***
Когда Лололошку прижали к земле, тот ударился затылком об пол, застонав от боли. Его волосы были залиты кровью, что за всё время уже успела застыть. С ударом возник приступ острой боли, и ему показалось, что какая-то часть его головы сломалась, но он всячески старался это игнорировать. — Мог бы быть и помягче, — немного задыхаясь заметил Ло, — а что, если у меня сотрясение? — Если ты от этого заткнёшься, пусть, — Калеб сел на его ноги, расстёгивая ширинку парня. От прикосновения к паху юноша глубоко вдохнул воздух, неосознанно толкнувшись в чужую ладонь. Но мужчина, как назло, избегал эту зону, снимая с него штаны. Теперь Дейв был в одной рубашке, открывая вид на свежие синяки и царапины, что появились после их боя. Запёкшаяся кровь и синяки выглядели как пятна на белом холсте, необъяснимым образом разжигая желание испачкать другого ещё больше — оставить новые, свежие следы, говорящие о том, кому тот принадлежит. Голубые глаза наполнились влагой, но всё так же продолжали сверкать в полутьме. Несмотря на жалкое положение, Лололошка отнюдь не казался слабым или беспомощным. Прямая осанка и уверенность другого не оставляли сомнений, кто здесь на самом деле властвует, а кто подчиняется. Ло даже оставил дверь открытой, будто только и ждал его прихода. Парень вздрогнул, когда Калеб коснулся синяка на его талии. По большей части он мирно лежал, позволяя другому делать всё что заблагорассудится. Теплый свет от камина лишь немного рассеивал полутьму в комнате, и молнии, изредка вспыхивая где-то в далеке, озаряли два сплетённых тела на полу. Он снял с пояса лёгкий кинжал, при виде которого зрачки Ло инстинктивно сузились, но совсем не от страха: только с его позволения все пошло в этом направлении, что для того ознаменовало победу. Калебу не нравилось это ощущение потери контроля, будто всем процессом заправляет юноша под ним, но мог ли он отрицать очевидное? Лезвие прошлось вдоль груди, очертив неглубокий порез, из которого тонкой струйкой сочилась кровь. Так на теле вырисовывались новые и новые раны, от которых по телу другого раз за разом возникала дрожь. Порезы были поверхностные, но многочисленные, и каждое, даже малейшее движение, вызывало боль, похожую на множество иголок, что впивались в кожу. Вставший член юноши давно упал, но это не мешало ему извиваться и прижиматься к паху другого. — Меня не так-то просто заткнуть, — он усмехнулся, найдя в себе силы обнять ногами мужчину за талию. — Но тебе разве не понравился сюрприз? Теперь ты можешь убить его лично и— Калеб не дал ему договорить. Сжав шею одной рукой, выдавливая из другого низкие хрипы. В какой-то момент ярость в его голосе спала, сменившись чем-то более жестоким и холодным: — И ты раскопал моё прошлое, вытащив все кишки наружу и выложив мне перед носом, только чтобы посмотреть, как я его убиваю? — Если честно, — откашливаясь, он улыбнулся, посмотрев на него, — когда ты забираешь чужую жизнь, ты довольно красив. Хватка брюнета слегка ослабла, давая Лололошке возможность дышать. Он убрал руку с шеи, надевая латексные перчатки, что подготовил специально для этого случая. — Убить тебя сейчас было бы действительно дёшево. — Презервативы в ящике стола, — усмехнулся Ло, кивнув в сторону своего рабочего места. Он поднялся и подошёл к столу, открывая ящик чистой перчаткой. Его встретила открытая, но неиспользованная упаковка презервативов. Зачем они могли понадобиться, если Ло никого не приводил в это отдалённое от цивилизации место? Он скривил губы от мысли, что юноша подготовился к его приходу настолько, что предугадал нынешнее развитие событий. Взяв необходимое, он вернулся к другому. Парень лежал с закрытыми глазами, и его грудь легонько поднималась и опускалась, показывая, что он ещё жив. Тот вёл себя непривычно тихо, стараясь оставаться в неподвижном положении и минимизировать болевые ощущения. Калеб раздвинул его ноги, расстёгивая ширинку своих брюк. Этот звук привлек внимание Дейва и он, открыв глаза, наблюдал за действиями мужчины. Брюнет перчаткой размазал кровь по всему телу юноши, подставив пальцы к его входу. Он с трудом вставил лишь один палец, используя кровь как единственную смазку, что вызвало нервные вздохи от другого. — Я думал использование перчаток для тебя, — Ло запнулся на своих словах, — недостаточно интимно. — Когда здесь повсюду кровь, ношение перчаток вполне обоснованно, нет? — Вот как, я почти уверен, что ты предпочитаешь орудовать голыми руками, — выдохнул тот уверенный в своём выводе. — Если бы тебе пришлось чувствовать тепло внутри тел своих жертв через перчатки, это не имело бы смысла, верно? — Потому что я убираю кровавые опечатки, оставшиеся там, — Калеб сосредоточено разрабатывал его проход, продолжая говорить. — Сегодня я этого делать не собираюсь. Лололошка рассмеялся, высказав неозвученные мысли вслух: — Ведь смывание крови портит эстетику. Калеб хмыкнул в согласии, вытаскивая пальцы и подставляя свой член к сфинктеру другого, что инстинктивно сжался. Он вставил головку, проталкивая свой член дальше. Стенки кишечника инстинктивно сжались, но расступились под натиском. Юноша выгнул талию, сдерживая стоны от боли, но толкнулся навстречу, обнимая ногами талию мужчины. Когда член полностью вошёл, Калеб на мгновение остановился, привыкая к ощущениям. Он почти полностью вытащил член, оставив только головку, после чего грубо толкнулся со шлепком. Лололошка не смог сдержать болезненный стон. Это движение открыло уже немного зажившие неглубокие порезы, покрывая всего его свежей кровью и вызывая новые приступы боли. Всё его тело, казалось, покалывало, считая и задний проход, из которого то и дело сочилась кровь. Калеб взялся за рукоять ножа, немного сбавив ритм. Продолжая медленно вторгаться в другого, он начертил на нижней части живота новый порез, но в этот раз гораздо глубже остальных. Если остальные раны просто затянулись бы со временем, то этот определенно оставит шрам. Он очень точно контролировал силу нажатия, из-за чего каждый порез был одинаков в глубину. Не слишком глубокие, чтобы повредить органы, но достаточно глубокие, чтобы оставить следы, что не сотрутся за всю жизнь. Эта боль была куда сильнее предыдущей. Если та была боль, сравнимая с иголками, то эта не шла ни в какое сравнение ни с чем. Укол боли прошиб Ло до холодного пота, затрудняя дыхание ещё больше. Каждое прикосновение холодного лезвия вызывало дрожь и новую пульсацию, что проносились по всему телу. Кудряшки парня прилипали ко лбу от пота, а всё его лицо раскраснелось из-за череды таких нагрузок. Всё перед глазами размывалось, но его сознание было ясным. Поэтому, когда Калеб закончил выводить какие-то символы, он только усмехнулся: — Как… Не оригинально. — Психопат бы подошло тебе куда лучше, но это вызвало бы ненужные вопросы, — объяснил мужчина, отбросив кинжал в сторону, — да и букв в этом слове поменьше. — Стоит ли мне радоваться, что ты вывел именно это слово? — Лололошка рассмеялся. На это Калеб только увеличил свой темп, толкаясь всё интенсивнее. Он последовал собственному желанию, положив ладонь на шею другого. Пальцы сжались, перекрыв доступ к кислороду. Голос юноши сменился на хрип, и какое-то время он без особого желания немного боролся, но вскоре его дыхание снизилось, пока наконец не смолкло. Он продолжал толкаться, подняв ноги парня и прижав их к груди. Калеб чувствовал, как кровь текла по груди другого, пропитывая белую рубашку. Из-за судорог, вызванных удушьем, Ло непроизвольно сжал свой проход, сдавливая член в тот момент, когда он протолкнулся достаточно глубоко. Это стало последним толчком к долгожданной и достаточно болезненной кульминации Калеба. Дейв скорее всего на несколько секунд впал в шок из-за нехватки кислорода, пока мужчина наконец не разжал руку, дав другому возможность вновь вдохнуть. Он не спешил отделяться от тела юноши, продолжая свои неторопливые толчки. Тело парня купалось в собственной крови, окрасив всё в багровые цвета. Если бы не его грудь, что всё ещё вздымалась, можно было бы подумать, что тот мёртв. Свежая кровь сочилась из ран, а его кожа блестела от пота. Расфокусированные голубые глаза посмотрели на брюнета. Вдруг, уголки его губ улыбнулись в какой-то болезненной манере. После некоторого молчания Калеб тихо спросил: — Я попался в твои сети, да? Они зашли так далеко только с разрешения Лололошки, — Уже поздно об этом задумываться, — его голос сильно надломился и охрип, — Калеб.***
Он моргнул, пытаясь стереть остатки своего сна. Свет из окон освещал больничную койку, на которой покоился юноша. Дождь давно закончился, и небо прояснилось, позволяя солнцу буквально слепить его из-за открытых занавесок. К тыльной стороне его ладони была подключена капельница, что затрудняла телодвижения. Сбоку от себя он услышал знакомый женский голос: — Кто бы мог подумать, что ты станешь его следующей жертвой? — И тебе доброе утро, Райя. Райя, девушка с длинными синими волосами, сидела рядом с койкой и чистила мандарины. Под глазами у неё залегли темные мешки, говорящие о том, что владелец этого тела очень плохо спал. Несмотря на видимую усталость, она старалась поддерживать подбадривающую улыбку на своём лице, что выходило немного криво и не могло скрыть её беспокойство. — Ну… — девушка запнулась, не зная с чего начать, — Я рада, что ты жив. Ло попробовал сесть, но его нервные окончания, что протестовали против любого движения, незамедлительно послали сигналы в мозг, из-за которых он сразу же упал обратно на подушку. Райя неодобрительно посмотрела на него, предупреждая: — Тебе сейчас лучше лежать, или не знаешь, в каком состоянии твоё тело? Помолчав и встретив молчаливый взгляд Ло на себе, она, поджав губы, сменила тему: — Прошлой ночью на тебя кто-то напал, если ты не помнишь… Сейчас же полицейские обыскивают твой дом. И вот следовало тебе покупать жильё за километр от соседей? Райя, вглядывалась в лицо юноши, будто ища там какие-то ответы на то, что вчера всё-таки произошло. — Мне любопытно… — постарался как можно дружелюбнее спросить Дейв, — так общаются с жертвами? — Нет, если об этом узнают, мне дадут нагоняя, — вздыхая проговорила она. — Сейчас для всех ты сделан из стекла и одно неверное движение… Она не стала договаривать, ведь и без того понятно, как другие на него смотрели. — Или мне не следует так общаться? — добавила девушка. Ло легонько улыбнулся, хоть и выглядел бледным: обильная кровопотеря дала о себе знать, отчего его вид казался особенно болезненным. Его веки опустились, а кончики пальцев немного дрогнули, когда он схватился за простынь. — Нет, всё нормально… — прошептал он. — Все ведь и так знают, что произошло? То, с какой потерянностью он шептал, эхом отозвалось в сердце девушки. Такой хрупкий, такой слабый, что хотелось обнять его и защитить от любых внешних угроз. Но она знала, что не может позволить себе подобного, рискуя причинить только больший вред ещё не окрепшим после травм телу и самооценке. Жаль, что Райя не увидела странный блеск веселья в глазах другого, иначе такой гений, как она, без труда бы догадалась о том фасаде, что нацепил на себя парень. Но сейчас Дейв для неё всё тот же хрупкий юноша, что нуждается в поддержке здесь и сейчас. — Да, — кивнула Райя, откладывая очищенный апельсин в сторону, — мы все знаем, что произошло.