Луна

Лето было по особенному удушающим. Сонце жарко опаливало своими лучами, от него было трудно скрыться. Слободу с самого утра накрыла жаркая пелена. Прислужники царёвы то и дело по дворам носятся, да и те о прохладе молят. Туманила разум погода ясная. Да там, в тронном зале, на котором не только холопы веселятся но и собрания проводятся, восседал царь всея Руси. Облаченный в свое одеяние чёрное, глядел он на говорящего. А между тем, ходил впереди его взора князь Андрей, ближний да царя, рука его правая, говорил уж о предлоге важном, уж враги их буйные о мире просят. Говорил князь громко, их просьбу передавая, уж не могут супостатые от сил русских отбиться,да тут им и Речь Посполитая войну объявляет. Просят они о помощи с врагом их единым, молят о прощении и объединении. -Да будет ваша жизнь долга, коль пришлёте вы нам своих войнов храбрых, уж светится ваше имя благородное коль казною поможите. Уж на ваше решение справедливое молимся, уж Бог милостилив на земле этой грешной.-на том и закончились последние строчки письма. Смолк Курбский, томко взгляд на государя поднял. Не спешил на место свое садится без решения государева. Да томко и другие в просьбу этокаю вникали, скривили бояре морды свои ненасытные, перешоптываться стали. Уж по ним то видно недовольство сиё, боробанят пальцами по столу да всё на царя поглядывают. Да среди них и Басмановых видать, сидят по леву сторону от царя. Сами то только с похода давнего вернулись, да так и сразу сюда. Уж истощёны их тела могучие, але уж царь позвал, томко вздохнуть и получится. А меж тем выждал Курбский ещё пару мгновений да вновь голос подал: -слово за вами светло-государь, уж ли стоит нам этакий мир заключать? Всё их просьбы истолкованы, бумага пожелтевшая зачитана, аль слово последнее всегда за царём стоит. А он и не спешил отвечать. Казалось и мысли его о другом то были. Перевёл он взгляд свой, холодный до мурашек, на говорящего, да и спросил: -Да коли они с такими почестями мир хотят, али им надобно чего?-давно уж вера государя в справедливость исчерпана была, и тут кажется подвох сыскать сможет. -уж просят они, великий государь, помощь при войне их, денег просят, и бойцов хороших. -то-то и оно, уж чего... И байцов падавай. - перевёл взгляд он на верного друга своего, воеводу, Алексея. Уж и сам государь заприметил слабость на его лице. Тот сидел с лицом нахмуренным, обдумывал видать все тщательно. Лишь на лице поступали морщины изрядные, то и дело лоб покрывали. -Что скажешь, Алёша? - разнесся голос по залу. Вздохнул воевода глубоко, да заговорил поднявшись с места. -уж вели молвить царь, али негоже это, что б войны наши преданные да на чужой земле гибли. Уж не упакоятся их души грешные. Сами то мы с похода дальнего воротились, уж потерь не сосчитать на границах наших. А ежели покуда мы им войнов наших отдадим, на нашу землю напасть соберутся? Да вновь все голоса в зале умолкли. -Уж извольте-перевёл свои речи князь на Басманова-а коли и дадим им того что требуется, они и нас озалатят за помощь. Да и врага общего они бьют, нету и помыслов про их измену. - Спокойным и ровным тоном разнеслось иное убеждение. -Да чтоб Иуды эти окаянные... -Да я гляжу ты многое про души грешные знаешь-такими тихими и острым словами Курский целился в самое Басманово-сердце, и без того уставшего от всего воеводы. -Полно вам... Ишь, балаган устроили От слов пронзительных смолки сразу двое, ибо государь велел. Уж и не решён вопрос, да и советов ждать не от кого. Лишь только расселись все по местам своим, Фёдор поклал локти на стол, в руке бокал держит, другою голову подпер. Так и мгновение спустя заговорил не громко: -чего ж бы нам своих условий не выдвинуть? Слова эти отцу своему сказать хотел, но прослышал их государь. Лениво перевёл он взгляд свой на юношу, да и кивнул головой. Тут уж юнец засиял от самодовольства. -Уж коли и мир мы подписываем, чего ж бы нам не помочь? Але не в убыток себе? -выкладывай уж, что надумал Басман?-может никто и не замечал, но нравится царю нрав этого мальчугана. Уж больно рассудителен он в свои годы то, да и не боится чего ляпнуть. -Уж коли и просят они ценности наши, так пошлём им хлебу. Сказаны эти слова были с такой серьезностью, что на смех раскрепостились все бояре. Уж и глядели они как на дурака какого, да у виска покручивали. А меж тем царь внимал его словам, призвал дальше говорить. -Мы, Иоанн Васильевич, люди с добрыми намеринеями. А коли так, и поможем несчастным этим, будем им припасы привозить. А коли свежо и духмяно то и любой воин долго проживёт. Да и о чем ещё воин будет думать, во время смерти и разрухи, как выживать людям? Больший смысл слова преобретать стали, але не успокаивался мальчишка: -Мы государь, остаться в стороне не можем, коли и будут недруги их землю забирать то и погибнут то солдаты преданные, а так они думать не будут где подкрепиться можно будет... И тут раздался стук посоха тяжёлого, не испугался, не отдёрнулся Фёдор, лишь боле глаза свои раскрыл на царя глядя. -Ишь как... - все что государь сказал, да развернулся быстро к выходу и тень его смеркла. Всё в зале с замиранием сердца ждали, кое решение государь вынесет? Но ответ они пока не узнают. Повернулся Басманов-старшый к сыну своему, а тот все смотрит вслед государю -Уж не разгневал я царя, батюшка? - Всё мы царя гневаем, советы наши уж больно старческие, уж не ляпай чего папало. - Всё сияли голубые Федены глаза, и в груди что то ныло. Уж больно плохо выглядел царь, то ли один он это заметил. Вечереет, сгущаются сумерки яркие, небо усылают. Накрывает землю русскую мрак тёмный, укрывает от солнца яркава. Сменяется жара на лёгкий ветерок. Да ко времени тому уж и спать собираются. Вот только нашёлся тот юнец удолой, не до сна ему, порезвиться желает. Да на гнев царский напрашивается. Уж хотел он перед сном к государю зайти, да с чистой совестью выйти. Аль не пускают его, загородили рынды двери покоев заветных, говорят никого царь видеть не желает. Сколько не пробивался Басманов, не пускали его. Ушёл как есть-не с чем. Да только не унимался юнец, по другой дороге пойти решил. Сами то царские покои на самом верхнем тереме находились, на третьем. Как вышел он на крыльцо пред хоромами, думу думает, как залесть туда. Да и предстало пред его взором дерево, дуб со стволом своим могутным. Ветви его едва крыши балкона царского касались, а от туда уж мог он и в покои зайти. Не проблема для него было на дуб залесть, только мышцы измученные ныли. Уж вон и покои царские виднеются!. -Басман! - уж тут и оторопел Федька, сам то на крыше стоит, а звук вот как слышен хорошо. Едва глянул он вниз, так и застыл. Стоит под ним сам государь, да на лице его хмуром ухмылка застыла. -Это что за повод такой странный, по крышам шарахаться? Да не смел Фёдор свысока на царя глядеть, спустился к нему на балкон, да в поклон согнулся. -Уж простите холопа своего верного, за рвение с вами поговорить великий государь. Да только не унимается душа моя, от мысли проклятой что я разгневал вас речами своими. Уж ежели и сказал я что по глупости, не гневайтесь государь. -Полно тебе Федюша, да только не глупости наговорил ты. Решения ясное отыскал. Уж теперь и одолеем мы врага нашего, силами общими. Расплылось лицо юноши в улыбке широкой, уж и услужил он. Да и ветерок кудри его вьющиеся калышет, вьются они и рассыпаются на плечах. Глубоко дышит юноша, да на государя взирает. Лицо его залито светом луны, лишь мягкая улыбка привлекает взор. Уж стояли бы так ещё дольше кабы царь не изволил молвить, да перебил его Басман: -Царь светлый, уж изволите рабу своему верному осмелиться предложить вам некое. - на лице играл азарт. -Уж говори прямо раз осмелился.-сама игра эта начала царя затягивать, заиграл азарт в глазах его пасмурных. - Хочу вам место показать пригожае, от туда всё небо звёздное видать. Луна так и сияет! Да и ропот воды тихим звуком в уши бьёт. - Уж и много я мест повидал... Не удивит меня. - Уж кому ведать, видать и удивлю. С лёгкой надеждой смотрел он на государя, глаза не отводил. А государь то сам лишь и мог вздохнуть. Ухватил Федя шанс этот, уж не упустит. -Уж и милостивый вы царь, побегу лошадей запрегать. - на ходу проговорил юнец и полез с балкона на землю спускаться. И как спустился так и пошагал резво к конюшне. Проводил его Иоанн взглядом да и направился прочь из покоев своих. Лишь на входе сказал рындам кабы шли, на проходе до завтра не появлялися. Уж спала Слобода сном крепким, в темень окутанную. Лишь только неслись два коня резвых, друг друга обгоняя, то и дело будто в салки играли. И путь их был не близок. Але, заехали они на холм высокий, до верху кустами украшенный. Да с холма того, вниз на берег глядя, виднеется гуляние звонкое. На берегу уж и костёр горит ярким пламенем, да и юноши с девками резвяться. А меж тем и реку видать за их спинами, тихую и спокойную. На холме том, куда други заехали, луна сияла всеми бриллиантами. То и дело перелевалась, одна сторона затемнялась, другая же сияла словно солнце. Уж как спрыгнули всадники с коней, не видать их на холме. А меж тем глядит Иоанн, зачарован будто. Уж сколько времени минуло, николи он так сердцем не отдыхал да не резвился. Всматривается в небо ночное и вокруг себя никого не видет. -Уж удивил я вас, Иван Васильевич? - с усмешкой на губах спросил опричник. -Да, видать и вовсе я в покоях своих заседелся, уж хоть Дурная моя голова развеется.-Больно ловко привязал Фёдор скокунов к ветке ближней, да и уселся на траву качающуюся. Так и царь сделал, сел ближне к Басманову, да и залюбовался на красоту этокаю. А там внизу и яркий смех доноситься, не в силах государь великий улыбки сдержать. Со всей смутой и позабыл он, каково это-сидеть бездумно, тихо,да в таком месте зачарованном. -Знаешь Федя, молодец ты что вывез меня в место такое, давно я позабыл и про гуляния, и про жизнь ребячискаю. А ведь хочу как тогда было, прибежать к матушке, да в ласку её окунуться. Да стоило Грозному перевести взгляд на тушу юноши, как понял что тот прям в сон валится. Не сдержал улыбки Иван, приобнял Басманова за плечо, да на себя повалил. Лежит Басманов на плече царском да и больше прижимается. Уж и ветер дует не тёплый, а он лишь больше к теплу жмётся, как кот ластится. Царь то и дело поглаживал волосы тёмные, перебирал да за ухо заправлял. Хорошо тут было, вдали от Иуд и лукавства, от врагов да дел важных. И душа его согревалась от ласки тела прижимающегося.