***
Утро всегда начиналось с горького кофе и мокрого асфальта, противно шаркающего под ботинками: казалось, даже погода над ним насмехается, нагоняя на небо тëмные грозовые тучи. Участок встретил Игоря хмурым молчанием. Почти никто не спешил приходить пораньше в утро понедельника. — Игорь! — громкий знакомый голос раздался почти совсем рядом, и Гром понял, что, кажется, всë не так хорошо, как он думал накануне вечером. Дима уже махал ему рукой из-за их стола. Игорь слабо улыбнулся и мысленно дал себе подзатыльник. Сидеть напротив Дубина было сущей пыткой. Он что-то тараторил про мелкое дело о краже чьей-то мажорской тачки, а Игорь думал лишь о том, в какой заднице он находится. Гром постарался собраться, сделать максимально серьëзное лицо и по возможности стараться не двигаться. — Пожевать чего-нибудь охота. — хмуро поделился Игорь. Есть и вправду хотелось, но не настолько, чтобы делиться этим с окружающими. — Ой, я забыл тебе отдать, — спохватился Дима и нагнулся под стол, начиная открывать свой рюкзак. — на. — Спасиб, — Игорь взял из протянутой руки свëрток шавермы. Конечно же с курицей, именно так как он и любил. Сердце неприятно заныло. Гром молча вгрызся в сочный лаваш, пытаясь этим занять мысли. Участок медленно оживал. Коллеги занимали рабочие места, потерпевшие приходили и жаловались на несчастные случаи. Работа шла своим чередом. Димка с воодушевлением взялся за дело об угоне, и почти каждые десять минут делал какие-то пометки в записной книжке, делясь своими догадками с Игорем. Гром же сидел и пытался абстрагироваться от всего происходящего. Но мозг заполняло столько мыслей, что казалось, что голова сейчас треснет. Медленно с осознанием всей глупости сложившейся ситуации также приходило осознание безвыходности. Что оставалось делать? Сидеть молча и терпеть. Терпеть, пока не пройдет. Если вообще пройдет. Если разболтаться кому, то все это будет жирной точкой на всей полицейской карьере Игоря и на его жизни в целом. С таким ярлыком ни в одно место не пустят. А что будет, если Дубин узнает? У Игоря аж засосало под ложечкой от страха. Гром, вздохнув, сполз по стулу вниз и вытянул ноги вперед, случайно коснувшись чужой лодыжки. Тут же подскочил как ужаленный и, выпрямившись, решил наконец посмотреть, чего там Димка нарыл на несчастного угонщика чьей-то Ламборгини. Дубин, похоже, даже ничего не заметил, продолжая всматриваться в монитор компьютера. — Смотри, — наконец произнëс Дима, переводя взгляд на Игоря. — возможных подозреваемых всего два. Допросить их вживую будет эффективнее, чем звонить. — Ну, потопали. — обречëнно выдохнул Гром, вставая со своего рабочего места.***
Три остановки на автобусе и ещë плюс несколько минут пешком под дождем — это не те вещи, которые делали Игоря хотя бы отчасти счастливым, поэтому во время допроса он просто молча наблюдал за тем, как искусно Дубин общается с подозреваемым. Димка задавал наводящие вопросы, стараясь не переступать черту, и Гром искренне восхищался тем, как тот умеет вести переговоры. Не то что он сам. Игорю слова давались с трудом. Сказать пару слов благодарности за что-то было уже его верхом в умении общаться с людьми. По крайней мере с незнакомцами. С близкими Игорь старался раскрываться, как мог и переставать быть суровой и угрюмой скалой. Юля говорила, что у него точно есть успехи в этом деле. Наконец Димка закончил с подозреваемым, и они, поблагодарив его и попрощавшись, вышли на улицу. На улице уже вечерело. — Надо систематизировать все то, что мы нашли. — твëрдо сказал Дубин, шаркая подошвой по уже сухому асфальту. Это «мы» приятно отдалось в районе грудной клетки. — Давай ко мне? — это был скорее не вопрос, а логичное утверждение, которым заканчивалось 90 процентов всех их разговоров. Дубин улыбнулся так, что внутри всë защемило и кивнул. Привычным маршрутом они дошли до знакомого подъезда. Скрипучий лифт быстро довëз их до последнего этажа, и вот Игорь уже открывает дверь в свою холостяцкую квартиру. — Чай будешь? — он, не разуваясь, идëт на кухню и ставит чайник кипятиться. — Буду. — отвечает Димка и аккуратно садится на диван. Вот ведь, в гостях был уже раз сто, а до сих пор никак не поймëт, как себя вести. Гром усмехнулся от этой мысли. Он чудом откопал в недрах кухонного шкафчика какие-никакие чайные пакетики и две чистые кружки и, налив в них кипяток, идëт с ними в зал. Дубин, уже привыкнув к обстановке, разложился на диване, перебирая свои заметки. Игорь ставит кружки на маленький столик перед диваном и садится рядом. Садится так, чтобы случайно не прикоснуться к чужому бедру. Приходится всему подсобраться, и даже закинуть ногу на ногу. Просто на всякий случай. Дима что-то тараторит, но Игорь его не слушает. Он старается не сильно пялиться на чужое лицо, ну а если и пялиться, то совсем незаметно. Так проходит час. Пространство вокруг них окутывается каким-то приятным теплом, отчего сердце совершает кульбит. Почаще бы так было, так….по-домашнему. От этой мысли Игорь чуть не подпрыгивает с места. Он что-то бурчит и быстрым шагом идëт в туалет. Тут же понимает, что уединиться не получится, двери-то в туалет нет. Гром смотрит на своë отражение в зеркале, пыхтя от злости. Смотрит и не понимает, в какой момент дела в его жизни стали обстоять так. Господи, размышляет, как пятнадцатилетняя девочка, которая впервые влюбилась. Пиздец. Да, точно пиздец. Игорь пытается представить свою последующую жизнь, но, как назло, в ней рисуется только светлый образ с очками, весëлой улыбкой и глупыми ямочками. Гром глубоко вздыхает и, понимая, что задержался слишком сильно для человека, который просто вышел в туалет, возвращается к Димке. — Всë нормально? — искренность в чужом голосе убивает. — Да, чëт мутит просто. — хмуро отвечает Игорь. — Я закончил, кстати. — Дубин разворачивается к нему лицом и с вопросом смотрит прямо в глаза. — Может, посмотрим чего-нибудь? — глупо. Глупо. И ещë раз глупо. Игорь был готов уже прикусить себе язык, но Димка внезапно соглашается. — Давай. Я всë равно никуда не спешу. Это, можно сказать, новый шаг в их взаимоотношениях. Гром удивляется, он бы уже давно убежал, сверкая пятками, если бы это была не его квартира. Ну ладно. Он быстро щëлкает по кнопкам пульта. В их распоряжении только телевизионные каналы, подписок ни на какие онлайн-кинотеатры у Игоря нет. Новости пролетают. Глупые мелодрамы тоже. Ужастики тоже. Шоу комиков туда же. Есть выбор между детективным сериалом и мультиками. Недолго думая, Игорь щëлкает по цифре канала. И вот они уже смотрят на расследование убийства. — Жуть какая-то... — комментирует Дима после каждой сцены с жертвами. — Пиздец, а он мог ещë сильнее палиться? — раздраженно говорит Гром после каждой сцены с убийцей. Дубин громко смеëтся, когда Игорь начинает критиковать работу полицейских в телевизоре. Они спорят о том, как лучше брать отпечатки пальцев, и единогласно решают, что прятать орудие убийства под диван — не самая лучшая идея. Так медленно протекает весь вечер. Квартира погружается в темноту, и теперь единственное освещение — это яркий экран. Сериал начинает заканчиваться, и Игорь чувствует, как тяжëлая Димина голова опускается ему на плечо. По всему телу будто электрический заряд проходит. Стараясь не шуметь, Гром встаëт с дивана и выключает телевизор. Он идет в спальню и, взяв свое одеяло, несëт его Дубину. Аккуратно накрывает того и, на секунду отвлëкшись на эту прекрасную картину, уходит в свою спальню. Оказывается, что второго одеяла попросту нет, ведь гости у него обычно на ночь не остаются. Игорь с тоской вздыхает и, снимая простынь с кровати, ложится на голый матрас, в качестве одеяла используя эту простынь. Сон не шëл. Игорь поворочился, пытаясь найти удобное положение, но от не застеленного матраса в любой позе чесалась кожа. В комнате было жарко. Гром скинул простыню с кровати и, раскинув руки и ноги, лëг на спину. Попытался представить перед собой Юлю. Решил устроить небольшой эксперимент. Игорь представил, как Юля мягкими ладонями хватает его за щëки и касается своими губами его. Игорь прислушался к внутренним ощущениям — ничего. Абсолютно ничего. Просто ноль. В таком же контексте представил Диму. Представил, как тот вместо того, чтобы смотреть телевизор, прижимается к нему всем телом. Так жарко, так липко. Представил, какими бы были на вкус чужие пухлые губы. Щëки предательски запылали. Игорь чертыхнулся и почувствовал, как дурацкое тепло расползается по всему телу, концентрируясь в области паха. Ну конечно. Теперь у него стоит на его лучшего друга. Просто отлично. Уснуть уже всë равно не получится. Отбрасывая все воющие в голове предрассудки, Игорь тянется к резинке штанов и дрочит. Быстро, мокро, так, чтобы не было слышно. Тяжело дыша,опускает голову на подушку. Хочется закрыть глаза и исчезнуть. — Пиздец. — ошарашенно выдыхает Гром.***
Следующие несколько дней Игорь пытался дистанцироваться от Димы. Вздыхать и сохнуть — это одно, а вот надрачивать на лучшего друга — это уже совсем другое. Нет, Игорь никогда не считал гомосексуальность каким-то смертным грехом, но просто он ни разу рассматривал это в контексте себя. Всë всегда было с женщинами: секс, некоторые фантазии, и ни разу с мужчинами. Поэтому, то что сейчас происходило немного..выбивало из колеи. И даже не немного, а сильно. Очень сильно. Пытаясь изобразить кашель, Гром звонит Прокопенко и берëт несколько дней выходных. — Игорëк, все хорошо? Первый раз слышу, чтобы от какой-то болезни загибался так, чтобы работу пропускать. — заботливо спрашивала тëтя Лена, перехватывая трубку. — Не беспокойтесь, я в порядке. Просто простуда. — хрипло отвечал Игорь, а сам с тоской думал о том, что и вправду было бы лучше, если бы это была просто простуда. Теперь в квартире царила тишина. Димку он к себе не пускал, как и Юлю. Решил, что ему нужно время подумать, поразмыслить над ситуацией. Настроение стало хуже некуда: Игорь снова стал нелюдимым, срывался на свидетелей, выбивал показания силой и чуть не искалечил дëрганого угонщика Ламборгини, которого они всë-таки смогли найти. Коллеги удивлялись, ведь вроде Димка начал хорошо влиять на Игоря, но вот опять всë вернулось на круги своя. Дубин, конечно же, заметил перемены в чужом настроении, но тактично ничего не спрашивал. Но Игорь видел, как тот беспокоится. Как старается брать на себя больше бумажной волокиты, чтобы Гром не возился с этим в одиночку, как участливо спрашивает, как дела каждое утро, как почти каждый день приносит Игорю шаверму. С курицей, блять. Гром медленно оттаивал и постепенно приходил в норму. Самобичевание прошло, и, видимо, пришло время букетно-конфетного периода. Аж блевать тянет. В голове назойливо крутились вопросы: а присядет ли Димка поближе, когда они снова начнут обсуждать возможных свидетелей по делу? А будет ли смотреть на него украдкой, пока они идут в нужное место? А будет ли снова улыбаться от самых несмешных в мире громовских шуток? И еще множество подобных бестолковых вопросов. Глупо конечно, но почему-то от этого по телу бежали мурашки, а тяга к жизни увеличивалась раз в сто. Так прошло несколько месяцев. К декабрю Игорь окончательно смирился со своим дефектом и, возможно…просто выжидал, когда это всë закончится? Он не знал точно, как назвать своë состояние, потому что мозг не давал ему назвать это всë любовью. Игоря воротило от этого слова,и и он всеми силами избегал не говорить его, даже мысленно. Просто увлечëнность? Гром старался не думать об этом, он просто продолжал чувствовать и подгадывать моменты, чтобы невзначай оказаться поближе к Димке.***
Перед Новым годом в участке решили устроить корпоратив. Много бутылок шампанского и коньяка, гирлянда и глупая музыка. Отличное комбо. Игорь сначала не соглашался. А вдруг напьëтся так, что язык развяжется и ляпнет чего-нибудь лишнего? Но Димкино «да пойдëм, развеемся немного» растопило сердце Грома, и он, скрипя зубами, согласился. В участке было шумно. Свет был почти выключен, и помещение освещали лишь цветастые гирлянды. — О, Игорëк! — к нему грузно подошёл Прокопенко и по-отцовски положил мягкую ладонь ему на плечо. Игорь тепло улыбнулся, — Хорошо, что пришëл, а то всë один да один. Игорь немного нахмурился, задумавшись над последними словами, но тут же снова улыбнулся, увидев перед собой Дубина с красной блестящей мишурой на шее. — Я так рад, что ты всë-таки пришел. — радостно воскликнул Димка. От таких слов по рукам побежали мурашки. Игорь почувствовал, как щëки заливаются жаром. Пытаясь скрыть своë замешательство, он легонько потрепал Дубина по волосам, взъерошив их, и, обняв того за плечи, повëл вглубь участка к остальным коллегам. Игры в шарады, несколько стаканов коньяка и Дима, который постоянно прижимался спиной к груди Игоря. И вот Гром уже был пьяным в стельку. Прокопенко стукнул рукой по столу, призывая всех к тишине, и поднял свой стаканчик с шампанским вверх. Он проговорил громогласный тост и осушил его, а коллеги, что-то весело закричав, звонко чокнулись рюмками. Гром громко рассмеялся: — Тост за отличный коллектив и за любовь, чтобы все принимали еë такой, какая она есть! — и он опрокинул в себя еще одну рюмку янтарной жидкости, алкоголь пульсацией ударил в голову. Весь участок одобрительно загоготал, и Игорь поймал на себе блестящий взгляд Диминых глаз. Тут же понял, что ляпнул. В голове будто оглушительно заиграла сирена, крича о том что всë, он сдал себя с потрохами. А если кто-то понял? Если кто-то догадался? Сердце ухнуло в пятки. Гром быстро посмотрел вокруг себя, и облегчëнно выдохнул, когда увидел, что, кажется, никто не придал значение его тосту: все так и продолжили пить и смеяться. Нужно было выйти отдышаться. Поставив пустую рюмку на стол, Игорь, распихивая пьяных коллег, вышел из участка через запасной вход. Морозный ветер тут же ударил в лицо. На улице было холодно. Игорь прислонился спиной к замёрзшей стене и выдохнул в воздух облачко пара, стараясь сосредоточиться на том, что только что произошло. Дверь скрипнула, и рядом возник Дима. Он выглядел немного растерянным. — А ты чего здесь? — тихо спросил Дубин, вставая рядом. — Да так, решил проветриться немного. — это прозвучало хмуро, даже почти раздражëнно. — Тебе не холодно? — Димка передëрнул плечами и поëжился. Он, казалось, даже не обратил внимание на тон Игоря. — На. — Гром тут же стянул с себя куртку и протянул еë Диме. — Не нужно, а то заболеешь снова. Сердце неприятно кольнуло на словах о болезни. Игорь упрямо накинул куртку Дубину на плечи. — Твой тост.. — начал Дима, перестав дрожать. — это было хорошо. Страх обжигающей волной накрыл Игоря с головой. Хорошо? Что Димка имел в виду под этим словом? — Да я ляпнул первое, что в голову пришло. — сипло возразил Гром. — Глупо, наверное, звучало. — Напротив. Мне понравилось. — с улыбкой произнëс Дима. — Я даже думаю, что ты прав. — Прав в чëм? — вырвалось у Игоря, и он весь замер в ожидании ответа. — В том, что любовь надо принимать такой, какая она есть. — это было произнесено очень тихо. Гром пару раз моргнул, что бы понять, что ему это не послышалось. Что это значит? Между ними повисла липкая тишина. Димка отвëл глаза и нервно теребил молнию на куртке. Голос в голове орал, что нужно что-то делать. Надо блять, что-то делать, что-то сказать, хоть что-то, а не стоять и молчать. Начало было уже положено, оставалось разобраться, правильно ли Игорь понял его. Попытка не пытка. Все равно они сейчас оба пьяные, и на утро, скорее всего, ничего не вспомнят. Несмотря на пронизывающий до костей ветер, Игорю стало жарко. Он неуверенно сделал шаг к Диме. Дубин испуганно обернулся и нервно забегал глазами по лицу Игоря. Была не была. Решительно Гром сделал ещë один шаг вперëд и обхватил Димкино лицо холодными ладонями. — На самом деле, я тоже думаю, что тост что надо. — прохрипел Игорь. И всë. Голову снесло напрочь. Игорь потянулся вперëд, соприкасаясь своими губами с чужими. Зажмурился, чтобы не видеть разочарование в глазах Дубина. Но вместо ожидаемого удара в челюсть он почувствовал, как Дима ответил ему, прижался ещë сильнее, целуя рвано, тепло, мокро. В голове взорвалось тысяча фейерверков. Игорь целовал грубо, как животное, которое наконец добралось до добычи. Будто балансируя между жизнью и смертью. Это всë было так желанно, как во сне, как в самой лучшей мечте, как в самых рискованных фантазиях. Наконец нехотя они отстранились друг от друга, тяжело дыша. — Охренеть. — вырвалось у Грома. — Ага. Димка щурился, пытаясь прийти в себя. Игорь все ещë думал, что это сон, пока не почувствовал, как чужие холодные руки очерчивают на его лице линию скул, нос, губы, медленно оглаживают угол челюсти. — Пошли отсюда. — тихо предложил Дубин. — Пойдëм. Игорь одной рукой обнял Димку за плечи, и они вдвоëм пешком пошли прочь от участка. Холодный ветер дул им в спину, но Гром не чувствовал его. Он чувствовал лишь, как что-то обжигающе тëплое разливалось по его телу в районе грудной клетки, когда он прижимал Дубина ближе к себе, что бы тот не замëрз. Потому что сам Гром не заболеет, это уж точно. И он был уверен, что морозный воздух достаточно проветрил им головы, чтобы на утро они ничего не забыли. А на небе было ни одной тучи. Только чистое звездное небо.