Сложности любви

      (Томас)       После завтрака, когда Дитер извинился передо мной и пообещал никогда не называть меня девчонкой, я наконец-то успокоился и вытер слезы. Я верил супругу, что этого больше не повториться, просто все эти гастроли, перелёты так на него повлияли и он сорвался на мне. Я верил, что дальше мы заживём ещё лучше прежнего, ведь я не сказал Болену самую главную новость. Дело в том, что пока Дитер летал на гастроли, я подал заявку в художественную студию, и мою заявку приняли.       — Ди, помнишь ты мне говорил, что я очень хорошо рисую? — спросил я блондина.       — Конечно помню, солнце. Ты прекрасно рисуешь.       — Меня приняли в художественную студию! Я буду рисовать картины! — радостно воскликнул я, и Дитер меня обнял.       — Я рад за тебя — Дитер улыбнулся, и я побежал собираться в студию, оставляя Дитера одного дома. Я планировал провести свой день, рисуя картину, которую потом подарю Дитеру и мы повесим её над кроватью. Я собрал в сумку все необходимое, кисточки, краски, поцеловал Болена и ушел, представляя, как сейчас я буду рисовать. Это стало моим хобби после того, как я потерял возможность петь, я увлекся рисованием, что очень нравилось Дитеру. Каждая моя работа не оставалась без его внимания, каждый рисунок Дитер детально рассматривал и говорил, что у меня талант к рисованию. Мне это нравилось, но мне казалось, что это просто лесть и преувеличение, пока я не решился записаться в художественную студию. Там мой талант сразу оценили. И сейчас я решил доказать Дитеру, что я умею рисовать не только обычные рисунки, но картины. Возможно, если я буду очень стараться, я смогу рисовать и продавать картины, но не сейчас…       ***       (Дитер)       Когда Томас ушел, я смог не скрывать головную боль от наркотика. У меня жутко болела голова, казалось, будто сейчас она треснет от невыносимых болей. Я решил, что если я выпью немного кофе, это мне поможет отойти от действия наркотика. Я выпил одну кружку, мне стало легче, после чего я решил прогуляться на улице и подышать свежим воздухом. Я вышел на улицу, пришел в небольшой парк, где купил себе пломбир и сел на лавочку. От холодного мороженого мне стало ещё легче, я смог расслабиться. Я слушал пение птичек, ел мороженое и радовался, что мой Том нашел себе хобби. Потом я решил вернуться домой, так как на улице поднялся сильный ветер, который отрывал листики от деревьев. Вернувшись домой, мой взгляд упал на пакетики с наркотиками. Я попытался себя пересилить, я вчера сделал Томасу больно своим высказыванием, я его очень обидел и я не хотел его снова расстраивать, ведь я его люблю и я не хотел, чтобы Томас плакал, потому что я его обидел. Но тут вспомнил вкус этого наркотика, как он таял, согревал мне душу… Несмотря на то, что я накричал на супруга, мне и вправду было в этот момент хорошо, мне хотелось это повторить. Я снова хотел почувствовать сначала горьковатый, а потом сладкий вкус, похожий на малину. Нет! Я люблю Томаса, если я опять поддамся этому искушению, то я смогу обидеть его ещё больше! Я разрывался между мыслями, я не мог понять, чего я хочу: теплых отношений с Томасом или этого волшебного напитка. В идеале было признаться Томасу, что со мной произошла такая неприятная ситуация, я верил, что Томас обязательно что-то придумает, он сможет мне помочь. Но с другой стороны, мне было стыдно и страшно это сделать, а вдруг Андерс, узнав о наркотике, уйдет от меня навсегда? Или будет припоминать мне мою оплошность до конца моей жизни? Мне было одновременно и страшно, и одиноко, я боялся своего состояния, я хотел, чтобы меня обнял, выслушали мою проблему и помогли мне её решить. От безысходности я горько заплакал, неожиданно для себя я подбежал к своей куртке, дрожащими от страха руками достал заветный серый пакетик и заварил напиток. Мне нужно расслабиться, причем срочно. Я аккуратно начал пить, понимая, что с каждым глотком я завожу себя в тупик без выхода… Меня успокаивало то, что когда Томас вернётся домой, я скорее всего отойду от действия напитка, и мой супруг ни о чем не узнает.       ***       (Томас)       Я пришел домой в очень хорошем настроении. Я нарисовал пока что заготовку будущей картины, это будет портрет моего любимого Болена. Я представлял, как я ему подарю картину на новый год, как он обрадуется, поцелует меня и мы повесим картину на видное место. Мне было очень интересно, чем же Дитер занимался весь день, скучал ли он один, без меня? Но больше всего мне хотелось есть, я не знал, что я проведу в студии весь день и одного бутерброда мне будет мало. Я подошёл к дому, открыл дверь, вошёл в кухню и меня пронзил ужас. Я выронил из рук сумку, побледнел и был готов закричать от того, что творилось в моем доме. Вся наша посуда была побита вдребезги, на полу была разлитая вода из разбитого кувшина, были небольшие капли крови, а посреди всего этого хаоса лежал Дитер и что-то мычал, от чего я с ужасом подбежала к нему.       — Дитер! О боже, что здесь было?! — я с ужасом кричал, моя психика не была готова к этому. Казалось, будто дома произошло убийство, и мне казалось, что в наш дом ворвались грабители и хотели что-то сделать с моим Дитером. Но взгляд Дитера был наполнен злостью и ненавистью.       — Не подходи ко мне! — прошипел Дитер, я видел его злобу.       — Ди, что здесь было?! И почему ты опять зол? — я вопросительно взглянул на супруга, но в ответ получил пощёчину.       — Я сказал, не подходи ко мне! — Дитер меня больно толкнул, и я проехался на спине по стеклу, от чего я испытал сильнейшую боль. Казалось, будто вся моя спина разодрана до крови, я заплакал от боли и обиды.       — Почему ты это сделал? — тихо спросил я, боясь даже глянуть на Дитера.       — Потому что ты это заслужил! Ты не заслужил к себе другого обращения, с тобой нельзя по доброму! Зачем я вообще с тобой захотел иметь дело, если бы я знал, что ты на самом деле такой, никогда бы не женился на тебе! Я же тебе нормально сказал, оставь меня в покое, не лезь, а ты! — Дитер больно меня толкнул, и я не смог подобрать слов. Неужели любовь прошла? Неужели эта вся романтика бывает только в сказках? Почему Дитер стал таким, неужели это и вправду моя вина? Я слишком плох, я его покинул на весь день одного, и теперь он на меня в такой обиде. Я не достоин жизни с ним…       ***       (Дитер)       Я стоял перед раковиной и умывался. Постепенно гнев уходил, мне становилось одновременно легче и тяжелее. Я чувствавал себя лучше физически, но хуже морально. Я боялся даже подойти к Тому, ведь я ему сказал, что жалею о браке с ним. Наверное, он сейчас лежит и плачет, а вдруг ему ещё и больно от стекла на спине. Я взял аптечку и пошел к Тому помочь ему, осмотреть его пострадавшую спину и извиниться.       Я подошёл к кровати и подумал, что Андерс уснул. Сев рядом, я увидел, как из его глаз тихо капают слёзы. Я видел, что моего Томаса очень задели мои слова, он даже не посмотрел на меня.       — Мне нужно осмотреть твою спину — сказал я, и Томас молча перевернулся на живот. Его спина была в крови и осколках, которые я вытягивал из его нежной кожи пинцетом. Брюнет немного вздрагивал, хныкал и вырывался, пока я не достал всё стекло. Тогда я завернул Томаса в одеяло, как в кокон и взял его на ручки, как маленького ребенка. Очень, очень грустного маленького ребенка.       — Ты сказал, что жалеешь, что женился на мне… — тихо произнес Томас разбитым голосом.       — Том, это неправда! Я очень тебя люблю, честно!       — Если бы ты меня любил, то ты бы не кричал на меня второй вечер подряд и не бросил на стекло! — Томас посмотрел на меня с обидой.       — Том, прости, я был неправ, я плохой супруг, раз сделал тебе больно. Если хочешь, можешь меня не прощать, я тебя пойму — произнес с жалостью я.       — Я тебя прощаю, но… Почему ты стал таким? Почему каждый вечер после твоего приезда ты кричишь на меня, сегодня ты ещё ударил меня. Почему? — я видел, как Томас искал в моих глазах ответ на свои вопросы, его красивые карие глаза снова наполнились слезами.       — Просто сильный стресс, сложная ситуация на работе. Все будет хорошо, только не надо плакать, я же тебя очень люблю и никогда не брошу — я крепко обнял свёрток с Томасом, и мы долго так сидели и каждый думал о своём…