Ты моя муза

      Влажные и слегка припухшие губы Сатору приоткрылись, и с них снова сорвался тихий вздох. Кончики его пальцев нежно коснулись тонкой и такой хрупкой ткани, что прикрывала его бедра и одно из обнаженных теперь бедер.       Он знал, что ткань не предназначена для того, чтобы прикрывать его тело. Более того, Сатору понимал, что это было сделано только для того, чтобы придать красоту его обнаженному телу, которое, по словам его мужа, было совершенным.       Внимание двух сапфирово-голубых глаз вернулось к пальцам, что все еще водили кончиком карандаша по листу бумаги. Время от времени глаза цвета красного обсидиана сосредотачивались на нем, заставляя его снова и снова чувствовать себя самым прекрасным существом на свете.       Годжо Сатору — центр мира Рёмена Сукуны, и никто не может отнять его у него.       — Не двигайся, куколка, — уголки губ Сукуны тронула улыбка.       Его лицо выглядело таким красивым, когда он был полностью сосредоточен, как сейчас. Его пальцы все еще не переставали строчить карандашом в скетчбуке, а тело теперь опирается на стул, который он взял со стороны окна, придвигаясь поближе к краю их кровати. Король Проклятий был обнажен по пояс, только тонкое одеяло прикрывало его промежность, и Сатору не мог удержаться от смеха, забавляясь видом его полутвердой эрекции.       Хотя это произошло и по вине самого Сатору.       Сукуна снова обратил свое внимание на бледное тело на кровати. Кожа Сатору выглядит такой сияющей от счастья и любви, что просто великолепно. Его тело было таким расслабленным, когда он лежал на кровати. Грудь медленно и равномерно поднималась и опускалась, давая понять Сукуне, что его женушке комфортно, отчего грудь Рёмена наполнялась гордостью за то, что он может заставить своего возлюбленного чувствовать тоже самое.       Маг снова слегка улыбнулся. Его красивые глаза на мгновение закрылись. Он слегка переступил с ноги на ногу, давая понять Сукуне, что доверяет ему даже в своей самой уязвимой части. Когда его прекрасные глаза распахнулись, они были прикованы к фигуре мужа и не двигались ни на миллиметр, пока мужчина не усмехнулся от удовольствия, на мгновение склонив голову набок и оглянувшись на беловолосого парня.       — Ты витаешь в облаках, голубчик, — сказал Сукуна. — О чём ты думаешь? — вопрос сам собой сорвался с губ розововолосого мужчины.       Сатору тут же открыл рот, словно ошеломленный тем, что Сукуна делал прямо сейчас — подносил кончик карандаша к своим губам.       — Я просто подумал... — ответил Сатору.       Пальцы Годжо скользнули по тонкой ткани, все еще прикрывавшей часть его обнаженного тела. Он снова отвлек внимание Сукуны, скользя кончиками пальцев по собственным бедрам. Рёмен все еще видел, какой влажной была кожа на бедрах Сатору после их ночных развлечений.       — Ты самое прекрасное создание, которое я когда-либо видел, Сукуна, — эхом отозвались слова Сатору, заставив Рёмена снова обратить на него внимание.       — О, да? — Сукуна весело улыбнулся, прежде чем вернуться к своему занятию – царапать кончиком карандаша по белому листу. — Ты уверен, что полностью проснулся, куколка? Потому что, похоже, ты немного ошибся.       Когда Сатору очаровательно сдвинул брови, Сукуна добавил:       — Потому что я считаю, что самое прекрасное в этой комнате – это ты, Тору. Ты моя муза. Я вижу в тебе свою вселенную.       Ответ Короля Проклятий заставил мага рассмеяться. Рёмен вспомнил, как он каждый раз говорил, что Сатору был его источником вдохновения. Как он говорил, что может увидеть всю вселенную, просто взглянув на Сатору. Для Годжо не было ничего более романтичного, чем нежные слова мужа.       — Становишься нетерпеливым, да?       Пальцы Сукуны продолжали рисовать. Его покрасневшие глаза снова сосредоточились на листках скетчбука. Он прикасался к бедру Сатору, прося вернуть его в исходное положение, и тот поражался, как Сукуна может полностью доверять ему и чувствовать себя комфортно всего лишь легким прикосновением.       Поначалу Годжо привык к этому занятию, возможно, просто позируя в летнем платье на заднем дворе. Со временем Сукуна попросил возлюбленного снять с себя одежду, позволив себе погрузить его в свой маленький мир, благодаря чему Сатору заполнил большую часть любимого скетчбука Сукуны. Ничто так не тронуло сердце мага, как слова Рёмена о том, что он хочет увековечить красоту своей женушки в себе с помощью штрихов карандаша в своем устаревшем скетчбуке.       Кроме того, для Сатору это большая честь быть источником вдохновения для такого великого художника, как Сукуна.       — Я думаю, фраза "подольше побыть в постели" означает, что я могу снова заснуть, — сказал Сатору, глядя на мужчину сквозь пушистые белые ресницы. Его полусонные глаза смотрели на Сукуну, легкая улыбка на его губах отвлекла художника от наброска, над которым он в данный момент работал.       Сатору с трепетом подумал о том, как пристально Сукуна смотрел на него как на произведение искусства, без малейшего сексуального подтекста. Для него это было гораздо интимнее, чем любой секс или прикосновение. Сукуна видит в нем нечто, заслуживающее высокой оценки.       Внезапно глаза Сатору наполнились слезами. О, как же он любил этого человека. Он любил Рёмена всей душой.       Маг снова закрыл глаза. Его лежащее на кровати обнаженное тело слегка поерзало — внезапно все стало для него чересчур. Как прекрасен его муж, как прекрасен этот момент, как прекрасны их свадьба и медовый месяц прямо сейчас. Сатору счастлив.       Послышался скрип деревянного стула. Сатору понял, что Сукуна поднялся со своего места. Он даже услышал, как мужчина положил свой скетчбук и карандаш обратно на столик рядом с кроватью, прежде чем почувствовал, что край кровати слегка прогнулся, давая сигнал о том, что взабрался кто-то еще.       Сатору открыл глаза и слегка улыбнулся мужу.       — Готово?       Когда Рёмен просто улыбнулся в ответ и расположился своим теперь уже обнаженным телом поверх Сатору, маг снова задал вопрос:       — Можно мне посмотреть?       — Позже, — ответил Сукуна, прежде чем прикоснуться своими губами к мягким и жаждущим губам Сатору, подарив парню страстный поцелуй и такую искреннюю любовь в награду за то, что тот терпеливо оставался на кровати, как просил Сукуна. Его рука немедленно потянулась к все ещё влажным бедрам жёнушки, и, не заставив себя долго ждать, расположился между его ног.       Годжо не нуждался в подготовке, так как тоже был мокрым и возбужденным с той секунды, как Сукуна сосредоточился на нем и скетчбуке одновременно. Мужчина издал низкий стон, проходят членом по напряжённой дырочке. Он позволяет мышцам Сатору обхватить его член, делая его еще более гладким и влажным, чтобы облегчить их желание.       Губы Сатору приоткрылись, и с них сорвался тихий вздох. Его тонкие руки тут же обхватили гораздо более крупное тело Сукуны, прижимая их друг к другу, словно давая мужчине разрешение действовать. У них обоих перехватило дыхание, когда головка члена Сукуны вошла в тугие стенки мага. Он не прекращал двигаться, пока его таз не коснулся внутренней стороны бедер жёнушки, при этом погружаясь глубоко в его божественную промежность.       — Ах... — выдохнул Сатору, прежде чем снова вздохнуть, пытаясь заставить себя расслабиться.       Сукуна начал двигаться, когда убедился, что его жёнушка не отводит взгляда. Королю Проклятий больше всего нравится наблюдать, как он доставляет удовольствие и дарит рай на земле этому молодому человеку, которого он так сильно любит.       Сукуна трахал возлюбленного в медленном и размеренном темпе, хотя Сатору хотелось немного быстрее. Но нет, Сукуна продолжал двигаться с такой точностью, словно хотел показать тому, какой пьянящей и восхитительной была их любовь.       Маг почувствовал, как белая струйка потекла по внутренней стороне их с Сукуной бедер, доказывая, насколько страстным он был и как наслаждался их земным раем. И Сатору снова задохнулся, когда большой палец мужа переместился и нашел его промежность. Губы мага раскрывались все шире и шире, изо рта текли слюни, а вздохи становились все громче и эротичнее.       — Да, давай, куколка, — прошептал Сукуна во время их поцелуя. — Кончи на мой член, тыковка. Давай.       Сатору подчинился. Все его тело тут же наполнилось пьянящим удовольствием, когда Сукуна в очередной раз испытал оргазм, и кто знает, сколько раз за сегодняшний день.       — Малыш, ты можешь поднять ноги для меня? — спросил Король Проклятий, и Сатору бездумно кивнул.       Годжо кладет руки под колени и приподнимает бедра. Сукуна обхватывает большими пальцами промежность и медленно вытаскивает свой наполовину твердый член.       Медленное затягивание заставляет Сатору стонать, пока его муж не вытаскивает свой член с тихим хлюпаньем. Рёмен видит, как его сперма вытекает из дырочки мага и стекает в ложбинку между ягодицами. Сукуна с восхищением наблюдал, как молочные бедра Сатору задрожали от удовольствия, и его веки сразу же отяжелели от усталости. Он нежно поцеловал раскрасневшуюся щеку Сатору, прежде чем снова обратить свое внимание на беспорядок, который он устроил между его бедер, издав после этого тихое одобрительное бормотание.       — Хочешь еще поспать, сладенький? — спросил Сукуна, снова потянувшись за скетчбуком и карандашом, намереваясь возобновить свои занятия. — Не двигайся, ладно? Дай мне закончить мой шедевр.       Бедный мальчик слабо хнычет, все еще широко расставляя дрожащие ноги, чтобы мужу было лучше видно его изумительную дырочку. Сатору слишком растерян, чтобы что-то ответить, поэтому Сукуна получает в ответ лишь легкий кивок. Король Проклятий усмехнулся и нежно поцеловал Сатору в губы.       — Моя милая жёнушка.       Звук карандаша, скользящего по листу бумаги, послужил вступлением, прежде чем Сатору закрыл глаза и погрузился в мир грез, чувствуя, как счастье переполняет его грудь.