Ловушка для котёночка

— Мне иногда так больно. Кажется, словно из груди пытаются вырвать что-то с корнем. Не сердце, скорее... лёгкое. Тогда становится очень-очень трудно дышать. — пониженный до шёпота голос медленно растворялся в шуме работающего ночами напролёт вентилятора, начиная резать слух, когда пластиковые лопасти ударялись о металлическую решётку по тем или иным причинам. Киллер вздохнул. Дыхание лёгким морозцем коснулось девичьей макушки, пока крепкие руки прижали поближе к телу своего обладателя, одной из ладоней забираясь под тонкую ткань спальной рубашки. Острые фаланги водили извечные круги под лопатками, рельсы в ямке между ними, и тут же опускались на ледяную поясницу, растирая кожу приятными массирующими движениями до ощущения притворного жара. Он делал это по привычке, зная, что Рии такой жест внимания придётся по душе, работая подобием снотворного в тревожные моменты, как этот. Да и почему бы, чёрт его дери, нет? — Постарайся делать вздохи и выдохи менее резкими и более продолжительными. Серьёзно, твоей туше давно пора оказаться на пороге кабинета врача. — он аккуратно почесал её за ухом, глядя в блестящий янтарь глаз с долей искреннего сочувствия, контрастирующим с усталым и немного хмурым выражением лица. Переместился повыше, ныряя косточками фаланг в густую копну каштановых волос, наблюдая, как под его давлением вибрирует острый подбородок, а с губ то и дело срываются подобные напряжённому мурлыканью звуки. Кир вскинул брови, как только почувствовал маленькие ладошки на своей груди, активно давящие на рёбра. Убрал руки, позволяя ей отстраниться, пока сам медленно приподнялся на локтях. — Хватит. — сказала она тихо-тихо, глядя на него со смесью тревоги и колкого раздражения. Схватила стакан воды с тумбы, стоявший там специально для таких случаев, и стала быстро пить, оставив примерно одну треть от всего содержимого. Вытерла мокрые губы рукавом всё той же рубашки. Тремор челюсти, кажется, прекратился. — Я напугал тебя? — Киллер склонил голову набок. Такая реакция с её стороны оставила за собой лёгкий осадок волнения на окантовке и без того не спокойной души. Сигнальный красный едва заметно дрожал, давая искажение привычной форме перевёрнутого сердца. Неужели он так с ласками переборщил? — Нет, нет... — девушка выдохнула, ощупывая пальцами подбородок. Сглотнула собравшуюся слюну, проверяя, не возобновится ли приступ дрожи. — ...видимо, я действительно слишком переутомилась. Прости пожалуйста. Золотистый оранжевый метнулся к тёмным глазницам монстра напротив, позволяя прочесть в её глазах чувство щемящей вины. Скелет улыбнулся на этот жест, тепло и нежно. Расставил руки в стороны, ненавязчиво приглашая в свои объятия. — Всё хорошо, куколка. Иди сюда, — он проследил её робкие движения внимательным взглядом белков, прежде чем дать себе волю вновь провести ладонями по изгибу мягкой спинки, опускаясь благополучно на поясницу. Киллер не торопил её, уверяя бережным отношением об абсолютной безопасности. Лелеял в своих руках словно фарфоровую статуэтку, медленно, но уверенно добираясь до заветной кнопочки с гласным названием «уязвимость», которую не спешил нажимать раньше времени. Незачем бежать сломя голову в принятии подобным решений. — Мне принести тебе ещё воды? — прошептал сквозь нежное мычание, прижимаясь к её лбу ртом, целуя продолжительно и до сладкого эфирно. И тут же продрог, когда хватка чуть выше его пояса окрепла, стискивая размашистые рёбра по обоим бокам. — малышка, ты... — Не надо. Я уже отогрела себе место, — объяснилась шатенка, укладывая голову на его плечо. Сказать, что Киллер удивился её цепкости, это не сказать ничего. Моргнул удивлённо пару раз прежде, чем ослабить собственный защитный хват, заботливо поглаживая по спине. Припал, ласкаясь к волосам, аромат которых успокаивающе баюкал неприятные мысли, развязывая один за другим их спутанные клочки. — Что ж, раз ты уже нашла себе удобное положение... — он посмеялся про себя, мягко хлопая по её макушке. — ...полагаю, я не могу нарушать твою идиллию. Из-за крыши пятиэтажки напротив дома только-только выглянули первые лучи, жаворонками пробуждая всё живое. Она мирно дремала в его объятиях, изредка тихо посапывая и что-то невнятно бурча, отчего монстру каждый раз казалось, что его милая вот-вот проснётся. А потому он старался лишний раз не двигаться, занимая себя попытками заплести на её волосах маленькие косички, любовно скользя фалангами между прядками, отливающими на свету едва заметной рыжиной. Делал бы это вечно, вот только веки мертвым грузом так и пытались упасть, погружая в непродолжительную дрёму. И плевать на шум вентилятора, который уже стал родным. Он сдался, забравшись ладонями под её рубашку и целуя напоследок в висок. Откинул голову на подушку, в кои-то веки позволяя себе отдохнуть, надеясь, что не увидит знакомых кошмаров, которые теперь знал наизусть. И уснул, как только солнце показалось во всей своей красе, знаменуя начало нового дня. Они оба никогда не были жаворонками в переносном значении этого слова. Особенно сейчас, со сбитым режимом, спали вплоть до обеда, пока организм сам не начинал препираться с очевидным для себя избытком потраченных на отдых часов. Приходилось открывать глаза, в полусонном состоянии пытаясь осознать, что, где и как происходит, пока в голове то и дело гудела умеренная боль нарастающей мигрени. Удивительно, но Киллер проснулся иначе. От мягких прикосновений к исцарапанным скулам, лениво водящих от висков к подбородку. Чужого внимательного взгляда, что растерял своё спокойствие на мгновение, стоило монстру умело схватить тонкое запястье, резко потянув вперёд. Открыть глаза, встретившись с жидкой смолой ярких радужек, и улыбнуться ей игриво, чувствуя заметную близость. — Поймал, котёночек, — промурлыкал монстр, потираясь кончиком носовой кости о чужую щеку. — как давно проснулась? — Не намного раньше тебя, — ответила она, отклоняясь в сторону, но тут же была поймана обратно в объятия скелета, прижатая теперь к его телу. Зацелованная до невозможного, Рия, глупо моргая, сверлила дырку в чужой переносице, то и дело пытаясь обдумать, как ей теперь выбираться из ловушки этого безнадёжного романтика. Полу кот, полу скелет, честное слово. — И чего это ты такой бодрый? Неужели голова не раскалывается? — поинтересовалась шатенка, вздыхая тихо после очередной попытки проворливого кота, коим она теперь в действительности начала воспринимать Киллера, осыпать её шею кучей бархатистых поцелуев. Не сказать, что была сильно против, вот только проспали они прилично, и кушать, как любому нормальному человеку, ей хотелось. — Выспался, милая, — прозвучало сквозь привычные для поцелуя звуки лёгкого причмокивания, пока он то и дело аккуратно расстёгивал одну за другой пуговицы, оголяя для себя всё больший участок тёплой кожи. Он не соврал. А потому остальное уже совсем не важно.