Метод уговора

— Аня выйди, мне нужно с ней поговорить наедине, — попросил Паша, кинув взгляд на девушку. Антонова с прищуром посмотрела на парня, окинула взглядом девушку напротив себя и вышла из кабинета. Сергенесса закатила глаза, презрительно фыркнув. — Что ты собираешься делать? — Поговорить с тобой. Костенко села на диван, скрестив руки, устремив взгляд в панорамное окно. Никогда еще она не ладила с парнями и тем более мужчинами. У нее никогда не было никого. Одна только работа на уме. Боже, как же она устала от нее. Сергенесса устало опустила голову себе на руки. — Что с тобой? — как-то даже нежно спросил Вершинин, садясь рядом с ней. — Со мной все н-н-нормально… Паша положил ей на плечу свою руку и девушка вспыхнула красной краской, поспешно отворачивая свою голову. Паша ей еще тогда в посольстве понравился. В последнее время она стала все чаще и чаще замечать, как и сама порой неотрывно смотрит на парнишку, постоянно ищет повод, чтобы прикоснутся к нему. Даже несмотря на косые взгляды Анны, Сергенесса тайно любила Вершинина. — У тебя хоть когда-нибудь друзья вообще были? — Паша встал и посмотрел на красное лицо Костенко, — Ты понимаешь, что они нам очень дороги? Ты понимаешь… Что с твоим лицом? — Что? — опомнилась Сергенесса и для лучшего вида встала с дивана. — Ты уставшая какая-то… Ты иногда отдыхаешь? — Чего? — Сергенесса отошла в другую сторону кабинета, сев за свой стул, — Некогда мне, — к ней вернулась прежняя строгость и тактность, — Дел полно… — А мне кажется, что у тебя не бывает отпусков, — с улыбкой произнес Паша, — Сергенесса, позвольте мне успокоить вас. Вершинин неспешно подошел к девушке и опустил руки ей на плечи. Сергенесса тут же стала еще более напряженней, чем была до этого. — Паша? — Расслабься. Вершинин начал слегка массировать плечи девушки. Вообще-то, массаж был одним из слабых мест девушки, из-за чего такая сильная и самоотверженная Сергенесса сейчас отключилась от своей долбанной работы хотя бы на секунду, ибо такой шанс ей давался очень даже редко. Стало вдруг резко плевать на Киняева с ребятами, на Аню, которая стояла около двери и вообще на все. Вдруг девушка почувствовала, как юный путешественник во времени осторожно провел рукой по ее густо рыжим локонам. Он стоял так близко, что его горячее дыхание опаляло ее кожу. — Паш? Костенко чуть оборачивается, приподнимает голову, окидывая Вершинина достаточно удивленным взглядом, но прежде, чем она успела еще что-то сказать, парень вдруг невесомо коснулся ее губ своими. От растерянности девушка даже не нашла в себе сил воспротивиться или оттолкнуть его. Только через несколько секунд, до нее все дошло. Воспользовался. Чтобы заставить ее таким способом поехать с ней в Чернобыль. Сергенесса вскочила со стула и отошла на достаточно большое расстояние от Паши. Так ее еще никто не использовал. — Парень, ты что, рехнулся?! Ты хотя бы осознаешь последствия своих ненормальных действий? — Тебе не понравилось? — с усмешкой спросил Вершинин, медленно приближаясь к ней, — По-моему, я тебе нравлюсь. Я это прекрасно вижу. Блять, ты даже прекрасней, чем твоя прошлая версия. Ты намного стройнее и красивее. Особенно когда в бронежилете. Костенко не знала, что сказать. Произошедшее несколькими минутами ранее попросту выбило её из колеи. Она понемногу пришла в себя, обдумывая слова парня. О чем он говорит? Это опять как-то связано с его появлением? Паша подошел к ничего не понимающей девушке и ласково провел рукой по нежной щеке. — Почему бы тебе не расслабиться и не получить удовольствие, которое я могу тебе доставить, а? И нам обоим не помешает снять нелегкое напряжение. Его рука спустилась ниже щеки, а острый и проницательный взгляд скользнул на выделяющуюся грудь девушки из под черной, как уголь, футболки. Руки ослабли, сердце стало биться сильнее с каждым разом, зубы сами собой стиснулись. — Снять напряжение? — здравый смысл пытался противится безумно приятным движениям, — Парень, ты хоть знаешь как я снимаю напряжение? — М? — Уезжаю в лес и по воронам стреляю, — она остро и язвительно усмехнулась. — Пф, поверь мне, я делал тоже самое. И уж поверь это очень сильно воздействует на меня в плане чересчур сильной агрессии и ее проявления. А напряжение обычно я снимаю дома, когда родители уходят. Всего лишь пару движения рук… Он подмигнул ей, Сергенесса дернулась. Она прекрасно понимала о чем парень говорил и на что намекал, но все же за дверью Аня и она может все услышать. — Паш, я не сомневаюсь, что добрая половина девушек с радостью разделяют с тобой ложе. А ко мне с подобными предложениями, будь так любезен, не приходи. Костенко с сильной хваткой убрала руку парня со своей футболки, отойдя вновь к столу. — Но я хочу тебя. Это заставляет девушку остановится, как вкопанная. — Так мой кабинет еще никто не осквернял. — Я буду первым. Взгляд изумрудных глаз заставляет Пашу прикусить язык. Уж что что, а Костенко в любом мире имеет свое упрямство и колкость. — Знаешь, что, а я — нет! — Девушки… — Паша закатил глаза, расплываясь в улыбке, — Ваше «нет» это полный смысл гордости «да». Вершинин быстро оказывается вновь рядом с девушкой и одной рукой обвивает ее за талию, притягивая ближе к себе, а другой касается ее щеки. Наклонившись максимально близко к ее губам, но не касаясь их, он тихо прошептал, глядя той в глаза: — Просто доверься мне. Он чувствовал своей грудью, как бешено бьется сердце Сергенессы. Щеки девушки ярко полыхали, а в глазах промелькнул страх и некое, кажется, желание? Поначалу Паша думал, что девушка, вроде Костенко, вообще никаких чувств кроме преданности к своей работе и ярой любви к Родине испытывать не способна. Но чем ближе Вершинин узнавал эту девушку, тем сильнее и стремительнее менялось его мнение к ней. Она была действительно добрее, нежели та другая ее версия, целеустремленной, раз не боится лететь в Припять без явного согласия, чтобы раздавить Киняева раз и навсегда. Хоть Сергенесса и всячески старалась не подпускать к себе Пашу, ибо видела, как он смотрит на Аню, он знал и видел, что девушка поглядывала на него вовсе не как на верного друга. — Зачем же противиться желанному?—прошептал Вершинин, наклоняясь к ее шее и оставляя багровый укус на нежной коже, от чего девушке стало не по себе. Опустив голову, она шумно вздохнула. — Стать очередной девушкой, с которой ты переспал? — Какого ты вообще мнения обо мне, Сергенесса? — цокнул Паша. — Ты там в посольстве на меня чуть не набросился, а теперь утверждаешь, что хочешь меня. — Именно так. — Это был не вопрос. — А это был не ответ, а факт. А факты это самая ужасная и противная вещь на свете. Но только не сейчас, нет. Сергенесса ты еще тогда мне понравилась. При нашей первой встречи, — Вершинин совсем слегка отогнул края ее футболки, целуя ключицы, — Мы пили квас и болтали о Западе. Каждый говорил свое мнение о тех странах. Он забирается руками ей под футболку, поглаживая плоский живот, подбираясь к груди. Паша снимает с нее верхнюю одежду, выкидывая ее куда-то вглубь кабинета. Взгляд скользнул на грудь третьего размера и на идеальный рельефный пресс. — О, ты качаешься? — Я генерал-майор ФСБ, парень, — усмехнулась Костенко, — Будут еще какие-то сомнения во мне? — Нет. Разум кричит: остановись! Да вот только сердце твердит обратное, а разве против его воли пойдешь? Вершинин обвивает руками ее тело, нащупывает застежку на черном бюстгальтере и вскоре хлопковая ткань летит туда же, куда и футболка. Сергенесса резко втягивает парня в поцелуй, опираясь на свой стол двумя руками, пока Паша держит ее лицо за подбородок. Он чувствует как грудь девушки соприкасается с его футболкой. Парень стремительными движениями срывает с себя сначала джинсовую куртку, затем футболку, оставаясь в одних штанах. Паша, почувствовав свое превосходство, улыбнулся про себя и углубил поцелуй, потянув при этом за тугую резинку, удерживающую рыжие волосы, и те водопадом спали с девичьих плеч. Он восторженно любовался девушкой. Пухленькие губки, аккуратная грудь не огромная и не маленькая, чертовски привлекательный пресс, который так сильно выделялся на ее животе и делал из хрупкой девушки настоящую сильную и самоотверженную женщину. Ему даже не верилось, что он, наконец-то, смог получить то, о чем грезил на протяжении последних нескольких недель. Сначала он считал Костенко врагом и опасным человеком, а теперь страстной и великолепной девушкой. — У тебя такое лицо, как будто я тебя на каторгу сейчас поведу, — засмеялся Вершинин, гладя девушку по тонким, но мощным накаченным плечам, — Расслабься, моя любимая. Сергенесса невольно проводит руками по телу парня, трогая пресс. — Тоже качаешься? — усмехается она. — Ага, по вторникам, с утра. Каждый миллиметр ее кожи, который целовал Вершинин, горел и пылал, словно она была охвачена языками пламени. Костенко вновь вовлекает парня в поцелуй, садясь на стол полностью. Она хочет медлить, несмотря на чувство того, что она уже намокла в области трусов. Сергенесса тянет Пашу за его золотую цепочку, чтобы тот лег прямо на нее. Вершинин скидывает все со стола, даже флаг Российской федерации, чтобы уложить девушку на стол, разместившись между ее ног. Паша целует ее в губы, затем сразу перемещается на грудь, осторожно кусая набухшие соски. Костенко тихо стонет, схватившись за плечи парня. Язык парня гуляет по поверхности ее груди, оставляя дорожку из слюней, не упуская ни один сантиметр. Он берет обе груди в руки, смотря девушки в глаза, сминая в руках. Сергенесса не отводит взгляд, она такая же как и Вершинин; любит издеваться, глядя в глаза. Пашу удивляет это. Его притягивают больше всего люди, схожие с ним по характеру и поведению. Вершинин спускается ниже и расстегивает ширинку на ее брюках, параллельно освобождая брюки от ремня. Костенко накрывает его руку: — Аня… — Что? — Аня за дверью. Паша кивает, отходит куда-то, берет джинсовку, застегивает на все пуговицы и быстро выходит из кабинета, закрыв за собой дверь. Аня сидела на скамейке в четырех метрах от кабинета. — Аня. Антонова повернула голову к парню. — Паш, тебе удалось уговорить ее? — Еще нет, я сейчас поговорю с ней и все налажу, — парень вскочил с места и понесся к кабинету. — Паш, поторопись! - вдогонку Вершинину крикнула девушка, положив голову на плечо, закрыв глаза. Сутки не спали. Открыв дверь, он сорвал с себя джинсовку. Увидев, девушку на диване, Паша разместился сверху, зажав своими бедрами ее бедра. — Я обо всем договорился, — коротко бросил он, вновь целуя Сергенессу в губы. Вершинин отстраняется, наконец-то расстегивает ширинку на брюках девушки до конца, сдирая их с нее. — Течешь, моя любимая, — усмехается парень, дразня ее, приподнимая за затылок. — При виде тебя - да, — Костенко торопливо целует его, выгибаясь ему навстречу. Махом Паша освобождается от брюк и боксеров. Одежда разлетается по всему кабинету. Прихватив из брюк презерватив, Вершинин надевает его. — Ты готовился к чему-то, что-ли? — спрашивает девушка, удивленно смотря на действие парня. — С Лехой поспорили, я проиграл, пришлось купить целую пачку за счет конторы. Сергенесса привстает на локтях, переворачивает парня, усаживаясь между его ног. Она снимает оставшееся нижнее на ней белье, с силой отшвыривая куда-то вдаль. — Боже, ну не томи, — задыхаясь произносит Паша, но увидев неуверенное лицо девушки, смотрит на нее в недоумении, — Да ладно. Ты че, девственница? — Да, — Костенко стеснительно прикрывает глаза. — Тогда будь аккуратнее, хорошо? Девушка кивает и осторожно опускается на половой орган парня, жмурясь и тихо всхлипывая. Немного ждет, постепенно привыкая, и осторожно поднимается, затем вновь опускается, закрыв глаза. Вершинин закатывает глаза от удовольствия, обхватив ее бедра коленями. Сергенесса неуверенно увеличивает темп, сквозь замкнутые губы тихо стонет от приятных ощущений. Паша привстает на локтях, опираясь спиной об диван и сам двигает бедрами навстречу ей. — Ау-ау, Паш… — Прости-прости, любимая… Парень сбавил темп, чтобы девушке не было так больно. Он поверить просто не мог в то, что Костенко была еще девственницей. Вершинин прижимает девушку к себе, вновь припадая к ее губам, словно пробуя их на вкус. На ее губах чувствовался привкус сигарет, кофе и мятной жвачки, которую Сергенесса так любила. Они сходили с ума, таяли в объятиях друг друга. Только они вдвоем в этой комнате. Наслаждаясь ее сладкими и пронзительными стонами, Паша начинает двигаться быстрее, одновременно беспорядочно оставляя ряд поцелуев на груди и ключицах. Начав снова медленно двигаться, рукой он принялся ласкать девичью грудь, при этом не переставая оставлять обжигающие поцелуи на изящной шее. Она же слегка царапала его плечи, не подавляя желание коснуться манящих губ. Она сама целует его, сама же проникает в его рот своим языком. Толчки продолжались пока оба одновременно не кончили. Паша молча вышел из девушки, затем приподнял ее и внезапно посадил ее себе на лицо. Костенко сначала не поняла, что он будет делать, но когда проворный язык парня притронулся к ее клитору, девушка тихонько ахнула. Вершинин надавил на её бедра, притянув пониже, после чего медленно лизнул, собирая языком скопившуюся влагу. Сергенесса рвано выдохнула, чувствуя пробравшую тело дрожь. Он стал наращивать темп, стараясь почувствовать каждый ее сантиметр. Она приятно захныкала, невольно приподнявшись. Паша грубо притянул ее обратно и мягко прикусил за набухший клитор. — Ох, бля… Как же… приятно-то… Костенко выгнулась в спине, словно хочет сделать сальто назад. Она застонала и в поисках поддержки ухватилась руками за подлокотник дивана. Быстрый язык Вершинина скользнул внутрь. Он не был длинным, чтобы доставать до глубины, но это, казалось, не имело никакого значения. Тело напряглось, когда он вернулся к клитору. Обхватил ртом и пососал, стараясь между тем пощекотать его языком. — Паша, боже… — произнесла она, задыхаясь от наслаждения. Костенко была готова растечься лужей, будучи не в силах сдерживать все слова, что слетали с ее губ. Ее промежность уже нагрелась до максимума от таких головокружительных ласок. Он понял, что наслаждение достигло своего пика, когда все звуки разлились в хныканье, а мышцы пробила мелкая дрожь. Он сжал ее покрепче для поддержки, мазнув еще рак языком по клитору. Ее тело снова напряглось и обмякло в пронзительном скулеже. Паша продолжил ласки, собрав всю влагу, быстро проглотив. Он сел, бережно увлекая ее к себе на колени, а затем укладывая на диван. Склонился над ее лицом и погладил по щеке. Ее веки все еще были сомкнуты в легком наслаждении и тоннами удовольствия. Ладони нашли его плечи, обхватив мокрое от пота тело. Дыхание по-прежнему восстанавливалось. Когда глаза раскрылись, одна из рук сместилась на его золотую цепочку и притянула ближе. Пришлось опереться на подлокотник позади нее, чтобы не навалиться прямо сверху. — У тебя вот здесь что-то. Он раскрыл рот, чтобы что-то сказать, как вдруг Костенко лизнула его в нос, и снова рассмеялась в голос. — Ты такая вкусная, однако, — улыбнулся Вершинин, целуя девушку в ключицы. В конце концов они отстранились друг от друга в попытке отдышаться, и она усмехнулась: — Неужели? Послышался стук в дверь. — Товарищ генерал-майор Костенко, к вам министр, — послышался за дверью голос оперуполномоченного Егора. — Твою мать… Парочка быстро стала одеваться, собирая одежду по всему кабинету. У Паши получалось это долго и неловко, не то что у Сергенессы. За какую-то минуту девушка оделась полностью, собрала волосы в хвост, приказала парню одеться в шкафу и открыла дверь. — Здравие желаю, — отдала честь Костенко, увидев перед собой министра. — Вольно, генерал. Что стряслось? Какое ты разрешение требовала? — О поездке в Припять. — Вот как, — министр заглянул ей через спину и увидел, что ее ремень лежит почему-то на столе. Сергенесса быстро застегнула ремень на поясе, неловко улыбнувшись угрюмому мужчине. — Генерал, ты понимаешь, на что ты идешь? — Да, товарищ министр. — Тогда будь готова к тому, что будут последствия. Министр развернулся и хотел уйти, но его прервали слова девушки: — Товарищ министр, разрешите взять с собой двоих бойцов и двоих ребят? — Конечно, делай как знаешь. Он удалился. Костенко оглянулась на шкаф. — Спасибо тебе, — кивнул ей Паша, выходя из кабинета за Аней, — Мы едем в Чернобыль за нашими друзьями? Девушка кивнула. — Х-хорошо.