***
— Игорёк! Зайди-ка ко мне. Гром с досадой бросает ручку и в последний раз смотрит на совсем раскрасневшегося Диму. Тот на него взгляда не поднимает, неловко сжимает очередную папку в руках, то и дело оглядываясь, очевидно высматривая кого-то. Игорь, зная, кого именно его друг ищет, подавляет язвительный комментарий и идёт в кабинет к Фёдору Ивановичу. — Потом ещё поговорим. Дима расслабляет плечи, когда майор уходит. Смущение не перестаёт палить щёки, и Дубин зло проводит по лицу руками, надеясь стереть яркую палитру. Этот разговор был слишком, слишком неловким. Дима, конечно, понимал, что рано или поздно эта тема всплывёт на поверхность, на всеобщее обозрение, а Игорь слишком переживающий друг, чтобы это проигнорировать. Но чтобы это было настолько смущающе? Дима даже в кошмарах не видел чего-то настолько страшного. И дело было вовсе не в одном иностранце, который пытался косплеить Железного Человека в России, очевидно нет. Дима снова оглядывается и натыкается на искрящийся взгляд этого самого иностранца. Лёгок на помине. Диме иногда кажется, что на нём прицеплен какой-то жучок для прослушки и чтения мыслей, потому что стоит лишь о нём подумать, как он оказывается в поле зрения. Учитывая технологии, которыми владеет Хольт, он бы не удивился, что такой существует… Либо кто-то просто постоянно ошивается в участке, дожидаясь конца рабочего дня Дубина. — Чего эта гирлянда постоянно тут ошивается? — Э-э-э, может у него что-то случилось? — Дима пытается ответить ровным и уверенным голосом, но что-то определённо не так, потому что и он, и Игорь знает, что ничего такого у Августа ван дер Хольта не случилось. А если и случится, тот обратится к своим людям, а не в отделение полиции Санкт-Петербурга. — Дим, не пори чушь. Я же вижу, что он с тебя глаз не сводит, — Игорь оглядывается и ожидаемо натыкается на внимательный взгляд, привалившегося к колоне Хольта. Дима краснеет, не оглядываясь тоже лишь из силы принципа и нежелания выложить все карты на стол одним махом. Игорю можно было бы сказать больше, но… позже и в другой обстановке. Определённо. — Стоит, будто так и надо, ждёт кого-то, — Игорь снова внимательно смотрит на Диму, — не просто кого-то. Тебя. Не объяснишь, Дим? Остальные ходят вокруг него, уже привыкли к тому, что ошивается тут, даже стул ему выделили. Дубин мнёт в руках папку с делом, не зная, как убежать от ответа. Его спасает крик Фёдора Ивановича. — Игорёк, зайди-ка ко мне. Дима резко встаёт, бросая дело на стол, кивает не неожиданному гостю в сторону туалета и, не оглядываясь, уходит. Чувствует улыбки и странные взгляды других офицеров, но никак не комментирует, предпочитая опустить голову, чтобы избежать демонстрации предательски красных щёк. Снова. В туалете никого нет, от чего Дима облегчённо выдыхает и начинает считать секунды, прежде чем дверь снова откроется. Раз. Два. Три. Четыре. Пять. Дверь открывается на шестой, и Дима нос к носу сталкивается с улыбающимся Августом. — Здравствуй, sunshine. Дима никогда не признается в том, что его сердце предательски дрожит каждый раз, когда Август использует разные прозвища. Их много, это происходит часто, и Дубин краснеет каждый раз как в первый. Это… непривычно. Дима не привык иметь дело с нежностью, не с работой в полиции. Август ван дер Хольт — переполненный нежностью сосуд. Она отражается в словах, взглядах, жестах поведении. Она всегда направлена на одного лишь Диму, и её так много, что периодически Август начинает искрить. Чаще всего и в прямом, и в переносном смыслах. — Привет, Август, — Дима улыбается, смотря на Хольта. Тот снова в своём дорогущем идеально отглаженном костюме, ни один волосок не выбивается из лощённой причёски. Очки непривычно отсутствуют, от чего Дима сталкивается с прямым ответным взглядом. Смутившись, Дубин опускает взгляд ниже и цепляется им за галстук. Дорогой. Красивый. Дима вдруг представил, как хватает Хольта за этот самый галстук и тянет на себя. — Ты выглядишь уставшим, — Хольт придвигается ещё ближе, и протягивает руку, чтобы заправить выбившуюся прядь за ухо. Диме, кажется, пора подстричься. — Был тяжелый день. Они молчат, всё ещё неловко смотря друг на друга. Так странно ощущать смущение после нескольких сотен комплиментов, такого же количества поцелуев, десятка свиданий и парочки совместных ночей. Вспоминая о последнем, Дима краснеет ещё больше. Боже, он скоро станет алым. Хольт улавливает реакцию, однако причину предполагает явно не ту. Он наклоняется к чужому лбу, чтобы уверенно прижаться к нему губами, проверяя температуру. Благо, разница в росте позволяет сделать это быстро и уверенно. Дима чувствует лёгкий разряд электричества, наслаждаясь этим. — Ты покраснел, но температуры, кажется, нет, — озадаченно говорит Август. — Ты знаешь, мне всё-таки нравится этот ваш… способ измерения температуры в моменте. Позволяет стать…ближе, я думаю. В моей семье всегда использовали обычный градусник. Диму ведёт от этого акцента. Видит Бог, он пытался не думать о том, как звучит этот неуверенный русский глубокой ночью в тёмной комнате на широких простынях. Пытался, по крайней мере. Но кто сказал, что у него это получилось? — Так от чего же ты так покраснел, beloved? — Август переходит на шёпот, кажется, догадавшись, о чём думает Дубин. Дима почти выдавливает из себя смущённый ответ, когда дверь туалета распахивается, впуская одного из новеньких офицеров. Дубин отскакивает к раковинам в мгновение ока, неловко отворачиваясь и включая воду. Хольт раздражённо поправляет галстук, стараясь игнорировать электрический разряд, прошедший по его венам. — Здравия желаю, Дмитрий Евгеньевич! Дима неловко кивает и наклоняется ближе к ледяной струе воды. Офицер, не обратив внимания на Хольта, скрывается в кабинке. Они оба стоят в тишине до тех пор, пока нарушитель спокойствия не закрывает дверь с другой стороны. — God damn, надеюсь, что ты как можно скорее закончишь, и мы поедем ко мне, потому что я не… Дима честно пытался сдержаться, но чёртов галстук привлекает слишком много внимания. В мгновение ока Дубин вновь оказывается рядом с Хольтом. Схватив галстук в кулак, он дёргает удивлённого Августа вниз, чтобы уверенно поцеловать. По чужому лицу мгновенно расплывается улыбка. Взяв руку, удерживающую галстук, он помогает намотать ткань туже, чтобы наклониться ниже. Другой ладонью он зарывается в отросшие волосы. Дима чуть слышно стонет, когда чужой язык начинает хозяйничать у него во рту. Позволив себе застрять в моменте ещё пару секунд, Дубин отпускает галстук, чтобы оттолкнуть Августа. Дима чувствует едва ощутимый электрический разряд, когда ладонью касается чужой рубашки. Хольт выглядит огорчённым. Дима улыбается и легко касается чужих губ своими, чтобы избавиться от этого выражения лица. Махинация оборачивается успехом, и Август улыбается, с нежностью поглаживая вновь порозовевшую щёку Димы. — Я скоро закончу. Тебе не нужно ждать меня весь день, Август, я просто позвоню и сразу приеду к тебе. Хольт пытается возразить, сказать, что ему нравится исподтишка подглядывать за его beloved, но Дима прерывает его, снова легко целуя в уголок губ. — Это не обсуждается, Август. Из нас двоих — я полицейский. Хольт издаёт смешок и кивает, признавая чужую правоту. — К тому же, это вызывает у других вопросы. Игорь пытается узнать у меня, почему ты сидишь здесь почти каждый день, — Дима хмурится, но Август тут же проводит пальцами меж бровей, заставляя чужие мышцы лица расслабиться. — Поэтому ты так покраснел, sunshine? Дима едва не давится воздухом, вспомнив о том, почему покраснел уже здесь, стоя наедине с Августом. — Вроде того.***
— Игорёк, скажи-ка мне, что здесь постоянно делает этот электрический скат? — Прокопенко складывает руки на столе, внимательного глядя на почти сына. — Дак это, Фёдор Иванович… — Что «это»? — Диму, видимо, дожидается. Фёдор Иванович вопросительно смотрит на Игоря, задаваясь вопросом, в чём же таком мог провиниться Дубин, чтобы всякие иностранцы его по несколько дней пасли без прикрытия, в открытую. Странно всё это. — А зачем ему Дубин? Игорь внезапно краснеет, неловко мнёт в руках кепку. Фёдор Иванович смотрит на него ещё несколько секунд, прежде чем понимает очевидное. — Так они того? Встречаются, что ль? Гром удивлённо смотрит на Прокопенко, комично раскрыв рот. — А как вы..? — Ну-ну, Игорёк, не первый же год живу на свете, не первый год служу. Фёдор Иванович улыбается и тянется к календарю, рассматривая даты двух ближайших недель. — Давай-ка вы с Юлей придёте к нам с Ленкой в конце недели. Посидим, поговорим, давненько не собирались уже. И Дубина позови ко мне, хочу его с этим его электриком тоже пригласить. Игорь кивает.