Тьма во мне – оттолкнёт тебя?

      Вот мы и снова дома, дорогой город Форкс. Так непривычно сюда возвращаться после жаркого Орландо во Флориде. Все-таки детство провела в Форксе до одиннадцати лет. Итак, спустя пять лет, мы вернулись. Эта вечная жара – для меня хуже смерти.       К сожалению, из Форкса пришлось переехать, так как отцу предложили на тот момент перспективную работу в какой-то компании по производству автозапчастей для машин. А что делать было в Форксе? Постоянно дождь, сырость, слякоть, да и работы мало. Не сказать, что я прям ненавижу пасмурность, но иногда мне хотелось солнышка. Такого тёплого, чтобы на небе было ни облачка, но это очень редкое явление здесь. Люблю баланс.       Я любила ездить на пляж Ла-Пуш, в резервацию, там такой красивый океан. Он мне как раз и напоминал солнечную погоду, особенно, если лето, то на закате видно солнце. И вот, наконец-то, я снова смогу почувствовать родной запах этого города, этого тихого шумного океана.          Отца сократили на работе, чья-то компания выкупила акции организации отца, поэтому ему пришлось покинуть своё место работы, а жильё в Орландо он не мог потянуть. Ему предложили работу в Форксе, в местной автомастерской требовался механик. Зарплату обещают хорошую, да и я думаю, что услугами механика здесь будут часто пользоваться, как никак, город маленький, а кататься в Сиэтл людям будет невыгодно. А что насчёт учебы, то я почти заканчивала учиться, мне осталось ещё два года. Интересно, я буду учиться со своими прежними одноклассниками? Давненько я их не видела.         Белла… Она была старше нас с Джейкобом на год. Помню, как мы с ней ездили с Джейкобом, с ее доугом, гулять по пляжу. Ла-Пуш находился в 15 милях от Форкса. Обычно мы с Беллой ехали до него на велосипеде, тратя почти на поездку весь день в тайне от родителей, либо нас отвозил Чарли, отец Беллы, но только строго под присмотром взрослых. Он отвозил нас к Билли, к отцу Джейкоба, мне он нравился. Весёлый, шутил много и с Чарли он всегда футбол смотрел, с Максом, моим отцом, он тоже общался, но не часто, только когда пересекался вместе с Чарли на улице.         Нам нравился пляж, поэтому иногда в тайне, пока из родителей никого нет дома или они на работе, мы втроем выбирались на поездку в Ла-Пуш, таская за собой велосипед Беллы. Старенький такой, она катала меня, а я сидела на багажнике, и так наоборот, когда устаём, сменяли друг друга. Джейкобу даже бегать за нами не приходилось, он жил рядом с пляжем, совсем недалеко.          Мальчишки, что были на лет пять старше нас, прыгали со скалы, как бесстрашные, а мы только сидели и наблюдали, мечтая когда-нибудь также не бояться и ловить прохладный воздух, прыгая в бескрайний океан, но страх брал вверх. Белла пыталась нас с Джейком затащить на эту скалу, но мы смогли ее отговорить. Да и мальчики, что прыгали с них, внушали нам страх. Чем-то напомнило школу, когда ты первоклашка встречаешься в узком коридоре со старшеклассниками, которые так и наровят тебе поставить подножку. С ней же было интересно играть, она не была озорной или сильно весёлой, но мне с ней было хорошо, она была со мной открытой и местами эмоциональной. Из песка что только мы не делали, а как Белла с Джейкобом передразнивали друг друга, соревнуясь, кто посильнее ударит в плечо. Я ещё тогда поняла, что Джейк запал на Беллу, интересно, как он сейчас? А как Белла? Мы так с ней давно не виделись.         Белла приезжала к отцу на летние каникулы, она тоже была родом из жаркого штата, Аризоны, но по ней и не скажешь, тоже, как я бледная. Я не любила загорать, кожа у меня чувствительная, поэтому на солнце я быстро сгорала и каждый раз, когда она приезжала, жаловалась на палящее ярило в Аризоне, я только понимающе кивала ей. Она все каждое лето пыталась пригласить меня к себе, пока я жила в Форксе. Белла этот город тоже не любила из-за погоды, но даже в проливной дождь мы умудрялись с ней бегать по лесу, что был возле ее дома, и хлестать палками папоротники. Ох уж этот Джейк, все пытался найти удобный момент, чтобы с нами погулять. Я, конечно, не часто гуляла в компании Джейкоба, но мне он показался славным. В Белле он души не чаял.          А вот мальчишки, что были старше нас троих, часто дразнили нас. Их было четверо: Квил, Эмбри, Джаред и Пол. Последний был самый противный для нас всех, но из нас троих больше всего он бесил именно меня. Высокомерный, надоедливый, самодовольный мальчик, который кроме хамства и грубости в жизни ничего не умеет. Конечно, не всегда он над нами подтрунивал, по настроению. И почему-то постоянно налегал с насмешками именно на меня.       Я была бледной, светлой и никак не была похожа на жителей из резервации, чужаков они видели сразу. Да и сама по себе в детстве я была застенчивой девочкой, робкой, но отпор могла дать, если прям уж совсем выбесят. Наверное, поэтому надо мной было проще посмеяться, я, ведь, каждое слово, почти, проглатывала. Сейчас я не такая, жизнь и обстоятельства вынудили поменяться, поменять своё мировоззрение и отношение к людям, теперь я не только могу защитить себя, но и напасть, если надо. Будто все это время копила в себе агрессию и сейчас меня может даже муравей раздражать то, как он переходит тротуар к себе домой, неся какой-то листик. Люди не меняются, но они часто становятся теми, кого не понимали в детстве, наверное, это мой случай.         Что насчёт Беллы? Белла, когда была маленькой могла загореть и немного походить на квилетских девчонок, благодаря своим карим глазам и каштановым волосам, но я же выглядела как Ирландка, Норвежка или как ещё какой-нибудь коренной житель севера. Светло-русые волосы, чуть волнистые до середины спины, серо-зелёные глаза, у меня гетерохромия, глаза серые, но местами виден и зелёный оттенок. Весом я была как Белла, может чуть больше, но так же была худая. Девочки из резервации были со здоровым весом, были и фигуристые, в общем, есть, за что покусать. У меня же постоянно вес колеблется, то худая, то совсем-совсем худая.       Пока я ехала в машине, смотря в окно на высокие сосны и мокрую дорогу, где уже во всю барабанил ливень, вспомнила своё детство. Не очень хорошее воспоминание. Оно у меня вызывает только негативные эмоции и очень надеюсь, что этого человека я не увижу.  

Резервация. Пляж Ла-Пуш. 2001.

        — Джейк! Нам ещё с Мирославой  домой вернуться до вечера надо, нас родители прибьют! – жалобно завопила Белла, передвигая двумя руками велосипед, на котором спала цепь.          Мирослава. Так меня назвал отец. Он родился в России и прожил в Сибири почти всё детство, но затем уехал в Америку и получил здесь гражданство, на русском я общаюсь только с ним, мама у меня жительница Америки, поэтому я знаю два языка. Наверное, и внешность поэтому передалась от него, выгляжу прям как северянка.         — Да провожу я вас! – раздраженно крикнул смуглый, пытаясь починить цепь. Джейк разбирался не только в велосипедах, но ещё и помогал чинить машины своему отцу.         Я посмотрела вдаль. Стояли мы почти на берегу, осталось только спуститься по лестнице и вот он, снова этот бескрайний океан. Я заметила движение слева от берега, там где скалы. Парни снова прыгали, как угорелые, что-то крича своим друзьям. Как обезьяны, честное слово. Очень вовремя мы сюда прикатили, как они меня раздражали своим присутствием. Нет, точнее только один раздражал, я его даже немного боялась, самый вспыльчивый, мало ли что он вытворит.          — Давай тогда велик здесь оставим, сами спустимся! – закричала Белла, уже спускаясь с лестницы на песчаный берег. Джейк закончил с цепью и тоже повеселел, побежав вслед за Беллой.         — Ты чего стоишь, Мира, пошли! – крикнул он мне, бежа к самому океану.         А я всё никак не могла решиться. Не нравилась мне эта компания. Меня хоть толком и не дразнили, но мне бы не хотелось снова слышать, какая я бледная и вообще несуразная. Бесит. Я взяла волю в кулак и стремительно полетела по лестнице вслед за ребятами. Они уже резвились у самого берега, сначала догоняя волну, а затем, убегая от неё. Я же была в сторонке и наблюдала за ними, сидя на прохладном булыжнике. На мне была кофта на молнии чёрная, такая же цветом кепка, синие джинсы и кеды. Кофта хоть и тёплая была, но ветер ой как задувал, я сидела и ёжилась, а Белле с Джейкобом хоть бы хны! Ну правильно, я сижу, не двигаюсь, а они вон как резвятся, уже согрелись, наверное. Мне тоже надо!          Я встала и побежала к ним. Они уже довольно далеко убежали, почти к скалам. На высокой скале был Сэм и Джаред. Джейкоб рассказывал, что в последнее время они очень странно ведут себя эти двое. Джаред недавно стал водиться с Сэмом. Постоянно вместе, набили какие-то татуировки и ходят почти голые, ещё интересуются Полом, Квилом и Эмбри, эти трое младше их на год или два. Поговаривают, что Сэм хочет создать какую-то банду, в которую заставляет вступать ребят. Джейкоб опасается, что и остальные трое к ним скоро присоединятся. Но то, что это были плохие парни – не то слово, так грозно смотрели на нас с высокого отступа. У меня аж мурашки пошли от их взглядов. А на низкой скале резвились те самые задиры. Весело им было, перепинались друг с другом, пока нас не заметили.         — О, кто пришёл! Бледнолицые и их собачка! – посмеялся Пол, Эмбри и Квил лишь усмехнулись.         — Я не собака! – крикнул им с берега Джейкоб.         — Ребят, пойдёмте лучше. – беря их двоих за руку, повела я их наверх, к выходу.         — Э, э! Куда так быстро! – завопил до боли знакомый и противный голос где-то позади.         — Отстаньте! – крикнула им Белла, уже обгоняя нас с Джейкобом. Я старалась догнать их двоих, Джейкоб побежал вслед за Беллой, но я отстала от них, буквально, на пару шагов, тут кто-то схватил за шиворот, конечно, меня!         — Ну куда вы! Давайте вместе поиграем, малышня. – держа меня за капюшон, проговорил Лэйхот.         — Да отпусти ты девчонку, Пол. – стоял позади него Квил. Он, кстати, был более адекватный, чем остальные. Эмбри лишь был клоуном, но не трогал никого, с далека подшучивал, на рожон не лез, в отличии от этого ненормального!         Я пыталась отдернуть его руку, бежать я не собиралась, уж нравилась мне эта кофта, а рвать из-за какого-то придурка её не хотелось!         — Хочешь искупаться, как те парни, снежинка? – прошептал он мне на ухо, поворачивая меня вместе с капюшоном к большой скале. Я лишь нахмурилась, сдерживая слёзы. Снежинка! Это ж надо было додуматься так назвать меня!         — Сам искупайся. – через силу прошипела я еле слышно.         — Что ты сказала? – сведя брови к переносице, грубо потрепал меня за шиворот психованный.         — Отпусти её! – заступился вдруг появившийся Джейкоб, ударяя его по руке, а тот будто и не почувствовал боли, лишь стал смеяться.          Джейкоб пытался стряхнуть его руки с моей кофты, но лишь хуже делал, капюшон точно растянули мне своей перепалкой.         — Пол, успокойся, пошли, там уже Сэм идёт! – подал голос Эмбри.         Но он будто их и не слышал. Ему было забавно и весело наблюдать за мной, как кот за мышкой. Я пыталась выкарабкаться с этой цепкой хватки. Он так смотрел на меня, ему было забавно, хотя в его взгляде ничего устрашающего не было, будто просто игрался, как маленький ребёнок. Что, что, но силы у него, конечно, хоть отбавляй! Или это я просто щупленькая и слабая. Я уже вся красная, как рак вареный, пыхчу стою, как тут слышу мужской низкий голос.         — Пол, отпусти её, быстро! – почти прорычал Сэм, стоявший с Джаредом позади Квила и Эмбри, те уже успели опустить головы. Попрятались сразу, как страусы в песок!         Пол нехотя отдернул руку от моего капюшона, перед этим фыркнув, едва ли не толкнув на землю. Я лишь пошатнулась, посмотрела на Сэма пугливым взглядом, Джейк подхватил меня за руку и мы пулей взлетели вверх по лестнице. Там стояла Белла и также тряслась как осиновый лист. Мы молча все втроем поспешили удалиться с пляжа под перепалку парней, которые явно получили посильнее, чем я от Пола. Мне было и страшно, и обидно, и неприятно, но больше всего я чувствовала злость! Почему именно я? Почему не Джейкоб или Белла? Нет, я не желаю им чего-то похожего, но так подшучивать надо мной! Пропади он пропадом этот Лэйхот! Ненавижу его! Неугомонный, взбаламошный вечно! Самодовльный и слишком самоуверенный петух, вот он кто!         После этого случая на пляже мы ещё долгое время на него не ходили с Беллой. Из-за этого редко встречались с Джейкобом. Все мы втроем получили оплеуху от своих родителей. С Беллой лишь играли в гляделки, наши дома были напротив и иногда махали друг другу в окно. Но, однажды, ко мне зашёл отец с очень неприятной новостью.          Это был конец лета. Белла уже собиралась уезжать обратно в Финикс, я хотела с ней попрощаться, но я была под домашним арестом, в тот же день отец сказал, что мы переезжаем, навсегда. Я очень долго плакала. Мне было так хорошо в Форксе, мне нравилось проводить время с Беллой и Джейкобом, да и одноклассники здесь были нормальные, была парочка, которая мне не нравилась, но тем не менее, даже несмотря на свою серость, этот город привлекал меня своей тишиной и покоем. С Беллой мы так и не пообщались, я лишь увидела, как она садилась в машину и помахала мне в окно, прощаясь. Было очень грустно и тоскливо, что я больше не смогу их увидеть. Джейкоба я так и не увидела перед отъездом.         За день до переезда в Орландо мой отец переговаривался с Чарли, что-то странное происходит в резервации. Это касалось Сэма, Джареда и Пола. В их секту недавно вступил Пол, теперь их было трое. Чарли настораживало это и даже думал, что их банда продает наркотики, но Билли заверил его, что ничем таким парни не промышляют. Я же никак на эту новость не отреагировала. Это было ожидаемо, что таким, как Пол, там и место. Не нравилась мне эта кучка. Слава Богу, что я их так и не увидела! Говорили, что он ещё более агрессивнее стал, когда попал к ним. Даже если бы я его увидела, дала деру бы сразу, не оглядываясь! Уж не хочется мне с ним никак пересекаться, мало ли что сделает.         С тех пор прошло уже пять лет. Я жила в Орландо, ходила там в школу, завела новых друзей, не так много, но мне было достаточно общения. Иногда я вспоминала Беллу, но уже не скучала по ней так сильно, как это было перед отъездом. Электронную почту я её не знала, поэтому никак связаться и не могла, но, честно признаюсь, у меня и желания не было. Я думаю, что она уже и забыла меня, раз сама мне ни разу так и не написала за эти пять лет. Но вот, вернувшись в Форкс, первым делом мы заехали перекусить на заправку. Все-таки дорога на своей машине длиною почти в три дня с остановками на сон сильно вымотала.          — Как самочувствие? – спросил меня отец, доставая бутылку воды из бардачка.         — Бывало и лучше, больше скучно было. – потянулась я, растягивая застывшие мышцы. Правильно, столько сидеть в одном положении, там и позвоночник закаменеет!         — Почему скучно? Путешествие зато вон какое! – толкнув меня в плечо, бодро он ответил.         — Мама-то не с нами. – грустно вздохнула я, перебирая пальцы. Он лишь на это схмурился и опустил руку, включая первую передачу.         Не хотелось даже вспоминать этот момент. Она так легко бросила нас с отцом, уйдя к другому. Они, конечно, расстались мирно, без агрессии, споров, судов и всего прочего, но я приняла решение, что останусь с отцом, перееду в Форкс, а она осталась в Орландо. Не сказать, что она меня не любила, но приятных слов я от неё никогда не слышала, плохих тоже, как и от отца, в принципе. Родители, видимо, выражали свою любовь по-своему, дарили подарки, возили на отдых, но те самые заветные три слова я редко слышала.          Я не часто замечала что-то приятное от отца, но хотелось бы услышать даже просто что-то по типу: «Я скучаю по тебе, доча», когда я долго не вижусь с отцом, уезжая на соревнования по волейболу в Джексонвилль, или «Доча, я тебя люблю, давай прогуляемся» и всё в таком роде. Мне, конечно, было бы приятно, но непривычно, поэтому я уже привыкла к тому, что имею. Я рада, что у нас с ним сложились нормальные отношения. Я скучаю по маме, скучаю по любящей, заботливой маме, которая делала в детстве для меня всё, но сейчас она совсем другая. Не интересуется мной, редко пишет и не звонит. У неё уже новая жизнь, в которой нет меня и уже не будет. В прочем, мне все равно, точнее хочу, чтобы мне было все равно…         Об отношениях я никогда не задумывалась. Мне предлагали отношения, но я так боялась, сама не знаю чего, да и до сих пор боюсь. Я могу свободно общаться с людьми, отстаивать свои личные границы, но при этом я никому не открываюсь и не доверяю людям, поэтому у меня и нет отношений. Да и мне всего шестнадцать, какие отношения? Сейчас у меня приоритет – учёба, а дальше – карьера, ничего не знаю!       Мальчишек в Форксе я знала, они как дурачки какие-то и совсем не нравились мне, вели себя как тряпки или были тюфяками, но при этом самцы и альфачи мне тоже не нравились, ещё хуже, чем первые. Отец мне говорил, что если у меня кто-то появится, то этому наглецу он руки оторвёт. Мои друзья удивлялись этому, потому что у них, наоборот, все родственники только и твердили: «Когда замуж?» или «Невестка-то есть?», но лучше так, чем слышать расспросы про парней. Если честно, мне страшно, что я не найду любовь на всю жизнь. Боюсь, что так и не смогу довериться кому-то, открыть свою душу.         И вот, ближе к вечеру мы подъехали к своему старому дому. Старый не потому, что он старый, а потому, что мы раньше в нем жили. Отец его не стал продавать, наверное, думал, что мы ещё сюда вернёмся. Как предусмотрительно.       Я зашла в дом и на меня нахлынули воспоминания. Все было, как прежде. В середине дом был поделён на две части, начиная от коридора: пройдя холл, слева была гостиная с камином и диваном, справа была небольшая кухня со столовой; сразу от коридора слева шла наверх лестница, там была моя комната и рядом ванная, снизу на первом этаже рядом с гостиной тоже была ванная и туалет, и под моей комнатой была спальня. А возле кухни по правой стороне в углу была прачечная и там же выход на террасу и задний двор. Пыль в сто слоев на каждой тумбочке, на каждом комоде, даже на окнах! Отец, как ни в чем не бывало, занёс вещи, будто он каждый день в этом доме находился. Зато я ностальгию словила по полной.         По пути домой, мы заехали в продуктовый, набрали кучу еды и всякой бытовой химии. Такую пыль просто так не отмоешь. Я зашла в свою комнату, она была в серых тонах. Обои светло-серые, посередине комнаты слева от большого окна стояла деревянная кровать с высоким изголовьем и большим матрасом, а справа от кровати стоял шкаф и комод под вещи. Напротив двери, ближе к углу, возле окна стоял письменный стол и стеллаж под книги. Все было такое родное.       Я поставила чемоданы и сумки ближе к шкафу и до блеска стала натирать свою запылившуюся мебель, расстелила на двухъярусную кровать своё чистое серое постельное белье хлопковое, разобрала вещи по шкафам, достала свой новенький ноутбук, который я купила ещё в Орландо перед отъездом. В Форксе проблематично найти нормальный магазин с электронной техникой, а в Сиэтл ехать не шибко мне хотелось.         Все свои дела и ванные процедуры перед сном я закончила ближе к часу ночи. Отец что-то готовил на кухне, пока я разбирала вещи и надраивала свою комнату, решила спуститься и перекусить. Дома стояла тишина, отец уже спал. Недолго побродив по кухне и холодильнику, достала оттуда макароны с котлетами, быстро перекусила и пошла в кровать. Завтра предстоит трудный день, чувствую ещё пару дней буду обустраиваться на своём старом и, одновременно, новом месте.