Паршивые овцы

Этот мир ощущался слишком неправильно и неестественно. Реальность казалась искажённой, как и сам Ровер. Иронично, что после трагедии мир, чьё существование завязано на частотах, был так тих. Ровер повернулся на спину и взглянул на небо, на котором не проглядывались звёзды. Он прислушался, надеясь услышать что-нибудь, но природа молчала. Ночь была безветренна и холодна в своей отрешённости. Ничего. Даже дыхание генерала, лежащего рядом с ним, было едва различимо в тишине этого мира. Но тишина всегда громче. Он с командой генерала выбрался на зачистку одного из полей. Тот просил Ровера отправиться с ним, а ему уже было неловко отказывать. Генерал всегда смотрел на него с каким-то чувством вины, как будто он сделал что-то не так. Но это было неправдой. Ровер был сбит с толку, но что он мог ему сказать? Эпизоды один за другим накладывались в его памяти. Их первая встреча запомнилась ему хорошо, несмотря на обстоятельства, при которых она произошла, ведь незнакомец сиял от счастья. Он был похож на щенка, ожидающего своего хозяина. Ровер усмехнулся. Неудивительно, что генерал выглядел так. Легко быть счастливым с человеком, чье имя все знают. Имя, которые не спутать с другими. Имя, что начертано на одной из его рук. Он ждал его, пока Ровер не имел ни малейшего представления о месте, в котором оказался. Казалось, что вся эта жизнь не его — в его воспоминаниях зияла дыра. Цзияню изначально было легче, чем Роверу. «Так уж вышло, что я жажду то, что принадлежит другому» Он зажмурил глаза, пытаясь смахнуть образ воспоминаний. Только вот Скар засел в его голове и не хочет её покидать. Никогда не покинет. Доказательством этого является другое имя, отпечатанное на левом запястье. Он тяжело вздохнул, злясь на себя. О чём он только думал? Безумный преступник, что не знает пощады, упивающийся хаосом и кровопролитием — как он мог чувствовать к нему что-то? Но как бы он ни старался выкинуть этого человека из головы, его образ разбавлял серость этого мира. Он был слишком ярким, запоминающимся, и в нём чувствовалась жизнь. И он был громким. Ох, он был очень громким. Когда они впервые встретились, всё внимание Ровер уделил ему. Это ощущалось естественно. Это ощущалось правильно. Скар ощущался правильным. Его тембр голоса, его взгляд, смотрящий на него с нежностью и его касания. О, он любил эту часть. То, как парень прикасался к нему. Не важно, насколько Ровер запутался в собственных чувствах, есть правда, которую он хочет признать. То, от чего он не готов отказаться. Эти сильные руки, касающиеся его плеч, звенели уверенностью. От них не хотелось бежать. «Если один владеет — другой это заберёт» Он вспомнил, как Скар схватил его, пока он наблюдал за ситуацией в стороне. Генерал Цзиянь искал его в округе, но тот, как мальчишка, убежал, стараясь не попадаться ему на глаза. Ему пришлось свернуть за угол заброшенного дома в этой мёртвой деревне и ждать. — Где Ровер? Что ты сделал с ним? — Точно не здесь, — он посмотрел на Цзияня скучающим взглядом и повертел карточку в руке. — Если ты опасаешься за его безопасность, то тебе следует быть более проницательным. Скар исчез в портале, а Цзияню оставалось только выругаться на такую выходку и поспешить дальше. Возможно, уже тогда он понял истинную причину сомнений Ровера. Ровер чувствовал себя виноватым, что даже подумывал пойти за ним следом, но он так и не сдвинулся места. Голос сомнения тогда копошился роем в его сознании. Кто-то дотронулся до него, и это не испугало. Когда он хотел повернуться, то ему не позволили. Мужчина, стоявший за спиной, не сжал его плечи до боли и не проявил грубости. Он продолжал молчать, и Ровер не знал, что сказать. Так продолжалось некоторое время, в течение которого Ровер даже не думал о том, чтобы взмахнуть мечом и посмотреть на наглеца. А потом руки исчезли. И словно что-то рухнуло. Он повернулся. — Если ты будешь меня разыскивать, я намерен быть найденным, — Скар склонил голову и звучал тише обычного. В его взгляде плескались эмоции, которые Ровер не мог распознать. Человек-загадка какой он есть. — Генерала нетрудно обвести вокруг пальца, правда только и делаешь, что убегаешь от него. Бежишь от врага? — Он поднял его правую руку и отвел в сторону край одежды, всматриваясь в имя, — или от предначертанного возлюбленного? — Да что ты знаешь? — Ровер хотел убрать его руку, но тот перехватил и левую, проделав аналогичное действие. Ровер тут же поднял на него глаза: Скар был совершенно спокоен, что никак не вязалось с его образом и даже немного пугало. — Явно больше тебя, ягнёнок, — мужчина поднял его руку и коснулся запястья губами. Там, где чернилами судьбы было вписано его имя. Мурашки прошлись по коже, а внутри полыхал огонь. Как ему не сомневаться, когда нахождение рядом с этим человеком вызывало такую бурю? — Стало быть, я следующий, верно? Но не сейчас. Было бы слишком скучно раскрывать карты так быстро, тебе не кажется? — Для тебя это просто игра? — он отдёрнул руку, отчего лицо Скара стало печальным. Его лицо могло кричать эмоциями, а могло быть непроницаемым, что вызывало замешательство. — Какой-то дурацкий мир, в котором тебе предначертан какой-то враг и какой-то объект симпатии, а мне остаётся только смириться с этим? Ты ведь и сам ходишь за мной по пятам из-за этого, — злость пробирала его, но ещё больше его разозлил смех этого картёжника. — Но ты сам такой! Ха-ха-ха, подумать только! Ты скачешь в их счастливой картине мира, ты же сразу в неё вписался! Если бы мы встретились раньше, как бы ты понял, что генерал тебе не враг? Дал бы ты ему хоть шанс? Поверь мне, — он обошёл его и взял под руку, как будто они были старыми приятелями. Ровер повернулся, вглядываясь в разные глаза, что находились неприлично близко. — Я могу быть более убедительным. Особенно в отношении тебя. Видишь ли, эта аномалия изменила людей. Она изменила и тебя. Стёртая личность, идущая в руки обмана. — Он покрутил пальцем, создавая спираль. Ровер открыл рот, желая воспрепятствовать его бреду, но понял, что ему нечего говорить. Его память затуманена, и он действительно доверился первым людям, которых встретил. Но, несмотря на это, они не сделали ему ничего плохого. — Ах, ах, ах, — Скар приложил палец к его губам, пресекая его сопротивление. — У меня это впервые, я понятия не имел, как с тобой разговаривать. Если бы я был ласков, ты бы всё равно мне не поверил, — он закатил глаза и отошёл от него. — Так уж вышло, что я жажду то, что принадлежит другому. Если один владеет — другой это заберёт — А ты что, не умеешь сдерживаться? С чего ты взял, что твоя правда стоит выше другой? Да и как мне… — Ровер продолжал огрызаться, а затем его торкнуло. Он стоит и непринужденно общается с человеком, чьё лицо и имя хранится в базе преступников. Так не должно быть. Весь этот спектакль не должен продолжаться. Ровер собирался узнать все ответы, на волнующие его вопросы, но Скар исчез. — Вот же прохвост! Какая глупость. Человек, в котором он более уверен, находится совсем рядом, но он думает о Скаре. Даже если предположить, что Скар мог быть не врагом ему, то Цзиянь? Как такое возможно? Да, он не хотел вступать в какие-то отношения, давать обещания тем более, ведь его слова не станут пылью, что легко можно смахнуть, но разве могут они стать врагами? Он встал со своего места и направился к источнику неподалёку, о котором упоминал Цзиянь перед отбоем. Каждый звук может быть сигналом об опасности, так что он старался быть тише. Сна ни в одном глазу, да ещё и в голове этот дурацкий Скар. Он много раз говорил себе, что не выбрал бы его, даже будь тот первым человеком, которого он увидел после пробуждения. Но его слова продолжали крутиться в голове. Был бы более убедителен, конечно, ведь даже сейчас я могу думать только о тебе. Потрясающе. В это время года вода была теплой, и даже ночной холод не испортил ее. Он разделся и залез поглубже. Эта тишина бесила. Стал бы такой человек, как Шрам, докучать тому, кого он мог бы раздавить или проигнорировать, окажись Ровер его врагом? Хотя это действительно имеет место быть, учитывая его больную натуру. Но разве мог он быть кем-то иначе? Ему стало дурно от собственных мыслей, ведь вот он, генерал, образец порядочности и чистоты помыслов. Но разве и он не был лжецом? Находясь в городе уже большее количество времени, он многое слышал, и даже от него не ускользнула история, о которой любили судачить. Генерал Цзиянь, потерявший своего близкого друга. Их взгляды были слишком параллельны друг другу, и Цзиянь не мог это принять. Ядовитый голос, что вещал о жизнях товарищей, которые он готов поставить на кон ради победы. Он стал предателем. А Цзиянь просто ошибся. Так он думал. Но что, если Скар знает больше? Оттого ему хотелось бы… До него донесся неразличимый шорох, и он открыл глаза, которые защипало от слез. Вокруг никого не было, но ему не могло показаться. Здесь ничего не кажется. …увидеть его метки. Мысль маяком загорелась в его голове, и он вспыхнул. Опять он увлекает его в дурацкую игру. Но даже так, он судорожно вздохнул и ещё раз огляделся. — Скар? — Тебе не кажется, что уже позднее время для купаний? А то всякие прохвосты могут повылезать из норок, — он сидел на берегу, хотя раньше там точно никого не было, и очаровательно улыбался. — Ты следишь за мной. Зачем? — вряд ли Скар что-то с ним сейчас сделает, но ситуация не располагает к полному доверию. Учитывая ещё и то, что он без одежды, а парень уже по колено в воде. — Идиот, — тихо прошептал он. — Ты мне ответь на вопрос: в какой лжи ты живёшь? Я даже устал наблюдать за этим, хотя забавно видеть, как ты постоянно теряешься в реальности. Ровер, ты такой особенный, но сам этого не осознаёшь. Я говорю не про твоё назначение и прочий бред — это всё мирские дела. Давай поговорим про нас, — он потянулся к застёжкам на костюме, собираясь откреплять одну за другой. Одно из креплений было на шее, и он начал именно с него. Этот дурак зашёл в воду в одежде, уму непостижимо! Ровер сглатывает слюну в предвкушении, но застывает от удивления, когда видит кожу Скара. Грусть проникает в глубины его сердца, сжимая. Даже на плечах у Скара жуткие шрамы. Что произошло с ним в прошлом? — Мне, наверное, ужасно повезло, что моё тело изуродовано, но твоё имя осталось нетронуто. После такого в судьбу уж точно поверишь, ты так не думаешь? Порой, меня безумно раздражает это тело, но не эта часть, — он снимает перчатки на причудливом костюме, оставаясь в одной безрукавке. — Должно быть, тебя долго съедали сомнения. Поверь мне, Ровер. Если бы ты встретил меня первым, мне бы даже не пришлось тебя уговаривать. Парень отошёл на шаг и поднял перед ним обе руки, давай рассмотреть метки. В лунном свете он отчетливо разглядел имя на каждой из них. Ровер.