***
Ничего не предвещало беды, на первый взгляд. Во всяком случае, никто не предполагал, что вообще может случиться. Подступили очередные праздничные выходные, когда несколько дней подряд можно отсыпаться, отдыхать от учёбы и пар, гулять, кутить, в общем, отрываться по полной и на законном основании. Вообще, Макс, Пи-Джей и Бобби собирались провести эти выходные так же, как и все остальные: поспать до обеда, заказать пиццу, поиграть в приставку, а вечером прокатиться на скейтах по городу, чтобы не выходить из формы. Ну и, может быть, заскочить за кофе перед тем, как возвращаться в общежитие. Больше никак отклоняться от привычных и обыденных методов скрасить будни они не планировали. Но планировать и делать — это порой бывают кардинально разные вещи, совсем не соответствующие друг другу. Вечером, когда Макс и Пи-Джей уже валялись по своим кроватям, лениво переговариваясь о чем-то незначительном, в комнату влетел Бобби, прогнав из неё всякое спокойствие. — Пацаны, это просто атас, — громко хлопнув дверью, начал он. Макс нервно дёрнулся от его появления и моментально забыл всё, о чём говорил до этого момента. Теперь интерес был намертво прикован к появившемуся Бобу, — Я такие новости узнал, закачаешься. — Дружище, обрадуй меня, скажи, что выходные продлили ещё на пару дней, — с надеждой в глазах и лукавой улыбкой обернулся в его сторону Пи-Джей. Вот уж точно главный любитель прогулять пары и делать всё, что угодно, только бы не учиться. — Не надо возлагать на меня слишком много надежд, — Бобби с улыбкой пожал плечами и продолжил, — "Гаммы" устраивают нечто типа вписки в своём общежитии. Вход свободный. И алкоголя будет просто море, по крайней мере так говорят. Макса аж передёрнуло от таких "новостей", а Пи-Джей в моменте немного поник. Они оба рассчитывали на нечто более восхищающее, чем это. — Нашёл чем удивлять, — фыркнул Макс и закатил глаза, — Они уже неделю трещат об этой "вписке". Весь колледж на ушах. Что интересного-то в этом? — А то, что мы тоже можем пойти и погулять, не заплатив за это ни цента. Вы как хотите, а я от бесплатного алкоголя не стал бы отказываться, — Боб падает на кровать, продолжая с улыбкой свою вдохновенную речь, пусть и не получает в ответ никакого энтузиазма. — Больно надо мне видеть лишний раз смазливую рожу Брэда, — скептически щурится Макс, — Пи-Джей, скажи хоть ты ему, что идея — херня. — Ну вообще... — он задумывается на пару секунд, — Если не думать о том, что всё это устраивают "Гаммы", идея не такая уж и бредовая, — Макс уже хочет начать возникать в ответ, но Пи-Джей не даёт даже слово вставить и продолжает, — Сам посуди: мы каждые выходные проводим одинаково. Надо же хоть какое-то разнообразие вносить в досуг. Отдохнём, оттянемся и свалим. Я уверен, там будет столько народу, что с Брэдом мы пересечёмся от силы пару раз за вечер. А если повезёт, вообще его не увидим. Макс лишь молчит, нахмурив брови. С одной стороны, всё это звучит максимально плохо, как самый отвратительный план на свете. Но с другой стороны, никаких аргументов против этой затеи у него почему-то нет. Остаётся только кивнуть и молча согласиться, хоть и с максимально недовольным лицом. Пи-Джей и Бобби дают друг другу пять, а Макс только закатывает глаза и отворачивается к стене, укрывшись одеялом. По большому счёту, ему плевать на всё. Главное чтобы отец не узнал об этой авантюре. Весь колледж ведь на уши поднимет в противном случае, хлопот не оберёшься потом.***
Вот так Макс и оказался в эпицентре событий, хоть поначалу всё и казалось довольно спокойным. Удивительно было то, что их вообще впустили. Всё-таки ожидалось, что братство "Гамма", а в частности Брэдли, не станут подпускать близко к себе соперников. Однако, когда Макс с компанией оказались там, никто не стал им препятствовать. Вошли спокойно, как и все остальные. Будто никакой вражды между их командами не было и нет в помине. Парни старались особо не отсвечивать, не выделяться из толпы и не попадаться никому из "Гамм" на глаза. Как бы сильно не хотелось повыделываться, а пришлось вести себя относительно сдержанно. Они всё-таки пришли не "бал" покорять, а лишь немного выпить за чужой счёт. Из развлечений вместо активного флирта с девчонками пришлось выбирать тихое наблюдение за всем происходящим и сплетни на троих в пол голоса. Бобби особенно тяжело дался этот выбор. Пи-Джей то и дело одёргивал его, повторяя, что им следует вести себя осторожнее и спокойнее. Макс будто бы невзначай оглядывался весь вечер, ощущая лёгкую тревогу и пытаясь глазами найти в толпе Брэдли, чтобы примерно понимать, где он, и избегать пересечений с ним. Но всё никак не удавалось его высмотреть. В какой-то момент начало казаться, что его и вовсе нет на этом "празднике жизни". Только вот в таком случае непонятно, зачем он вообще всё это затеял? Но Макс над этим особо не раздумывал. Он тихонько дегустировал дорогой алкоголь в своё удовольствие и обсуждал разные спорные темы с друзьями. И кто сказал, что сплетничают только девочки? А вот Брэдли заметил Макса почти сразу, когда тот только вошёл в здание. И если Макс всё это время искал его для избегания и собственного спокойствия, то у Брэдли ситуация была обратная. Он выискивал его взглядом, долго всматривался в затылок, скрипя зубами, бесился и сам себя изводил тем самым. Казалось, он не был способен остановиться, отвлечься, забить на всё и просто отдохнуть. И в то же время что-то внутри не давало выгнать бесячего Макса и его ещё более бесячих друзей отсюда. Хотя, казалось бы, три слова: "Танк, вышвырни их", — и проблема будет решена. Брэдли сам не понимал, что чувствует. И не мог сделать ничего, пока самого себя не поймёт. Он всё смотрел и смотрел, пытаясь поймать себя на какой-то конкретной мысли, которая могла бы стать ответом на все вопросы. Макс с одной стороны всегда раздражал. С другой стороны, Брэдли был восхищён им изначально, даже пытался расположить к себе и принять в команду. Когда Макс отказался, Брэдли был не только зол, но и... взревновал? Да, пожалуй, это так. Его задел за живое тот факт, что кто-то такой простой и обычный, как Макс, отверг его приглашение. И променял его, чёрт возьми, Брэдли Сноберкраста Третьего, который не разбрасывается такими предложениями перед кем попало, на кого-то столь ущербного. Во всяком случае, Брэдли казалось, что друзья Макса именно такие. Он был свято уверен, что тот должен был побежать за ним, стоило лишь пальчиком поманить. А этого не произошло тогда. Ожидания были разбиты в дребезги, что очень сильно поддело самолюбие. Именно поэтому в голове всегда царит неразбериха из эмоций, когда Брэдли видит Макса. Вроде по отдельности начинаешь разбирать все эти чувства, и всё так логично выходит. А целостная картина все равно не складывается, хоть стреляй. От этой путаницы лишь растёт раздражение. Брэдли бесился и пил. Пил и бесился. Весь вечер. Пытался отвлечься на что-то, но куда уж там. Все мысли были заняты Максом. Внутри кишили вопросы в том числе и о том, что тот вообще здесь забыл? Конечно, когда Брэдли рассказывал всем о предстоящей тусовке, он не говорил, что команде Макса нельзя на ней появляться. Никто и не следил за тем, появятся ли они. Однако, Брэдли казалось, что тот не придёт элементарно из-за своей гордости, не поддастся мнению окружающих и упрямо, из принципа, останется в своей комнате в общежитии. Но нет, вот она, эта чёрная, будто углём натёртая макушка, из-за которой Брэдли толком не может расслабиться на собственной вечеринке. Может быть, это не очень правильно, так много думать о сопернике. Возможно, даже странно. Но Брэдли настолько ушёл в слежку за Максом, что совершенно позабыл о том, чтобы следить за самим собой. Стаканы с разными алкогольными "коктейлями" уходили за считанные минуты. И Брэд не особо различал на вкус, что он пьёт: виски с колой, водка с соком или ром со льдом. На вкус было совершенно плевать. Брэдли просто ждал момента, когда перед глазами всё поплывёт, чтобы уже ничего не видеть чисто физически. Даже не закусывал ничем. — Брэдли, — тихо, но взволнованно шептал ему на ухо Танк, — Ты перебарщиваешь, очень сильно. С таким темпом, тебя через пару часов из общежития вперёд ногами вынесут, — он искренне переживал, смотря на то, как их лидер залпами вливает в себя стаканы, хоть и разбавленного, но по определению крепкого алкоголя. — Ты что, думаешь, что я пить не умею?! — яростно шипел Брэд, потирая нервно указательным пальцем ободок широкого стакана, — Сгинь и не лезь в мои дела. Сам разберусь. Перебарщиваю... Ага, как же, — и снова делал глоток, щурясь при этом и всматриваясь в толпу. Ему пришлось весь вечер прятаться в тени. Чтобы девчонки не отвлекали от раздумий. И чтобы Макс его поменьше замечал. Хотелось следить, но не быть при этом отслеженным самому. Танк больше не цеплялся со своими непрошенными советами. Он просто ушёл с глаз долой, как его и просили, чтобы лишний раз не нервировать Брэдли. Было заметно со стороны, что их лидера что-то волнует. Танку стоило бы проследить хотя бы за состоянием Брэдли. Но он предпочёл пожать плечами и заняться чем-то своим. По факту ведь он не обязан таскаться за ним везде и всюду, не обязан его контролировать, его не должно волновать, сколько алкоголя тот пьёт. Тем более если ему прямым текстом сказали не лезть в это. Через какое-то время у Брэда действительно сильно закружилась голова от такого большого количества спиртного, выпитого на голодный желудок. Какое-то время он ещё стоял, опираясь рукой о стену, чтобы не упасть. Музыка будто стала громче в несколько раз, потому что волны её вибраций стали причинять боль барабанным перепонкам и вызывать тошноту. Хотелось сбежать хоть куда-то от этой музыки. Но он всё ещё смотрел на Макса. Уже как-то потерянно, отрешённо и загнанно. Но при этом всё так же внимательно. Макс, будто бы первый раз за вечер почувствовав на себе пристальный взгляд, резко повернул голову в нужном направлении, смотря Брэдли прямо в глаза с каким-то несмелым интересом. У Брэда моментально начало учащаться сердцебиение от разом накатившего волнения. Но смотреть он не переставал ещё какие-то секунд десять. Часто дыша, чувствуя, как холодеет всё тело, как резко вспотели ладошки, а в горле застрял странный ком. Брэдли чувствовал, как в моменте по телу будто пробежал ток, заставив его вздрогнуть. Тошнота никуда не хотела уходить. Колени тряслись от состояния сильного опьянения, ноги почти не держали. На языке чувствовался этот мерзкий вкус спиртного, который только сейчас решил проявиться в полной мере. На глазах почему-то выступили слёзы, Брэдли больно укусил собственную губу, пытаясь заставить себя не плакать. Это выглядело бы со стороны слишком позорно, особенно когда на него внимательно смотрел его соперник, перед которым нельзя никак ударить в грязь лицом. Не объяснишься ведь потом нормально. Никто не станет слушать. Лишь повесит ярлык плаксы и молча станет насмехаться. Этого Брэдли вообще не хотел бы. Потому быстро убежал на ватных ногах, хоть и со странным чувством позора, зато в безопасное место. Перед глазами всё двоилось, его заносило в стороны, но он смог донести собственное обмякающее тело до туалета. Так и вышло, что теперь он сидит на холодном кафельном полу, задыхаясь, мыча и шмыгая носом. В голове не осталось почти никаких здравых мыслей. Теперь Брэд только жалеет о том, как много выпил, и о том, как дал Максу насмотреться на его пьяные слёзы. Больше ничего уже не волнует. Осталась только сильная беспричинная тревога, отвращение по отношению к самому себе, страх и чувство потерянности. Абстрактный комок, что щекочет горло, так и кричит о том, что стоит опустошить желудок, чтобы избавиться от лишнего алкоголя, иначе будет только хуже. Брэдли боязливо обнимает свои же колени и утыкается в них носом, пытаясь отсеять эту мысль. Ему хочется прийти в себя без этого. Будет ведь до жути стыдно, если кто-то узнает, что он вот так напился и блевал в туалете на собственной тусовке. Стыдно так же признать, что пить он совсем не умеет на самом деле. Он не относится к алкоголю серьёзно, не обращает внимание на собственное состояние, потому в моменте не может понять, когда с него уже достаточно. Пока не напьётся до состояния нестояния, не остановится ведь. Хорошо, что такие ситуации происходят не так уж и часто. Вообще, это первая настолько запущенная. Оно и хорошо. Иначе отмываться от позора пришлось бы слишком долго. Брэдли винит себя за ту глупость, которую сделал. Он весь вечер провёл в беспричинном смятении просто из-за присутствия Макса. Не слишком ли много чести его персоне? Какие чувства к нему вообще могли стать причиной, чтобы так загнаться и напиться? Какой во всём этом смысл, в конце концов? Брэдли тихо воет от безысходности, впутывая пальцы в собственные волосы, сжимая их с невероятной силой и оттягивая. Он уже ничего не понимает, да и не хочет понимать. Хочется лишь чтобы всё это поскорее закончилось. Прийти в чувства, встать на ноги, привести себя в порядок и выйти в люди, как ни в чём не бывало. Брэдли совершенно не понимает, что с ним происходит. Он впервые находится в настолько плачевном состоянии, от того ему становится лишь страшнее с каждой секундой. Контроль над телом потерян окончательно, руки и ноги отказываются слушаться, перед глазами дрожит картинка, а дыхание напрочь сбито. Он искренне пытается зацепиться за что-то взглядом, но глаза окончательно застилает пелена слёз. Начинается истерика. — Чувак, ты только не отключайся, — откуда-то слышится знакомый голос, наполненный тревогой и волнением. Брэдли не верит, что слышит именно этот голос. Кажется, что это всё лишь мерещится ему в бреду, — Голову-то подними, — Брэдли не задумывается над чужими словами, но голову пытается поднять, хоть ему и больно бьёт по глазам яркий свет лампочки. Из бутылки льётся холодная вода, которая сейчас так необходима. Брэдли в невминозе ловит её губами, однако частично вода всё равно стекает по подбородку, от чего неприятно намокает шея, в за ней и голубая рубашка, и пурпурного цвета свитер. — Ребят, ему совсем хреново, — Макс качает головой, пытаясь осторожно напоить Брэдли, чтобы по минимуму намочить его одежду. Держа его за плечо одной ладонью, Гуф ощущает, как того трясёт. Это совсем не к добру. И оставлять его в таком состоянии вообще нельзя. — Макс..? — с отдышкой бормочет Брэд, сделав очередной глоток воды. Глаза, опять же, слепит слишком яркий свет, слёзы и двоящаяся картинка не дают ничего увидеть, потому приходится опираться лишь на слух. — Да, это я, — Макс чуть хмурится и вздыхает, садясь на корточки рядом с дрожащим, как осиновый лист, Брэдли. Он крепко держит его за плечо, не давая упасть на пол. Брэдли даже не заметил, как кто-то появился в туалете, кроме него. Теперь он слышит отдалённо голоса друзей Макса и чувствует тёплую руку его самого на своём плече, пока в ушах громко звенит белый шум. Становится страшнее с каждой секундой. Брэдли неосознанно крепко сжимает запястье Макса, причем настолько сильно, что тот аж шипит от боли. — Чувак, если ты мне так не рад, я могу просто позвать твоих друзей, чтобы они тебя привели в чувства. Руку мне отрывать не обязательно, — то ли с презрением, то ли со смехом говорит Макс, передав бутылку с водой Пи-Джею. На самом деле, уходить Макс и под дулом пистолета не собирается. Слишком уж херово Брэдли выглядит, что за него невозможно не волноваться. Макса такая невероятная паника накрыла, когда он увидел этот остекленевший взгляд на себе, который так и звал на помощь. Теперь он никуда не уйдёт, пока не приведёт Брэда в порядок. — Не уходи! — Брэдли ведь действительно боится, что его оставят здесь, бросят одного. Он не хочет сейчас видеть ни одного из своих друзей. Никого из братства "Гамма". Слишком стыдно, слишком плохо, — Пожалуйста, только не уходи! Ты мне нужен! — вопит он на фальцетах, путаясь в звуках из-за заплетающегося языка. Он сам не понимает, что несёт, но сейчас это кажется чем-то единственно правильным. Теперь уже двумя руками сжимает запястье Макса, боясь, что тот сбежит. Он этого не может допустить. Ему слишком страшно оставаться один на один с алкогольным опьянением. Макс ошарашенно смотрит на него и видит всё те же кричащие и требующие помощи остекленевшие голубые глаза. На словах Брэд, конечно, мог и соврать, однако его глаза точно говорят правду. Бобби и Пи-Джей абсолютно беспомощно топчатся в стороне, не зная, что они вообще могут сделать в этой ситуации. Лишь переглядываются встревоженно и кусают губы. Брэдли кроет только сильнее, к горлу настойчиво подступает тошнота, которая точно не сулит ничего хорошего. Он зажимает самому себе рот рукой и жмурится, пуская слёзы. — Парни, — Макс обречённо вздыхает, — Вы идите, наверное, я тут сам справлюсь. Не говорите никому, где я и Брэд, — он чуть щурится. Им не нужны лишние слухи и сплетни, которые потом будут гулять по колледжу. — Ладно. Пиши, если что, — об одном просит Пи-Джей, чтоб быть спокойным, после чего оба одновременно кивают и выходят из маленькой комнатки. Макс тоже кивает и грустно вздыхает. Вот так он точно не хотел проводить свой выходной, сидя на кафеле в туалете в компании напившегося вусмерть Брэдли. Но он все равно не жалеет о том, что пришёл помочь. Как бы сильно его не раздражало отвратительное поведение Брэда, а сейчас его всё равно по-настоящему жаль. И пусть это не самое приятное времяпровождение, Макс не собирается сваливать. — Тебе бы прочиститься, — он с намёком кивает в сторону унитаза, потому что видит, как Брэда воротит. Его рано или поздно на изнанку вывернет, этого не избежать, можно лишь взять этот процесс под относительный контроль. — Мне страшно, — тихо бормочет Брэдли, всё ещё пытаясь зажать себе рот рукой, хотя позывы ко рвоте становятся всё сильнее. — Тебе блевать страшно? — Макс хмурится на пару секунд, потому что слова о страхе звучат сейчас максимально глупо в его понимании. Однако, видя потерянность на чужом лице, быстро успокаивает свою резкость, — Всё будет нормально. Я буду с тобой, — он пытается подобрать утещающие слова, одновременно с этим помогая Брэдли чуть приподняться и выползти из уголка, в который тот забился. Макс терпеливо держит его каштановые волосы и осторожно гладит по плечу, чтобы успокоить. Брэдли не перестаёт пускать слёзы, видно, что ему стыдно за такую слабость, за своё состояние, ему за всё стыдно. Хотя Макс не считает всю эту ситуацию какой-то позорной. Во всяком случае, ему бы и в голову не пришло стыдить кого-либо за подобное. Через стены слышно, пусть и очень приглушённо, как играет музыка. Это значит, что вечеринка продолжается без них. Может быть, оно и к лучшему, кто знает. Макс даже рад, что никто пока что не обращает внимание на пропажу Брэдли. Они могут побыть одни в относительном спокойствии, без вмешательства лишних лиц, которые точно никакой помощи дать не смогут. — Макс, — жалостливо скулит Брэдли через пару минут, когда ему становится чуть легче и рвота сама по себе прекращается, — Поклянись, что никому ничего не расскажешь, — он оборачивается и поднимает брови, буквально умоляя. Макс только подаёт ему несколько плотных бумажных салфеток, мысленно поражаясь тому, как у него вообще хватает сил в таком состоянии думать о своей репутации. Это же насколько тревожным нужно быть. Брэдли выглядит в каком-то смысле жалко, но это не плохо. Макс видит в нём что-то искреннее и настоящее теперь, когда смотрит в голубые глаза, наполненные страхом и мольбой. — Не расскажу, — Макс пару раз мягко хлопает по чужому плечу и снова гладит. Пока Брэдли дрожащими пальцами вытирает губы и подбородок, он подаёт ему и бутылку с водой, — Восстанавливай водный баланс, — улыбается он уголками губ. — Спасибо, — Брэд стыдливо опускает глаза вниз, отпивая воду. Максу становится чуть легче на душе, когда он видит, что тому становится чуть легче. Дрожь по телу уже не такая сильная, а глаза приобретают всё больше осознанности и осмысленности. Конечно, полностью прийти в себя за пару минут невозможно. Брэду бы выпить каких-нибудь таблеток и лечь спать. Но сейчас торопиться незачем. Лучше посидеть подольше на тот случай, если тошнота начнётся с новой силой. — Почему ты... — Брэдли очень хочет спросить обо всём, что его волнует, вопросы так и рвутся наружу, только вот формулировать их нормально не удаётся, потому он замолкает, пожёвывая собственные губы. — Потому что мне не плевать, — хмыкает Макс, даже не задумываясь особо над тем, как много смысла сам вкладывает в эти слова. Ему действительно не плевать. Именно поэтому он пришёл на эту тусовку. Именно поэтому выискивал Брэда в толпе. Именно поэтому пошёл за ним в туалет. Именно поэтому сидит здесь. Ему не плевать на Брэдли. И пусть Макс тысячи раз отзывался о нём совсем нелестно, на самом деле, искреннего отвращения никогда, наверное, не испытывал. — Я тебя не понимаю, — Брэдли обречённо мотает головой, чувствуя отголоски сильного головокружения. Он правда не понимает, за что Макс может относиться к нему с теплотой, если он ему только проблемы приносил, — Но я рад, что это так, — он поднимает покрасневшие и заплаканные глаза на Макса и смотрит, не отрываясь, будто бы в самую душу. Мурашки от такого бегут по всему телу, причём у обоих, — Мне тоже... не плевать. Макс улыбается ещё шире, хотя и сам не понимает, почему. Где-то в груди становится до невозможности тепло. И разорвать зрительный контакт кажется просто невозможным. Именно в этот вечер Брэдли до конца понял, что ему просто не всё равно на Макса. Именно поэтому и возникали такие противоречивые чувства и мысли. Теперь Брэду до невозможности сильно хочется упасть в чужие объятия. Ему уже нечего стыдиться. Перед Максом он предстал в самом мерзком положении, опозорился уже, как только мог, потому сейчас нет никакого смысла держать лицо рядом с ним. — Можно... — Брэдли набирает в лёгкие побольше воздуха и, замявшись от головной боли и смущения, выпаливает на выдохе, — тебя обнять? Макс чуть вскидывает брови от удивления, но уже ничему не противится. Лишь кивает и раскрывает руки. Брэд плавно, будто пёрышко, падает на него и вцепляется руками как можно крепче. Становится теплее и спокойнее, словно по волшебству. Брэдли утыкается носом в футболку Макса и нервно сопит в неё. — Ты, оказывается, бываешь до безобразия милым. Но только когда напиваешься, — посмеивается Макс и обнимает в ответ, ощущая, как сопение становится более "агрессивным" — Брэдли краснеет и сильно смущается, — Посидим так немного, а потом, если всё будет хорошо, я отведу тебя в комнату. Лады? Брэдли лишь одобрительно мычит и кивает.