Собачья смерть

Часы бьют полночь. Взгляд голубых глаз падает на левую руку, сияющей черными стрелками, убеждаясь во времени. Сидящий в кожаном кресле мужчина внешне не подаёт каких-либо признаков обеспокойства. Лишь пальцы, тянущиеся за сигаретой, выдают нервозность. Он поджигает ее, зажимает в зубах и только тогда устремляет взгляд на совсем юного возраста парня, прожигающего в нём дыру. Тишина, повисшая в воздухе с самого прихода юнца, кажется звенящей, благодаря чему мужчина за столом может слышать чужое злобное дыхание, проскальзывающее через носовые пути. Он пользуется тишиной и пробегает взглядом по его накаченному телу, отмечая сильные изменения. Он стоял перед ним после боя, на талии красовался ремень победителя. Кровоподтёки и синяки, украшавшие его тело, будто бы отражали его мужественность и беспечность. За время их разлуки мальчик возмужал: его щеки, так полюбившиеся Микки, превратились в скулы, веснушки постепенно спали с лица, а цвет глаз совсем угас, погрязший в зелёном оттенке. Но пламенные рыжие волосы остались такими же, будоражущие Милковича каждый раз. Мужчина вспомнил, как касался этого пламени и целовал эту макушку и уголки его губ дрогнули. Сейчас перед ним стоял не мальчуган, которого он знал тринадцатилетним, а парень на пике своей карьеры. — Как вам, мистер Милкович, жилось всё это время? - цедит сквозь зубы рыжий парень, окровавленными костяшками впиваясь в деревянный стол. Микки молчит, выпуская дым изо рта, и постепенно начиная раздражаться. Он всё ещё бегает по лицу Йена взглядом, надеясь найти что-то ещё, что напомнило бы ему о том самом его любимом мальчике. Волосы — единственная часть, которая не поддалась изменениям. Умом понимая, что Микки не очень хочет говорить об этой части своей жизни, Йен расстраивается. — Вы замужем? - сам от себя не ожидая задает вопрос он. Но, недолго помедлив, опускает глаза на руку, держащую сигарету. — Или имеете партнёра? Милкович берет сигарету в зубы и скалится: — Не твоё дело это, малой. Пришёл узнать, как я жил все эти 8 лет? Отвечая на твой вопрос — нормально, даже прекрасно. Ещё вопросы будут? - Микки чувствует вину, разливающуюся в его теле лавой. Йен думал, что всё это — сон. Сейчас он проснётся и Микки снова исчезнет. Не опять. Не снова. Йен сегодня не даст этому произойти. Увидеть своего опекуна спустя такое время казалось немыслимым. Будто воображение Галлагера играло с ним злую шутку. Йен обошел стол, резко пододвинул к себе кресло с мужчиной и, поставив на ручки кресла большие ладони, взглянул в глаза мужчине. Тот не отводил от него взгляда, в котором таился интерес, перекрывающий агрессию. В конце концов, что сделает ему этот юнец? Галлагер медленно сел на колени. И только после этого Микки мысленно подтвердил свою догадку, что парень не только выше его, но и крупнее. Что взять с альфы. Пока Микки размышлял, он уткнулся к Милковичу в шею и внюхался. — Ты из меня всю душу сейчас вынюхаешь, прекрати, - погрубевшим тоном выплеснул Микки, просовывая руку между своей шеей и лбом Йена, отодвигая его голову. — Объяснись? — Проверял кое-что. От вас не пахнет чужим запахом, - Йен блеснул хитрым взглядом и улыбнулся, беря его левую руку и целуя у пустого безымянного пальца. — Что значит, нет у вас ни партнёра, ни супруга. К моему счастью. Откусанная часть сигареты падает на пол и Микки чувствует, как он закипает. — Малой, ещё одна такая выходка и я за себя не ручаюсь, - рычит он, отодвигаясь на подвижном кресле и вставая с него. — Я понимаю, как и насколько ты зол, но сейчас я не в силах сказать тебе что-нибудь в свое оправдание, что успокоило бы тебя. Это была не моя вина. — Бросать меня вот так, значит, была не ваша вина? - ставя руки на колени и поднимаясь, саркатично спрашивает альфа, поднимая голову. — Сделать это было необходимо, в первую очередь для тебя, - спокойно отвечает ему старший, садясь на стол и скрепляя руки в замок. — Спасибо, мистер Милкович. Ведь ощущение брошенности я, видимо, в первый раз плохо ощутил, - пользуясь моментом, когда омега потускнеет, он подошёл к нему, вставая между ног. — Я так скучал. Руками, обсыпанными веснушками с рыжими волосами он касается его бедер, массируя их. Микки ухмыляется, берет его за шею и шепчет в ухо: — Я же ясно дал понять, не нравятся мне твои намерения, малой, - а затем отталкивает его. — У меня нет сил говорить об этом сегодня. Сейчас я вызову тебе врача, он позаботится о тебе, поможет смыть всю кровь и ты пойдешь домой. А как отоспишься — мы поговорим. Резкий удар кулаком по столу оглушает. Йен темнеет в лице, сжимая ногтями второй руки бедро омеги. — Каждый день, на протяжение чертовски долгих 8 лет, я ждал. И все для чего? Для того, чтобы даже не услышать от вас оправданий. Каждый день, блядь, я просыпался с мыслями о том, что когда-нибудь вы извинитесь передо мной, - он играет желваками, а затем голова его падает на плечо старшего. — Пожалуйста, дайте мне услышать хоть одно оправдание. Дайте мне услышать что-нибудь, и я постараюсь... - он замолчал на пару секунд. — Обязательно постараюсь простить вас. Микки закрывает глаза и тяжело выдыхает. Касаясь волос парня, он целует его в макушку, совсем как в детстве, вдыхая запах пота. — Хорошо, я расскажу тебе, - сдается старший омега, раздражённо касаясь пальцами своей переносицы.