strawberry shortcake

Крисси воспринимала этот день как экзамен — один из важнейших в её жизни. С той лишь разницей, что её коленки тряслись не от страха перед комиссией, а от приятного, радостного волнения. В последний раз она так себя чувствовала, когда сообщила Эдди, что беременна. Она знала, что он не рассердится, и всё-таки переживала, — в конце концов, обсуждать прибавление в семействе это одно, но столкнуться с ним фактически совсем другое. Однако её потаённые волнения не оправдались — Эдди был в ступоре, лёгком ужасе, но так или иначе обрадовался. И она надеялась, что сегодняшний день повторит его тогдашнюю эмоциональность — в троекратном размере. Она получила результаты анализа крови три дня назад и долго смотрела на белую плотную бумагу, где аккуратными печатными буквами находилась информация, занудным медицинским языком, в процентах, в формулах, в сокращениях, но точно обозначающая одно. В первую минуту после прочитанного Крисси стало так страшно, что она целый день провела в вялом осознании; она уже привыкла к беременности и перепадам настроения, но узнав пол ребёнка, её вновь одолело беспокойство. Эти хромосомы и проценты — её самый большой страх и самая необъяснимая любовь в мире, и в этом безумном урагане эмоций было большим чудом для неё найти место для идеи того, как сообщить о результатах гендерного анализа Эдди. На помощь как всегда пришёл Интернет: в ТикТоке и Ютубе выплыли миллионы видео по тегу #genderreveal. Некоторые были милыми, как, к примеру, тот тикток, где пара достала из корзинки крошечного голубого птенчика; некоторые странными и даже жуткими, как у парочки готов, вытащивших из земли на кладбище маленький розовый череп (и в комментах не брались ручаться, что тот был искусственным). Она также нашла видео, где гендер-пати прошло на домашнем метал-концерте на заднем дворе будущих родителей, что, конечно, было очень в духе Эдди, но заняло бы у Крисси вечность на подготовку — она понятия не имела, где заказать строительство сцены, пиротехнику и прожектора, в нужный момент высвечивающие цвет в соответствии полу ребёнка. В конце концов, её выбор пал на банальный, но тоже весьма очаровательный способ сообщить Эдди новость — маленький пикник с тортом, начинка которого с помощью пищевого красителя укажет, кто у них будет — мальчик или девочка. По наводке Робин Крисси нашла классного кондитера (хотела приготовить сама, но вовремя одумалась — кондитер из неё был крайне сомнительный). Ей прислали маленький круглый торт, украшенный голубикой и земляникой, с розовой и голубой глазурью и маленькими шоколадными шариками. В составе начинки значились взбитые сливки, солёная карамель и молочный шоколад — всё, как нравилось Эдди. Она и сама едва сдерживалась, чтобы не взять кусочек, но уговорила себя и своё теперь постоянно ненасытное беременное тело дождаться пикника. Она хотела, чтобы всё прошло на все сто. — Этот чувак на синем велике проезжает здесь уже в восьмой раз, — проворчал Эдди, щуря глаза на тропу. Они устроились на небольшой поляне в парке, под густыми низкими ветвями, бросающими тень на расстеленный на траве плед. Стояло знойное лето, и Крисси в нынешнем положении было тяжело подолгу проводить на жаре. — И постоянно пялится. Какого чёрта он на нас пялится? — Никто на нас не пялится, Эдди, — улыбнулась она, доставая из пластиковой корзинки лёгкие закуски: сендвичи и холодный чай, а также два бокала, которыми они будут снимать части торта. — Да, верно. Он пялится на тебя. Он начал пялиться на тебя, как только мы вошли в парк, — насупился Эдди и оглядел ей. — Я имею в виду, я не виню его. Откуда у тебя это платье, солнышко? И почему ты так нагло вздумала выглядеть в нём чертовски аппетитно? — Это моё обычное старое платье, — фыркнула она, слегка краснея, и поправила подол красного платья в белый цветочек. — И я выгляжу в нём как обычно. — Как обычно божественно. Да, как я мог забыть — это стандартный выход Крисси Каннингем в наш бренный свет, — с важным видом кивнул Эдди, и она закатила глаза, но хихикнула. Из-за беременности и лишнего веса, непременно её сопровождающего, она часто чувствовала себя неловко, и Эдди счёл своей первостепенной миссией сметать любую неуверенность в её внешности, едва та возникнет на горизонте её мыслей. И больше всего её сбивало с толку то, что это не было лестью или способом заткнуть её, чтобы она не доставала его всякими глупостями; ему в самом деле очень нравилось её новое, ежедневно меняющееся тело. — Во-первых, это Крисси Мансон, — поправила она с довольной улыбкой. — Во-вторых, ты тоже выглядишь здорово, детка, — что было правдой: он казался ей очень горячим в его джинсах с цепочкой у левого бедра, майке с обрезанными рукавами и логотипом Slayer и спадающими на плечи кудрями, — а в-третьих, прекрати так пугающе смотреть на прохожих и лучше скажи — ты хочешь сперва перекусить, или… — она протянула ему бокал, — перейти сразу к делу? — Нужно обозначить диким племенам, чья это территория, — с дурашливой театральностью ответил Эдди и взглянул на бокал. Тепло усмехнувшись, он забрал бокал и переплел их пальцы, а потом оглядел её, на несколько секунд задержавшись на её животе. — Давай сразу к делу, красотка. Ты знаешь, я никогда не отличался терпением, особенно по части сюрпризов. — Что ж, надеюсь, этот сюрприз тебе понравится, — хихикнула она, что было только наполовину беспечностью; её сердце колотилось, а внутри сжался комок тревоги. — Он не может мне не понравиться, Крисси, — серьезно заявил Эдди, и выражение его лица заставило комочек расслабиться так же легко, как ветер смёл листву с травы вокруг них. Желая запечатлеть важный момент на память, Крисси включила камеру своего айфона и поставила его фронтальной камерой к ним, подперев корзинкой для пикника. Установив идеальный ракурс, она нажала на кнопку записи и села ближе к Эдди, поставив между ними торт. Они опустили бокалы круглой стороной вниз, и Крисси, глубоко вздохнув, прошептала: — На счёт три. — Один. — Два. — Два с половиной, — он выдержал паузу, — два с одним барашком, два с двумя барашками… — Эдди, — рассмеялась она и чуть толкнула его локтём. Он ответил таким же смешком: — Что? Я волнуюсь! — …Три! Бокалы легко вошли в мягкий торт. Крисси сглотнула и с нервным вздохом подняла руку, готовясь увидеть тот самый, заветный цвет… Который был не голубым. И не розовым. Каким-то необъяснимым ужасным образом цвет начинки торта оказался насыщенного, словно древесные кроны в парке, зелёного цвета. — Э-э, — Эдди выгнул бровь, глядя в свой перемазанный глазурью и зеленым месивом бокал, и приподнял уголок губ. — Зелёный? — Зелёный?! — ахнула Крисси. — И-и какой пол это обозначает? Это что-то новенькое из твиттера? Долой розово-голубые традиции, навязанные патриархатом, и всё такое? — улыбался Эдди, глядя на жену с весёлым блеском в глазах, и шутливо ахнул. — Или… О боже, милая, ты хочешь сказать, что у нас будет… лепрекон? — Я, я не понимаю… Оно не должно быть зелёным! Почему оно зелёное? — растерянно лепетала Крисси, чувствуя, как горло сдавливает обида. — Я не… должно быть, кондитер что-то напутал… О боже мой… — Эй, принцесса, эй, — Эдди отставил свой бокал и взял её за руку. — Ничего страшного. Так бывает. Это просто случайность, хорошо? — Но я хотела… чтобы всё прошло идеально… — боже, боже, только не слёзы, пожалуйста, гормоны, только не сейчас, — я не… оно не должно было быть зелёным! — и всё-таки она расплакалась, чувствуя себя полной дурой: слёзы против воли хлынули по щекам, размазывая по коже тушь, и как бы сильно она ни пыталась успокоиться, подкреплённый обидой поток струился по лицу как из повёрнутого крана. — Я, я же… я так готовилась, я всё организовала, я хотела, чтобы там был другой цвет! Это ужасно! Почему, почему оно зелёное?! — Эй, — посмеялся Эдди, позабавленный её утроенной гормонами грустью, и притянул плачущую жену к себе, вжимая в свою грудь и гладя по волосам, — ш-ш, Крисси, всё нормально. Смотри, зато я всё ещё в блаженном неведении сюрприза, а? — В этом нет смысла! Ты должен был узнать! — хныкала она, стискивая его майку. — Ничего страшного, если я узнаю это немного иначе. Смотри, зелёный — это очень хороший цвет. Ты большая умница, что заказала именно такой торт, — Эдди поцеловал её в висок, — он прекрасно сочетается с цветом твоего лица по утрам. Очень в тему. — Отвали! — она толкнула его в плечо кулаком, продолжая плакать. Спустя восемь минут слёз, шуток Эдди и попыток Крисси не запачкать соплями его майку, она сказала: — Прости, Эдди. Я хотела, чтобы у нас было такое же классное гендер-пати, как у пар в ТикТоке, но этот дурацкий торт… всё испортил. — Не извиняйся, слышишь? — он отстранил её лицо, обняв его ладонями. — Я не расстроен. И нам не нужно быть как эти милые пары из тиктоков или ютуб-шортсов; мы никогда не делали ничего так, как другие, верно? Большая часть из них всё равно снимает это дерьмо с тридцатой попытки, а до этого, я уверен, они перебрали кучу кривых уродливых тортов всех расцветок, которые и в половину не так прикольны, как твой тортик, принцесса. — Я просто чувствую себя глупой, — надулась она, но больше не плакала. Прикосновения и слова Эдди действовали, как хороший чай, успокаивая её тревоги. — Теперь нам тоже придётся переснять видео… — Даже не думай! — воскликнул Эдди. — Мы оставим всё, как есть. Не вырежем ни секунды, ясно? Чтобы потом, когда маленькая штуковина родится и подрастёт, он или она увидела, какие её родители чёртовы идиоты, — он улыбнулся, услышав её тихий смешок, — и как они волновались, потому что были слишком счастливы узнать немного больше об их потомстве. — Я люблю тебя, — вздохнула Крисси, потираясь щекой о его плечо. — Хорошо, потому что я люблю тебя до грёбаного ада и назад, принцесса, — он стёр полоску туши с её щеки и, посмотрев на торт, вдруг оживлённо предложил: — Эй, у меня идея. Голубика или земляника. — Что? — Ты возьмёшь ту ягоду, которая соответствует каждому полу — допустим, землянику для девчонки, голубику для парня, — Эдди положил себе на ладонь две ягодки с глазурной поверхности, — а я закрою глаза и попробую угадать по вкусу, что это. М? — Это… звучит весело! — просияла Крисси. — Мне нравится. Давай… давай сделаем так. Эдди чмокнул её в губы и отодвинулся, закрыл глаза и торжественно задрал подбородок: — Выноси вердикт, Кристина Мансон. Я готов к любому повороту судьбы. Крисси хихикнула и взяла обе ягоды с его руки. Вздохнув, она потянулась к мужу, нежно поцеловала его губы — Эдди улыбнулся, тут же ответив на поцелуй, — и осторожно положила в приоткрытый рот ягоду. Эдди сомкнул челюсти и прожевал всего раз, прежде чем распахнуть глаза в абсолютном шоке. — Ты, блять, смеёшься надо мной, родная? — пробормотал он, жуя ягоду. Крисси прикусила улыбающиеся губы и мотнула головой. — Это грёбаная, мать её, земляника. Ты издеваешься над бедным старым мной, да? Пожалуйста, скажи, что ты не шутишь, потому что это будет жёстче, чем зелёные сопли в торте. — Нет, — смеялась она, — я не шучу. Это правда земляника. — О боже. Господи, блять, Иисусе, — выдохнул он и быстро проглотил остатки земляники, после чего схватил Крисси в объятия и крепко прижал к себе. — Святое дерьмо, у нас будет девочка? Правда? — Да, — шепнула она, слушая, как лихорадочно колотятся сердца их обоих. — Я серьёзно, детка. Это девочка. У нас будет дочь. Она никогда не слышала, чтобы Эдди издавал такие звуки — что-то между писком и всхлипом. Он покрыл смачными влажными поцелуями всё её лицо, шею, пока не добрался до живота и задержался на нём долгим, нежным поцелуем, бережно держа её за талию. Крисси погладила его по волосам. Снова захотелось плакать — но по гораздо более положительной причине. — Девочка, — пробормотал он в ткань платья и задрал голову, глядя на Крисси блестящими глазами. — Маленькая принцесса ржавых гробов, да? Она засмеялась и кивнула: — Ага. Хотя, может быть, она не будет любить метал. — Исключено. Это передаётся по крови из поколения в поколение, вне зависимости от пола, — хмыкнул Эдди и поцеловал её в последний раз, прежде чем выпрямиться и с по-прежнему ошарашенным выражением лица кинуть в рот голубику. — Ты правда не расстроен? Что это не мальчик? — взволнованно спросила Крисси. — Принцесса, даже если бы это правда был лепрекон, я всё ещё был бы счастлив как чёрт, — он поцеловал её пальцы. — Но нет, не расстроен. Мне нравится эта мысль. Она будет такой же красивой, как ты, умной, как ты, талантливой, как ты… ну, и может быть, что-то останется от меня, да. — У неё будет твоя склонность к лести, — подразнила Крисси, — что даст ей неограниченное количество возможностей вить из меня верёвки. — Кто сказал, что я не буду первым, кто бросится к её ползункам, едва она потребует какую-нибудь ерунду типа летающего розового пони? — ухмыльнулся Эдди и взглянул на торт. — Ладно, а теперь давай съедим эту проклятую штуку. В конце концов, ты потратила на неё столько сил и нервов, солнышко. Остановив запись видео, Крисси с улыбкой просмотрела его на быстрой перемотке. Эдди был прав — ничего менять и удалять не было смысла, даже если оно разительно отличалось от видео из интернета. Пусть оно останется уникальным. Одним из самых ярких и живых воспоминаний в её жизни. — Знаешь, мне так страшно, — призналась она, когда Эдди нарезал торт и разложил по куску на пластиковые тарелки. — Почему? — Дочка. Это значит… — Крисси задумчиво поковыряла вилкой в зелёной начинке, — значит, что… я… Эдди смерил её внимательным взглядом, затем отложил тарелку на покрывало и твёрдым голосом, не терпящим возражений, сказал: — Ты не будешь такой, как она, Крисси. Абсолютно точно нет. — Как ты можешь быть уверен? — прошептала она, избегая его проницательных глаз. Эдди с самого первого дня знакомства умудрялся узнавать, о чём она думала и чего боялась, просто немного изучив её мимику, тон и жесты. — Моя мать тоже не всегда была… такой. Когда я была маленькой, у нас были хорошие отношения. А потом… потом, когда я стала подростком, всё стало… ты знаешь, каким. Что, если со мной и ней случится то же самое? Что, если я не смогу сломать эту цепочку и причиню боль моей дочери? — Любить ребёнка всегда проще, когда он маленький, безобидный и похож на плюшевую игрушку. Самый серьёзный квест начинается, когда у этой игрушки внезапно обнаруживаются собственные мысли и волеизлияния, часто не соответствующие твоим ожиданиям. Но я знаю, что ты добрая и заботишься о людях, без разницы, сколько им лет и как они мыслят. И уж точно ты будешь заботиться о своей дочери и любить её, несмотря ни на что, — Эдди обнял её и прислонил спиной к себе. — Нельзя сказать, что всё будет идеально. Ничего идеального не существует, тем более в вопросах отношений детей и родителей. Но мы с тобой уже точно знаем, как делать не надо, — он поцеловал её затылок и мягко продолжил, положа руку на её живот, — значит, остальной путь будет значительно проще обходить всё то, что может привести к ошибкам. Крисси прикрыла глаза, расслабляясь под его ленивыми поглаживаниям на поясе. Она хотела, чтобы всё прошло на все сто — и что-то ей подсказывало, что именно так у них всё и получится.