Тропическое убежище

По мере того, как недели превращались в месяцы, трансформация их внешности становилась все более выраженной. Когда-то фарфоровая кожа Дианы приобретала насыщенный, теплый коричневый цвет с золотистыми оттенками, которые, казалось, блестели на солнце. Она часто ловила себя на том, что смотрит на свое отражение, удивляясь тому, как пигмент так органично вплелся в саму ткань ее существа. - Мы все становимся частью этой среды, не так ли? — говорила Шарлин, и на ее губах играла безмятежная улыбка. - Он как будто просачивается в наши поры, формируя нас во что-то новое и необычное. По мере того, как семья проводила больше времени на свежем воздухе, их внешность продолжала меняться. Диана и Адель собирали волосы в высокие пучки, длинные темные локоны ниспадали каскадом на спину так, что казались одновременно изящными и непринужденными. Мальчики тоже приняли местный стиль, их лохматые локоны обрамляли их лица грубым, но милым образом. - Мы становимся частью этого мира, — шептала Диана, и ее глаза сияли от удивления. — И это красиво. *** На следующий день, когда семья собралась на крыльце, Диана не могла не заметить трансформацию ее собственных черт. - Боже мой, вы только посмотрите на мои волосы! — воскликнула она, проводя пальцами по теперь уже густым, каштановым локонам. - Они стали намного темнее и гуще. Я с трудом узнаю себя Диана не могла не поразиться тому, как изменился ее цвет лица. - И посмотрите на мою кожу! — воскликнула она, подняв руку к солнцу. — Теперь он такой глубокий, насыщенный коричневый — почти такой же темный, как у тебя, Шарлин. Шарлин, чья кожа уже приняла коричневый оттенок с момента переезда, кивнула в знак согласия. - Здешний климат сотворил какие-то чудеса со всеми вами. Даже твое черты лица, Диана, смягчились. Я сравнила с твоими фотографиями, сделанными до переезда. Диана провела по смягченным контурам ее лица, ее пухлые губы изогнулись в улыбке. - Замечательно, не правда ли? Я чувствую, что эта земля приняла меня, изменив меня изнутри. Уильям, чьи некогда нежные черты лица приобрели ещё более округлый, юношеский характер, потянулся, чтобы коснуться своих пухлых губ. - Мама, мое лицо совсем другое. Моя кожа стала такой темно-коричневой, а глаза... Он медленно моргнул, обнажив миндалевидный взгляд. — Это правда, мама! Мои веснушки почти все исчезли. Я чувствую себя другим человеком. — вмешался Гарри, и его каштановые волосы мягко упали на лицо, - И посмотрите на мои волосы – они такие густые и блестящие. Интересно, так оно и останется, когда мы вернемся домой? Диана протянула руку, запустив пальцы в локоны сына. — Подозреваю, что так и будет, мои дорогие. Это место вплело свою магию в каждого из нас, не так ли? Диана тепло улыбнулась, обхватив сына за подбородок. — Ты расцвел, мой дорогой. У нас у всех есть, в самом прекрасном смысле. Затем она перевела взгляд на Гарри, чьи лохматые каштановые волосы обрамляли его размягченное лицо. — А ты, Гарри, твои волосы стали такими густыми и пышными. Это вам идеально подходит. Шарлин протянула руку и провела пальцами по густым локонам мальчика. - Местный климат, безусловно, подействовал на всех вас. Даже у маленькой Адель самые прекрасные, пухлые губы и мягкие, округлые черты лица. Адель ворковала в знак согласия, ее пухлые, темно-розовые губы изогнулись в улыбке. Диана не могла не восхищаться мягкостью, которая проникла в черты ее дочери, нежным сиянием, которое, казалось, исходило изнутри. — И ты, любовь моя, — прошептала Диана, нежно целуя Адель в лоб. - Ты просто лучезарна. Мы все становимся частью этой земли, не так ли? Шарлин кивнула, и ее темные кудри рассыпались по плечам в дикой, неукротимой манере. - Это место как будто проникает в наши души, формируя нас во что-то новое и необычное. Диана оглянулась на свою семью, и на ее губах играла мягкая улыбка. — Ну, мне, например, очень нравятся перемены. Мы как будто заново рождаемся, отбрасывая свое старое «я», чтобы принять что-то гораздо более яркое и живое. Она повернулась к Адель, осторожно приглаживая выбившуюся прядь волос за ухом. — И ты только посмотри на себя, моя дорогая. Ты становишься настоящим дитя этой земли, со своими длинными темными волосами и пухлыми, румяными щеками. Мы все становимся чем-то большим, не так ли? Дети кивнули в знак согласия, их лица вспыхнули от волнения и удивления. Диана не могла не испытывать чувства глубокой благодарности за трансформацию, которая охватила их всех, свидетельствуя о силе этого нового и чудесного места. По мере того, как недели превращались в месяцы, физические изменения в семье становились всё более выраженными. Диана заметила: - Мне все труднее узнать себя в зеркале. Моя кожа приобрела такой насыщенный, темный, знойный оттенок – как будто солнце влилось в само мое существо. Она провела пальцами по мягким, пухлым контурам губ, которые теперь стали более полными и нежными. — И посмотрите на губы! Раньше они были такими тонкими. Теперь в них есть чувственная полнота. Шарлин кивнула в знак согласия, и ее темно-коричневый цвет лица сиял в пятнистом свете крыльца. - Местный климат и местная кухня сотворили чудеса для всех вас. Даже черты твоего лица, кажется, смягчились, Диана, твои глаза теперь имеют почти миндалевидное очарование. Взгляд Дианы встретился с взглядом Шарлин, уголки ее глаз сморщились, когда она улыбнулась. - Замечательно, не правда ли? Я чувствую, что становлюсь единым целым с этой землей, мое тело приспосабливается к ее ритмам и принимает ее сущность. Затем она обратила свое внимание на детей, которые претерпели свои собственные поразительные изменения. Когда-то светлая кожа Уильяма превратилась в темно-коричневую, а черты его лица смягчились, превратившись в более андрогинную, молодую красоту. — Ты только посмотри на себя, мой дорогой, — проворковала Диана, прижимая его к себе и целуя в лоб. - Твоя кожа приобрела такое прекрасное, загорелое сияние. А твои волосы стали такими густыми и блестящими, как пряденое золото. Мальчик провел пальцами по своим теперь уже каштановым локонам, и застенчивая улыбка играла на его пухлых губах. — Как ты думаешь, я когда-нибудь вернусь к такой бледности, мама? Диана усмехнулась, приглаживая завиток за ухом. - Я подозреваю, что смуглость останется, эта теплота на твоем лице просто восхитительна. Тебе это очень подходит. Адель, у которой были округлые, пухлые губы и миндалевидные глаза, радостно лепетала, потянувшись к матери. Диана обняла ее, восхищаясь преображением. - Даже наша любимая Адель расцвела в этом климате. Черты ее лица смягчились, а глаза приобрели такую одухотворенную, пленительную форму. Она поцеловала ребенка в лоб, и ее темные брови изогнулись от удивления. Гарри, чьи лохматые каштановые волосы спадали ему на плечи, побежал вверх по лестнице с ухмылкой на лице. - Мама, мама! Смотрите, как у меня отросли волосы! — воскликнул он, игриво качая головой. Диана рассмеялась, взъерошив его густые локоны. — Тебе очень идет, моя дорогая. Ты выглядишь как милый молодой Маугли. В то время как семья купалась в лучах солнца от своих физических преобразований, Диана не могла не почувствовать глубокую связь с этой землей. - Как будто сама почва и воздух просочились в наши души, перекраивая нас изнутри. Мы уже не те люди, которые ступили на эти берега несколько месяцев назад. Шарлин протянула руку, нежно сжав руку Дианы. - И какое это было великолепное преображение. Вы все выглядите сияющими, как будто вы всегда были предназначены для этого места. По мере того, как новая жизнь семьи и подруги Дианы, Шарлин в этой яркой, преобразующей стране продолжала разворачиваться, физические и духовные изменения, которые они претерпели, становились еще более глубокими и переплетались с их чувством идентичности и принадлежности. Диана подолгу стояла перед зеркалом в задумчивости, трепетно очерчивая контуры своего лица. Глубокий, насыщенный тон ее лица, пухлые полные губы, миндалевидный наклон глаз - казалось, что сущность этого места просочилась в самое ее существо, переписав ее на клеточном уровне. - Я чувствую здесь такую связь с землей, как будто я часть самой ткани этой земли, — шептала она, скользя пальцами по густым, роскошным волнам своих теперь уже каштановых волос. - Я как будто заново рождаюсь, сбрасываю свое старое «я», чтобы принять новое, более подлинное существование. Шарлин понимающе кивнула, ее собственные сияющие черты лица свидетельствовали о силе этой преобразующей среды. — Ты становишься единым целым с этим местом, Диана. Ваше тело, ваш дух – они подстраиваются под ритмы этой земли, приспосабливаются и развиваются в соответствии с ее уникальными почерками. Дети тоже претерпели захватывающие дух изменения, которые, казалось, углубляли их чувство принадлежности с каждым днем. Когда-то светлый цвет кожи Уильяма превратился в теплый глубокий коричневый оттенок, а черты его лица смягчились, превратившись в почти неземную красоту. - Мама, посмотри на мою кожу! — восклицал он, протягивая руки в изумлении. - Как будто солнце поцеловало меня, заставив светиться изнутри. Диана притягивала его к себе, восхищаясь пухлыми губами и пленительной формой глаз. - Ты становишься истинным дитя этой земли, моя дорогая. Эта земля заявила, что ты принадлежу ей. Адель, с ее округлыми чертами лица и одухотворенными, миндалевидными глазами, удовлетворенно лепетала в объятиях Дианы, само ее присутствие излучало ощущение безмятежной, почти ангельской красоты. — Наша маленькая Адель распускается, как редкий, нежный цветок, — шептала Диана, прижимая поцелуй к лбу девочки. - Она становится единым целым с этим местом, ее дух переплетается с сущностью этой земли. Гарри, чьи лохматые, мышино-каштановые волосы теперь падали пышной, неукротимой гривой ниже плеч. - Мама, смотри, как сильно они отросли! — восклицал он, игриво качая головой. Диана смеялась, проводя пальцами по густым прядям. — Ты выглядишь так красиво, моя дорогая. Как настоящий исследователь, готовый покорить мир своим новообретенным духом авантюризма. По мере того, как изменения в семье продолжали углубляться, Диана испытывала глубокое чувство принадлежности и цели, как будто сама земля и воздух стали ее частью. - Мы уже не те люди, которые ступили на эти берега, — шептала она, и безмятежная улыбка играла на ее губах. - Мы возродились, наши тела и духи сформированы сущностью этой земли. Шарлин сжимала ее руку, и ее лицо светилось чувством удивления и благоговения. Шарлин сжимала ее руку, и ее лицо светилось чувством удивления и благоговения. - И какое это было великолепное преображение. Вы все выглядите так, как будто вам было предназначено для этой жизни, для этого климата, как будто вам всегда было суждено быть здесь. Диана кивнула, и уголки ее глаз сморщились. — Да. Теперь это наш дом. Это то, к чему мы принадлежим. Диана часто становилась перед зеркалом, очерчивая контуры своего лица с чувством благоговения и удивления. - Глубокий, насыщенный тон моего цвета лица, пухлые полные губы, миндалевидный наклон моих глаз — как будто сама сущность этого места просочилась в мое существо, переписав мой организм на клеточном уровне. Она восхищалась пышными волнами своих волос, замечая: - Эта густая, роскошная шевелюра — мое тело как будто приспосабливается, становясь единым целым с ритмами этой земли. Шарлин наблюдала за сияющими чертами лица Дианы, отмечая: - Теперь твоя кожа сияет ярко, почти сияюще. Как будто солнце проникло в каждую пору, заставив твоё тело сиять. Когда Диана и Шарлин смотрели на детей, они приходили в изумление от захватывающих дух изменений, которые произошли. Когда-то светлый цвет лица Уильяма превратился в насыщенную, загорелую бронзу, а черты его лица смягчились, превратившись в почти неземную, андрогинную красоту. - Твоя кожа, — удивлялась Диана, обводя тонкими контурами его лица, — как будто сама земля оставила на тебе свой отпечаток. Она нежно очерчивала смягчившиеся контуры его лица и шептала: - Теперь в тебе есть почти неземная, андрогинная красота. Ты становишься истинным дитём этой земли. Округлые черты лица и проникновенные глаза Адель вызывали у Дианы чувство удивления. - Наш малыш распускается, как редкий, нежный цветок. Ее дух, кажется, переплелся с самой сутью этого места. И маленькая Адель – ее округлые черты и проникновенные, миндалевидные глаза, передающие ощущение безмятежной, почти ангельской грации. — Она распускается, как редкий, нежный цветок, — шептала Шарлин, нежно убаюкивая ребенка. - Ее дух стал единым целым с сущностью этого места. Даже Гарри, с его лохматой гривой волос, ниспадающих каскадом на плечи пышной, неукротимой занавеской, приобрел суровое, авантюрное очарование. - Ты выглядишь так красиво, мой дорогой исследователь, — говорила Диана, проводя пальцами по густым прядям. — Как будто ты родился, чтобы бродить по этим диким, экзотическим землям. За месяцы, прошедшие с тех пор, как их внешность изменилась под влиянием местного климата и питания, Диана и ее семья приняли их новую, почти неземную красоту с глубоким чувством удивления и благоговения. Кожа Дианы теперь сияла насыщенным, загорелым коричневым тоном, ее роскошные волосы струились темными, мерцающими волнами. Ее когда-то угловатые черты смягчились, губы стали пухлыми и чувственными. Даже ее глаза приобрели более миндалевидную, одухотворенную форму - как окна в более глубокий, более мистический мир. Шарлин претерпела подобную трансформацию, ее сияющие черты наполнились сияющей, потусторонней красотой. Две женщины часто смотрели друг на друга с благоговением, обводя изящные контуры своих лиц благоговейными пальцами, удивляясь тому, как эта земля завладела и переделала их. Дети тоже расцвели под влиянием этого пленительного нового мира. Гибкая, бронзовая фигура Уильяма двигалась с грациозной, почти андрогинной плавностью, его лохматые волосы обрамляли его смягченные, пленительные черты. Округлые щеки и проникновенные глаза маленькой Адель придавали ей ангельское, неземное присутствие, в то время как даже Гарри, с его густой, пышной гривой, обладал манящей, грубой привлекательностью. Исчезли следы их прежней жизни – тревоги, беспокойства, ограничения их прежних физических форм. На этой земле они возродились, само их существо было изменено и выровнено с дикой, необузданной красотой, которая их окружала. Теперь они проводили дни в состоянии благоговейного благоговения, купаясь в безмятежном, потустороннем великолепии своих преображенных «я». Они возлежали на золотом песке, нежно, благоговейно обводя черты лица друг друга, их голоса приглушались и звучали, когда они восхищались волшебством, которое их забрало. Ушли в прошлое сковы и ограничения их прежней жизни. В этом новом мире они возродились, их физические формы и души были переписаны пленительной силой этой необузданной, волшебной земли. И с каждым днем они все глубже погружались в состояние благоговения и удивления, принимая глубокую трансформацию, которая унесла их тело и дух. По мере того, как физические особенности семьи менялись, время, проводимое ими на пляже, приобрело почти неземное, потустороннее качество. Перед поездкой на пляж, Диана и Шарлин примерили плавки-стринги, купленные ими перед переездом. Она достала их, сняла одежду, и надев плавки, встала перед зеркалом. - В этих плавках так подчеркивают твои ягодицы, - Да, я купила их, так как они очень популярны у местных женщин. - ответила Диана, - их здесь носят даже дети. Она достала такие же плавки. - Примерь их Шарлин взяла плавки, и сняв платье и нижнее белье, надела их. - Они так подчеркивают твою красоту, Шарлин. - Может мы их наденем под одежду? - пошутила Диана. Примерив плавки, Диана отправилась с подругой и детьми на пляж. Они собрали купальные принадлежности и игрушки, и сели в автомобиль. Приехав на курорт, и спустившись по извилистой тропинке к пляжу, они зашли в раздевалку, где переоделись в плавки-стринги, которые примерили перед поездкой. - У нас красивые попочки, не так ли? Расстелив полотенца, они устроились на пляже. Диана лежала на теплом золотистом песке, солнечные лучи ласкали ее смуглую загорелую кожу. Она проводила пальцами по роскошным волнам своих темных волос, удивляясь тому, как пряди, казалось, блестели и переливались на свету. Взглянув на свои руки, она обводила контуры своих пухлых, чувственных губ, и на них играла улыбка. Повернувшись к Шарлин, которая лежала рядом с ней, Диана наслаждалась сияющими чертами лица своего партнера. Лицо Шарлин приобрело такое же теплое, сияющее сияние, а глаза сверкали янтарными бликами. Протягивая руку, Диана нежно проводила рукой по линии подбородка Шарлин, ее прикосновение было легким, как перышко. — От тебя захватывает дух, — пробормотала она, и ее голос едва превышал шепот. Дети резвились неподалеку, и их преображенные черты только усиливали ощущение безмятежной, почти ангельской красоты. Гибкая, смуглая фигура Уильяма двигалась с грациозной, почти андрогинной плавностью, его лохматые волосы обрамляли его смягченные, пленительные черты. Маленькая Адель с округлыми щеками и одухотворенными глазами, переливающимися на солнце, радостно хихикала, когда нежные волны плескались у ее ног. Даже Гарри, растянувшийся на песке рядом с ними, выглядел притягательно и сурово, его густая, пышная грива ниспадала на плечи. Диана протягивала руку, чтобы провести пальцами по его волосам, удивляясь тому, как они, казалось, ловили свет, сверкая ярким, необузданным качеством. Возлежа там, семья наслаждалась безмятежной, почти потусторонней красотой своего преображенного «я». Было глубокое чувство гармонии, как будто их физические формы стали органичным продолжением пленительного пейзажа, который их окружал. Воздух был наполнен чувством благоговения и удивления, семья объединилась в своем благоговейном признании за то, как эта земля изменила их, тело и душу. Время, казалось, замедлилось до сказочного темпа, заботы и заботы их прежней жизни исчезли вдали. В этот момент они были просто самими собой – своими истинными, подлинными «я» – принимающими чудо этого нового мира, который провозгласил их своими.