What Little Soul That I Have Left

Чарли и Рози договорились разговаривать раз в неделю и держать комнату в отеле наготове, если Рози понадобится где-то скрыться. Несмотря на их попытки сохранить это в тайне, уже ходили слухи. Рози была очень публичной женщиной, едва ли проходил день, когда ее не видели внутри или около ее Эмпориума, куда люди приходили по всевозможным делам. Но даже одевшись в более свободные платья и оставаясь за своим столом, она не могла полностью скрыть прибавку в весе. Уже больше половины беременности, и хотя ее головные боли несколько утихли, она обменяла одну побочную проблему на другую, так как к вечеру ее лодыжки были опухшими. Она сменила каблуки на тапочки и продолжила свою повседневную рутину, ведь она была занятой женщиной. Ей нужно было присматривать за колонией, управлять бизнесом и заботиться о людях. Аластар все еще посещал ее каждую неделю на чай. Если он задерживал взгляд на ней на мгновение дольше, никто из них не упоминал об этом. _______________ Когда однажды Чарли и Аластор стояли у ее двери, Рози немного обеспокоилась. «Привет, мои дорогие», — улыбнулась она им из-за своего стола. «Устраивайтесь поудобнее в чайной, я скоро присоединюсь к вам». «Привет, Рози». Чарли улыбнулась немного неловко и быстро прошла мимо, избегая зрительного контакта. Аластор даже не кивнул ей, когда проходил мимо, лишь пристально посмотрел на нее. Рози нахмурилась, глядя им вслед, когда дверь закрылась. Она подозревала, что Аластор что-то пронюхал о ее положении, если не всю правду. В теории она не возражала, он был дорогим другом, и она доверила бы ему любой секрет, но в последнее время он становился слишком напряженным для ее вкуса. С тех пор, как произошла Экстерминация, его терпение стало еще короче, и он быстрее прибегал к насилию, набрасываясь на всех и вся, кто его беспокоил. Хотя она сама не становилась свидетелем этого поведения, у нее было достаточно людей по всему Греху, чтобы сообщать ей обо всем стоящем. Однажды Аластор пришел к ней с довольно необычной просьбой, результатом которой стала их интимная связь, после чего они больше никогда не упоминали об этом. Хотя с тех пор Аластор стал более собственническим по отношению к ней. Это не было достаточно серьезным, чтобы она заговорила об этом, но она заметила, как он отпугивал потенциальных поклонников. В основном это было даже приятно, но некоторые из этих мужчин имели потенциал, хотя и недолговечный. Рози быстро закончила с текущим клиентом и передала дело Фатме. Когда она вошла в чайную, ее встретила удушающая тишина. Чарли внезапно стала очень заинтересованной в кружевной скатерти. Улыбка Аластора больше походила на гримасу, когда он переключал взгляд с ее лица на живот. Вздохнув, Рози села. «Ладно, кто проболтался?» Чарли сжалась в своем кресле. «Прости». Она пробормотала, все еще не поднимая глаз. Брайар вошла, поставив чайник и тарелку с бутербродами в центр стола. Рози поблагодарила ее и подождала, пока дверь снова закроется, прежде чем спросить: «Кто-нибудь еще знает?» «Не совсем знают, но… ходит много слухов». «Я в курсе». Рози налила им всем чаю. «О, не смотри на меня так, у меня есть информаторы в самых разных местах». «Верно». Чарли села немного ровнее. «Мы с папой говорили, может, тебе лучше пока пожить в отеле. От Небес по-прежнему нет никаких сообщений, и ты остаешься единственным случаем, который мы знаем. Это также выведет тебя из общественного внимания, потому что — прости, что говорю это, но это становится довольно очевидным». Рози посмотрела на свой живот. Она знала, что этот момент настанет, и с каждым днем это будет становиться все более очевидным. Она все еще не знала, как объяснить появление младенца. В Аду были дети, конечно, но редко младше десяти лет. И они не росли, оставаясь в том же возрасте, в котором прибыли. Душа, которую она носила, была человеческой, возможно, немного запятнанной родительским происхождением, но не грешником. По словам Люцифера, душа, рожденная от грешников, унаследует некоторые демонические черты, но в остальном останется чистой. Она будет расти и развиваться как человек до достижения взрослого возраста, после чего старение замедлится, пока не остановится, делая душу неотличимой от обычного грешника. Не говоря уже о том, что к этому моменту ее уже признают виновной по ассоциации или по собственным действиям, продолжая цикл. «Знаю». Она добавила две ложки сахара в свой чай и размешала. «Дело не в том, что я не доверяю своим сотрудникам, мне просто не нравится надолго отлучаться. И мое внезапное отсутствие не остановит слухи. Если уж на то пошло, это может только подогреть их еще больше». «Нам придется рано или поздно признаться. Но я бы предпочла, чтобы это произошло, когда мы будем лучше понимать, что происходит и, что более важно, почему». Рози кивнула, впечатленная спокойствием Чарли в этой ситуации. «Понимаю. Дай мне неделю, чтобы уладить свои дела. Надеюсь, у тебя все еще есть та прекрасная комната для меня?» Она подмигнула и отпила глоток чая. Чарли заметно расслабилась. «Конечно! Она всегда доступна для тебя!» Она аккуратно выбрала бутерброд с огурцами и начала его есть. «Так как ты? Как малыш?» Рози рассмеялась и тоже немного расслабилась. «Все в порядке. Нелегко, но разве здесь бывает иначе?» «Он уже двигается? Можно потрогать?» «Немного». Она положила руку на живот. «Но он кажется очень тихим большую часть времени». «Понимаю». Чарли придвинулась ближе и осторожно положила руку под руку Рози. Как и говорила Рози, она ничего не почувствовала. Разочарованная, Чарли вернулась к своему бутерброду. «Аластор, дорогой, ты молчишь». Рози обратилась к своему другу, который не сказал ни слова с момента их прибытия. «Что у тебя на уме?» Обычно она могла читать выражения Аластора, но когда он надевал маску, даже она не могла его понять, что тревожило. «Позже, дорогая». Он сказал приятно, его голос был полон статических помех. Значит, он был зол. Вероятно, из-за новостей, но с Аластором никогда не знаешь, что его еще могло беспокоить. Рози посмотрела на него еще момент, затем обратила внимание на Чарли. «Расскажи, как твоя милая подружка?» Через час беседы Чарли встала, пообещав сделать комнату как можно более уютной и заставив всех сотрудников и нынешних жителей отеля поклясться в сохранении тайны. Рози проводила ее до двери, как подобает любезной хозяйке, и еще раз ущипнула за щеку. Принцесса ей все больше нравилась, почти как собственная дочь. Рози наблюдала, как она уходит, а затем глубоко вздохнула и пошла встретиться с Аластором. Когда она вошла, Аластор прихлебывал чай. Он даже не взглянул на нее, когда поставил чашку. «Полагаю, стоит поздравить». В его голосе прозвучала нотка презрения. Аластору никогда не было дела до того, с кем она ложилась в постель, если не считать легкого интереса к ее рассказам о новых любовниках. Но что-то изменилось в этой динамике после того, как он сам оказался в ее постели. «Спасибо, дорогой. Хотя это и не было запланировано, я вижу в этом благословение. Ты же знаешь, как иногда пусто в этом доме». Аластор посмотрел на пустую чашку, его уши дернулись. «Он мой?» Рози снова села. Она ожидала этого вопроса. «И что, если да?» Аластар фыркнул. «Тебе нужно избавиться от него». «Нет». Она взяла чашку и отпила. Аластор издал глухой звук, его уши прижались назад от злости. «Что ты имеешь в виду «Нет»?» Другие грешники бы вжались в угол и сбежали от его гнева, но Рози лишь смотрела на него спокойно. «Нет. Я не избавлюсь от него. Никто не должен знать, кто отец». «А что, если он родится с красными волосами и рогами? Что ты тогда будешь делать?» Аластор зарычал, когти превратились в когти на его сжатых кулаках. «Тогда я справлюсь». Рози ответила спокойно и снова отпила. «Дело не в тебе». «Это касается меня, если то существо внутри тебя мое! Или ты переспала с таким количеством, что не помнишь, чье оно?» Аластор знал, что попал в больное место, когда чашка с чаем грохнулась на пол. «Живо возьми свои слова назад». Рози прошипела. Когда это говорили другие, это было одно, но когда друг использовал это против неё, это было совершенно другое. «Это правда, не так ли? Ты столько времени распутничала, и теперь…». Он едва успел увернуться от стола, брошенного в его сторону. Рози рычала на него, обнажая острые зубы, её волосы растрепались, а ногти превратились в когти. «Закончи фразу. Попробуй». Улыбка Аластора стала зловещей. «Потаскуха». — произнёс он. С криком ярости Рози бросилась на него. Аластор поймал её запястья, уклоняясь от её когтей. «Я вырву твои чертовы глаза, ты жалкий малый!» «Попробуй, шлюха». Он оттолкнул её назад, с удовольствием наблюдая, как она пошатнулась. Рози быстро восстановила равновесие и бросила в него стул. Он разрубил его в воздухе, так что тот упал по обе стороны от него. «Ты действительно думаешь, что сможешь меня победить? Тебе повезло, что я позволил тебе жить так долго!» Ну если он хочет играть грязно. «Большие слова от неуверенного маменькиного сынка. Все знают, что Адам вытер об тебя пол, что ты пытаешься доказать?» Аластор бросился на неё. Она попыталась увернуться, но была слишком медленной. Задняя часть её головы ударилась о стену, когда он прижал к её горлу рукоять микрофона. «Ещё одно слово, и я вырву этого паразита из тебя, прежде чем сожру вас обоих». Рози обнажила на него зубы, несмотря на то, что ей было трудно дышать, её грудь тяжело вздымалась. Удар заставил её голову кружить, она чувствовала, как тёплая кровь стекает по её шее. «Удачи в поисках кого-то, кто будет терпеть твою нужду». Он схватил её за щеки, его острые когти прокололи кожу. Кровь залила его руку. Он уставился на неё, быстро моргая. Господи, что он делал? Это была его подруга! За что он с ней так? Он отпустил её и сделал несколько шагов назад, всё ещё глядя на свою окровавленную руку. «Я-». Возможно, впервые в Аду, Аластор почувствовал вину. Он хотел лишь немного поддразнить её, выразить своё разочарование ситуацией. Он никогда не хотел причинить ей вред. Когда он посмотрел вверх, она опиралась одной рукой на стену, за её головой было красное пятно. Другая рука прижималась к щеке, из-под пальцев текла кровь. Она выглядела одновременно напуганной и вызывающей. «Уходи». Её голос был тихим, но твёрдым. «Рози, я-». Он начал. «Уходи!» Она взревела на него. Аластор замешкался на пару секунд. Затем он ушёл.