Жар Летней Девы

      Зной накрыл Москву. Тема лежал на кровати в съемной комнатушке и пытался по погоде угадать настроение Юли. Денег на жилье с кондиционером не было, а вентилятор приносил слабое облегчение. Воздух превратился в душное марево, и даже порывы ветерка дарили лишь жар.       «Как в духовке с конвекцией», — решил Тема. Но без конвекции — вентилятора еще хуже.       Скорее всего Юля полна эмоций. Но каких? Жаркое лето без осадков — это хорошо или плохо? Когда злилась мать Темы, осень становилась холодной, дождливой. Злость Юли гроза или иссушающий зной? Может быть, Летняя Дева нашла себе нового дарящего страсть мальчика и думать забыла про Тему? Было бы неплохо.       Тема поссорился с Юлей, ушел от нее и из арендованной ею квартиры. Идти ему было особенно некуда. С работой не ладилось. Но возвращаться он не собирался.       Все Девы по определению с прибабахом. Лето еще ничего: секс, красота, драйв — женщина мечта. Но не Юля. Во всяком случае, не его мечта. Да, Юля — это секс, красота, драйв и танцы. Танцы — это не малый плюс в его глазах. Но Юля — это еще и власть. А он ненавидит, когда люди пытаются властвовать над ним. Плохо то, что Юля — не совсем человек, возможно, поэтому ей оно удается. Ох уж эта Юля, — морок, наваждение, чума.       В дверь постучали, нехотя Тёма ответил и встретился с квартирной хозяйкой — чопорной, как Хельга, старушкой. К счастью, эти два качества — возраст и чопорность, были единственным, что их роднило.       — Артемий! — она всегда его так звала. — К вам пришел некто Лёша. Говорит, что ваш друг. Но я не стала его пускать в квартиру, мало ли в наше время проходимцев.       Некто Лёша другом ему, конечно, не был. Даже приятелями их можно назвать с трудом. Лёша — единственный, возможно в целом мире, человек, который Юлю считал своей мечтой. К несчастью его рвения она не разделяла и упорно предпочитала Тему. Лёша терпел и не отступался. За это Тема его совершенно не уважал, а Лёша ужасно ревновал Юлю к Теме. Но им приходилось уживаться, потому что квартиру им Юля снимала одну. Так что Лёша Теме приходился бывшим соседом. А ещё товарищем по службе Летней Деве. Да, так звучит лучше всего: товарищем по службе. Но ничего этого Тёма женщине объяснять не стал, только поблагодарил и с дурным предчувствием вышел на площадку. Он был уверен, что Лёшу послала Юля. Иначе с чего бы тот явился?       Лёша ждал, пристроившись на подоконник на лестничном пролете, в своих дорогих узких брюках прямо рядом с банкой мокрых бычков.       — Соскучился? — насмешливо спросил Тёма.       — Между прочим, зря язвишь, — пробасил в ответ Лёша. — Я волнуюсь за тебя. Ты отвратительно выглядишь, любой бы стал переживать на моем месте.       — Правда? Значит, я больше не интересую Юлю? Раз отвратительно выгляжу? Тогда ты должен радоваться, а не переживать.       — Не в этом смысле отвратительно, — нахмурился Лёша. — Я не сказал, что ты стал уродом. Просто ты выглядишь так, словно готов сделать что-то необратимое.       — Могу убить тебя, — предложил Тёма.       — Так ты выглядишь часто, — усмехнулся Леша. — Но сейчас ты словно бы готов броситься в бездну. Может быть, с крыши. А может быть, прямиком в ад.       — Могу и тебя утянуть, — привычно сказал в ответ гадость Тёма, но сейчас ему очень захотелось броситься в квартиру и закрыться там — подальше от Лёши, подальше от всех. Он и не знал, что сосед неплохо разбирается в людях и уже многое о нем понял.       — Не язви, — поморщился и повторился Лёша. — Поехали со мной на дачу, выпьем пива, остынем. Там лучше, чем в этом раскаленном бетоне. Тебе нужно перевести дух.       — Какую ещё дачу? — Тёма принялся лихорадочно вспоминать есть ли у Лёши дача в Подмосковье. Маловероятно. А у Юли? — Конечно, там будет Юля? — сразу же уточнил он.       — Зачем бы я тебя звал, если бы там была Юля? Разве мне это выгодно? — резонно возразил Лёша.       — Потому что она тебе приказала.       Выгодно-не выгодно, но приказы Юли Лёша выполняет всегда.       — Она мне не приказывала, — тонко усмехнулся Лёша. — Могу поклясться.       — Я не верю в клятвы, — покачал головой Тёма.       — Как знаешь. Я говорю, что, Юля мне не приказывала приходить к тебе и звать куда бы там ни было. На этом все. Хочешь верь, хочешь нет. Но я бы на твоём месте вылез куда-нибудь. Ты медленно, но уверено слетаешь с катушек. Не хочешь с этим что-то сделать? Друзей у тебя нет, к психотерапевту не идёшь. Поехали хотя бы со мной, немного развеешься.       Тём сам не знал, что его подтолкнуло. Может быть, судьба, если она существует? Или врождённая глупость, уж она точно существует. Но он согласился.       Деревня, в которую его привёз Лёша, оказалась обычной для Подмосковья: деревянные развалюхи со всеми архитектурными изысками русской избы соседствовали с современными коттеджами. К одному из них они и завернули. Припарковав во дворе свою красную Тойоту, Лёша принялся её разгружать. Тема окинул задумчивым взглядом молчаливый коттедж — он так и не выяснил чья эта дача. Помогать Лёше ему не хотелось, поэтому бросив, что пройдётся, Тема вышел на улицу.       А она цвела. Пионы, розы, чубушник росли почти в каждом палисаднике. Мягкий лужок мирно торчал по краям дороги. Людей Тёма не встретил, видно всех отпугнул дневной зной. Сам не зная зачем, блуждал он долго, пока не наткнулся среди деревьев на очертания старого особняка. В позапрошлом веке здесь, наверное, славно веселились московские аристократы, перебиравшиеся на лето ближе к природе. А может нет, может здесь жил местный помещик.       Раздвигая ветви деревьев, Тёма пробрался ближе, неуверенно шагнул на ветхое крыльцо. Он сам не знал, зачем лез в заброшку, но что-то его будто манило. Внутри давно не было пола, войдя в здание, Тема сразу шагнул на земле. Да и ничего толково здесь не было, дом держался на одном честном слове. Пахло сырой землёй, плесенью, гнилой древесиной. Где-то в темноте слышалось шипение, наверное, под досками свили гнездо змеи.       «Вот и зачем пришёл? Сейчас укусят, ни мать, ни Юля не откачают, придётся просить Фросю. А у неё расценки», — Тёма брезгливо скривился. Включив фонарик, он окинул взглядом остатки деревянной лестницы и второго этажа. На миг ему показалось будто оттуда, сверху, его кто-то звал. Чего только не покажется в старой заброшке, ещё такой романтичной — дворянской.       Развернувшись, он вышел, на ходу выключая фонарик. Напоследок Теме ещё показалось, что шипение приближалось, и он ускорил шаг, решив побыстрее отсюда выбраться.       Дом, где оставил Лёшу, Тема нашёл без труда. Только вот самого Лёшу не нашёл. В поисках товарища он обогнул здание, прошёлся между высокими садовыми деревьями и обнаружил в итоге бассейн.       Тёма все-таки не ошибся, это даже принесло ему удовлетворение: Юля была здесь. У края блестящих вод, на мягком пледе, разложенном поверх сочной травы, она обжималась с Лёшей. Тема с раздражением к ним присмотрелся, он был уверен, что скоро его заметят и предложат присоединиться. Но пока не замечали. Стоило бы уйти, по-хорошему даже уехать, но он не мог оторвать взгляд от миниатюрной, лёгкой, но сильной фигуры Летней девы. Все же Юля хороша не только за счёт своей магии, она и без сезонных штук что надо.       Юля в коротких шортах и спортивной футболке сидела верхом на Лёше, поглаживая его обнаженной торс. А Леша в ответ нежно касался её загорелых ног. Тема не чувствовал их, но знал наверняка, Юля не просто трогает Лешу, она его жжет. Прикосновения Юли — всегда жар, иногда приятный, нежный, иногда болезненный и жгучий, в подтверждение у Темы есть шрам на груди. Судя по лицу Лёши, сейчас ним работало оба варианта.       Юля ещё раз провела длинными пальцами по груди Лёши и вдруг обернулась. Тема рефлекторно шагнул назад, но сбегать теперь было поздно. Словно прочитав его мысли, Юля рассмеялась и спросила что-то у Лёши. Тема не слышал слов. Потом легко поднялась, поправила платиновые волосы и подошла к Теме:       — Я не просила Лёшу привозить тебя. Если ты ушёл, я заманивать тебя назад не стану. Но точно ли я не нужна тебе? — она смотрела на него долгим пронзительным взглядом. — Каждому кто-то нужен для покоя в его жизни. Кто нужен тебе? А кому нужен ты? Кроме меня? Сейчас, кажется, ты даже сам себе не нужен.       Лёша вскочил, накинул рубашку и буркнул, предваряя обвинения:       — Я не лгал тебе, Тема. Просто немного не договорил.       — Не договорил что? — Тут же спросила Юля.       — Зачем привёз его сюда, — ответил Лёша. — Пора вам разобраться с собой, с друг другом и с погодой.       — Это смотрящий так сказал, — мгновенно сделала вывод Юля. — Который?       — А важно? — отрезал Лёша. — Мне кажется, важно то, что он действительно тебе нужен и это замечает вся округа. А тебе, Тема, — успел он добавить прежде, чем тот открыл рот. — Пора разобраться с головой. Юля поможет в этом лучше меня. Так что я тебе сказал только правду. Пива у нас тоже полно. Могу принести.       — Не нужно мне ничего! — встопорщился Тема. Я не хочу участвовать в этом. Мне плевать на погоду, на тебя Юля, смотрящих, и уже тем более, Леша, на тебя. Я хочу быть свободным!       — На себя тебе плевать, — со странной смесью насмешки и жалости проговорил Леша и ушел к дому.       — Свободным от чего? От внутренней боли? — участливо уточнила Юля. — От своих демонов? От воспоминаний? Знаешь, что дарят сезоны, что можем подарить мы, Девы? — не дожидаясь ответа она продолжила. — Твоя мать дарит природе сон. Зима дарит смерть. Весна дарит обновление. А лето дарит кульминацию, лето приносит счастье. Какой ты хочешь свободы? Если нужно, чтобы твои чувства умерли, иди к Хельге, станешь мёртвым внутри. А я подарю тебе принятие. Расцвет чувств, их познание. Разве это не свобода?       Тёма замер. Звучало соблазнительно.       — Как? — неуверенно спросил он.       — Так что тебе причиняет боль? Твоя мать, я угадала? — предположила Юля.       — Почти, — вздохнул Тёма. — Я сам себе причиняю боль. Леша тут предположил, что я хочу прыгнуть в бездну, и он не ошибся. Я ненавижу себя. Но и окружающих тоже. Может быть, мне сможет помочь только Хельга? — на этих словах он понял, что его голос задрожал, мгновенно ему стало стыдно и он умолк.       — Иди ко мне, — позвала его Юля. — В тебе слишком много чувств. Они тебя жрут. Я могу помочь лучше Хельги. Мы сожжем их под слепящим летним солнцем. — Дева потянула его на оставленный недавно плед и толкнула на место Леши. — Не бойся тепла. Даже жгучее, оно не злое.       Дева погладила его по лицу, и Тема прикрыл глаза, солнце, выглядывающее из-за плеч Юли, слепило его. Ее пальцы становились все горячее. Она стянула с него футболку (Юля их не любила, но он-то был не на службе и не готовился к встрече), а потом он почувствовал ее горячую нежную кожу. Дева прижалась к нему и становилась все горячее. Ее руки медленно стянули с него штаны, бедра коснулись его бедер. Она вся горела. Но не как пламя свечи, а как красный жгучий перец: несмываемо, неохлаждаемо, неотвратимо. Его разогретое тело металось под ней, хотело ее, болезненно до зуда. Он верил, что сгорает, задыхается. Вспомнилось, как недавно раскаленная Москва ему казалась духовкой с конвенцией. Сейчас он видимо попал в доменную печь. Ее бедра касались его набухшего члена, и тот ныл от боли, от жара. Тема весь пылал. Он хотел Юлю, но он уже был с Юлей, под Юлей, расплавленный, как шоколад под солнцем, как масло на сковороде. А может быть, поджаривающийся, как скворчащий стейк. Его сознание тонуло, дыхание терялось, кожа ныла. Он весь был в огне. Может быть, он уже спрыгнул в ад, как недавно собирался? Прямо в лаву.       — Тема, хочешь охладиться? — позвала его Юля сквозь марево жара.       Он не поверил сперва, но все же открыл глаза.       Она держала влажный, дышащий льдом стакан с мохито и делала из него глоток. А потом протянула ему. Тема привстал, как мог, с сидящей на нем Юлей, потянулся. Стакан качнулся, плеснув содержимым ему на грудь. Тема был уверен, что мохито с шипением испарится, но нет. Только холод на раскаленной коже, словно прожег дыру. Голова на мгновение закружилась всерьез. Все смешалось. Мир словно сделал кульбит. И все. Дыхание вернулось. Тема пил холодный напиток. А тело, даже не только тело, мысли былии чистыми, совсем обновленными. Все тревоги такими далекими, совсем не важными на фоне холодного мохито, струйки пота на влажной разгоряченной коже, полуобнаженной Юли, улыбающейся в лучах яркого солнца. Дева довольно щурилась и в ее сияющих глазах с легкими морщинками царила какая-то вселенская мудрость.       Сейчас, в этот миг, Тема правда был счастлив.