С любовью, Майк

После того, как Байерсы уехали в Калифорнию, Майк никак не мог привести свои чувства в порядок. С тех пор, как партия впервые собралсь вместе, он никогда не ставил под сомнение тот факт, что они будут проводить каждый следующий день бок о бок. Он представил, что в первый день в старшей школе они вместе покатаются на велосипедах, встретятся, как в любой другой день. У него не было сомнений, что в день выпуска они все будут сидеть рядом друг с другом, как делали всегда. И всё же, сейчас Уилла здесь не было. Майк осматривает класс в поисках стола Уилла, оборачивается, чтобы поговорить с ним во время обеда, думает о встрече у его шкафчика, почти по привычке. И тут осознание пришло снова. Майк, Лукас и Дастин присоединились к новой партии D&D. Майк всё равно чувствовал себя по-другому без Уилла. Было здорово познакомиться с другими ребятами и в кои-то веки не чувствовать себя самым большим уродом из всей школы. Но играть без Уилла было похоже на обман. После ссоры из-за того, что у Майка нет настроения играть в D&D, а потом видеть, как Уилл жертвует все свои вещи D&D, потому что Уилл даже представить себе не мог, что присоединится к другой партии, Майк просто пошёл дальше и присоединился к другой партии. Хуже всего, что ему это понравилось. Эдди Мансон был странным человеком, которого Майк когда-либо встречал, но при этом он был очень крутым. Дело в том, что все участники их партии всегда подвергались травле. Об этой теме никто никогда не говорил, но все знали. Взрослые опускали глаза, поджимали губы, ёрзали на своих местах и бормотали что-то о том, что хулиганам однажды надоест и они прекратят. Они так и не сделали этого, но к тому времени, когда Майк понял это, у него уже вошло в привычку просто стоять и принимать это. Это было проще, чем устраивать сцену и всё равно в конечном итоге оказаться в кабинете директора. Но Эдди смог воспользоваться этим. Его прозвали фриком, и он им стал. Он корчил глупые рожи тем, кто над ним издевался, не боялся залезть на стол, чтобы окрикнуть их, голосом, который привлекал всеобщее внимание. Когда люди начали распространять слухи о том, что его клуб D&D является культом, он сделал для всех футболки с изображением демона и переименовал клуб в "Адское пламя". Однажды он даже закатил глаза и начал произносить что-то, что напоминало латынь. Как будто он запугивал их в ответ. И это сработало. Никто не смел трогать членов клуба "Адское пламя", потому что обидчикам пришлось бы обсуждать это с Эдди. И хотя он был несносным и заставлял чувствовать некомфортно большую часть школы, он также был заботливым и почти вежливым. Он приглашал одиноких первокурсников за свой стол, искал общие интересы, давал им почувстовать, то, что они вписываются. Он обычно держал дверь открытой для остальных в кафетерии, защищал детей от хулиганов, всегда здоровался с уборщицей. Да, Эдди Мансон определённо был самым странным человеком, которого Майк когда-либо встречал. Но также и одним из самых крутых. Лукас не чувствовал того же. Ему нравилось "Адское пламя", но он не чувствовал себя из-за этого крутым. Итак, он присоединился к баскетбольной команде и направил всего себя на то, чтобы подружиться с ними. Майк не мог винить его. Время шло, Макс начала постепенно отдаляться, явно всё ещё переживая то, что они пережили в прошлом году. Майк редко видел её без наушников на ушах, она включала музыку так громко, что все вокруг всё равно могли слышать. Она приходила в школу прямо перед началом занятий и убегала домой, как только они заканчивались. Лукас пытался поговорить с ней, но они всё ещё были не в лучших отношениях после их разрыва. Их команда разваливалась на части. Как будто Уилл был клеем, удерживающим их вместе, но теперь всем им было по-разному больно и они уходили в разные направления, вместо того, чтобы просто собраться вместе. Дастин пытался заставить всех почувствовать, что ничего не изменилось, оставаясь прежним жизнерадостным человеком, но почему-то это не сработало. Майк пытался дозвониться до Уилла. Он набирал номер, написанный аккуратным почерком Нэнси на листке бумаги, приклеенном скотчем к стене рядом с трубкой, а затем мучительно долго ждал, чтобы услышать голос миссис Байерс на другом конце провода, предлагающий оставить сообщение. Он знал, что мама Уилла устроилась на работу телемаркетологом, но не ожидал, что она будет разговаривать постоянно. Через некоторое время послышалось: "Вы дозвонились до Байерсов. Пожалуйста , оставьте сообщение ..." – это разозлило его настолько сильно, что он вообще перестал звонить. Он слышал, как Нэнси разговаривала с Джонатаном далеко за полночь, вероятно, это было единственное время, когда телефон в Калифорнии был доступен. Но родители Майка отругали бы его, если бы увидели, что он не спит поздно ночью. Он всё равно не мог уснуть. Завёл ли Уилл новых друзей в Леноре? Что, если он нашёл какую-нибудь крутую группу друзей и Майк ему больше не нужен? Учитывая, что Майк присоединился к новой партии, он не стал бы винить Уилла, если бы тот сделал также. Но от этой мысли у него всё равно скручивало живот. У него было очень много вопросов. Они действительно могут ходить на пляж в любое время, когда захотят? Есть повсюду пальмы, как показывают по телевизору? Как Калифорнийская школа? Как ни странно, единственное, что он получил, было из писем, которые ему присылала Оди. Они не могли поговорить по телефону из-за правительства, поэтому она поделилась всеми своими мыслями и чувствами в письмах. Оди хотела сказать так много всего — конечно, она никогда раньше не ходила в школу, — что Майк не мог даже прочитать одно письмо от начала до конца, прежде чем получить следующее. Она много писала о школе, рассказывая мелкие подробности об Уилле. Именно эти мелкие детали Майк читал и перечитывал очень часто, пытаясь узнать хоть что-нибудь о том, как поживает Уилл. Где-то между длинными предложениями о своих новых друзьях, она также упомянула, что Уилл ведёт себя по-другому. Майк перечитывал предложение снова и снова, пытаясь понять, что имела Оди ввиду, в хорошем смысле или в плохом. Было так больно осознавать, что если бы он только увидел Уилла или хотя бы услышал его голос, он бы сразу понял, что случилось, мог бы сделать что-нибудь, чтобы помочь. Отвечать Оди всегда было неловко, Майк никогда не знал, что ответить на такие длинные истории о повседневных вещах. Вероятно, её не очень заботило адское пламя, и жизнь в Хоукинсе была такой же как всегда. Возможно даже печальнее, из-за того, что Уилла здесь не было. Майк попытался побольше расспросить о жизни Оди и о том, что она чувствует, просто чтобы чем-то заполнить эту страницу. Сложнее всего было закончить письмо. Оди всегда отправляла свои письма с "С любовью, Оди". Майк не знал, что это было, но он никогда не мог заставить себя написать слово "любовь". Это было слишком личным, слишком напряжённым для того типа письма, которое он писал, может быть, даже немного драматичным. Кто он, Ромео? Это была не просто проблема, казалось, что его рука отказывалась писать. Он прекрасно мог написать "С", но на "любовь" его ручка остановилась в дюйме от бумаги и не могла опуститься ниже, отталкиваясь, как два магнита. Он чувствовал себя так, словно слова застревают в горле, но при написании. Ручка отказывалась нажимать и выводить буквы. Он выбрал простое "от Майка". *** Однажды молитвы Майка были услышаны. Он решил снова позвонить в Ленору, и после серии протяжных гудков раздался голос Уилла. Он чуть не подпрыгнул от волнения. –Уилл? –Майк? – он услышал улыбку в голосе Уилла. Это было похоже на тёплое объятие. –Не могу поверить, что твоя мама не разговаривает по телефону! Расскажи мне всё, как дела в Калифорнии? Уилл, в типичной для Уилла манере, не хотел говорить о себе. Вместо этого он спросил, как поживает их партия и что происходит в Хоукинсе. Майк был готов говорить только для того, чтобы время от времени слышать, как Уилл смеётся на другом конце провода. Он решил не упоминать тот факт, что адское пламя было D&D клубом, а не просто причудливым названием для дружеской группы. Уилл только сказал, что всё было хорошо, что он скучал по всем. Он упомянул, что здесь все были такими милыми и насколько больше школа по сравнению со средней школой Хоукинса. Он казался счастливым. –Эй, Уилл... это всё? Джейн сказала, что ты ведёшь себя странно. Что-нибудь произошло? –Нет, нет, я в порядке! Просто очень скучаю по вам, ребята. Есть шанс, что кто-нибудь из вас приедет сюда? Майк вздохнул. Он знал, что миссис Байерс была категорически против возвращения Уилла в Хоукинс, даже просто погостить. Майк также знал, что переезд в Калифорнию точно не решил ни одной из их финансовых проблем. –Я не знаю… Мама говорила что-то о том, чтобы отпустить меня на весенние каникулы, но до этого ещё целая вечность. Правда в том, что Майк умолял своих родителей отпустить его навестить Уилла. Рождество и зимние каникулы были под запретом, сколько бы Майк ни просил. Они настаивали, что Рождество - это семейное времяпрепровождение. Тот факт, что он провёл несколько Рождественских праздников в доме Байерсов, не казался им важным. Весенние каникулы были его единственной надеждой. –Я уверен, время пролетит незаметно. Ты знаешь, как это бывает. –Да, надеюсь. Он знал, что имел ввиду Уилл, но дни без него, казалось, тянулись намного дольше, чем любые другие дни. И те, что прошли быстро, заставили Майка страдать от бессоницы — как он смеет наслаждаться их новой компанией, когда в прошлом году он вёл себя как полный идиот и отказался играть? –В любом случае, мама вернулась, так что она через секунду возьмёт трубку. Было здорово снова поговорить с тобой! Майк попрощался и попросил Уилла звонить чаще. А затем в трубке раздался тихий щелчок, за которым последовали длинные гудки. Майк держал это на слуху долго, почему-то ожидая, что Уилл вернётся. Они проговорили всего около десяти минут, но воспоминание об этом разговоре заставляло Майка улыбаться до конца недели. Внезапно он почувствовал, что есть ещё так много всего, что он хотел бы сказать, но не сделал. Так много вопросов, которые он хотел задать, но забыл. Он решил написать письмо. Майк нашёл ручку и лист бумаги, а затем начал писать. Привет , Уилл, Было так приятно наконец услышать тебя по телефону! Честно говоря, я думаю, голос твоей мамы, говорящий: "Вы позвонили Байерсам, пожалуйста, оставьте сообщение", настолько глубоко въелся в мой мозг, что я могу представить его в своей голове по команде. Думаю, я могу расплакаться, если услышу это ещё раз. Как твоя новая школа? Оди написала, что ты записался на кружок по рисованию, на что это похоже? Ты по-прежнему лучший из всех остальных ребят? Держу пари, они должно быть, любят тебя. У тебя есть новые друзья? Они круче нас? Я чувствую, что любой из Калифорнии автоматически круче, чем любой из нас когда-либо мог быть… Майк продолжал писать, задавал бесконечные вопросы, рассказывал историю о том, как они начали ходить на баскетбол, чтобы поддержать Лукаса, насколько веселее D&D, когда твоя команда больше, и насколько лучше было бы в адском пламени, если бы Уилл смог присоединиться. С каждой новой строчкой он вспоминал ещё одну вещь, которая заставляла его думать об Уилле, ещё один факт из Калифорнии, который ему нужно было узнать. Я так по тебе скучаю! Пожалуйста, ответь! С любовью, Майк Он уставился на страницу. С любовью, Майк. Майк написал это не задумываясь. Это не казалось слишком драматичным, но он мог написать это легко, без всяких заминок. Ручка не застряла, запястье не обмякло, он просто написал это так, как написал бы любое другое слово. Он написал это снова. С любовью, Майк Рядом с новым предложением он добавил старое. От Майка Внезапно "от" показалось странным. Слишком безличным, слишком холодным. Выглядело так, как незаинтересованность. Он вычеркнул это. Двое "С любовью, Майк" уставились на него со страницы. Что это значило? Значило ли это что-нибудь вообще? Майку показалось, что это слишком сложный вопрос. Той ночью Майк продолжал ворочаться в постели. Наконец, он сел и обнял колени. Перед тем, как Оди уехала из Хоукинса, она сказала Майку, что любит его. В то время они расстались, но в своём первом письме из Калифорнии она сказала, что простила Майка и готова снова быть вместе. Их отношения вернулись к тому, какими они были всегда. Но с Уиллом Майк никогда раньше не испытывал ничего подобного. Всё напоминало ему об Уилле, и следовательно, огорчало. Каждую минуту каждого дня Майк находил что-то, что заставляло его думать: "Если бы Уилл был здесь...". Это было так, как будто кто-то убрал солнце с неба и мир стал слишком тёмным. Майк продолжал вспоминать их последний разговор наедине. Уилл сказал ему, что он не может присоединиться к другой партии. Что их партия была особенной, и конечно же для Майка тоже. Это заставило его улыбнуться. Время приближалось к трём часам ночи. Майк продолжал перебирать воспоминания о том дне. Оди сказала ему, что любит его. А потом она схватила его за лицо и поцеловала. Майк ничего не почувствовал. Вероятно, потому что не ожидал этого. Уилл сказал ему, что для него невозможно присоединиться к другой партии. Тогда время застыло. Несмотря на то, что Майк был ужасным другом всё лето, Уилл всё ещё хотел играть с ним. И ни с кем другим. Оди сказала ему, что любит его. Уилл никогда бы не присоединился к другой партии. Оди поцеловала его. Уилл улыбнулся и положил свои вещи в ящик для пожертвований. Оди поцеловала его. Уилл обнял его перед тем, как пойти к машине. Майк откинулся на подушки и прижал ладони к глазам. Почему он не мог уснуть? Он был измотан, но его мысли мчались со скоростью миллионов миль в час, запутываясь в процессе. Уилл сказал , что любит его. Оди сказала, что сыграет с ним в D&D. Уилл обхватил ладонями лицо и… Подожди, нет. Всё наоборот. Майк уставился в потолок, широко раскрыв глаза от шока. В его сознании был образ Уилла, стоящего с ним в его комнате с плюшевым мишкой, а не Оди. Его сердце бешено колотилось. Он представил, как целуется со своим лучшим другом и ему это понравилось. С любовью, Майк. Он был влюблён в Уилла Байерса.