Мы - Веном

Брок молился всем несуществующим богам, чтобы Роллинсу не вздумалось позвать его по рации, Роджерсу не вздумалось позвонить и затребовать отчёты, а Пирс и Фьюри чтобы, желательно, забыли о его существовании вообще. Ну или хотя бы на полчасика, пока он отсюда не выберется. Он шухерился за какими-то коробками на старом ГИДРовском складе и изо всех сил прислушивался, не шелохнется ли воздух. Солдат умел передвигаться бесшумно. А теперь он, может, вообще и летать мог, Брок в душе не разбирался во всяких инопланетных заразах. Когда они только пришли сюда, миссия казалась пустяковой. Заброшка она и в Канаде заброшка, даром что барахло тут было древнее, за слоем пыли уже и не видно, какое. Неладное заподозрилось в тот момент, когда Солдат, вопреки своим установкам, металлической рукой поддел крышку массивного ящика. Броково "Не трожь!" потонуло в громком скрипе и скрежете. Раздался звон каких-то склянок, а потом по Солдату, начиная с руки, поползла какая-то мерзкая черная жижа. Он смотрел на неё спокойно, с любопытством даже, не пытаясь с себя содрать. Жижа пузырилась и перекатывалась комочками, тонкими усиками оплетая стыки вибраниумных пластин. Она доползла почти до плеча, когда Солдат все же тряхнул рукой. Жижа, предсказуемо, не поддалась. Брок, наученный опытом общения с читаури, тихо паниковал. Если это была какая-нибудь токсичная лабораторная хрень – не страшно. Но если это была мыслящая инопланетная хрень... Он не мог ни выстрелить, ни попытаться освободить Солдата, чтобы не навредить ему. И себе. Инстинкт самосохранения орал дурниной. Солдат покрылся чернотой почти весь, включая свою неизменную маску и крепкий торс в защитных ремнях. Брок не вовремя облизнулся – при скудном освещении фонарика Зимний словно бы латексный комбенизон натянул, и выглядело это просто до ужаса пошло. И так красиво, что Брок залип, едва не пропустив момент, когда вся жижа вдруг втянулась внутрь Солдата, не оставляя снаружи и следа. – Зимний? – на пробу окликнул Брок, не видя никаких внешних повреждений и дефектов. Удары сердца отсчитывали секунды в абсолютнейшей тишине, и замерший бездвижно Солдат наводил тревогу. Он медленно повернул голову, встречаясь с Броком своим ледяным взглядом и... В одну секунду из него развернулось нечто – вместо кевларовой маски выросли острые дюймовые клыки, от уха до уха, плечи и руки снова покрылись липкой чернотой, отрастив на пальцах когти, а из-за массивной спины выглянула странная, лысая и такая же зубастая рожа. Пара щупалец, на вид таких же мерзких, как жижа, сдернули со спины Солдата автомат и, разок его крутанув, направили дуло на Брока. Мысли в голове Брока носились со скоростью света – он не мог решить, что делать и как действовать, чтобы по возможности сохранить Солдату жизнь и отлепить от него... Это, чем бы оно ни было. А на самой верхушке сознания красной аварийной лампочкой мигало сопливое "горяч, горяч, горяч, как же он горяч". – Солдат, нам он нравится. Перекусим? Голос не принадлежал Солдату, он был низким, рокочущим, и в каждом его звуке сквозила такая угроза, что все волосы на теле Брока встали дыбом. Он рванул с места, не дожидаясь согласия Солдата. Он не знал, насколько крепко эта субстанция влезла в сознание Зимнего и кто из них кого теперь контролирует, но проверять это было лучше, когда оба были бы в отрубе. И вот теперь, после беготни по темному залу и перепрыгивания многочисленных препятствий в полной амуниции, Брок затаился за ящиками, гадая, с какой стороны ждать беды. Он даже не мог позволить себе отдышаться – это было бы слышно. Сердце колотилось как бешеное. Вой сирены в голове слегка утих, не имея перед глазами подпитки в виде вожделенного тела, и Брок мог хотя бы попытаться подумать здраво. Мог, но не успел. Солдат вырос слева, как будто собрался из атомов прямо так, в воздухе. На секунду он замер, склонив зубастую голову к плечу, а потом к Броку метнулись стремительные черные щупальца, мгновенно опутывая его и прижимая руки к бокам. Он успел выстрелить дважды, но пули вошли в жижу с противным хлюпом, а потом упали на пол с тихим звяком. Нож он выхватить уже не успел. Его подорвало над полом в метре от Солдата. Тот будто бы держал его на вытянутых руках, хотя обе его руки были свободны. Щупальца росли из его плеч, мощные, длинные, их кольца сдавливали так крепко, что с трудом получалось дышать. – Еда, – раздался знакомый уже страшный голос, но Солдат дёрнул корпусом, будто оттаскивая непослушного пса, и лысая башка за его плечом покачнулась. – Не еда. Но мы голодные, – озадаченно прогудел голос. Мгновенно положение Брока изменилось. На сей раз его растянуло в стороны – щупальца держали за руки, полностью оплетая кисти и локти, и за ноги, широко их разводя. Он был распят в воздухе подобно лягушке перед препарированием, только вот перед ним вместо скальпеля завис Солдат, с таким же острым и опасным взглядом. – Ты думаешь странно, Солдат, – прошелестел голос, и Брок почувствовал, как новый отросток оплетает его затылок, втягивается в волосы, тянет за них. Интересно, он выпутается легко или придется срезать, как жвачку? Зимний протянул руку, снова человеческую, и осторожно и бережно коснулся лица Брока. Щеку царапнуло застёжкой грубой перчатки, кончики пальцев коснулись ресниц, заставляя закрыть глаз, сползли ниже, тыкаясь в губы. Металлический привкус и аромат пороха у самого носа заставили адреналин впрыснуться в кровь. Почесывания в волосах стали настойчивее, голову запрокинуло, и по шее через кадык протянулось ещё одно щупальце. – Ты тоже хочешь его съесть! Мы же чувствуем! Только не всего. Нам не понятно, зачем так, ведь с головы вкуснее. Брок не понимал, что несло это чудище. В голове шумело от тревоги, а в глазах мигало с новой силой. Он был беспомощен перед смертоносным кулаком ГИДРЫ, только вот этот кулак был расправлен в ласковую ладонь и гладил его уже где-то в районе ключиц. Солдат сделал шаг ближе, и его клыки оказались совсем близко к Брокову лицу. Можно было рассмотреть, как на краю стыка лица и жижи тонкие черные отросточки вылезают прямо из кожи. Зимний смотрел на Брока внимательно, мягко, у него в глазах вдруг оказалось столько осознанности и хитрости, что Брока повело. – Солдат, не дури. Отпусти меня... – хрипеть через пережатое горло было неудобно, но Брок должен был попытаться, пока окончательно не потерялся. У него медленно но верно начинал вставать от проводимых Солдатом и черной жижей манипуляций. – Еда не разговаривает, – раздалось прямо над ухом, и вылезший неизвестно откуда очередной отросток залепил Броку рот, милостиво оставив ноздри открытыми, чтобы не задохнулся раньше времени. – Брок... – выдохнул Солдат. Не командир, не Рамлоу. Брок. От того, как прозвучало его имя, Брока окончательно унесло в пучину вожделения. – И этот Брок? Броков мы не едим, тут ты прав, – прошелестел голос, и ещё пара щупов просочилась под воротник формы, дотягиваясь до самой груди. Другие два проворно расщелкнули крепления броника. Солдат же с грацией пантеры опустился вниз. Приподнятый над полом Брок не мог пошевелиться, дернуться или хотя бы даже взглянуть туда – голову так и оттягивало за волосы. Он только чувствовал прикосновения к бёдрам и тяжёлое дыхание. Звуки расстегивающихся болтов и молний. Стук собственного сердца в паху, от осознания, где он, с кем и в каком виде. – Ты нас не боишься, Брок. Ты смелый дурень, не боишься, – мурлыкал бас ему в уши. Кончики щупалец играли с сосками прямо под формой, выпирая наружу буграми под черной тканью. Почувствовав прикосновение к нежной коже внизу живота, Брок что-то выдохнул. То ли мат, то ли стон. У Солдата всё ещё эти здоровенные зубы? Ужасно. Холодные, твердые прикосновения едва царапали. На контрасте с ними нос, которым Солдат то и дело задевал его кожу, казался мягким и теплым. И вдруг по животу прошлось что-то странное, мокрое и длинное, куда более длинное, чем обычный человеческий язык. – Мы хотим смотреть! – рыкнуло над ухом, и голову Брока против его воли резко наклонило вниз. Если бы его рот не был заткнут, он бы застонал в голос. Пара новых щупов – или тех же? – подтянули за край его лонгслив, обнажая пресс едва ли не до ключиц. Расстегнутые штаны были спущены на бедра, член покачивался, налитой, с мутной каплей на кончике. А Солдат... С ним стало что-то невозможное. Страшные челюсти разомкнулись, являя миру длинный, гибкий и толстый, темно-розовый язык. Глаза Солдата заволокло дымкой похоти, он смотрел из-под ресниц томно и многообещающе, а язык то облизывал частокол зубов, то цеплял живот Брока, оставляя за собой прохладные мокрые дорожки. Брок не мог свести ноги или руки, не мог прикоснуться, чтобы проверить, во что превратился Солдат. Его живые оковы пульсировали. Очевидно, они все же подчинлись воле Зимнего – они же бережно убирали с его лица пряди волос, скользили между разведенных в присяде коленей, оплетали и его шею, лаская своими кольцами. – У нас в зубах нейролептик, поэтому не дергайся, куколка, – Брок не понимал, чье сознание с ним говорит, но от голоса уже не так разило опасностью, всё больше желанием и силой. О, вот что точно не понадобится Солдату, чтобы захватить Брока, так это сила. Он был добровольно готов на всё уже не первый год как, только вот раньше в фантазиях был только он, Зимний и никакой инопланетной жижи. Но то фантазии, а реальность вот она, стоит перед ним на коленях и дразнит кончиком нереального языка верхушку изнывающего члена. Солдат оплёл его полностью, закручиваясь несколько раз и притягивая к себе. Брок почувствовал прикосновение ядовитых зубов, но не мог даже толком испугаться. Из груди рвался то ли хрип, то ли скулёж. – Еда молчит! – повторил голос, и губы Брока, плотно прикрытые черной жижей, раздвинуло новым щупом. От сжатия жижи возле ушей распахнулась и челюсть. В рот затекло нечто до самого нёба, плотное, упругое и горячее. Брок был уверен, что тоже чёрное. – Изнутри ты вкуснее, – мурлыкнул голос, пропихивая щупальце дальше, в горло. Оно, очевидно, было тоньше на конце, а потому скользило без особого дискомфорта, но Брок чувствовал, как в глазах сами собой мокнут непроизвольные слезы. Солдат же творил своим новым языком что-то невообразимое. Он туго скручивался и раскручивался, двигаясь от головки к корню, и самым кончиком массировал между яиц. Руками Солдат крепко держал Брока за бедра, как будто он мог двинуться навстречу в крепкой хватке черных щупов, которые вытянулись до такой длины, что спокойно растягивали его руки в стороны, при этом не дёргая никуда Солдата. На новом витке Зимний придвинулся лицом ещё ближе, его монструозная пасть распахнулась, как у змеи, и Брок въехал туда глубже, так, что головкой упёрся в ребристое, вполне себе человеческое нёбо. Он видел клыки вокруг собственного члена и содрогался – что если пасть захлопнется?... Он бы сглотнул вязкую слюну, затапливая страх, но во рту было так плотно и полно, что это было невозможно. Щуп, затыкающий его, лежал неподвижно, и только кончик его извивался где-то там, в горле, щекоча и без того раздраженные стенки гортани. Почему-то Брока не рвало, но и звуки наружу пробивались такие приглушённые, что он и сам слышал их с трудом. Язык солдата потёк вперёд, минуя яйца. Челюсть оставалась открытой, сохраняя пространство вокруг ствола, не давая зубам его царапать, и в такой позиции длины упругой розовой мышцы хватало, чтобы дотянуться... Ниже. Брок было дернулся всем телом, то ли пытаясь ускорить прикосновение, то ли стремясь от него уйти, и тут же ощутил, как все опоясывающие его черные канаты сжались. – Не дергайся, – снова пропитался угрозой голос, и по спине поползло что-то горячее и скользкое. Из плеч Солдата вырвались ещё два или даже три щупа, опутывая Брока подобно осьминогу. Как оказалось, они были призваны, чтобы облегчить задачу нереальному языку – растягивая ягодицы в стороны, они открыли доступ туда, куда Брок уже давненько никого не пускал. Щуп в горле чуть уменьшился, шевелясь теперь на языке и за щекой, и Брок, наконец, попытался нормально вдохнуть. Но из-за всё ещё пережатого горла, закрытого рта и ситуации в целом воздуха катастрофически не хватало. Он уже не чувствовал рук и ног, не понимал, где заканчивается он и начинается инопланетная жижа. Он теперь был с Солдатом единым целым, связанный чем-то неземным, и вряд ли пламенной любовью. Адским возбуждением – это да. Первое прикосновение к сжатым мышцам Брок пропустил. Из-за нереального языка с нереальной слюной там было так мокро и скользко, что никакого дискомфорта и близко не было. Он просто осознал, что в нём уже что-то было, что-то дразняще шевелилось, щекоталось и пускало по позвоночнику искры. Солдат качнулся ближе, член упёрся в дальнюю стенку его горла. Зубы теперь практически касались низа живота Брока и его яиц, поджавшихся то ли от жажды разрядки, то ли от страха. – Мы тоже хотим, двигайся, – прошелестело, кажется, сразу отовсюду, и Брок осознал, что там, у входа, теперь толкутся двое. Язык Солдата в виду своей немалой, но все же ограниченной длины, не мог забраться в него так глубоко, как мог очередной черный щуп. Сознание стало уплывать рывками. Брок, кажется, хрипел что-то безостановочно, плавая в бескрайнем океане удовольствия. По ощущениям, он весь был заполнен изнутри той же черной массой, которой был заполнен и Солдат. Всё скользило, хлюпало, шуршало и стучало кровью в каждом мельчайшием сосудике. Уже не пугали ни зубы, ни голос, ни будущее. Броку просто до боли хотелось прикоснуться к Солдату, он готов был ныть и умолять, но не мог этого сделать из-за живого кляпа во рту. По мышцам бедер и пресса то и дело проходила волна дрожи. Его трясло от избытка ощущений, глаза закатывались, пытаясь ограничить хотя бы визуал. Справедливости ради, глаза Зимнего внизу тоже открытыми оставались недолго. Он двигал головой навстречу, так и не смыкая страшных челюстей, и у нормального человека уже давно бы затекло и онемело лицо. Одной рукой он все так же придерживал Брока, а другой спустился на помощь щупчикам в собственные штаны. Брока никто и никогда, чтобы вот так, до потери ориентации в пространстве. Чтобы до слез, до хрипов и до конвульсий. Черная жижа не замирала ни на секунду, она всё двигалась и двигалась, и внутри, и снаружи, и на Солдате, и даже в воздухе. Нарастало утробное рычание, низкий гул и шипение. – Мы – Веном. И ты – наш. С висков протянулась черная масса и залепила Броку лицо полностью, перекрывая слух, зрение и обоняние. Он кончил в тот же миг, в абсолютном вакууме, в темноте и тишине, не способный пошевелиться или издать звук. Оргазм, по ощущениям, длился вечность. Ни вдохнуть, ни выдохнуть. Ни закричать, ни застонать. Броку казалось, он даже сознание своё потерял в этой черноте. Первый глоток воздуха заставил судорожно закашляться. Тело ходило ходуном, в глазах мелькали разноцветные вспышки, в ушах гудело и бу́хало. Брок явно не был в состоянии встать на ноги, и жижа придерживала его в вертикальном положении. Щупы, только что вытрахавшие из него душу, бережно оправляли одежду. Солдат, которого Брок видел сквозь мутную слезную пелену в глазах, выпрямился и тыльной стороной руки утёр свой оскал. Облизнулся безумным языком и размял шею. Он перехватил Брока за плечо, помогая не упасть, и мягко отёр его мокрые щеки. Щупальца втягивались в него, исчезали тонкими струйками под одеждой, под волосами. Через минуту Солдат снова был собой, только дикая улыбка саблезубого чеширского кота не хотела исчезать. Сноровистый язык лизнул Брока в губы, и только потом втянулся внутрь. – Теперь мы – ГИДРА, – раздалось из-под кевларовой маски привычным голосом Солдата, только Броку чудилось всё же в нём басовитое рычание. И в этот же момент в помещение ворвался охранник с щупальцевой нашивкой на плече. Он что-то кричал на незнакомом языке, размахивая пушкой, но Брок, дезориентированный и всё ещё неспособный к быстрым реакциям, ничего не предпринимал. Зато инопланетная жижа предприняла. За секунду вырвавшаяся из груди Солдата лысая клыкастая морда броском кобры рванулась вперёд и натурально откусила голову орущему мужику. Его тело безвольно упало на пол, разбрызгивая кровищу и дрыгаясь в судорогах. Зимний медленно повернул голову к Броку. Черный щуп тонко приложился к его губам, призывая к тишине. Солдат подмигнул и ухмыльнулся уголком рта. В подсознании Брока снова сработала тревога и заорала сигнализация, мигая красной лампочкой: "горяч, горяч, горяч!"