Snakes and ladders

Мне кажется, что этот ужас никогда не закончится. Чувствую, как глухие спазмы в груди подгоняют тошноту к горлу, и усиленно трамбую все ощущения внутрь, убеждая себя, что у меня будет время пережить всё позже. Если выживу. Не совсем уверена, сколько времени мне потребовалось, чтобы прийти в чувства, но, словно, выныриваю из прострации, как только на руки капает слегка красноватая жидкость. Осознание, что меня незаслуженно и несправедливо пытали и даже порезали лицо, бьёт по голове и поднимает очередную волну гнева. Когда я выберусь, обязательно найду ближайший полицейский участок и заявлю на этих сволочей. Мысли о мести придают мне сил, и я поднимаюсь с пола слегка пошатываясь. Бегло окидываю помещение взглядом: достаточно большое помещение, обставленное стройными рядами железных полок-шкафов, нагруженных кипами чёрных вещей и берцев, и освещённое уже знакомыми плоскими лампами. Понятия не имею, как здесь оказалась, и что за чертовщина здесь творится, но место самое удачное. Почему-то у меня нет ни единого сомнения в том, что за железной дверью, которая находится слева от меня, могут находиться точно такие же бандиты как те, с которыми мне довелось встретиться чуть ранее. Одна надежда — я каким-то чудом не встречу никого, либо людей будет так много, что мне удастся затеряться. И что-то мне подсказывает, что в чёрном это сделать будет легче, чем в пижаме. Действовать нужно крайне быстро. Устремляюсь к ближайшему стеллажу и быстренько осматриваю вещи. Судя по ассортименту, я нахожусь в каком-то милитаризированном или около того месте, ибо ничего кроме футболок, штанов и форменных курток не вижу. Интересно, почему всё чёрное? Это какой-то культ или специализированный отряд? Судя по двум, встреченным ранее, субъектам надеяться на общество обычных клерков мне не приходится. Сначала хочу скинуть пижаму и запрятать её куда-то под шкаф, но останавливаюсь — мало ли её найдут, и как-то определят мою личность по ДНК? Не совсем уверена, можно так сделать или нет, но внутренний невротик не оставляет выбора. Кое-как выуживаю штаны из плотной грубоватой ткани и натягиваю прямо поверх шорт, закрепляя на талии толстым ремнём — иначе они будут слетать, а затем влезаю в однотонную футболку, с радостью отмечая, что одежда немного скрывает мою фигуру и очертания одежды. Наспех беру две плотные куртки под стать штанам, и секунду размышляю, какую лучше взять — с одной стороны мне необходимо скрыть очертания тела, но с другой коротышка в чрезмерно мешковатой одежде тоже может привлечь внимание. Беру куртку поменьше и чуть ли не до шеи застёгиваю молнию, а после подворачиваю рукава формы. Как на зло, рядом нет никаких кепок или шапок, чтобы прикрыть волосы. Ещё минут пять раненым зверем мечусь среди полок, пока не нахожу ящик с платками. Бинго! Кое-как прячу длину волос под куртку, а затем повязываю платок на манер косынки. К сожалению, носков нигде нет, поэтому грубые берцы приходится натягивать на босую ногу. Лишь надеюсь, что их предыдущий хозяин не страдал грибком. Какая ирония! Я на грани смерти, а переживаю за гигиену. Зеркал или стеклянных поверхностей нигде нет, поэтому не могу оценить состояние недавнего ранения. Лишь надеюсь, что крови было не так много. Беру второй платок, смачиваю собственной слюной и аккуратно прохожусь по щеке. Что же… я сделал всё, что могла! Прячу платок в карман куртки, чтобы не оставлять следов, и подхожу к двери, на секунду замирая. «Дами, прошу, соберись,» — говорю себе и шагаю вперёд. На удивление коридор, более напоминающий подземные ходы, оказывается пустым. Лево или право? Стороны идентичны, поэтому иду налево, подобно дикому животному вслушиваясь в каждый шорох. Успеваю ещё несколько раз повернуть прежде, чем начинаю слышать первые голоса. Коленки тут же начинают трястись, но тот факт, что часть из них женские, как-то успокаивает. Тогда моя теория о том, что нынешние обитатели — военные или около того, рушится. — Джоз, не хочу туда идти, — раздаётся мужской бас, и едва успеваю притормозить как на перекрёстке двух коридоров, прямо передо мной, проходят два человека в чёрном. Говорившим оказался достаточно внушительных габаритов мужчина с выбритым затылком, а вот его спутницей было достаточно высокая женщина в такой же куртке как у меня. Стараюсь незаметно последовать за ними, тем не менее стараясь держаться на расстоянии, чтобы в случае чего хотя бы попытаться удрать. — Как хочешь. Можешь прямо сейчас идти на пост, — как-то обозлённо отвечают ему, и мужчина цокает. — Ещё чего. Опять слушать тупые шутки Марка? Лучше тогда буду помирать от скуки на этой церемонии. И чего она тебе сдалась? — Фокс, намекнул, что меня могут задействовать при работе с неофитами. Хочу посмотреть, кто из них чего стоит, — недовольно отвечает ему брюнетка. «Неофитами»? А это кто такие? Как кадеты или срочники? — И ты ему поверила? — как-то злобно ухмыляется он. — Ты забыла, что этот злопамятный сукин сын точит на тебя зуб? Да он скорее свой ремень сожрёт, чем позволит тебе продвинуться по карьерной лестнице. Что ответила ему Джоз, я не слышу, так как мы вышли в какой-то просторный холл, переполненный людьми в чёрном. На секунду я сбиваюсь с шага, так как внутри поднимается паника. Вдруг кто-то из моих новых знакомых здесь? И как много людей вообще знает, что на их территории посторонний? Может, я уже в розыске? Но останавливаться нельзя. Те двое уже отошли от меня на приличное расстояние. Я даже выдыхаю, когда понимаю, что они идут куда-то на выход, так как за то и дело открывающейся дверью перед ними мелькает солнечный свет. Я посильнее опускаю подбородок, и стараясь не бежать, нагоняю ничего не подозревающих проводников, рассудив, что, находясь в группе, не вызову много подозрений. Как только мы выходим из здания, я ощущаю невероятное счастье. Словно целый валун упал с моих плеч. Солнечный свет на секунду ослепляет меня, и я с удивлением понимаю, что соскучилась по просторной улице, не ограниченной серыми обшарпанными стенами. Конечно, было бы странно, если бы я предпочла вернуться обратно. Пока парочка устремляется куда-то вперёд, я быстро поворачиваю на право в надежде на то, что меня никто не остановит. Где-то под курткой позвоночник чуть не сводит от ужаса — так сильно я напряжена. То и дело по пути мелькают люди в чёрном, но я слегка расслабляюсь, когда понимаю, что они не проявляют никакого интереса ко мне. Видимо, моя маскировка оказалась крайне удачной. Когда последние опасения проходят, и я теряю из вида место своего заточения, я начинаю с интересом рассматривать окружение, чтобы понять, где вообще нахожусь. Район выглядит крайне… заброшенно. Потрёпанные здания с какими-то мутными окнами, полопавшаяся местами плитка, неаккуратные кустарники и буйная растительность, кое-где покрывающая даже здания, пугают меня, так как я вообще не узнаю локации. Может, я не в Чикаго? Но как это возможно? А если меня накачали наркотическими веществами и вывезли куда-то за город? Но когда? Пробрались в мою квартиру? И зачем тогда подкладывать меня к мужику в кровать? Чепуха какая-то! Может, я сплю? Тогда этот сон чересчур реалистичен. Да и берцы натирают как-то явно. На всякий случай щипаю себя, но от этого ничего не меняется. Ясно. Значит не сон. Тогда надо думать, как вернуться обратно и перед этим не двинуть кони. Денег у меня нет. Телефона нет. Стоп. Может у меня его и нет, но можно же попросить у прохожих! Оглядываюсь по сторонам и чуть ли не подпрыгиваю от радости, когда спустя время вижу женщину в синем платье через дорогу. — Подождите, пожалуйста, мисс, — окликаю её и несусь вперёд, рукой придерживая платок. Женщина останавливается и слегка кривит губы, когда замечает меня. — Чем могу быть полезна? — уточняет она, нетерпеливо постукивая каблуком о каменную поверхность. — Скажите, пожалуйста, можно от Вас позвонить? — незнакомка как-то теряется, задумчиво окидывает меня взглядом и неторопливо произносит: — Ничем помочь Вам не могу, — внутри что-то бухает, и я готова расплакаться. — Ну пожалуйста… — начинаю канючить, и на её лице отражается недоумение. — Мне очень надо! Я быстро! — Девушка, — восклицает она. — Я же сказала, что помочь ничем не могу. Вы можете попробовать дойти до Искренности и спросить там. — А как туда дойти, не подскажите? — радостно хватаюсь за последнюю соломинку. Женщина как-то растерянно окидывает меня пристальным взглядом и указывает рукой куда-то в сторону. — Спасибо! — лепечу и бегу по указанному направлению, с запозданием осознав, что не спросила о более понятных инструкциях. И что такое «искренность»? Может, торговый центр? Не думаю, что пропущу его. Однако весь энтузиазм резко спадает, когда я не нахожу никакого торгового центра, а вместо это бреду по ещё более разрушенным улочкам. Меня пугает тот факт, что на протяжении всего этого времени я не вижу ни одной машины или публичного транспорта, но я продолжаю упорно идти вперёд. Как минимум, я выжила в том аду, поэтому дело осталось за малым — найти телефон. Задумчиво пинаю носком берца камешек, пока не натыкаюсь взглядом на несколько высоток, темнеющими своими громадами на фоне солнца. Вот оно! Я нашла. Ускоряю шаг, не отводя глаз от желаемых зданий, поэтому не сразу замечаю, что перед ними расположился какой-то странный по форме камень. И чем ближе подхожу к нему, тем быстрее бьётся в груди сердце. Остаётся буквально метров двести до камня, когда где-то на задворках сознания мелькает мысль о том, что где-то я это уже видела. Только где? Упрямо иду вперёд, пока, наконец, понимаю, ЧТО передо мной. Я не могла не узнать это место хотя бы потому, что на протяжении последних пяти лет, почти каждый раз ходила мимо него со стаканчиком кофе из Старбакса, а на моём рабочем столе в кабинете стояла рамка с селфи на фоне именно это скульптуры. И хотя внешний её вид выглядит так, словно, она пережила атаку зомби, сомнений у меня нет. Не замечаю, как оседаю на землю примерно в шестидесяти метрах от Клауд-Гейта, одной из основных достопримечательностей Чикаго. Что.Блять.Происходит?! От пережитого стресса начинают течь слёзы, которые я даже не пытаюсь смахнуть, ибо слишком ошарашена внезапным открытием. Словно издеваясь, где-то на фоне раздаётся визг шин, и на сохранившихся отполированных пластинах я вижу отражение нескольких военных внедорожников, из которых начинают выскакивать люди с оружием. Последними неторопливо вышли двое: мужчина средних лет и мой невольный сосед по сну. Не знаю, как его образ ещё не стёрся из моей памяти, но я даже не сомневаюсь, что это он. Я начинаю грубо сжимать свою коленку, чтобы хоть как-то унять чувство обречённости и разочарования от того, что мои шансы на жизнь просочились как песок сквозь пальцы. Весь тот путь, который я проделала и усилия оказались бесполезны. В итоге я столкнулась с ним, и мне даже нечем себя защитить. — Всем соблюдать дистанцию! — грохочет мой мучитель, поднимая правую руку вверх, и все остальные замерли по стойке смирно, не отрывая своего взгляда от меня. Я понимаю, что бессмысленно сидеть к нему спиной и игнорировать, поэтому слегка неуклюже встаю и разворачиваюсь лицом. Мы как два ковбоя стоим напротив друг друга и рассматриваем оппонента, гадая «атакует/не атакует». А он ещё больше, чем я думала раньше: выше меня головы на две с половиной минимум, с хорошо развитым телом, упакованным в чёрную куртку-пиджак, массивной шеей и чёрным пирсингом в брови. Я как-то затравленно смотрю в его светлые глаза и понимаю, что он точно также рассматривает и меня, но взгляд его в отличие от моего, растерянного, цепкий и напряжённый. Как если бы я была потенциально опасным подрывником с зажатой гранатой в руках. Как мне показалось, он недовольно кривит губы, когда видит мой порез на щеке, но молчит. — Где я? — всё-таки задаю вопрос, продолжая всхлипывать. — Ты в Чикаго, — медленно и с расстановкой отвечает, но приблизиться не пытается. Хотя я понимаю, что это расстояние — лишь иллюзия, и если он захочет, то в считанные секунды окажется рядом и закончит начатое ещё ночью. — Но как…? Я ничего не понимаю… — в бессилии взмахиваю руками и ещё раз оглядываюсь на скульптуру. — Мисс, — подаёт голос мужчина постарше, что всё это время стоял позади блондина. Я перевожу взгляд на него, и понимаю, что выглядит он более дружелюбно, хоть и взволнованно. — Я понимаю, что Вам страшно, но обещаю, что мы Вам не навредим. — Вы, действительно, думаете, что я поверю? — горько усмехаюсь, ничуть не тронутая ложными обещаниями. — Я уже познакомилась с вашим… гостеприимством. — Я понимаю, что наш… товарищ был крайне груб, но и Вы поймите нас, мы понятия не имели, кто Вы, да и обстоятельства вашего… появления были крайне необычными. — А то есть сейчас Вы знаете, кто я? — Нет, — вновь подаёт голос первый, и я вновь обращаю внимание на него. — Я понятия не имею, кто ты, и не буду извиняться за свои действия до, но теперь предлагаю тебе свою протекцию. Он говорит это сухо, но искренне, однако, в голове никак не укладываются причины таких перемен. Протекцию? Мне? От кого? Не от себя же самого. Хочу ехидно уточнить, но молчу. — Однако сейчас ты не в том положении, чтобы отказываться, — продолжает он. — У тебя два пути: отказываешься, и я сам лично тебя оглушу и увезу в Бесстрашие, где посажу в камеру, либо же ты проявишь сообразительность и добровольно последуешь со мной, и, я обещаю, ни один волосок с твоей головы не упадёт. Как видишь, оба варианта подразумевают один исход. — А остальные люди здесь зачем? Для массовки? — я окидываю взглядом замерших бойцов, старательно оттягивая момент принятия решения. — Можешь считать и так, — не ведётся он. — Так что? — А какие гарантии, что меня не тронут? — Никаких, — просто отвечает и подходит чуть ближе, — только моё слово. — И всё? — как-то разочарованно тяну, отступая шаг назад. — Ничего не хочу сказать, но в последнюю нашу встречу ты меня чуть не придушил, а потом вырубил. — Так твой ответ? — нетерпеливо цедит он, и я понимаю, что как бы не пыталась придумать хоть что-то, выход был только один. Я в последний раз поворачиваюсь в сторону Клауд-Гейта и делаю решительные шаги в сторону своего недавнего ужаса понимая, что впереди меня ждёт только неизвестность, а жизнь будет напрямую зависеть от опасного психопата.