Забыть о ней

Мо Жань обожает прижиматься к коленям любимой. Она любит, когда Чу Ваньнин сидит на краешке кровати и смотрит на нее сверху вниз, прямо как сейчас. Когда белоснежные тонкие пальцы наставницы неторопливо перебирают ее волосы. Ее взгляд, обычно такой холодный и отстраненный, кажется, вбирает в себя все тепло, которое способны подарить ему преисполненные благоговения и преданности фиолетовые глаза ученицы. Не отрывая широких зрачков от лица своей возлюбленной, едва прикасаясь пальцами, Мо Жань мягко скользит рукой вверх по ее спине, облаченной в белое платье, а затем дергает за конец ленты, которой завязаны темные волосы. Длинные волнистые локоны падают на плечи ее Юйхэн ночного неба, делая ее и без того бледное лицо белым, как снег. Эта достопочтенная готова пойти на все, чтобы только она единственная могла видеть свою любимую вот такой. Мо Вэйюй поднимается с пола, и накрывает своими горячими губами прохладные губы своей наставницы. Она с готовностью отзывается на поцелуй, и обхватывает руками чужое тело, позволяя блуждающим по ее спине рукам нашарить молнию. Мо Жань, прервав поцелуй, отстраняется и медленно дергает собачку молнии вниз, внимательно наблюдая за изменениями в лице своей девушки. Ваньнин, как обычно, смущается, устремляя взгляд в пол, и ее лицо покрывается легким румянцем, но она не останавливает настойчивую руку своей последовательницы. Белая ткань соскальзывает по гладкой коже, обнажая ее фигуру. Вэйюй ловит себя на мысли, что ее совершенная бессмертная Бэйдоу просто не может принадлежать миру смертных. Она могла бы быть мраморным изваянием в храме, небожительницей, которой покланяются тысячи, но никак не человеком из плоти и крови. При виде такой смущенной, такой хрупкой и такой безупречной Ваньнин, Мо Жань больше не может сдерживать себя. Она бережно укладывает ее на спину, избавляет ее от платья и нижнего белья, и прижимается к ней всем своим телом, жалея, что не может слиться с ее душой и остаться в этом моменте навсегда. Девушка покрывает трепетными поцелуями лицо и шею своей возлюбленной, вдыхает ее запах, упиваясь ее сбивчивыми вдохами и прерывистыми выдохами. Чувствуя, что дыхание наставницы потяжелело, Мо Жань спускается ниже, оставляя цепочку поцелуев на ее груди, и проводит языком по соску. Лицо девушки становится ярко-красным, когда из нее вырывается тихий стон, и она прикусывает нижнюю губу, чтобы это не повторилось. Такая чувствительная… Этой достопочтенной очень повезло. Мо Жань отрывается от своего занятия, и смотрит на раскрасневшуюся, смятенную Ваньнин. Ее наставница проявляла чудеса самоконтроля, а ее темные зрачки хоть и расширились, но все равно были словно подернуты инеем. Интересно, сможет ли Мо Жань растопить остатки льда в этих глазах? Зная, что говорить бесполезно, ученица все же не смогла удержаться и, наклонившись к ее уху прошептала: — Отпусти себя, золотце. Укусив ее за мочку уха, Мо Жань дает себе все больше пьянящей свободы. Ее ладони свободно блуждают по телу ее любимой, оставляя красные следы на белоснежной коже, пока губы оставляют засосы и укусы на шее Ваньнин. Осыпая поцелуями все ее тело, Вэйюй скользит рукой по ее животу вниз до тех пор, пока не начинает чувствовать теплую и липкую смазку, сочащуюся из ее влагалища. Раздвинув пальцами розовые складки половых губ и легкими прикосновениями пальцев лаская ее чувствительный клитор, она неотрывно наблюдает за эмоциями Ваньнин, которая, кажется, сдерживает свои стоны из последних сил. Но она больше не может владеть собой, когда чувствует, как Мо Жань, оставляя влажную дорожку, скользит языком вниз по ее животу, и достигнув цели, едва касается ее клитора языком. Тогда наставнице приходится прижать руку к своим губам, чтобы заглушить собственный стон. Мо Жань смотрит на нее укоризненно, а потом тишину, наполненную отрывистым дыханием Ваньнин, прерывает звук рвущейся ткани, и в руках Мо Жань оказывается черная шелковая полоска. Такого же цвета и материала, как и облегающее платье на ней. - Золотце, протяни мне свои руки. Не могу смотреть на то, как ты закрываешь ими свое прекрасное лицо. Зардевшись, Чу Ваньнин протягивает ей свои тонкие запястья, которые тут же оказываются надежно связаны и накинуты жемчужным ожерельем на шею Мо Жань. Их лица находятся так близко друг к другу, что она не может не теряться в глазах возлюбленной. Ваньнин захлебывается воздухом, когда резко чувствует в себе два пальца Вэйюй, которая ловит губами каждый ее вздох. С каждым резким толчком длинных пальцев, ласкающих ее самое чувствительное место на передней стенке влагалища, девушка все больше теряется в ощущениях и плавится под страстными поцелуями и умелыми руками Мо Жань. Когда Вэйюй, наконец, слышит невнятные сдавленные стоны, она вновь утыкается головой между ног девушки и медленно дразнит ее клитор легкими прикосновениями языка, останавливая движение пальцев. Не выдерживая остановки, распаленная Ваньнин тянется связанными руками к голове возлюбленной, зарываясь руками в ее волосы, и выговаривает хриплым шепотом: — Мо Жань … Продолжай… Подобные просьбы сводят Мо Жань с ума. Ее язык набирает темп, двигаясь в такт с рукой. Она все больше ощущает вкус смазки на своем языке, а волны возбуждения накатывают на ученицу горячим нытьем внизу живота каждый раз, когда ее возлюбленная издает хриплые, но такие сладкие стоны. Воздух становится невыносимо обжигающим, когда Мо Жань, не останавливаясь ни на секунду, ощущает как распух чувствительный узелок под ее языком и наращивает темп, выбивая из и без того податливого тела своей возлюбленной все больше тихих звуков и вздохов. Ваньнин, которая, по видимому, уже окончательно потеряла связь с реальностью, вцепилась одной рукой в затылок Мо Жань и почувствовала, как та, не отрываясь от дела, переплелась своими влажными пальцами с бледными тонкими пальцами Ваньнин. От этой смеси приятных захлестывающих все тело физических ощущений и ошеломляющей, и такой незаслуженной нежности во взгляде и руках Мо Жань, глаза Ваньнин наполняются влагой. Дрожь рябью проходится по ее бедрам, и ей становится так тяжело удерживать ноги раскрытыми от возбуждения, которое вот-вот переполнит ее, и которое распространяется по всему телу горячими отголосками от низа ее живота. По мере того, как Ваньнин издает все более громкие звуки, язык Мо Жань двигается все быстрее, сильнее надавливая языком на клитор, а к двум пальцам резко входящим в ее проход добавляется третий. Постепенно ощущения становятся невыносимыми и захватывают ее с головой. Мо Жань ни на секунду не отрывает языка от чувствительного места, пока Ваньнин, закрывая глаза, выгибает спину, испускает протяжный высокий стон и сжимает голову девушки бедрами. Вэйюй чувствует как пульсируют стенки влагалища вокруг ее пальцев, пока растрепанная Ваньнин закрывает лицо все еще связанными руками, в попытке прийти в себя. Ученица хмурится. Поравнявшись своим лицом с ее, она убирает руки, и замечает, что льда во взгляде Ваньнин больше нет. Он расплавился, став прохладной талой водой, переливающейся через край хрупкой хрустальной вазы. Это было не в первый раз, и Мо Жань знала, что ее девушка просто расчувствовалась, но, стерев слезу с ее щеки, все равно не могла не спросить: — Золотце, ты как? Все нормально? Наставница, еще не до конца пришедшая в себя, лишь утвердительно кивнула и, перекинув руки через голову возлюбленной, притянула ее к себе, чтобы зарыться лицом в ее волосы и вдыхать ее запах. Внезапно, даже в такой позе, Чу Ваньнин почувствовала, что что-то незримо изменилось. Она отстранилась, чтобы поймать на себе изучающий взгляд строгих фиолетовых глаз. Мо Жань, моментально оценив обстановку, в которой она находится, ухмыльнулась и сказала грудным бархатистым голосом: — Ох, золотце, вот это я вовремя. Догадавшись, что перед ней Тасянь-цзюнь, Ваньнин потребовала: — Развяжи мне руки. Поздно. Девушка, не отвечая на этот приказ, вырвалась из объятий, потянулась к прикроватной тумбочке и нащупав в ящике то, что хотела, достала любимый вибратор Ваньнин. Когда она посмотрела на Ваньнин сверху вниз, ее глаза сузились до размеров миндаля, придавая ее лицу надменное выражение. Черное шелковое платье намокло от пота и смазки, и облепило ее загорелое тело, очерчивая соски. Губы, искусанные Ваньнин и напоминающие рваную рану, искривились в безумной полуулыбке, когда послышалось жужжание игрушки. Наклонившись к лицу Ваньнин и прикоснувшись к нему влажной ладонью, она томно протянула: — Золотце, я вижу, что она сделала тебе хорошо. Спорим, я сделаю тебе лучше?