Агрессивно топая ногами, ступая по лужам и кочкам, Кроули сердито ворчал что-то неразборчивое себе под нос. Его обувь давным-давно промокла, как и носки, которые напоминали болотных лягушек на ощупь. Азирафаэль, что плёлся где-то сзади, опирался на длинную первую попавшуюся палку, пытаясь догнать разгневанного демона. Его бежевый костюм, который он сдуру надел в лес, весь промок, а разводы и пятна грязи мозолили глаза. Кроули не один раз просил его одеться в походную одежду, но ангел протестовал, мол, ни на что не променяет свой веками изношенный костюм.
Лес был густым и зелёным, кругом было неисчисляемое количество различных деревьев, которые всегда нравились Энтони, но явно не тогда, когда в его ботинках хлюпала вода, а колени были измазаны грязью и травой, ещё чертовски болела голова. Дождь давно прекратился, оставив после себя сильную прохладу и скольжение под ногами из-за сырой земли.
— О Боже, поверить не могу, что мой костюм придётся либо заменить на что-то новое, либо отнести в химчистку, а ведь я его так люблю! — причитал ангел, прекрасно зная, что может очистить одежу чудом, но у него были свои принципы.
Кроули, шагая вперёд, по-змеиному шипел, раздражаясь всё больше и больше. Они с самого утра собирались отправиться в поход, оставшись на ночь в какой-нибудь пещере, желательно, чтобы в ней не было медведей, а так с радостью. Но его ангелу безумно хотелось взобраться на скалу ради того, чтобы посмотреть на звёздное небо.
Демон долго сопротивлялся по двум причинам: во-первых, Азирафаэль всё ещё не знал, что Кроули не может видеть звёзды, во-вторых, прогноз погоды передавал дождь, но букинист заверил, что дождя быть не должно, по его прогнозу. Где он выкопал эту дезинформацию, Змий не знал, однако очень хотел. В общем, ангел и демон, вместо того, чтобы удобно устроиться в какой-нибудь пещере, шли под проливным дождём неизвестно куда, надеясь найти скалу, чтобы его ангел смог полюбоваться мерцанием на небе. Удивительно, что ни тучи, ни дождь его не смутили, и он продолжал путь, подгоняя Кроули.
— Ангел, прекрати, если тебя так сильно расстраивает эта грязь на одежде, просто сотри её чудом! — воскликнул демон, не оборачиваясь. — И я сто раз просил тебя так не одеваться, ты не на свидание со мной пошёл.
Столь ядовитая фраза неприятно резанула по сердцу Азирафаэля, но в глубине души он понимал, что он это делает не специально, так ведь? Кроули просто был слишком зол на ситуацию.
— Но я не хотел надевать что-то другое, к тому же для меня даже поход может стать свиданием, потому что это время я разделяю с тобой, — нахмурившись, с горечью ответил ангел, переставляя палку за каждым собственным шагом.
Энтони, сделав глубокий вдох, а затем выдох, постарался успокоиться, дабы не наговорить лишнего, но демон всё это время думал, как объяснить Азирафаэлю то, что из-за его змеиного проклятия, он не мог видеть звёзды. Он боялся и нервничал, не зная, какой будет реакция. Он очень любил ангела и не хотел ему грубить и как-то обижать, но ситуация, в которой они оба оказались, просто выводила его из себя. Всё можно было бы давно устранить чудом, но им нельзя было использовать его в большом количестве на Земле. Они больше не относились ни к Раю, ни к Аду, но, превышая лимит чудес, делали хуже только себе.
— Ангел, я не это имел в виду, я просто, — он запнулся, остановившись, чтобы подобрать нужные слова, — я просто хочу поскорее добраться до твоей чёртовой скалы и наконец-то сесть, а ещё мне холодно и у меня болит голова.
Чёрные ботинки на шнурках вновь наступили на что-то скользкое, и демон чуть не поскользнулся, тотчас схватившись за ствол сосны. Букинист дёрнулся от испуга, выронив палку, которая сразу же упала в лужу, забрызгав их обоих. На лицо Кроули попало несколько капель, но этого хватило, чтобы оборвать последнюю струну терпения и самообладания Змия. Брови нахмурились, уголки губ опустились, а руки яростно сжались в кулаки.
— Чёрт возьми, как же я уже хочу домой! — злобно зарычал Кроули, устремив свои жёлтые глаза на ангела. — Зачем мы только сюда попёрлись?! Для чего? Для того, чтобы ты полюбовался звёздами? Так я тебя поздравляю, на небе лишь одни тучи, не намекающие ни на что хорошее!
Ангел нервно зажал зубами нижнюю губу, выравнивая учащённое сердцебиение. Он очень сильно не любил ссориться с демоном. Да и вообще ругаться для ангела было неправильным. Энтони же, фыркая носом из-за переполнявших эмоций, стоял и смотрел на обезоруженного Азирафаэля.
— Я просто хотел полюбоваться звёздами вместе с тобой, как во времена до твоего Падения, когда ты ещё был тем милым и любознательным ангелом, — заявил ангел, после чего в воздухе повисла давящая и нереально удушающая тишина.
Эти слова были для Кроули виселицей и гильотиной в одном флаконе, это худшее, что он мог услышать за последние несколько веков. Это было равносильно фразе
«Я прощаю тебя». Вот, насколько это было больно и обидно. Глаза, полностью залитые ярко-жёлтым цветом, уставились в голубые, испепеляя их. Демон громко сглотнул, всё ещё не двигаясь с места. Букинист изогнул бровь, не понимая, что сказал не так. Атмосфера была отвратительной. Вновь пошёл дождь.
— Хочешь сказать, что тот ангел был лучше, чем я сейчас, да? — строгим, но пока тихим голосом начал Энтони, теряясь в пространстве. — То есть ты всегда хотел быть с ним, потому что он такой милый, добрый и любознательный, но ты совсем забыл, что он неисправимо наивен, глуп и просто дурак! — тут Кроули не выдержал и закричал во всё горло.
Ангел сделал шаг назад, действительно испугавшись. Да, они частенько ссорились с демоном, но таким разъярённым букинист его видел впервые, а самое страшное и обидное, что вся злость была направлена только на него одного.
— К-Кроули, — еле выдавив из себя, попробовал сгладить ситуацию Азирафаэль, но Энтони его бессовестно перебил всё тем же недоброжелательным тоном.
— Что,
Кроули? Что вообще это твоё
Кроули, ангел? Что ты вкладываешь, когда зовёшь меня по имени? Почему ты вообще со мной, если все твои мысли по-прежнему о моей ангельской версии?
Демон не унимался, но сердцем понимал, что держит хрупкую вазу, которая уже неоднократно разбивалась и склеивалась по сто раз скотчем, но он вновь был готов её разбить на шесть тысяч осколков. Не специально.
— Кроули, что ты такое говоришь, ты себя хоть слышишь? — Азирафаэль был в полном недоумении.
— Да, Азирафаэль, я себя прекрасно слышу и понимаю, о чём говорю, а вот ты, кажется, не понимаешь, — молниеносно отвечал демон, уже полностью не контролируя свой разум. — Да я и сейчас наивный дурак, раз поверил, что такой ангел, как ты, может полюбить демона! Ты видел во мне лишь того мягкотелого и беззащитного плешивого ангела, которого я, между прочим, ненавижу!
Ангел не узнавал своего демона, чувствуя прилив сильной паники. Сердце болезненно ударялось о грудную клетку, желая вырваться наружу. Азирафаэль старался дышать через нос, дабы не поддаваться еле сдерживаемой тревоге.
— Я не могу видеть звёзды, я проклят, я демон со змеиными глазами, понимаешь? Я не могу разделить с тобой красоту звёздного неба! — стараясь устоять на месте, Змий схватился за толстую ветку. — Я никогда не стану тем, кого ты хочешь видеть во мне!
Кроули проклинал себя за то, что перестал носить солнцезащитные очки, но после их с Азирафаэлем воссоединения он не видел в этом надобности, но только не сейчас, когда его глаза слезились от злобы и обиды, а сами слёзы готовились вылиться в любую секунду.
Никто не говорил, что в отношениях будет легко и просто, но ангел и подумать не мог, что Энтони такого о нём мнения. Букинист никогда не делил Кроули ни на до, ни на после, он всегда был для него просто
любимым и
дорогим, и не важно, какое у него было имя, и уж тем более, к какой расе он принадлежал. Это заявление стало для ангела самым обидным, которое он когда-либо слышал в своей долгой-предолгой жизни. Из глаз непроизвольно потекли дорожки слёз, а нижняя губа предательски затряслась. Дождь усугублял и без того ужасную ситуацию, потому что Азирафаэль был слишком эмоциональной личностью, а ссоры в дождливую погоду всегда заставляли его маленькое сердечко болезненно биться, а глаза смаргивать выступившие слезинки.
Кроули, тяжело дыша после яростных и обвинительных высказываний, обратил внимание на состояние ангела и вмиг обомлел, как будто придя в себя. Он посмотрел на свои руки, а затем в голове эхом раздались слова, которые он несколько секунд назад выпалил Азирафаэлю.
— Азирафаэль, — демон понял, что если не загладить свою вину прямо здесь и сейчас, то будет уже слишком поздно.
Но, кажется, букинист и не собирался слушать его извинения, такие же внезапные, как и оскорбления.
— Ты правда всё это время думал, что я тебя не люблю? Ты думал, что я всё ещё люблю того ангела? — язык блондина заплетался. — Неужели ты всё это время был такого ужасного мнения обо мне?
Энтони сдвинулся с места, осторожно подойдя к плачущему Азирафаэлю, и протянул руку в утешающем жесте, но ангел одёрнул от себя руку демона, с презрением и обидой посмотрев в его глаза. И тут Кроули понял, что его драгоценная склеенная ваза разбилась вдребезги.
— Не трогай меня! — единственное, что воскликнул владелец книжного магазина, и отошёл ещё на пару шагов в сторону.
— Ангел, я, мне очень жаль, изв… — извиниться Энтони никто не дал.
Азирафаэль, развернувшись к нему спиной, дрожащим голосом, наполненным болью и отчаянием, прохрипел:
— Если ты действительно так обо мне думаешь, то нам не стоит больше притворяться, правильно же?
И убежал вглубь леса. Демон так и стоял с открытым ртом и протянутой рукой, не имея понятия, что ему теперь делать. Он так и не научился разговаривать с ангелом. Кроули ненавидел себя, что тогдашнего, что теперешнего, возможно, нынешнего он ненавидел намного сильнее. Казалось, словно эта ссора глобальнее и хуже, чем та, когда букинист покинул стены книжного магазина и сердца демона. Дождь был, как Божьи слёзы: не то смеха, не то печали.
Он каждый день задавался вопросом, зачем его вообще породили, так ещё и таким злым и ничтожно маленьким. Будь он всё ещё ангелом, сложилась бы его судьба именно так? Был бы он с Азирафаэлем в счастливых отношениях, как…как сейчас? Демон наговорил столько глупостей и гадостей, и смел думать, что их отношения были идеальными? Его затошнило, а ноги подкосились, из-за чего пришлось опуститься на колени. Глаза наполнились морем слёз, а голова обречённо опустилась на собственную грудь. Он был похож на плакучую иву. Он всё испортил.
***
Ангел бежал по протоптанной дорожке, пробираясь сквозь ветки, которые периодически ударяли его по лицу. Было холодно и мерзко, а что у него творилось на душе, и вовсе страшно представить. Слёзы смешались с дождём, а на костюм стало настолько плевать, что он не мог этого описать словами. Да пусть он хоть порвётся или вообще исчезнет, ведь он также причастен к их с Кроули ругани. Те жестокие слова и обвинения пульсировали у букиниста в голове, отдавая неописуемой болью. Так хотелось спрятаться под кроватью, закрыть себя пыльными коробками и книгами, накрыться с ног до головы пледом и никогда оттуда не вылезать, создав уютный кокон.
Кроули никогда раньше не позволял себе так разговаривать с Азирафаэлем, да и не было похоже, чтобы демон сомневался в нём и его чувствах. Ангел не сделал ничего плохого, он хотел лишь провести очередной день со своим дорогим и любимым, но никак не всего этого. Букинист был так поглощён мыслями, что не заметил яму, угодив прямо в неё.
Пришёл ангел в себя только тогда, когда приземлился на правую ногу, подвернув её и полностью свалившись на бок. Вскрикнув и скривившись от боли, Азирафаэль заскулил, как растерзанный волчонок, держась за больную ногу. Самый раз, чтобы применить чудо, но ангел назло то ли себе, то ли всему миру, не применял его, продолжая корчиться и биться от дикой боли. Он тихо плакал, мычал и просто хотел вернуть время назад, когда всё было спокойно и никто не ссорился. А вообще лучше бы они остались дома и лежали целый день в кровати, попивая чай или пересматривая в сотый раз сопливые мелодрамы.
Но он так хотел показать Кроули звёзды, даже не подозревая, что тот их вовсе не видит. Всё это казалось страшным сном, из которого невозможно выбраться.
***
Каждый раз, когда в памяти Кроули появлялись белые крылья и карие глаза, наполненные жизненной силой, его охватывала всепоглощающая паника, а звёзды из памяти хотелось вычеркнуть и забыть, как страшный сон. Но куда Энтони мог деть воспоминания о собственном прошлом? Он давно закинул их в пыльный дальний ящик, но он прекрасно помнил, где именно они находились. Этого было не избежать.
— Азирафаэль! Отзовись! — демон кричал на весь лес, приставив руки ко рту и имитируя рупор. — Ангел, пожалуйста, я хочу извиниться!
Кроули казалось, будто он пошёл вообще не в ту сторону, в конечном итоге заблудившись. Он чувствовал всем своим нутром, что ангел всё ещё где-то в лесу, но где именно, не мог почувствовать. Ему было чертовски, как никогда, стыдно, что хотелось выть на обрыве горы, созывая стаю волков на растерзание предателя. Парой слов и извинениями он не отделается, а на примирительный танец рассчитывать было даже смешно. Демон понятия не имел, что на него нашло, откуда взялась эта необъяснимая злость, и как он только посмел накричать на своего ангела.
Кроули просто слишком устал ненавидеть себя и свою сущность, так её и не приняв.
Дождь прекратился, тучи рассеялись, открыв небесный холст, а ангела демон так и не нашёл. Давно стемнело, в озере, к которому случайно вышел Кроули, отражались луна и звёзды, но Змию было не суждено этого увидеть.
Обречённо упав в траву, демон закрыл лицо руками и жалобно захныкал. Он устал бегать от самого себя, загоняя себя же в какие-то ненужные рамки и окружая себя барьерами. Для чего? Ему безумно хотелось встретить ангела Кроули и поговорить с ним, разъяснить все детали или просто обнять, ничего не обсуждая. Он ненавидел себя, но и тем самым жалел.
— Не мучай себя, дитя моё.
Раздалось где-то…где-то сверху, или снизу, или с обеих сторон, а может, и в голове демона. Резко вскочив, Змий посмотрел на небо, хлопая своими большими и жёлтыми, как фонари, глазами. Это было что-то новое и необычное, с чем он ещё ни разу не сталкивался. Кто ему это только что сказал? Неужели Она…
Поднявшись на ноги, Энтони принял решение использовать чудо, чтобы найти Азирафаэля, иначе он вряд ли справится.
***
Ангел плыл в пространстве, смотря в чёрный экран. Не было ни звуков, ни запахов, ни вкуса — абсолютно ничего. Как будто Азирафаэль растворился и пребывал в пустынной комнате, о которой никто больше не знал. В один момент спина во что-то упёрлась, словно ангел доплыл до конца пространства, словно нашёл наконец-таки финишную черту своего существования.
Разлепив свои сонные глаза, — а всё выше сказанное оказалось сном, — букинист не сразу понял, что находится далеко не в яме. Он и его спаситель были на скале. Нога продолжала болеть, но была перебинтована, он этого не видел, но чувствовал стягивание эластичных бинтов, которых у него никогда не было. Осознав, что его кто-то спас, ангел тотчас посмотрел на того, кто сидел напротив него. Конечно же, это был Кроули.
— Кроули? — голос надломился, а сам Азирафаэль растерянно отвёл взгляд в сторону.
Демон внезапно встал на колени перед ангелом, взяв того за руки и крепко их сжав. Букинист не рыпался. Сердце Змия безудержно билось, вызывая болевые ощущения, а комок в горле был подобен кошачьей шерсти.
— Азирафаэль, пожалуйста, прости меня, я понимаю, что всё, что я сказал, это непростительно, но я правда дьявольски сожалею и корю себя за свои слова, — демон старался говорить внятно и чётко, но периодически останавливался, чтобы отдышаться. — Моё настроение испортилось, когда ты предложил посмотреть вместе на звёзды, я тебе никогда не говорил о своём проклятии, мне было, ну, как-то стыдно, что ли, поэтому я всю дорогу обдумывал, как бы тебе это рассказать.
Ангел внимательно слушал, поглаживая большими пальцами тыльную сторону ладоней демона. Это утешало, но Энтони всё равно был слишком взволнован.
— Я не должен был срываться и говорить такие гадости, но я всегда боялся, что в глубине души, ты скучаешь по моей старой версии, правда, это для меня самое страшное, — признавался Кроули, начиная дрожать, не то от холода, не то от охватившего его ужаса. — Пожалуйста, прости меня, ангел, мне очень стыдно, я самый настоящий ублюдок и злодей, да, я злой, и не смей думать иначе, — после чего припал губами к чужим рукам.
Азирафаэль дёрнул Энтони на себя, и тот, потеряв равновесие, упал ангелу в объятия. Букинист нежно, но крепко прижимал к своей груди тощего демона, который не совсем этого ожидал.
— Ангел? — шепотом позвал его Змий, надеясь, что ничего плохого больше не случится.
— Ты действительно сказал очень много злых и жестоких слов, мне было больно и обидно, — Кроули нервно сглотнул, обняв ангела в ответ, показывая этим, что он сожалеет, — но ты отправился меня искать, достал из ямы, телепортировал сюда и даже перебинтовал мою ногу, кстати, как ты понял, что я её подвернул?
Перед тем, как всё объяснить, Кроули потянулся к лицу Азирафаэля, пылко поцеловав его в губы. Ангел ахнул, не ожидая такой импульсивности, но ответил на поцелуй. Надолго он не затянулся и, с лёгким причмокиванием отстранившись от губ букиниста, Кроули заговорил:
— Ты корчился от боли, держась за ногу. Я не вижу звёзд, но я не слепой, чтобы не увидеть, что ты ушибся. Я так и не понял, ты уснул или потерял сознание.
Азирафаэль пожал плечами, сам толком не зная, что тогда произошло, Всё было как будто на перемотке. Они смотрели друг другу в глаза и обнимались, согревая собственные тела. Посмотрев на самую яркую звезду, ангел вдруг поинтересовался:
— Кроули, мне правда жаль, что ты больше не видишь всей этой красоты. Хотел бы я как-то помочь, но не думаю, что это возможно.
— В этом нет нужды, ангел, если я снова начну видеть звёзды, то это будет хуже для моего же состояния, — тут же ответил демон, уткнувшись Азирафаэлю в шею. — Я хочу забыть своё прошлое, а не возвращать его.
Он врал и не краснел — и ангел это прекрасно видел, делая вид, что ничего не понимает. Он лишь нежно провёл рукой по рыжим волосам, клюнув его в макушку, после чего Энтони хихикнул.
— Однажды ты примешь своего внутреннего ангела, Кроули, и тогда тебе станет легче.
Демон хлопал глазами, повторяя в своей голове эту фразу. Азирафаэль всё ещё считал его хорошим…
— Дорогой, так ты больше не обижаешься на меня, ты, — он сглотнул, — простил меня?
Азирафаэль усмехнулся, поставив подбородок на макушку демона. Не простить его он не мог, даже после таких обвинений.
— Само собой, но если ты ещё раз такое мне устроишь, — нахмурившись, но со злобной улыбкой, воскликнул ангел, крепче сжав Змия в руках.
Ойкнув, Энтони начал брыкаться, робко улыбаясь:
— Понял, понял, я и не собирался.
Азирафаэль был так увлечён очередными извинениями Кроули, что не заметил, как с неба упала звезда. То ли знак Божий, то ли где-то
ангел Кроули всё ещё создаёт звёзды и туманности.
