vogel.Потом как-нибудь. — и стал перебирать этой рукой рыжие волосы. — Больно надо... — Сережа завел руку между подушкой и верхним позвонком Августа. — Он горячий. Неприятно летом, наверное. — Разумовскому решено было не говорить, что позвоночник нагревается от выработки энергии, соответственно, от эмоций. — Знаешь, я когда-то покупал в ларьке около детдома кислые леденцы в форме картошки фри. Внутри палочки было что-то вроде фосфора. Нужно было зарядить ее на солнце, и в темносте она светилась... Как ты сейчас, Август. — Я так понимаю, солнце — вы? — Может быть... Все может быть. — Сережа улыбнулся и ускользнул в сторону ванной.***
— Серг'эй Дмитриев'ич...— прошептал на ухо, пытаясь разбудить. — Mijn zon, напишите Николь Дюбуа. Я не могу встать без помощи... Сережа не сразу понял, что происходит и почему вместо привычного серого потолка мраморная плитка. Ответив Августу: «Да, да, сейчас» и не пытаясь помочь ему сам, он разблокировал планшет. — Сервй — сообщения от Грома. Первое отравлено в 5:42. — мне позвонили — я не знаю, что сказать — прости... — от Олега нет сообщений больше полутора года... — никто не знает где он — возрможнл Дочитывать сообщения, в которых Игорь пытался как-то поддержать, желания нет. Слова, как и слезы, вырываются как-то сами по себе, особенно имя. Олег. Олежа. Родной, близкий Олежа, что защищал от хулиганов в детском доме. Лучший, кто был в жизни. Мертв... Август теребит волосы Разумовского, закручивая их в жгут или пучок и надеясь, что горничная прийдёт в ближайшее время. Попытаться утешить в голову не приходит совсем. Они ведь чужие друг другу. Будто бы имя Олег Волков для него ничего не значит.Он чужой, он чужой, он плохой.
Он чужой, он чужой, он плохой!
Ничего не говори!
Ничего не говори...
Он чужой, он чужой, он плохой.
Он чужой, он чужой, он плохой!
Ничего не говори!
Ничего не говори...