Можжевельник

      Повествование стоило бы начать с какого-то особо омерзительно привлекательного случая в стенах приюта, где настороженные и недоверчивые, обычно холодные темно-карие глаза пылали бы жадным счастьем при виде письма. Но вот только началась эта история задолго до того момента, как чопорная женщина не совсем уж пожилых лет, но уже и не молодых, протянула в морщинистой руке своей бумагу. Состаренную, неприятную на ощупь, но теплотой своей греющей покрытое льдом сердце одной очень талантливой сироты. Та дама, как мы уже и обговорили с тобой, читатель, средних лет, вымученно вздохнула, и морщины, что будто старили ту еще лет на десять, в мгновение сошли с лица, распрямившегося в гримасе искренней радости за чужое счастье. А девочка с состаренным письмом в руках скромно и очень вежливо улыбнулась одними кончиками губ, и отчего-то женщина была уверена — она не дарила такую светлую улыбку давно. А может и вовсе никому, что, конечно, ощущалось приятно.        — Удачи вам, Ирма, — прошептала напоследок профессор Минерва МакГонагалл, кидая прощальный печальный взгляд на юную волшебницу с тяжелой судьбой. Минерва встала со стула, шурша своим необычайно чудаковатым платьем по английски современным меркам девяностых годов, а позже, покинув приют святого Иосифа, и вовсе аппарировала.

***

Старая и седая женщина глухо прокашлялась, завернулась в теплую шаль с белыми кельтскими узорами и уставилась на кусок пергамента. Стоило сходить за бодроперцовым зельем, чтобы неожиданная простуда быстро прошла и не скосило на пару дней, подумалось ей. Времени болеть не было. Нужно было продолжать нелегкое и отчасти неблагодарное дело. А кому теперь ворчать! Волшебница писала, казалось бы, типичный бульварный романчик, с нотками историзма. Однако не все знали, какую роль эта пожилая ведьма сыграли в дальнейших событиях. Мадам Эйвери всегда была просто наблюдателем. Но зато с каким отменным взором!       Так вот, мой дорогой читатель, прочитал ты вовсе не начало этой истории, а конец одного этапа жизни, степенно переходящего в более ответственный и тяжелый — обучение в школе Чародейства и Волшебства. Логично задаться вопросом, а чья же все-таки это жизнь!       Это жизнь Ирмы Аддерли. Конечно, Аддерли она вовсе не была, эту глупую маггловскую фамилию, которую имел в Лондоне каждый второй, ей дали уже в приюте. Примерно в ноябре 1981, в год рождения юной волшебницы. Свою фамилию Ирма страсть как не жаловала и считала, что она явно не заслуживает быть настолько посредственной и никаким образом не выделяться из послушной серой толпы. В некотором роде подобным мыслям в свое время предавался другой, не менее интересный и талантливый сирота. У него тоже была неказистая, неблагородная фамилия и имя, словно у дворового кота. Судьба очень занятно распоряжается человеческими жизнями. Хотя, могут быть это проказы Мордреда или насланные Морганой испытания, а может и само благословление Мерлина.       Интересно было следующее! Более удивительно схожей вводной в судьбе двух этих осиротевших волшебников было другое. Они родственны по крови и по наследию самого Салазара Слизерина, одного из великих Основателей Хогвартса. И кем же они друг другу приходились? Это забавно, но кровными дедом и внучкой.       Только дедушка был у Ирмы совершенно непрост. Настолько непрост, что именем его в магическом мире было Тот-Кого-Нельзя-Называть. Редкий, очень редкий маг мог позволить себе назвать самого Лорда Волан-де-Морта истинным именем! Маги, знаете, как и обычные люди, простецы их словами, сильно подвержены коллективному сознанию и психологическому запугиванию. Хотя пугать было чем. В своем время Тот-Кого-Нельзя-Называть вместе со своими верными слугами и товарищами по бою Пожирателями Смерти устроил настоящий террор и кромешный ужас, окутавший магический мир на годы. Если выражаться правовым языком, это была просто гражданская война. Начиналось все с политических распрей между чистокровными волшебниками и теми, кто чистой крови в своей плоти имел либо же на половину, либо же не имел вовсе. Настоящий раскол и классовые притязания в сознании волшебников, казалось бы расы намного умней человеческой, посеялся еще во времена незапамятные. Казалось бы, из ныне живущих застал их только Альбус Дамблдор. Честно, иногда кажется, что это только потому, что никто из волшебников в душе не исчисляет, сколько директору магической школ лет. Кажется, сто пятьдесят… Ну с явным драккловом хвостом. В общем, это долгая история, которую вы еще успеете послушать из уст самых непосредственных чистокровных волшебников, которыми будет окружена Ирма на протяжении всего этого славного рассказа. Одни истории Драко Малфоя куда уж не шли.       Так что же по поводу Того-Кого-Нельзя-Называть? А дельце в том, что Лорд Волан-де-Морт, в свое время еще ученик Хогвартса, староста и просто обаятельный красавчик, гениальный как драккл Том Марволо Реддл — это его настоящее имя, на протяжении своего обучения в школе сколотил вокруг себя самую настоящую шайку слуг! А слугами его, на самом то деле полукровки, были чистокровные волшебники. Вот такая однако же оказия, читатель! Почему же так вышло? Как уже и обговаривалось, Том Реддл умел очаровывать и убеждать. Это был такой морганин сынок, который словно был рожден для управления и манипуляциями над людьми. Мог вот он внушить кучке недалеких чистокровок их и, в первую очередь, конечно, собственное превосходство. Что смотрелось очень и очень сюрреалистично в реалиях реддловской родословной. Мать его, Меропа из рода Гонтов, которые сто с лихом лет плодились друг с дружкой и передавали собственным потомкам безумие, старую разваленную хибарку и парселтанг — умение говорить со змеями, влюбилась в маггла. Нужно понимать, что красавицей Меропа не была от слова совсем, простеца она и вовсе не интересовала, а потому додумалась опоить того любовным зельем. В результате такой вот, прости Мерлин, любви, родился мальчик Том. Мать его из рода выгнали, отец не принял, оказался в итоге он сиротой в приюте Вула. Нет страшнее места для ребенка, чем приют. Особенно для ребенка-волшебника. И особенно в период второй маггловской войны.       Но каким-то чудесным, магическим способом, Реддл смог выбраться из грязи в великие темные волшебники. Ну, по крайней мере, таким себя считал сам глупец Томми, и таким его считали верные подпевали.       Мадам Эйвери усмехнулась, дописывая последний абзац. Ей не было бы смешно, если бы она не училась когда-то с Томом Реддлом на одном курсе. Она вспомнила тот момент, когда самый Темный-Претемный Лорд-Прилод подходил к Эйвери с очень заманчивым предложением.       Эйвери тогда сидела в гостиной Слизерина одна, занимая кресло прямо у камина. Она задумчиво смотрела в огонь, думая о тех семейных проблемах, что свалились на ее плечи слишком рано. Родители погибли за идеалы Грин-де-Вальда, а братец намеревался попасть в очередную заварушку с садистом-полукровкой. Девушка фыркнула. Не так много студентов их факультета не потеряло голову от влюбленности в этого паренька. Особенно раздражало, что ее младший брат тоже носится как угорелая мантикора! Хвостиком! За этим…! Эйвери не могла подобрать слов для описания своей глубочайшей ненависти и презрения к полукровке-старосте. Не могла она, к сожалению, подобрать верных слов, аргументов, убеждений и при разговоре с братом. Ох, знал Салазар, в каких словах она прокляла тот миг, когда Эдриан, ее любимый братец, принял эти протеевы чары на руке, изображающие череп со змеей, когда вступил в, Модред их подери, Вальпургиевы рыцари! Как же ведьма горько плакала по ночам, осознавая насколько далеко они с братом стали друг от друга. Эйвери ощущала скупое одиночество, будто потеряла часть самой себя после последней ссоры, когда Эдриан нагло и дерзко заявил, мол, сестрица, не верю тебе ни на кнат, за Томом будущее, а с тобой больше общаться не желаю, ступай прочь.       Будущая мадам Эйвери держала себя в руках. Отсутствие людей в гостиной не означало, что нужно показывать свои истинные эмоции и предаваться переживаниям. Она глухо вздохнула. А позже почувствовала чье-то присутствие за своей спиной. Оборачиваться Эйвери не стала, если кто-то захочет к ней обратиться — сделает этого.       Лучше бы она даже не думала об этом. Медленно, словно хищник, увидевший добычу, на соседнее кресло присел сам Том Реддл. Девушка криво ухмыльнулась, скрещивая руки и перекидывая ногу на ногу. Реддл внимательно осмотрел ее позу и, как будто бы сделав для себя какой-то вывод, начал разговор:       — Эйвери, — он миленько улыбнулся одними уголками губ, кивая в знак уважения, — Как твои дела? Почему сидишь одна, скучаешь?       — Даже если мне скучно, это явно не твоя забота, Реддл, меня развлекать, — холодно отметила ведьма, — Давай сразу к делу. Что тебе от меня нужно?       Реддл просиял как начищенный галеон. А девушка думала, что ее сейчас вырвет, настолько скрутило внутренности от омерзения.       — Я рад, что мы друг друга понимаем, — староста наклонился в сторону слизеринки.       Взял небольшую паузу, лукаво смотря за реакцией ведьмы, а потом начал вещать что-то о чистокровном величии, небывалом богатстве, важности традиций и прочей лапше, которую он любил вешать на уши другим слизеринцам. Пока пропагандистская тирада о чем-то слишком великом активно шла из уст Реддла, девушка молча достала портсигар и закурила. Не пожалев предложить сигаретку ублюдку, конечно. Отказался. О здоровье печется. Эйвери внезапно стало очень и очень смешно. Она курила, а он все вещал и вещал.       -… только представь, как представь, как изменится мир! Мы будем прославлены в истории! А грязные маглы будут знать свое место! Ты согласна со мной, Эйвери? Согласна стать в начале, вместе со мной?       От одухотворенности Реддла тошнота подходила все ближе и ближе к горлу, и ведьма была уверена, лицо ее тогда было рвотно-зеленого цвета, а взгляд ненавидящий и смотрящий за старосту. Услышав последний самоуверенный вопрос этого сопляка, где-то в глубине души она рассмеялась. Глупец. Какой же глупец.       — Знаешь, что, — начала она, — Иди-ка ты нахуй, Реддл, — смачно припечатала Эйвери, внимательно наблюдая за реакцией собеседника. Ей хотелось радостно смеяться, когда его желваки напряглись от ярости. Его темные глаза сузились, перед тем как он выдал вот такую тираду:       — Ты пожалеешь, глупая самонадеянная девчонка, — шипел он, видимо полагая, что слова его будут иметь влияние на девушку. Идиот.       Мадам Эйвери прожила большую насыщенную жизнь. Сейчас она сидела на втором этаже собственного особняка, по обыкновению осеннему хандрила и писала этот рассказ. Пожалела ли эта глупая самонадеянная уже бабушка? Ни разу. Нисколько. И никогда. Жалела она только о курении в таком юном возрасте. Хронический кашель уж больно доставал!       В общем, чтобы закончить россказни о Томми Реддле, стоит сказать, что в итоге до величия он добрался. Если глава в Истории Магии о том, как его убил младенец можно считать чем-то великим. Умер Реддл 31 октября 1981 года. В день рождения своей внучки, как ведь забавно!       Наверное, дорогой читатель страсть как интересуется, откуда у такого редкостного карьериста и захватчика мира, как Лорд Волан-де-Морт семья. Кажется, чем-то невозможным, чтобы Темный Лорд и любил кого-то, кроме своих идей.       Так он и не любил никого.       После окончания Хогвартса, Реддл попытался стать учителем Защиты от Темных Искусств в родном замке. Чем было мотивировано решение молодого человека, которому все пророчили политическую карьеру, непонятно до сих пор никому. Даже его сторонникам. И примерно где-то между отказом Реддлу о должности в школе и его приключениями в Албании, он зачал ребенка вместе с женой его доброго соратника — Сильвануса Селвина. Габриэла Селвин была девушка необычайно аристократичной, статной красоты. Она была старше Сильвануса на два года, и муж ее вовсе не любил. Поэтому когда Реддл рассказал Селвинам о своем желании иметь продолжение наследия Салазара Слизерина, те тут же решились на такую необычную авантюру. Скажите дикость? Именно она. Однако для Селвинов это была самая настоящая честь! Иметь ребенка — наследника Слизерина.       Так появилась Катерина Гонт, чье рождение явно было укреплено разными ритуалами. В общество ее выводили как Катерину Селвин, официально законнорождённую дочь Селвинов. Но как ходили слухи, сам Реддл надеялся на наследника, а не наследницу. А оттого дочь и не любил. Навещал ее редко. Сама девочка была окружена лучшими гувернантками и учителями, в Хогвартс ее не пустили. Тогда в целом детишек Пожирателей не пускали учиться под оплот добра и света, сидевшего в директорах. Девушкой Катерина Гонт по рассказам была вовсе недурной, с яркими аристократичными чертами, темно-карими глазами, иссини черными волосами, высокими скулами. Да и в целом, как под копирку, походила на молодого отца. Мало чисто внешне досталось ей от рода Селвин, что не укрылось во время гражданской войны. А особенно не укрылся этот факт от Ордена Феникса и самого Дамблдора. Но догадки о родстве Катерины с Лордом Волан-де-Мортом так и остались на этой фазе, ведь подкрепить их было не чем.       Но несмотря на все идеи, упования и желание Реддла о том, что Катерина станет важной политической фигурой, сильной волшебницей и его правой рукой, все они разбились в пух и прах. Было две причины. Первая крылась в самой Катерине. Пусть она и обладал невероятной красотой и отцовским обаянием, в ней не было ни опасного магнетизма, не влиятельной энергии, она в целом была холодна к власти. На магическую силу была крайне скупа, а натурой являлась очень романтичной и избалованной той жизнью, которую имела, а потому старательно желала избавления от всего того бремени, которое она несла, будучи дочерью Темного Лорда. Отца Катерина вовсе не любила, его она боялась и не зря.       Второй причиной разрушения планов Реддла на свою дочь стала ее внезапная беременность. Которая обнаружилась уже на крайних сроках. Беременна же девушка была от маггла. Чтобы вы, любезные читатели, понимали всю сущность безумия Темного Лорда в те времена, человеческого в нем оставалось настолько беспощадно мало, что он приложил собственную дочь на сносях круциатусом несколько раз. Здесь же Катерина в отчаянии и горе приняла решение бежать к возлюбленному простецу в магловский Лондон. Но было слишком поздно. Прибежала Катерина на обломки и опустошенное пожаром здание — хорошо поработали отцовские слуги. А злобная сука Беллатриса подхватила Катерину и аппарировала вместе с девушкой снова к отцу. Снова в пекло ада.       В ночь же, когда Темный Лорд был повержен Гарри Поттером в Годриковой Впадине, Катерина Гонт находилась в тяжелых мучительных родах. Отцовский круциатус на крайнем сроке поимел огромное значение. Кто знает, возможно, Катерина могла бы остаться жива. И, может быть, даже счастлива с возлюбленным. Но в общем, продолжалось ее мучение долго, но после волшебница быстро и скоропостижно отошла в мир иной, успев только дать имя своей девочке. Дочь она назвала Ирма. Ирма Гонт. Законная наследница Салазара Слизерина, рода Гонт и являющейся кровной родственницей такому чудовищу как Темный Лорд.       Это кровавая страница в истории двух магических семей, Гонт и Селвин, так и осталась в тайне от всего магического мира. Никто не знал про дочь Темного Лорда, а уж про внучку и тем более. На следующий день после рождения Ирмы, в особняк Селвинов явились авроры, разграблять имущество чистокровных семей и задерживать семейную чету Селвин за пособничество Тому-Кого-Нельзя-Называть. Но расчетливая Габриэла Селвин. зная, что ждет их с мужем поцелуй дементора, успела дать домовушке Вилли приказ аппарировать вместе с новорожденной девочкой в маггловский Лондон.       Вилли не ослушалась. А потом и вовсе оставила новорожденную Ирму Гонт на пороге первого попавшегося здания. К несчастью судьбы, как мы с вами уже замечали, той еще злодейки, этим приметным зданием оказался приют святого Иосифа, где наша с вами героиня проведет еще ой как много лет.       И ой как интересно сложится ее история.       Мадам Эйвери придирчиво осмотрела лист пергамента, кивнула своим мыслям и задула свечу. Комната погрузилась во тьму.