Фортепиано

      Закрасить те полосы на левом предплечье для Марко было лишь вопросом времени. Ему и так надоела эта татуировка, потерявшая свой изначальный смысл. Было непонятно даже, на что именно она была похожа: незаконченный рисунок или неудачную интерпретацию черных и белых полос в его жизни.       Он постоянно откладывал свой визит к мастеру, ссылаясь на нехватку времени (а порой и лень), да и татуировка чаще всего скрывалась под длинными рукавами худи и курток, поэтому о существовании этих полос он вспоминал только при виде их в зеркале.       Но сейчас он пришел к мастеру буквально на следующий день после возвращения домой после Евровидения с одним желанием - избавиться от них раз и навсегда, перекрыть их черной краской и больше о них не вспоминать никогда.       Что сподвигло его на принятие такого решения? По официальной версии, которую он озвучивал друзьям - давнее желание, на которое он наконец нашел время. Но истинность он хранил глубоко в себе, от чего хотелось, чтобы игла с черной краской скрыла не только рисунок на руке, но и все воспоминания в его голове.       Все началось быстро и внезапно. Марко и не рассчитывал, что с кем-то особо сблизиться за время конкурса. Да, он думал, что обзаведется парой приятелей, с которыми можно будет скоротать свободное время и находится рядом в объективе телекамер, изображая дружбу на века, рассказывая о ней в интервью назойливым блоггерам и медиа, жаждущим узнать подробности личной жизни участников.       Свою ошибку он признал в Мадриде. Он оказался в центре внимания из-за оценок букмекеров, предсказывающих ему победу. Многие участники попытались завести с ним дружбу, снять совместный контент, как-то оказаться вблизи с главным кандидатом на заветный хрустальный микрофон, но Марко был слишком отрешен от них.       В тот момент их первой встречи они оба почувствовали какое-то напряжение. Вроде бы обычная формальность - знакомство с медиа и объявление организаторами плана предстоящей вечеринки, но почему-то Марко чувствовал волнение, а его взгляд постоянно косил в сторону другого конца сцены, где в толпе затерялся иной кандидат на победу.       И они не отводили от него взгляд на протяжении всего времени, что они стояли на сцене, будто изучали хорвата, искали в нем что-то необъяснимое и новое, с чем не сталкивались ранее. Марко пытался не смущаться, чувствуя, что на него непрерывно смотрели, а поэтому непринужденно перекидывался шутками с рядом стоящими участниками из Кипра и Финляндии (последние особенно понравились Марко своим позитивом и безбашенностью, объясняющую их песню “Никаких правил”).       А затем они пересеклись во время репетиций вечеринки того же Мадрида у бара рядом со сценой, бегая от гримерок до журналистов для дачи очередного эксклюзивного интервью. Почти столкнувшись, они наконец познакомились.       - Привет! Немо. - они улыбнулись и протянули слегка дрожащую руку для рукопожатия. Они были такими хрупкими, подстать главному трофею конкурса, о чем Марко подумал еще во время их встречи на сцене.       - Марко, рад знакомству.       Наверно это и была точка невозврата, Марко точно не мог этого утверждать. За этим неловким рукопожатием последовали короткие диалоги на протяжении всей вечеринки в Мадриде. Немо были такими открытыми и искренними, что Марко стал забывать о своей застенчивости в незнакомой компании. Немо стирали какие-либо границы своей улыбкой, а затем похитили воздух, лишая Марко возможности дышать.       Их странное общение продолжалось вплоть до первого полуфинала конкурса. За это время Марко понял, что его план по “ищем лишь приятелей и никого более” провалился с треском. Немо стали причиной его поражения, вызвав в Марко давно забытые им чувства: трепета перед встречей, жгучей ревности, как только Немо уводили от Марко их друзья, тоски после разлуки. Немо были очаровательны в своей невинности и чистоте, в своей открытости миру и дружелюбию, в своей легкости и уникальности. Они восхищали своим талантом, не оставляя сомнений в их возможности победить.       Но при виде Немо Марко и забывал о конкурсе, забывал о соперничестве, ему хотелось только проводить время с швейцарцем, которые растапливали лед своей улыбкой и не отводили взгляда от хорвата, будто последний не замечал их скрытого интереса в нем.       Сначала Немо пожелали удачи Марко на полуфинале, а затем появились у его в гримерке после пресс-конференции, немного напугав хорвата внезапным визитом. Как только они крепко обняли его, прошептав что-то вроде “Я переживали за тебя”, Марко снесло крышу окончательно, так, как не сносило ее из-за шикарнейшего выступления, отгремевшего несколько часов назад. С ним ли это все происходит?       Тогда они говорили на протяжении всей дороги до отеля, никто не смел им мешать. Они наконец смогли разузнать друг о друге что-то больше имени и впечатлений от происходящего. С Немо было легко и спокойно, а они не стеснялись быть собой, не скрывали своих эмоций и чувств, не считая необходимым прятать что-либо от Марко. Немо сами были очарованы не меньше, с первого взгляда влюбившись, как в сказках. От Марко веяло покоем и уютом, рядом с ним хотелось быть собой и не бояться, что кто-то осудит.       Но оба в этом друг другу не признались. Оказавшись в отеле, они разошлись по своим номерам с ощущением недосказанности, но чувством, что время еще не пришло.       Второй полуфинал сделал все тайное явью. Теперь Марко сорвался на арену после объявления финалистов. Немо были неподражаемы, волшебны, внеземными в своем выступлении. Их исполнение песни на вечеринках до конкурса были несравнимы с тем, что они сделали на сцене Мальмо арены. Вместе с голосом Немо душа отправлялась в полет, кружась вместе с исполнителем где-то в пространстве. Марко был очарован вновь и не мог больше молчать.       Он стоял в тени конференц зала, не отводя теперь взгляда от сидящих за столом Немо, не замечающих присутствие хорвата. Они были поглощены пресс-конференцией и общением с участницей из Греции, им было не до выискивания нежданных гостей среди журналистов.       Благодаря своей скрытности, Марко удалось вытащить швейцарца из толпы выходящих из зала, взяв их за руку, из-за чего Немо встрепенулись, и даже чуть не вскрикнули, но увидев, кто был их “похитителем”, они вмиг покраснели до кончиков ушей. Сердце забилось громче и быстрее любого барабана, вмиг стало душно и волнительно. Тогда они с Марко скрылись в многочисленных коридорах арены, и как только поблизости оказалось ни души, они остановились.       Из освещения была лишь неоновая лампа, горевшая лиловым оттенком, а из звуков не было слышно ничего, кроме биения их собственных сердец. Они смотрели друг другу в глаза, и, казалось, слова были излишни, но Марко не мог не сказать Немо этого. Он хотел, чтобы Немо слышали и чувствовали это от него постоянно, хотел совершать ради них любые подвиги, ведь, как он был убежден, любовь наивна и самоотверженна. И таким он чувствовал себя с Немо. Обезоруженным, но готовым идти на все, ради них, состоящим из сплошных противоречий, которые Немо балансировали собой.       - Немо, я…       - Я знаю, Марко. Я тебя тоже.       План “ищем лишь приятелей и никого более” был уничтожен окончательно. А после их первого поцелуя Марко и забыл о существовании какого-то плана.       Тот вечер и ночь они провели вместе в номере Марко, не желая расставаться ни на секунду. Не хотелось терять время, которого и так было мало из-за их сомнений и страхов. Марко готов был поклясться, что никогда не был настолько счастлив, как в те дни. А утро перед финалом никак не покидало его память.       Та безмятежность, что царила в его номере, казалась магией, которую им удалось создать. Марко проснулся раньше, как только солнечный луч проник сквозь маленькую щель между штор. Он слегка поморщился и собирался подняться, чтобы закрыть их плотнее, но спавшие на его груди Немо остановили его. Солнечный луч легко касался их русых кудрей, и не думал тревожить их сон. Они тихо сопели без намека на скорое пробуждение. Марко аккуратно погладил их по мягким кудрям и осторожно прикрыл их тонкие плечи свалившимся одеялом.       - Марко… - нежно протянули спросонья Немо, почувствовав тепло одеяла на коже.       - Прости, я разбудил тебя.. - Марко поцеловал Немо в лоб. - Доброе утро. Немо поставили подбородок на груди Марко, заглядывая в зелено-голубые глаза хорвата.       - Я почти не спали. - они хитро улыбнулись, от чего Марко сам расплылся в улыбке. - Мне… так хорошо с тобой.       Эти слова были такими искренними, такими чувственными, что Марко будто вновь пронзила стрела Купидона. Он молил, чтобы время остановилось, чтобы не нужно было идти ни на какие репетиции. Только здесь и сейчас и больше ничего.       Но в глазах Немо вдруг отразилась тень грусти и сомнений. Они задумались о чем-то, что взволновало их, и Марко встревожился.       - Жаль, что скорее всего мы не сможем…              Марко приложил палец к губам Немо, поняв, к чему они клонят. Как они могли допустить мысль об их разлуке после всего пройденного пути? Неужели они сомневались в Марко и его намерениях?..       - Мы все сможем. И мы будем вместе, я буду рядом с тобой, во что бы то не стало. Я не хочу терять тебя, ты… стали моим всем, моим миром, Немо. Я люблю тебя…       Немо улыбнулись, но грусть в их взгляде не пропадала. Марко хотел спросить, в чем дело, но они умело перевели тему.       - А что за полосы на твоей руке. - внезапно спросили Немо, сев рядом, немного перетянув одеяло на себя и беря Марко за предплечье, разглядывая старую татуировку. - Напоминают фортепиано…       - Честно, я сам не помню их значение… Но для тебя пусть будет фортепиано.       И Немо принялись играть на нём. Они осторожно перебирали подушечками пальцев импровизированные клавиши на коже Марко, боясь её поцарапать острыми ногтями. А затем тихо стали напевать знакомую Марко песню, которую Немо раскручивали на свое личном музыкальном канале.       - Я снова влюбляюсь        Ночные разговоры над океаном        Я снова влюбляюсь        Я не хочу, чтобы эта ночь заканчивалась       - Марко, ты уверен, что хочешь перекрыть татуировку? Может, обыграем эти полосы в новом рисунке?       Голос мастера отрезвляюще подействовал, вытянув Марко из череды воспоминаний. Он глянул вновь на полосы, когда-то напоминавшие ему клавиши фортепиано. Но видеть их больше он не хотел.       - Да, закрашивай полностью.       Мастер поднес иглу, несколько щелчков и постепенно полосы превращались в черное пятно. А воспоминания вместе с ними будто скрывались за темной пеленой, теряя свою яркость.       День финала выдался поистине нервным и легендарным. Напряженное начало, скандалы, угроза снятия с конкурса Немо и других участников, выразивших протест, выступления почти в самом конце и победа Немо. Марко тогда радовался за них даже больше, чем если бы победил он сам. После всего он поднял своих Немо на руки, не боясь никаких камер. Немо что-то шептали, глупо извиняясь, что забрали его трофей. Но трофеем был для Марко вовсе не хрустальный микрофон, а тот, кого он держал в своих руках. И о большей победе он и не мог мечтать.       А потом на утро он проснулся один. И ждала его лишь записка на прикроватной тумбе “Нам надо расстаться”.       И всё как в тумане. Немо исчезли, не оставив после себя ничего, кроме воспоминаний, как сон. Они молчали, они скрылись от него. То, что пережил тогда Марко, не желал испытать никому. Он задался вопросами, на которые никогда бы не получил ответы, не сдерживал слез, что разрывали его душу, страдал от потери своего, как казалось ранее, сокровища.       Марко вернулся домой, став национальным героем, но он был разбит. Он не верил в происходящее. Что их маленький мир так быстро распался.       После жизнь становилась легче. Постоянные концерты и туры - некогда было страдать по утраченной любви. Он видел сторис Немо из разных городов, он видел, что они постоянно обновляли ленту своего профиля в социальных сетях, но не смотрел их. Все-таки он еще недостаточно оправился после их исчезновения…       И сейчас, стоя на сцене в родном Умаге, отведя концерт почти до самой ночи, ему становилось спокойнее. Он осознал, что в его жизни есть одна постоянная любовь к музыке, она не должна его предать.       Он привык к черному пятну на своем предплечье очень быстро. Будто никаких полос и не существовало. Будто никто и не придавал им никакого значения.       Спускаясь со сцены в закулисье, Марко снял наушники. Он пребывал в эйфории от концерта: зрители, музыка, его выступление - все было идеально и лишь зарядило его больше работать и порождало в нем новое “Я”, спустя почти месяц с его самоуничтожения.       Сделав несколько шагов в сторону гримерок на колесах, его перехватил за руку один из организаторов концерта.       - Марко, к тебе тут почти с боем пробились. Сказали, очень большие фанаты, хотят на короткий разговор..       - Правда? И кто они? - Марко улыбнулся, удивившись настойчивости некоторых фанатов, у которых еще остались силы пробиваться сквозь охрану и договариваться о встрече. Он посмотрел на организатора и увидел выражение его лица. Смущенное и сомневающееся.       - Марко…       Этот голос пронзил его хуже молнии, рассекающей дерево напополам. Он не верил своим ушам. Списывал все на галлюцинации после шумного выступления. Ничего более этот голос и не мог означать. Он боялся смотреть в сторону, откуда он услышал этот голос, опасаясь, что галлюцинация не оправдается и он столкнется взглядом с ними.       Стоявшие напротив него Немо дрожали, напоминая хлипкий лист на ветке во время урагана. Шоку Марко не было предела. Это был сон и ничего более, сейчас он ущипнет себя за руку и все испарится.       Но Немо не исчезали. А предплечье с забитой татуировкой предательски начало гореть, будто по нему только что прошлись тату-машинкой.       В глазах Немо сверкали слёзы, вот-вот наровящиеся покатиться по их бледным от волнения щекам.       Марко оцепенел. Организатор пропал так же быстро, как и появился. Хорват смотрел на Немо и не узнавал их. Такие запуганные, такие беззащитные… будто их сейчас пронзят сотни ножей, что повёрнуты в их сторону.       Сердце пропустило удар. Он вновь оказался на сцене в Мадриде, в баре Амстердама, гримёрке арены в Мальмо, у пресс-зала после второго полуфинала, наконец, в постели того утра в день финала… Все воспоминания, которые он похоронил, как только переступил порог салона, скрыв злополучные полосы, ударили в его голову с новыми красками. Пронеслись признания, сказанные друг другу сотню раз, нежные поцелуи, вновь ощутилось тепло объятий. И звучало то самое импровизированное фортепиано, а с ним тихий голос Немо, поющих о любви…       Они смотрели друг на друга в упор и не говорили ни слова. Воздух накалился, земля под ногами стала твёрже, сердце замерло, будто испугавшись. В ушах зазвенело…       - Ты вернёшься ко мне?