В болезни и здравии

Лео у алтаря бросила невеста — красавица Карай, с которой они встречались ещё со школы. И ради кого! Ради идиота, торчащего на веществах и живущего в трейлере! У Леонардо хорошая работа (пусть и ненавистная), своя квартира, но, видно, для Карай для счастья этого было не достаточно. Гости давно разъехались, а убитый горем, Леонардо сидит на лестнице церкви, где должно было пройти венчание, когда к нему подходит один из заезжих байкеров, тусящих на противоположной стороне площади. Байкер представляется Рафаэлем и беспардонно садится рядом. Он выслушивает историю Лео, не осуждает за скупые слёзы, а потом предлагает жениться. Он не гей, просто если Лео хотел связать себя узами брака, Раф не против помочь. И в жопу эту сучку, пусть потом локти кусает, а обратно вернуться не сможет. И Лео, полный решимости что-то в жизни поменять, соглашается. Священник недовольно ворчит, но скрепляет внезапный союз, а Рафовы друзья натурально плачут и поздравляют молодых. Леонардо надевает внезапно обретённому мужу на палец (мизинец, потому что на другие не налезет) фамильное кольцо (которое ему к ногам швырнула несостоявшаяся невеста), а Раф ему — колечко от своего брелка с ключами. А потом они до рассвета катаются по городу, размахивая заверенными в мэрии свидетельствами о заключении брака (которые им выдали после угрозы Рафа разъебать всю контору) и напиваясь во всех доступных барах. Лео даже счастлив. А на утро, проводив Рафаэля в путь, с больной головой тащится на работу. Коллеги, выслушав историю, ожидаемо, крутят пальцем у виска, так что к вечеру Лео и сам думает о том, какая всё же дурацкая ситуация вышла. И идёт жить дальше свою размеренно-скучную жизнь. Спустя неделю Карай всё же пытается вернуться. Лео скрипит зубами, с трудом не давая себе совершить ошибку, слушая, как она плачет под дверью и просит простить. А потом буквально визжит, ругаясь с кем-то и уже два голоса (её и мужской) требуют НЕМЕДЛЕННО открыть. Лео распахивает дверь, готовый наорать и спустить кого-нибудь с лестницы, но натыкается на яростный поцелуй. Раф взвинчен ссорой и целует на эмоциях, чтобы заткнуть надоевшую «соперницу», а потом тычет пальцем в парня, ругая, что тот ему даже номер не оставил и Рафу пришлось носиться по городу, разыскивая его. Карай он шлёт на хуй и закрывает дверь перед её лицом, а потом громко требует пожрать. Лео смущён, но принимает гостя (мужа). Он беспокоится, что Раф будет требовать исполнения «супружеского долга» или будет пользоваться обретённым положением, но тот заявляет, что ему просто негде перекантоваться перед следующей поездкой. Он располагается на диване, готовит сногсшибательные завтраки, чинит уже год болтающуюся тумбочку и шутливо называет Леонардо «муженьком». Что ж, Лео не против, тем более, что пока Раф в доме, Карай и близко не подойдёт. Да и есть с кем разделить быт. Раф месяц смотрит на то, как живёт Лео, раздумывает, взвешивает «за» и «против», и одним вечером, за просмотром какого-то идиотского шоу по телеку, убеждает сбежать. «А чё? Тебя ведь здесь всё равно ничего по-настоящему не держит. А эта рутина рано или поздно превратит тебя в овощь.» Они срываются в путь посреди ночи, бросив всё. У них в планах — добраться до побережья, а дальше они что-нибудь решат. Они спят в мотелях и съёмных квартирах, едят дешёвую еду из круглосуточных и пополам делят траты на бензин и кров. Они заезжают на все попадающиеся по пути ярмарки и дарят друг другу дурацкие брелки. Раф показывает Лео свой мир и тот в восторге, ловя лицом свежий ветер (и мелких мошек). В конце концов, они добираются до побережья и сразу несутся к воде. Играют в море, борясь и обдавая друг друга брызгами, и гогочут как кони, украдкой любуясь тем, как закатное солнце сияет в чужих глазах. Они замирают почти одновременно. Раф смущается, поправляет мокрые волосы и Лео завороженно касается фамильного кольца на его пальце. А потом волос. Щеки. Шеи. Смакует ощущение теплой кожи под пальцами. — В болезни и здравии? — Спрашивает, вдруг, Раф, вытягивая из-под рубашки Леонардо цепочку, на которой висит колечко от его ключей. А потом смотрит в глаза, ловя такой же уверенный взгляд. — Пока смерть не разлучит нас. И они целуются, скрепляя свой союз не только на бумаге, но в своих сердцах.